– Грани? – Это слово что-то всколыхнуло в груди.

«Все мы после смерти отправляемся за Грань. И вернуться оттуда могут лишь люди, пусть даже при этом они и обретают новую жизнь, тело, семью. А такие, как мы, растворяемся там, наверное… Точно тебе смогут ответить на этот вопрос лишь хранители Грани, демоны».

– Демоны. – Что-то мне как-то совсем поплохело. Какие, к шертовой бабушке, демоны?!

Едва выровняв дыхание, я робко спросила:

– Они существуют?

Ответом мне было громогласное кошачье «ха-ха».

«Мара, ты меня поражаешь! Конечно, существуют! Нормальные ребята, кстати! Правда, живут закрыто, к себе особо никого не пускают, общаясь лишь с драконами и с нами, ну, с дэйургами то есть», – не без особой гордости закончил Каа’Лим.

– А остальным почему нельзя?

«Потому, дорогая моя, что эта раса держит нейтралитет и в основном выступает в роли судей или третьей стороны во всякого рода межрасовых конфликтах. Если демоны начнут вмешиваться и использовать свою силу, боюсь, даже драконов не останется».

– Почему? Они так сильны? – с содроганием сердца вопрошала я.

«Они хранители Грани, что тут непонятного? У каждого демона свой дар, но всех их объединяет одно – Грань, а это для большинства, моя милая, смерть. Поэтому мир не трогает их и их дом, Кайрус, а они, в свою очередь, не давят на нас. Лишь следят за порядком, правда, последнее время с этим возникли проблемы…»

– Какие проблемы?

«Шестнадцать с лишним лет назад Кайрус потерял своего последнего истинного правителя, – как-то уж совсем печально вздохнул Каа’Лим. – Кстати, именно его могилу я и искал в тот день, когда так глупо попался…»

– Что значит попался? Кто на тебя напал? – приподнявшись на локтях, я с тревогой посмотрела на своего друга.

«Ох, милая моя, это такая длинная история, боюсь, тебе еще рано вникать в ее подробности. Лишь одно тебе могу пообещать: однажды я тебе все расскажу. А пока давай без лишних деталей. Так вот, на меня напали, и я умирал, чувствовал, что это точно конец, пока не ощутил твое присутствие и не позвал».

– Но ты звал маму! – вдруг вспомнила я.

Кот приподнял морду, заглянул мне в глаза и… подмигнул!

«Материнский инстинкт развит у всех женщин, которым уже исполнилось шесть», – выдало это крылатое недоразумение.

– Ты… ты… – не знаю, почему, но мне стало обидно, – гад!

«Да брось. А ты бы стала помогать такой зверюге, как я, не будь ты уверена, что я дитя, которое страдает и ждет, что мама его спасет?»

– Ну тут ты прав. Чего отпираться, видок у тебя тот еще, – решила я немного подразнить свою кису, не все же ему надо мной потешаться.

«Это намек?» – притворно грозным тоном спросил Каа’Лим, обнажая свои длиннющие белоснежные клыки.

– Нет, нет, что ты, как я могу? – изобразив полное раскаяние, я в притворном жесте вскинула руки к груди.

«То-то же! И впредь помни, с кем разговариваешь, холопка!»

За такое заявление кошак получил по полной! Изловчившись, я схватила несколько прутиков-усов и дернула на себя. Кот издал протяжное «р-ря-а-а», вскочил на все четыре лапы и расправил свои белоснежные, в крапинку крылья. Мой бог, таким Каа’Лима я не видела или просто слишком привыкла к нему. Его мощные лапы промяли под собой матрац, и я начала скатываться по наклонной, оказавшись прямиком под ним. С этого ракурса он выглядел не просто внушительно, он был огромен! Крылья его, казалось, в размахе были метров пять или шесть, а то и все десять (не зря говорят, что у страха глаза велики!), мощная грудная клетка, внушительные клыки. На какое-то мгновение мне стало страшно. Я испугалась его и, кажется, даже вскрикнула.

«Ты совсем, что ли, дур-р-ра, больно же!»

– П-прости, – нервно сглотнула я, потихоньку приходя в себя. – Но ты, между прочим, сам виноват! – Интересно, пятнами я уже пошла или не все так плохо. – Что ты меня доводишь постоянно? Ладно, не важно, давай не отвлекайся от темы. Что там было, когда я все-таки тебя вытащила?

Дэйург неспешно опустился на кровать и вновь устроил голову у меня на животе.

«Так вот, дело было и впрямь дрянь. Крылья переломаны, на задней ноге порвано сухожилие, передние лапы, скорее всего, тоже были сломаны. Плюс разрыв селезенки и внутреннее кровотечение. Я бы не выкарабкался, точно знаю».

– Ты сам себя диагностировал? – почему-то спросила я.

«Да, это несложно, вы тоже такому научитесь в свое время», – ответил мне Каа’Лим.

– Это все, конечно, хорошо, но может, скажешь уже, почему ты не можешь закрыться от меня?



Как бы он хотел ответить ей сейчас всю правду, что была доступна ему! Как сильно он жаждал показать своей госпоже ее естество, чтобы она смогла принять себя… и его как свое естественное продолжение. Открыть глаза этой девочке, демону, маленькому и пока еще не вошедшему в период, безопасный для каждого представителя их рода. Он мечтал о дне, когда девушка наденет корону правящего рода и займет место наследницы, когда их общая родина вновь обретет истинного правителя и там воцарится долгожданный порядок. Ведь с момента смерти Ливераи, последней, как думают демоны, истинной императрицы и владычицы, страна погрузилась в пучину… нет, не хаоса – затмения. А это было страшно. Впервые раса находилась в таком положении. С момента существования Грани Кайрусом правили Серебряные. От них шла сила всего рода, всей расы, а с их исчезновением могла исчезнуть и сама империя. Так гласили предания, что демоны с рождения узнавали от своих родителей.

Когда стало известно о смерти владычицы и ее нерожденного ребенка, империя замерла. Кто-то ждал смерти, кто-то надеялся на чудо и на то, что Грань изберет новых наследников, но ни того, ни другого не происходило. Время остановилось для демонов, страх парализовал их бессмертные сердца. Все они боялись сделать лишнее движение, чтобы нарушить и без того хрупкое равновесие не в пользу своей страны и своего личного будущего. Не было никакой борьбы за власть. Да и о какой борьбе может идти речь, если все решает Грань, а она так и не сделала свой выбор в пользу какого-нибудь из Домов.

Дэйурги же были не просто вхожи в империю, они являлись полноценными ее обитателями. Две расы не просто соседствовали, они тесно переплетались между собой, но об этом мало кто знал, кроме них самих. Всегда был выбор у каждого из народов – остаться по отдельности или найти «общую кровь», то есть соединить свои судьбы. Когда демон и дэйург соединяли свои нити, они превращались в единое целое. Их силы росли куда быстрее, чем у тех, кто оставался сам по себе. У подобного союза было много плюсов, но и минусов хватало. А кому понравится целиком делить сознание? Переживать за другого, как за самого себя (а иногда и сильнее)!

«Нет уж, увольте! Сдались мне эти силы! Я и так не жалуюсь. И вообще, не собираюсь я менять свою свободу и независимость на то, чтобы день и ночь переживать за какого-нибудь хмыря!» – так совсем недавно считал Каа’Лим. Откуда он мог тогда знать, что уже совсем скоро найдет «свою кровь» и уже тогда будет думать о том, как он мог так долго жить без нее! Как одиноко ему было, какая пустота царила в его душе! Это была не любовь, как между мужчиной и женщиной, конечно нет, это было живое касание душ, связь, которая бывает у самых родных на свете. Во всяком случае, сам Каа’Лим расценивал это именно так. А его маленькая владычица даже не осознавала, что между ними произошло тогда…


Ведь она сама подсознательно соединила их как раз перед тем, как потеряла сознание на том горном утесе. Как же он растерялся тогда! И каково же было его состояние, когда он почувствовал энергетику ребенка. Сам Каа’Лим не знал, что ему делать: радоваться, что владычица все-таки сумела родить свое дитя, переходя северную границу человеческих земель, рыдать навзрыд, что девочка соединила его нить со своей, не спрашивая его согласия, или вообще бежать с радостными известиями к своим?! Немного поразмыслив, дэйург подумал о пропавшем страже владычицы. Скорее всего, именно он определил ребенка в семью деревенского кузнеца. А ведь его уже долгие годы считают виновным в смерти Ливераи и даже заочно приговорили к смертной казни. Стал бы убийца владычицы оставлять в живых наследника? Или, может быть, не все так однозначно в этой истории?

Так, отойдя от первоначального потрясения, молодой дэйург решил остаться рядом с маленькой наследницей и понаблюдать. Годом раньше, годом позже объявится новая владычица, по большому счету это не имеет значения. Теперь это несущественно. Она жива – вот, что имеет значение, а время – ничто, оно течет и течет, никуда не денется.

А еще Каа’Лима посетила мысль, что, быть может, и его пребывание на северной границе человеческих земель как раз в то время, когда Мара с названым братом приехали погостить домой к родителям, – это не такая уж и случайность. Но как подобное можно было организовать, оставалось для него полнейшей загадкой. Пока.

А Маре дэйург сказал следующее, буквально стиснув до боли челюсти и подавляя желание выложить все на чистоту.

«Ты спасла мне жизнь, девочка, оттого и связь у меня с тобой крепче, и закрыться куда тяжелее».

«Когда-нибудь, когда ты пройдешь через изменения, и тебе, «моя кровь», придется учиться жить с этим», – про себя добавил он.



Ким только и успевал вертеть головой. Вокруг него открывался новый, захватывающий и совсем неизвестный мир Эдэльвайса. Столько людей в необыкновенной, яркой и нарядной, а иногда и не очень, одежде проходило мимо них с магом. Здания поражали своими размерами и фасадами. Броские вывески магазинов, таверн, постоялых дворов, гостиниц, мастерских захватывали дух и манили. Казалось, что юный маг был создан для большого города, здесь он чувствовал себя на своем месте. Конечно, столицу Ирэми можно было принять за уездный городок, если сравнивать со столицей тех же эльфов, но Энаким пока об этом не знал, и ему казалось, что он попал чуть ли не в центр мироздания. Юное сердце трепетало от непередаваемого восторга. Единственное, о чем жалел сейчас парень, так это о том, что сестра не видит всего этого. Но ведь у них все еще впереди, правда?

Ким не мог передать словами того чувства благодарности, которое он испытывал к Орэну. Страшно было даже представить, как он и Мара жили прежде. Парень любил и мать, и отца, но ни за что на свете не хотел бы вернуться в Пограничье. Иногда он думал, что должен был и в самом деле родиться сыном дворянина и по праву рождения иметь то, что давал ему сейчас старый маг. И тем не менее он был счастлив, хотя и задумывался о том, что будет, если их обман откроется. В отличие от своей сестры, которой было плевать на богатство, положение в обществе и прочие атрибуты человеческого дворянства, Ким боялся однажды все это потерять. Он хотел стать магом, как Орэн, чтобы его уважали, иметь силу, с которой бы считались.

Проходящая мимо молоденькая девушка с корзиной, полной свежих булочек, приветливо улыбнулась парню и даже кокетливо закусила губку, провожая его взглядом. Киму невероятно понравилось это чувство, когда на него обращают внимание, тем более хорошенькие девушки. Интересно, а если бы перед ней оказался сын кузнеца, одарила бы она его столь откровенным взглядом?

Несмотря на возраст, Орэн настоял на том, чтобы путешествовать на лошадях. «Я и так слишком стар, чтобы отказывать себе в таких маленьких радостях, как верховая езда. Так что никакой кареты!» – доказывал маг гному. Поэтому сейчас Орэн и Ким восседали на гнедых жеребцах. Несмотря на свой почтенный возраст, чувствовал себя маг порой даже моложе своих учеников, уж чем-чем, а здоровьем магия одаривает щедро.

Сначала Орэн думал отправиться в академию один, оставив Кима на каком-нибудь постоялом дворе, но, немного поразмыслив, все-таки решил взять с собой. К чему откладывать то, чему все равно суждено случиться? Сейчас им предстояло проехать в самое сердце Эдэльвайса. Грандиозный учебный комплекс являлся городом в городе, и студентам не было нужды покидать стены альма-матер.

Студенческий городок был отгорожен огромной каменной стеной, которая не только выполняла свою основную функцию, но и выступала в качестве фундамента для энергетического щита, укрывавшего весь комплекс от стороннего воздействия. Внутри города магов использовались искажающие пространство заклинания, так что изнутри городок был гораздо больше, чем снаружи. Если Эдэльвайс поразил Энакима, то, войдя в ворота академии и оказавшись на пересечении множества рас и культур, он просто был шокирован.

Архитектура действительно поражала, сочетая в себе, казалось бы, совершенно несочетаемые вещи. Улицы, мощенные розовым камнем, будто лучи, тянулись к учебным корпусам, вдоль них располагались эльфийские мастерские (кого там только не было, от портного до кондитера!); гномьи кузницы; таверны, кафе, рестораны, хозяевами которых являлись в основном эльфы и оборотни; книжные магазины; аптеки; парикмахерские, в которых также работали представители различных рас. Было поразительно видеть существ, половину из которых не можешь даже опознать. Каждый из них приносил в свои заведения особенности своей культуры, делая здания более внушительными или воздушными, но вместе все это смотрелось очень гармонично. Встречались и жилые дома, правда редко, поскольку сейчас маг и его ученик находились в торговой части студгородка. Была здесь и парковая зона, и ученические общежития, и конечно же сам учебный комплекс.

Люди на пути спутников встречались редко, но все же и таковые имелись. Правда, вид у них был какой-то слегка отрешенный, будто бы они являлись здесь гостями, которых никто особо не ждет и не прочь спровадить. Но вот то, как держал себя маг, было странным для Энакима. Горделивая осанка, ни тени эмоций на лице… И откуда мог знать Ким, какими ненавидящими взглядами сверлят спину старику проходящие мимо эльфы, вампиры, гномы, оборотни. Даже драконы и те смотрели с неприязнью и налетом брезгливости. Проклятый маг посмел переступить порог обители знаний!

Где-то минут через сорок перед Кимом предстало здание Межрасовой академии магии. Если до этого молодой человек думал, что дальше удивляться уже некуда, то сейчас понял, как сильно он ошибался. Казалось, башни академии упираются в небо, а то, насколько огромной она была, вообще не укладывалось у него в голове. Внутри здания у парня опять сбилось дыхание. Огромный холл, высокие потолки, украшенные барельефами и фресками, и все это из какого-то бежевого, на ощупь теплого, камня.

Орэн не говоря ни слова направился к лестнице. Студентов в коридорах учреждения на данный момент не было, так как шли занятия, и ничто не мешало магу беспрепятственно проследовать в кабинет того, кто вот уже не первое столетие управлял всем этим сложнейшим механизмом.



Тарий с удовольствием уселся на широкий подоконник в своем кабинете, задрал мантию повыше и уперся ногами в оконный откос.

Блаженство и тишина. Пока это стадо охламонов вынуждено сидеть на занятиях, он может немного расслабиться! Сегодня был не самый легкий день, а все из-за этой студентки-вампирши. Фрида Морид, какая-то неконтролируемая, стыдно сказать, нимфоманка с задатками маньяка, правда, не сексуального! Девушка была прирожденным садистом, Тарий видел это в ней. Что с ней делать, он не знал. Ситуация осложнялась тем, что девушка являлась членом королевской семьи.

Как же он устал! Хоть его подопечные уже и взрослые, но хоть какие-то нормы морали соблюдать надо! Если уж так приспичило, можно и номер в гостинице снять! И то, как относилась эта представительница расы вампиров к людям, было просто неприемлемо! Количество жалоб множилось. А ведь половина адептов была настолько запугана, что и пожаловаться не решалась. Эта тварь брала у них кровь, унижала, издевалась, и все сходило ей с рук, ведь у нее был папа, а у Тария – договор, связывающий ему руки.

Старый вампир, выглядящий, как двадцатилетний пацан, был ректором Межрасовой академии магии. Его боялись и уважали все, кроме Фриды Морид, она была неприкосновенным цветком, любимой доченькой его величества и невероятной занозой в заднице ректора. Стыдно сказать, но, столкнувшись с этой студенткой, Тарий действительно начал чувствовать себя мальчиком, он не мог прижать эту девку ни магически, ни морально. Эх, если бы он не был ректором! Но его сдерживали клятвы и обязательства. Отчислить ее он не мог, на основании чего? Подумаешь, распутница? Ну попила немного кровушки, так это ж у людей, все живы, и никто ничего не видел! Ну и что, что унизила ни в чем не повинную человеческую девушку, подумаешь. Случайно вышло. И ничего, что теперь над девушкой глумятся даже люди…

Что ему предпринять, Тарий не знал, с подобным этот умелый маг и бесстрашный воин столкнулся впервые. А самое глупое, что на первый взгляд и проблемы-то особой не было. Подумаешь, с психикой у Фриды не все в порядке, так подростковый период, у кого нормально-то?! Но он понимал: нельзя учить таких студентов, нельзя! Вспомнить хотя бы историю с Орэном…

«Вроде и живем долго, а ничему не учимся!»

С досады Тарий слегка ударил кулаком по откосу, и кусочки каменной крошки посыпались на голову ректора.

– Гадство какое, – пробормотал он, соскакивая с подоконника и отчаянно тряся головой, чтобы избавиться от пыли в густых каштановых вихрах.

Вмятина в стене тут же начала затягиваться. Здание академии было практически живым организмом, считалось, что от чрезмерного использования магии камень постепенно приобрел совершенно удивительные свойства.



Маг уверенным шагом преодолел расстояние от лестницы до холла второго этажа, где находился телепорт, и провел рукой над источающей зеленый свет пластиной, вмурованной прямо в стену, после чего она поменяла цвет на нежно-голубой. Арка телепорта засветилась серебристым, что означало готовность к перемещению. Все, что оставалось, – это четко отдать мысленный приказ, войти в арку и переместиться по заданным координатам.

– Ким, закрой разум, а то нас с тобой так занесет, не вернемся, – полушутливо проговорил Орэн.

– Что это? – завороженно уставившись на сияющую арку, пробормотал Ким.

– Стационарный телепорт. Он работает от силы мысли, так что закрывайся, нам надо спешить, – сказал маг и, взяв парня за руку, шагнул во все еще сияющую арку.

Вышли они уже на самом последнем этаже здания. Голова у Энакима слегка кружилась, а вот Орэн невозмутимо повернул налево и направился в самую глубь этажа. Ким, должно быть интуитивно почувствовав, что для вопросов сейчас не время, засеменил следом. К слову сказать, шли они где-то минут пятнадцать, и за это время им не встретилось ни одного живого существа. «Просто дом с привидениями какой-то», – растерянно подумал парень, но от мага старался не отставать.

От самой академии мальчик ждал чего-то большего. А тут… Голые, песочного цвета стены, высокие потолки и темно-коричневые деревянные полы, покрытые лаковой краской. Никаких картин, элементов декора, волшебных вещей… ничего. Только двери, двери, двери с одной стороны и огромное, во весь коридор, окно с другой. Парень даже не задумался над тем, что идут они уже около двадцати минут, причем довольно быстрым шагом, так и не дойдя до конца коридора. А ведь снаружи то место, где они сейчас находились, выглядело всего лишь одной из башенок замка. Откуда он мог знать, что это – целый административный корпус?

Остановились они перед внушительного вида дубовой дверью в конце коридора. Орэн, стараясь сделать это незаметно для Кима, глубоко вздохнул и, медленно выдохнув, протянул руку к двери. Маг не стал стучать, а просто провел ладонью около замочной скважины, и дверь сама распахнулась.

«Да не ступит нога нежданного гостя», – про себя ухмыльнулся Канэри.

Когда Ким переступил порог, то впервые за этот насыщенный день действительно замер от немого изумления. Посреди со вкусом обставленного кабинета стоял щуплого вида паренек, не многим старше самого Энакима, облаченный в черного цвета мантию, и отчаянно тряс головой. От этого его пышная каштановая шевелюра была похожа на воронье гнездо.

Хозяин кабинета, казалось, даже не заметил, что у него гости. Откуда было Киму знать, что Орэн и Тарий уже давно поздоровались, правда мысленно, и сейчас старый вампир попросил мага обождать, пока он не вытряхнет из своей шевелюры «эту шертову штукатурку».