– Ты здесь живешь? – подал голос эльф.

– Да, это дом моего дедушки.

Для дяди Орэн явно был староват.

– Орэн Канэри – твой дед? – подняв медовую бровь, спросил эльф.

Что касается его спутника, так я поняла, что он молчун. Но услышанных от него нескольких фраз хватило, чтобы понять, что его неописуемо приятный голос, почему-то напомнивший мне теплый шоколад, словно обволакивает сознание. Приятно, нежно, и невозможно прекратить слушать.

Мысленно отвесив себе оплеуху, я постаралась вернуться в реальность. Мужчина, о котором я только что думала, положил руку мне на талию и поправил в седле. Казалось бы невинный жест заставил меня ощутимо покраснеть.

«Успокой свои гормоны, чудо малолетнее», – чуть ли не хохоча, вклинился в мое сознание Каа’Лим.

На этом мое терпение лопнуло, и, мало задумываясь о тех, кто был рядом, я что было мочи рявкнула:

– Заткнись, урод блохастый!

Мой спутник аж подпрыгнул в седле, эльф как-то странно закашлялся, покосившись на Каа’Лима, ну а я, небрежно сбросив руки мужчины со своей талии, спрыгнула на землю.

– Ты… ты достал меня уже!!! – завопила я, хватая какую-то палку, валявшуюся неподалеку. – Еще хоть слово, хоть одна острота в мой адрес – и я тебе такое устрою!

– Кхм, – неловко влез эльф.

– Чего? – все еще на взводе рявкнула я и, тут же опомнившись, снова покраснела. Волнение, чтоб его!

– Что он тебе сказал? – раздался бархатный голос спутника эльфа.

– Не важно. Он слабоумный, – как можно серьезнее сказала я.

После этих моих слов мужчины дружно заржали! Как кони, честное слово! Правда, мне отчего-то стало обидно. Круто развернувшись на каблуках, я направилась в сторону поместья. Смех за моей спиной неожиданно оборвался, и крепкие мужские руки обвили мою талию и вздернули вверх.

– Разве тебе кто-то разрешал уйти, – невинно поинтересовались у меня над ухом.

– Н-нет. – От этого проникновенного голоса стадо мурашек пробежало по моей спине.

– Тогда больше так не делай, малышка.

После того как меня попросили столь «доходчиво», желания убежать и впрямь больше не возникло.

Когда мы подъехали к дому Орэна, сам хозяин уже ждал нас на крыльце. В очках, облаченный в темно-синюю мантию, с безупречно расчесанными и уложенными волосами, в своих лучших сапогах, маг выглядел до невозможности официально, пока не заметил меня, сидящую впереди одного из всадников. Брови мужчины поползли вверх, а челюсть как-то совсем невежливо устремилась вниз.

– Привет, деда, я тут это… покататься решила, – невозмутимо заявила я.

– Мм.

Интересно, это он новый диалект осваивает или не знает, что сказать, вот и мычит?

– Доброе утро, Орэн. Я так понимаю, это и есть то, ради чего ты позвал меня, – сказал эльф и как-то по-свойски ткнул в меня пальцем.

– Ты, как всегда, прозорлив, Лиамиэль. Прошу тебя и твоего спутника пройти в мой кабинет, нам есть что обсудить. А позже, если вы захотите, можно будет отобедать.

– Как скажешь, Орэн, как скажешь… – отозвался Лиамиэль вполне миролюбиво, правда, мне послышалась в его голосе скрытая угроза.

Но в детстве, как и в юношестве, есть определенные плюсы: ты не думаешь слишком долго об одном и том же, стараясь оберегать свой девственный мозг от лишней информации. Вот так и я не придала фразам, которыми обменялись эльф и маг, никакого значения. Соскочила с лошади незнакомца, еще раз буркнула слова благодарности и решила прикинуть, можно ли кота распять на дыбе. Если да, то надо бы посмотреть в какой-нибудь книжке у Орэна в библиотеке, как сей дивный инструмент пыточного искусства соорудить… Да-а-а, день начинает налаживаться.



Рабочий кабинет Орэна Канэри являлся одной из самых маленьких комнат в доме. Как это ни странно, но старый маг не любил простор и свет, ему было гораздо уютнее в душной полутемной комнатке, сверху донизу уставленной книгами, с небольшим окном, завешенным плотными темно-коричневыми шторами. Самым тяжеловесным предметом интерьера был стол, он занимал добрую половину пространства, а оставшаяся часть предоставлялась двум креслам, обитым темной кожей и стоявшим прямо перед столом, на фоне которого они выглядели несоразмерно маленькими и тщедушными. Третье кресло, огромное, как и стол, отводилось хозяину кабинета.

Будь на то воля мага, он бы с удовольствием навел бы «порядок» как на столе, так и в кабинете в частности. Ему нравилось, когда нужная вещь или документ лежит там, где положено, на его скромный взгляд, а не там, куда сказал положить Элфиральд. Вообще со стороны это выглядело комичным, когда маг и гном начинали спорить о том, нужна ли уборка в целом, кто в доме хозяин в частности. Темпераментный Элфи обычно не выдерживал первым, хватал Орэна за бороду, заставляя того наклоняться, и, смотря прямо в глаза друга, просто спрашивал: «Ты правда хочешь узнать ответ на свой вопрос, Канэри?» Мага так и подмывало ответить: «Да», – но за все время их дружбы Орэн так ни разу на это и не отважился. В такие моменты на ум старому магу приходила одна-единственная поговорка. «Мал клоп, да вонюч! Вот уж воистину», – думал маг, стараясь выбраться из цепких лапок своего товарища.

В кабинете царила духота, но зато все вещи были разложены в идеальном порядке. Казалось, ни эльф, ни его спутник, все так же не снявший плаща, чтобы не открывать своего лица, не обратили внимания на окружающую их обстановку и просто ожидали, смотря прямо перед собой, когда заговорит маг. Орэн, расположившись за столом в огромном кресле с высокой спинкой, окинул взглядом присутствующих и тяжело вздохнул. Кто бы знал, как ему не хотелось обращаться к Лиамиэлю в данной ситуации, как претило ему взыскивать долг именно с этого эльфа. А ведь когда-то они были друзьями… Тогда у Орэна еще не было длинной бороды и усов, спина была куда прямее, да и возраст исчислялся меньшими цифрами. Тогда еще не произошло тех событий, что навсегда изменили положение человечества рядом с другими расами. Не разразилась еще война, проиграв которую человечество откинуло себя назад на долгие годы как в экономическом, так и в научном плане.

Перворожденные и высшие расы были милостивы к проигравшим. Как тогда показалось людям – всего-то несколько ограничений в плане экономики и науки. Первым был запрет на организацию производства в империи (разрешался только частный мелкий бизнес) и ограничение в образовании, а именно – запрет на обучение детей из крестьянского сословия. Тогда человеческому королю это показалось меньшим из зол, которое в настоящее время привело к узурпированности всех ветвей власти, полной экономической несостоятельности страны и повальной безграмотности населения. Вот так, с легкой руки бессмертных, люди сдали свои позиции в течение каких-то двухсот лет. Товаров собственного производства в стране практически не было. Полезные ископаемые и драгоценные металлы мигом шли на продажу по ценам необработанного сырья в соседние государства эльфов, вампиров, драконов, иногда гномов и так далее. А что касается магов, то, возможно, они и рождались в стране, но обучать-то можно было только дворян, и не сказать, что среди них так уж часто можно было встретить магически одаренных детей. Может быть, из-за этого, а может, из-за того, что чувствовал свою косвенную вину в сложившейся ситуации, Орэн и ухватился за двух одаренных ребятишек, которых встретил два года назад в горах. Он хотел дать лучшее своим ученикам, и этим лучшим на данный момент был Лиам.

– Рад снова видеть тебя, Лиамиэль, – обратился он к эльфу.

Лиам лишь презрительно вздернул бровь и криво усмехнулся.

– Не могу сказать, что наша радость взаимна, Орэн, но, думаю, ты не для этого сорвал меня с места. Не хочешь ли перейти к сути дела?

– Безусловно. – Тяжелый вздох вырвался из груди мага. – Я пригласил тебя для того, чтобы истребовать с тебя твой долг, Лиамиэль.


Эльф лишь усмехнулся. Он уже давно просчитал, для чего мог вызвать его старый маг. Если бы не дэйург, Лиам нашел бы способ отказаться от выполнения долговой клятвы.

– И чего же ты хочешь? – все тем же снисходительным тоном осведомился эльф.

Маг постучал пальцами по поверхности стола, глубоко вздохнул и сказал:

– Я хочу, чтобы ты два года занимался с моими внучатыми племянниками и помог им подготовиться к обучению в академии.

В кабинете воцарилась тишина. Конечно же Лиам предполагал нечто подобное, но не собирался этого показывать. Лучше всегда казаться глупее, чем ты есть, и переоценивать противника. Конечно, старый маг и бывший друг не был врагом для Лиама, но тем не менее…

«Значит, обучение детей… Это будет забавно, тем более встретившаяся нам девочка, по всей видимости, – одна из подопечных мага. Но самое интересное то, как к ней попал молодой дэйург? Этот момент необходимо прояснить. Кроме того, сейчас мне в общем-то особо нечем себя занять. И выделить пару лет в счет погашения долга – это справедливый обмен. Ведь время – ничто, лишь вода, текущая сквозь пальцы. Да и ничему важному, скорее всего, обучить детей я не успею. Подготовка девочки, судя по всему, оставляет желать лучшего, следовательно, я ничего не теряю. Идеальная сделка…»

– Что ж, я привык платить по счетам. Я согласен, Орэн. По истечении двух лет ты поклянешься, маг, что более никогда не потревожишь меня, и снимешь долговые обязательства.

Старец облегченно вздохнул и лишь слегка кивнул головой.

– Я и мой спутник остановимся сегодня ночью у тебя, завтра ему будет необходимо продолжить путь, а я останусь ровно на два года, начиная с завтрашнего дня. И учти, маг, ты можешь пожалеть о своем предложении. Учить я буду согласно нашим законам и требованиям.

Орэн подавил судорожный вздох, но не смог не спросить:

– Даже девочку?

– В первую очередь девочку. Все, что я делаю, я привык делать хорошо. И не смей вмешиваться, иначе я уйду и буду считать себя свободным от каких-либо обязательств. Мы договорились?

Маг смотрел на идеально гладкое, прекрасное лицо эльфа, его теплого оттенка волосы, ярко-зеленые глаза и недоумевал, как такая внешность может сочетаться с всепоглощающим льдом внутри. Это было страшно, даже жутко…

– Да, – севшим от волнения голосом проговорил Орэн.





Глава 6




Все-таки странный сегодня день, столько событий, и все – из ряда вон выходящие. Точнее даже не так: все, не соответствующие расписанию…

Как-то даже не по себе становится. То это нападение, то спасение меня странными путниками, которые оказались старыми знакомыми Орэна. А теперь, в довершение ко всему, у нас с братом еще и выходной нарисовался! И это злило меня больше всего. Я совершенно не знала, чем себя занять, даже приложив огромные усилия, не могла вспомнить, чем обычно люди занимаются, когда им нечего делать. Ким все еще спал, причем когда я завалилась в его комнату и оседлала сверху, он даже не среагировал на мое неожиданное вторжение. Тогда я попыталась его растолкать, но после удара локтем в лоб желание будить брата резко поубавилось, и я решила, что раз все равно делать нечего, то надо поесть. Это дело важное и даже, можно сказать, полезное. Спустившись вниз и войдя в гостиную, за которой располагалась столовая, а следом и кухня, я едва не споткнулась о ковер и не растянулась на полу от увиденного мною зрелища. Элфиральд сидел в кресле у окна и сосредоточенно пыхтел над тем, что столь нелепо сжимали его маленькие толстые пальчики. В одной руке гном держал иголку, а в другой… пяльцы! Я точно знала, что это, меня мама в детстве такими запугивала: мол, если я себя не буду хорошо вести, то засадит за вышивание. Вокруг Элфи были раскиданы разноцветные нитки, маленькие пакетики с бисером и еще что-то непонятное.

– Э-элфи, – протянула я, – а что это ты делаешь?

Он, не отрываясь от своего занятия, еще сильнее запыхтел, собирая свои рыжие брови на переносице.

– А ты будто не видишь? – ехидно заявил он.

– Вижу. Поэтому и спрашиваю, с каких пор вышивка начала интересовать мужчин, а в частности гномов?

– Много ты понимаешь, пигалица, – пропыхтел Элфи, явно озадаченный подбором правильной палитры цветов.

Так, кто-то, кажется, не в духе, надо зайти с другой стороны.

– Но все же, Элфи, скажи, мне правда интересно, – как можно ласковее протянула я.

Гном глубоко вздохнул, оторвался от своего занятия и посмотрел мне прямо в глаза.

– А с таких, Эм, что тебе вряд ли понравилось бы, если бы сейчас вместо иголки с ниткой у меня в руках была бы бутылка «Горной слезы» и глиняная пол-литровая кружка.

– Я не знаю, что такое «Горная слеза», но, так понимаю, что ничего хорошего. Я права?

Кажется, рыжий бес чем-то расстроен, и надо потихоньку уматывать, пока он не перешел от тихого страдания над вышиванием к буйному вымещению гнева на мне. Поэтому пока Элфиральд обдумывал мой вопрос, параллельно пытаясь насадить обратно на иголку упавшую бисеринку, я попыталась бочком пробраться к выходу из комнаты. И вот когда долгожданная дверь уже нащупывалась прямо за спиной, гном решил, что копить эмоции – дело неблагодарное.

– Старый идиот! – громыхнул он, а я подпрыгнула от неожиданности. – Это же надо быть таким твердолобым упрямым засранцем?! – все больше распалялся гном. – Сколько раз, сколько раз я ему говорил?! Предупреждал, а этот чертов хмырь с бородой по колено только и знает, что биться башкой в одни и те же ворота!

– Э… ты сказал «засранец», мой маленький друг?

Ох, лучше б меня мать немой родила. То, как на меня посмотрел Элфиральд, было непередаваемо, я бы даже сказала: феерично, казалось, еще чуть-чуть – и он прожжет во мне дыру. Правда, нужно отдать гному должное, через пару мгновений ему все-таки удалось глубоко вздохнуть и перевести свой испепеляющий взгляд на окно.

– Ты просто не знаешь и не понимаешь, что сделал этот старый осел. Великая богиня! – Тяжелый вздох. – Ступай, Эм, завтра нас ждет тяжелый день…

Помню, что тогда я лишь мысленно хмыкнула: «А у нас другие вообще бывают?» О богиня, как же я заблуждалась…