— Сожалею, мой мальчик… Ты не будешь участвовать в расследовании, поскольку на тебя подана официальная жалоба. Она будет направлена гособвинителю, но не беспокойся об этом. Не сомневаюсь, что дело закроют, если принять во внимание все обстоятельства. В конце концов, у этого человека в руке был нож…

Ари даже в голову не приходило, что его могут отстранить от работы. Он был настроен исправить свои ошибки, вложив в расследование все силы. Он замолчал, разочарованный и обескураженный.

— Это было неразумно с твоей стороны… очень неразумно, — сказал Томас. — Возможно, нам придется сделать тебе официальный выговор, но посмотрим… Будем надеяться, что мы сможем обойтись без этого. Пока не забыл… Я дам тебе новый мобильник… А твой нам придется сохранить в качестве вещественного доказательства по этому делу.

Ари кивнул — выбора у него не оставалось. Накануне вечером он сообщил Томасу, что в спешке оставил мобильник у Калли, потому что ему пришлось спасаться бегством. Ари направился в кофейный уголок, но потом резко развернулся и подошел к Томасу.

— А как же автомобиль?

— Автомобиль? Какой еще автомобиль?

— Внедорожник Калли. Тот, который он купил на деньги, украденные у матери Пальми. Ты можешь узнать, как он расплачивался, наличными?

Томас записал что-то на листке бумаги.

— Вот это я могу, командир.





* * *


История мгновенно стала общеизвестной после того, как в интернете появилось сенсационное сообщение из Рейкьявика.

Житель Сиглуфьордюра подозревается в причастности к смерти человека четверть века тому назад.





Сообщение опиралось на «надежные источники», в нем также говорилось, что вышеупомянутый мужчина ранее был подозреваемым по делу об убийстве в Дании и что его гражданская жена была той женщиной, которую несколько дней назад нашли при смерти в снегу.

Хлинюр не сообщил своему знакомому журналисту, что дело с женщиной в снегу рассматривается как попытка самоубийства.

Об отношениях Карла и Анны в СМИ также ничего не было. Причина была проста: Хлинюр предпочел по возможности не подставлять невиновных.





* * *


Лейвюр наблюдал, как Ульвюр нерешительно поднимается на сцену, в этот раз внимание всех присутствующих было приковано к режиссеру.

Стоя у стены рядом со сценой, Лейвюр оглядел зал. Нина стояла в дверном проеме, недалеко от того места, где был найден труп Хрольвюра. Казалось, что это было так давно.

Пальми сидел в первом ряду, Анна и Угла за ним, но не рядом. Пальми выглядел подавленным и усталым. Молодой полицейский с юга сумел раскрыть убийство пожилой женщины, матери Пальми, совершенное много лет назад, убийство, о котором никто никогда не подозревал. Хотя доказать что-либо теперь было невозможно.

А он, Лейвюр, так и не узнал правды: кто стал причиной аварии, в результате которой погиб его брат и было разрушено счастье его семьи. Каждый день, мало-помалу, он смирялся с тем фактом, что водитель никогда не будет найден, что некоторые вопросы так и останутся без ответа.

Ульвюр откашлялся.

The show must go on. Эти слова витали в воздухе, но на сей раз не были произнесены. Вместо них он пробормотал что-то себе под нос, посмотрел в зал и произнес:

— Мы вынуждены кое-что изменить в связи с ситуацией, возникшей… вокруг Калли. Я понимаю, что мало кому сейчас захочется выходить на сцену. Но я думаю, что для всех нас было бы правильным показать наш спектакль в эти выходные. Я… разговаривал с Лейвюром. Он знает текст и готов исполнить главную роль, хотя сроки очень поджимают.

Ульвюр посмотрел на Лейвюра. Тот улыбнулся и окинул взглядом зал. На лице Пальми не было заметно никаких перемен, он уже явно знал об этом, но на лицах у некоторых из присутствующих читалось удивление. Никто, видимо, не ожидал, что он согласится.

— Что ж, думаю, я справлюсь, — сказал Лейвюр.

Он принял решение накануне вечером. Он достаточно хорошо знал сценарий, будучи дублером Карла, но взял несколько выходных на работе, чтобы подготовиться. Лейвюр был полон решимости показать себя с самой лучшей стороны. Его старший брат гордился бы им. Лейвюр чувствовал, как в нем растет уверенность. Может, он даже наберется смелости и заговорит с Анной после спектакля.





Глава 42





Сиглуфьордюр, пятница,

23 января 2009 года



Город все еще был под толстым слоем снега, когда Ари с осунувшимся лицом после беспокойной ночи рано утром спустился к пристани. Заборы были засыпаны снегом, который во многих местах доходил до окон домов. В одном саду на столбе Ари заметил дрозда. Глянув внимательнее, Ари увидел, что там собралась целая стая дроздов, чтобы подкормиться семенами, которые разбросал для них добросердечный хозяин.

Ари вышел к пристани и стал смотреть на беспокойное море и величественные горы вокруг. Лето, казалось, никогда не наступит. Будет ли он еще в Сиглуфьордюре, когда оно наконец придет? Или Томас с позором отправит его на юг? Даже если все пойдет хорошо, он сохранит работу и жалоба Калли ни к чему не приведет, захочет ли он здесь остаться?

Он, в общем-то, мог гордиться достигнутыми результатами, хотя ему не удалось пока разгадать загадку смерти Хрольвюра. Ари по-прежнему казалось, что в этой смерти было что-то зловещее.

В конце концов, он, вероятно, был там, где и должен быть в этот момент. Работа в полиции его устраивала. Если бы он сохранил свою работу, ему пришлось бы дать Сиглуфьордюру шанс.

А еще была Угла. Он не знал, любит ли он ее, но хотел бы так считать.

Она изо всех сил пыталась убедить его в том, что не надо покидать этот город.

— Подожди до весны, — говорила она ему. — Иногда просыпаешься, над фьордом туман, вообще не видно моря — только верхушки гор. И они словно парят в воздухе. Все меняется, когда встает солнце. От этой красоты захватывает дух. Увидев такое хотя бы раз, ты не захочешь уезжать отсюда.

Она была очень убедительной.

С Углой он перешагнул определенную черту: сначала поцелуй, затем приглашение в спальню. Ему очень хотелось остаться с ней в ту ночь, но его охватили угрызения совести. Он ощущал себя предателем. И сначала решил прояснить свои отношения с Кристиной.

Дьявольски трудно было бросить Углу в постели, почти голую. Она была очень красивой в джинсах и облегающей белой футболке, но, когда эта одежда упала на пол, она стала неотразимой.

Он чувствовал себя совершенным идиотом, когда сказал, что хочет подождать с этим. О причинах не сообщил. Угла ничего не знала о Кристине. Этот тяжелый разговор был еще впереди.

Ари посмотрел на горы. Когда он жил в Рейкьявике, то считал, что его дом находится совсем недалеко от горы Эсья, но только теперь он по-настоящему понял, что значит жить рядом с горами. Казалось, они были здесь прямо над ним.

Акции протеста в Рейкьявике с требованием отправить правительство в отставку шли прямо в центре города, недалеко от его квартиры, и было бы трудно остаться от всего этого в стороне, если бы он не двинулся на север. Но сейчас все это казалось неактуальным. Все это происходило очень далеко, почти в другом мире.

Ари посмотрел на фьорд и представил себе неподвижную зеркальную гладь воды в солнечный летний день. Сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.





* * *


По дороге домой на Ратушной площади Ари встретил Пальми.

Тот кивнул ему с намерением продолжить свой путь, но потом остановился.

— Спасибо, — сказал он негромко. — Мне известно о твоих… предположениях относительно смерти моей матери. Я склонен в это поверить. — Слова давались ему с трудом.

— С вами говорил Томас?

— Да, вчера утром.

— Карлу, скорее всего, удастся выйти сухим из воды.

— Меня это мало волнует, — сказал Пальми. — Очень жаль маму — я не успел даже попрощаться с ней, так быстро все произошло. Это многое объясняет, если… это сделал Карл. Это объясняет, почему женщина, которая экономила каждый пенни, умерла в нищете и почему Карл смог купить этот джип.

— Томас вчера разговаривал с человеком, который продал Калли автомобиль. Тот хорошо запомнил, что мальчишка пришел с наличными и расплатился на месте, — не без гордости сообщил Ари.

Пальми кивнул и чуть слышно произнес:

— Вы можете эксгумировать останки, если это поможет в расследовании.

— Посмотрим, — серьезно сказал Ари. — Я приеду сегодня вечером в театр.





* * *


Спектакль «Актерского содружества» стал грандиозным событием. Билеты молниеносно раскупили. Все хотели посмотреть пьесу того самого Пальми. Все хотели посмотреть последний спектакль, в котором был задействован Хрольвюр и за который тот, возможно, поплатился жизнью.

Шоссе в Сиглуфьордюр было открыто в середине дня в пятницу, и Ари почувствовал определенное облегчение. Накануне он долго не мог заснуть. Его мысли блуждали, он был взволнован предстоящим днем, страстно желая увидеть Углу на премьере. В конце концов Ари спустился в гостиную и взял книгу, которую она одолжила ему, шедевр Хрольвюра «Под сводом северных небес». Казалось уместным окунуться в книгу автора в знак уважения.