Ну что я могу сказать? Мунар, прямо скажем, себя реабилитировал. Но…
– Ну как ты? – участливо поинтересовалась Шарра, присаживаясь рядом со мной. С другой стороны опустилась такая же участливо сочувствующая Зара.
Я посмотрела сначала на одну, потому на другую и нервно хмыкнула.
– Вас они тоже спланировали? – уточнила я.
– Честно говоря, да, – пожала плечами Зара. – Но вопрос был задан всерьез. Как ты?
– Я? Я вот думаю: сразу и безоговорочно овдоветь или все-таки дать ему шанс оправдаться. «Возьмем на горячем»! – передразнила я. – Можно было предупредить, что никто его брать не собирался?
– Саша, ну ты же сама все понимаешь, – мягко проговорила Зара.
Мне ничего не оставалось, как только пожать плечами.
Нет, все действительно было понятно. И почему меня не предупредили – тоже, чтобы выглядело естественнее. Да и почему разрешили ситуацию именно так, было несложно догадаться. Если бы у Наварр-ана была возможность собраться с мыслями и обдумать свою защиту, он вполне мог выкрутиться. Пост бы как неблагонадежный потерял, но смертной казни вполне мог избежать; он действительно умный и хитрый субъект с безукоризненной репутацией. А так – полный зал свидетелей, что он лично бросился на меня и пытался убить, а его величество просто защищал мою жизнь. И плевать, что никто из этих свидетелей толком ничего не видел; большинство уже себя убедили, что все произошло на их глазах. Простая психология.
Но… как-то все уж очень быстро случилось. А еще я никак не могла отделаться от стоящего перед глазами образа олуна с окровавленной мордой и венцом на голове. И не могла понять, смешно мне, страшно или просто любопытно, как он умудрился не потерять в процессе потасовки символ императорской власти.
После окончания драки прошло не больше минуты, как ко мне широким шагом, не сводя тревожного взгляда, приблизился отец. Женщины переглянулись и тактично удалились, а император Орсы присел на освободившееся место. Кажется, внимательный взгляд отца отметил отсутствие у меня каких-либо повреждений, и это его успокоило.
– И часто у вас такое? – поинтересовался он.
– Случается, – уклончиво отозвалась я. Не посвящать же его в подробности внутренней политики Руша! Во-первых, зачем ему это, а во-вторых, надо надеяться, убит сейчас был именно организатор всего безобразия, и можно немного расслабиться. – Интересно, что такое эта зараза мне все-таки подмешала? – поморщилась я, потому что тошнота отпустила, но вместо этого начались подозрительные неприятные процессы в животе.
Будто в ответ на этот вопрос рядом возник весьма довольный Мунар с бокалом в руке.
– Ваши величества, – почтительно склонился он, после чего вручил бокал мне. – Вот, выпейте, станет легче.
– Что это? И что было в кармане у Наварр-ана? – немного ворчливо уточнила я и пригубила вино. У напитка был странный сладковатый привкус, но никак не противный.
– Это поможет нейтрализовать зелье, – мягко улыбнулся Мунар. – А само зелье… надо было подобрать нечто, близкое по внешнему виду и запаху к тому, которое планировал применить Наварр-ан. Под рукой оказалось одно желудочное средство. – Улыбка оборотня стала ироничной.
– Слабительное, что ли? – мрачно уточнила я и залпом осушила бокал до дна. Мунар тактично опустил взгляд, спрятав улыбку. – Отлично. Только что казнили министра за то, что он подлил императрице слабительного. Прекрасный жизненный анекдот. А что там должно было быть по его плану?
– Разумеется яд, – пожал плечами министр безопасности. – Очень необычный, отсроченного действия, да еще совершенно неопределимый. Сложная, уникальная, дорогая вещь. Штучная. Стоит целого состояния.
– Я польщена, – вздохнула я. – Такие траты, и все ради меня! Мунар, не сочтите за труд… – Я протянула оборотню бокал, тот опять мягко улыбнулся и, кивнув, направился к ближайшему, непострадавшему столику, чтобы налить мне вина.
– То есть слухи – это просто слухи? – с легкой грустью в голосе произнес отец, а в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил: – Имею в виду про ожидание пополнения в императорском семействе.
– Пока – да, – развела руками я.
Толком поговорить у нас так и не получилось. Сначала вернулся Мунар с вином, потом – отмывшийся от крови и переодевшийся император. После его официального обращения к собравшимся с извинениями за досадный инцидент (это, кстати, дословная цитата) праздник потянулся своим чередом, как будто ничего не произошло. Покушение, конечно, активно обсуждали, но вскоре гости переключились на насущные дела и вопросы.
Следующим происшествием стала тихая истерика Танагры. Неожиданно, она стала упрекать не меня и императора, на что вроде бы имела право, а собственного отца. Насколько я успела понять, мотивы поступка того не были для нее тайной, и Тая плакала: «Ну почему он никогда не интересовался моим мнением?!» Ее, впрочем, очень быстро увел мрачный и тоже расстроенный муж.
Я бы с удовольствием последовала их примеру, но обстоятельства были категорически против. Присутствие Руамара требовалось едва ли не во всех концах зала, да и мне тоже приходилось упорно изображать радушную хозяйку. Кажется, получалось неплохо.
Покинуть зал мы могли только после высокопоставленных гостей, раньше сбегать было неприлично. Первыми отбыли, вежливо извинившись, чифали; причем отбыли совсем, в воздушный порт. Но это было ожидаемо, они вообще избегали задерживаться на чужой территории. Потом от разговоров устал мой отец, а самым последним, опять же предсказуемо, отбыл в предоставленные покои тыбарский хан.
– А как же экстренное совещание и подведение итогов в хорошо знакомой компании? – иронично поинтересовалась я, впереди мужа проходя в наши с ним комнаты. Было уже глубоко за полночь.
– Чего там подводить, и так все понятно, – проворчал он, на ходу аккуратно снимая венец. – Все тщательно подготовили, аккуратно выполнили, точка.
– А как же допрос «пойманного на горячем» главного злодея? – ехидно поддела я, замирая на пороге гардеробной и приваливаясь плечом в дверном проеме.
Руамар бросил на меня раздосадованный взгляд.
– Саша, ты же сама понимаешь, что это был лучший выход.
– Понимаю, – согласно кивнула я. – Но в следующий раз, пожалуйста, доверяйте моим актерским способностям. Я с большей вероятностью наломаю дров, обладая только частью информации.
– Хорошо, в следующий раз обязательно предупрежу заранее, – хмыкнул он, втягивая меня внутрь комнаты и начиная ловко избавлять от украшений.
– Ты мне еще на все вопросы ответишь, – пригрозила я, не просто не сопротивляясь, а с искренним удовольствием отдаваясь его прикосновениям.
– И много их? – насмешливо уточнил муж. Закончив с украшениями, он потянул меня из комнаты.
– Достаточно. Для начала – насколько здесь замешаны чифали, кто именно украл дочку Аруш-вера, как Наварр-ан узнал о том, что мы живы и едем домой…
– Исполнителей похищения взяли, это наемники. Чифалей, разумеется, прижать не удастся – частные лица оказывали частному лицу частные услуги, никаких заговоров, – недовольно сказал он. – А со временем нашего возвращения все просто и по-своему изящно. Наличие верных друзей, конечно, весьма облегчает жизнь, но в данном случае оно сыграло против меня: Наварр-ану нужно было всего лишь внимательно наблюдать за ограниченным кругом лиц. Видимо, они недостаточно достоверно изображали скорбь по безвременно ушедшему мне. И когда на дороге к порту начались проверки, а на горизонте появился дирижабль Таан-вера, сделать нужный вывод оказалось несложно. Это все? – весело уточнил оборотень.
Пока он заговаривал мне зубы, мы успели добраться до спальни, и более того, Руамар уже успел под шумок меня раздеть и теперь мягко и недвусмысленно теснил в сторону кровати.
– Почти, еще один вопрос. Ты что со мной на приеме сделал?
– Ничего, – только и сказал он, притягивая меня к себе точно так же, как тогда, и точно так же прихватывая губами краешек уха. В этот раз я, впрочем, на провокацию не поддалась и, вместо того чтобы расслабленно отдаться приятным ощущениям, упрямо уперлась обеими руками в грудь мужа, отстраняясь.
– Руамар, вот сейчас я тебе не верю. Такое помутнение рассудка просто не может быть естественным, во всяком случае у меня. Я точно знаю, что это сделал ты, но только не знаю как.
– Вот же упрямая женщина, – поморщился он. – Ничего я с тобой не делал, просто позвал твою животную половину. Так что это была естественная инстинктивная реакция, ты же теперь тоже кошка. Ничего, со временем привыкнешь… Саша? – озадаченно окликнул он меня, слегка встряхнув за плечи. Кажется, выражение лица при этих новостях у меня стало совершенно отсутствующим.
– Ты что сделал? – мстительно сощурилась я. – Кошка тебе, значит, понадобилась? Естественные реакции? И как же часто ты вот такое планируешь проворачивать?! – Видимо, получилось достаточно угрожающе, потому что оборотень на всякий случай выпустил меня из рук и начал осторожно отступать.
– Саша, успокойся, – мягко попытался уговорить меня он. – Мне в такой ситуации самоконтроль тоже дается с трудом, так что это обоюдоострое оружие. А Наварр-ана надо было как-то сбить с толку, тебя бы выдал запах.
– Я тебе сейчас покажу самоконтроль с оружием, – пригрозила я, стремительно сокращая расстояние.
Не то чтобы я всерьез хотела его побить или надеялась, что у меня это получится. Я понимала мотивы его поступка, признавала их разумность и даже верила ему в достаточной степени, чтобы понимать – это было исключение из правил, и вряд ли Руамар будет прибегать к подобным воздействиям часто. В конце концов, я сама испытываю к нему те же эмоции, что и тогда, просто – без отключения разума. Скорее просто нужно было выплеснуть раздражение и возмущение, а поскольку источником и причиной этих эмоций был именно оборотень, мне показалось вполне логичным выправить настроение за его счет.
Не знаю, понимал ли мои мотивы Рур. Скорее всего понимал, потому что ему вполне по силам было скрутить меня сразу, но делать этого он не стал. Он даже уклоняться не стал, принимая удары на блоки. Правда, долго это не продлилось. Не больше чем через пару минут я оказалась впечатана лицом в кровать с довольно аккуратно заломленными за спину руками, да еще слегка придавлена сверху.
– Полегчало? – мягко поинтересовался Рур. Надо отдать ему должное, спокойно и серьезно, без насмешки.
– Пусти, – все еще недовольно проговорила я и тут же получила свободу. Запал кончился, повторно бросаться на мужа с кулаками не хотелось, поэтому я перекатилась на спину и начала демонстративно разминать руки. На мою недовольную физиономию лежащий рядом на боку оборотень не купился, более того, свободной рукой (второй он подпирал голову) рывком за талию притянул меня ближе.
– И она еще спорить будет, – иронично хмыкнул он, разглядывая мое лицо.
– С тобой поспоришь! С таким-то физическим преимуществом, – ворчливо огрызнулась я.
– Да я не про то, – отмахнулся Руамар. – Говорю же, самая настоящая дикая кошка, и у тебя, кстати, очень тяжелая рука. Не дуйся, я же вижу, что ты больше не сердишься.
Я пренебрежительно фыркнула в ответ, а муж склонился, касаясь губами впадины между ключицами, медленно и неторопливо проложил дорожку из поцелуев по шее к уху, мягко прихватил зубами мочку. Наверное, в воспитательных целях стоило бы вырваться и гордо уйти, но я в самом деле уже не сердилась, да и… приятно было. Знает же, и ведь беззастенчиво пользуется!
– Моя кошка, – прошептал он. Легкий поцелуй в висок и опять дразнящие прикосновения губ и языка к уху, и вновь по телу пробегают мурашки. – Самая лучшая, самая красивая, самая умная…
– Попытка подкупа? – проворчала я, пытаясь удержаться от улыбки.
– Почему – попытка? – тихо усмехнулся он. – Самая сердитая… – Его губы осторожно прихватывают тонкую кожу на горле, и я запрокидываю голову, поощряя к продолжению. – Или мне прекратить?
– А это уже шантаж, – насмешливо отозвалась я.
– А ты как думала? Высокая политика, она накладывает свой отпечаток, – с показушной грустью вздохнул оборотень.
– Рур, давай ты больше не будешь так делать, ладно? И я сейчас не про подкуп. Ну или, по крайней мере, будешь предупреждать заранее. Очень неприятно, когда вот так без спроса лезут в голову, даже по важному поводу.
– Извини, – через несколько секунд задумчивого молчания покаялся он. – Я постараюсь больше так не делать.
– Ну, по крайней мере, честно, – вздохнула я.
– Просто это порой выходит совершенно рефлекторно, – слегка пожал плечами оборотень.
– То есть? – опешила я.
– Я тоже не могу постоянно контролировать зверя, это все-таки инстинкты. В моменты сильного эмоционального возбуждения контроль ослабевает. Например, если я на кого-то зол и мне надо заставить его замолчать, это быстрее происходит на инстинктивном уровне; до зверя на чутье обычно доходит гораздо быстрее, чем до разумной составляющей на словах. Сегодня-то, конечно, был не тот случай, а вот поручиться, что я совсем на тебя не влияю, я не могу. Уж в постели так точно. – Он усмехнулся и возобновил прерванное занятие, целуя мою шею, но на этот раз двигаясь сверху вниз.
– Э-э… Кхм, – совершенно растерялась я. – Вот тоже мне новости! Можно предупреждать о таких вещах заранее? Нет, я понимаю, что ты Владыка и для вас это, наверное, нормально, но я-то не оборотень! В смысле всю жизнь им не была.
Он шумно обреченно вздохнул, отвлекаясь от моей груди, мягко и очень осторожно обхватил ладонью мою шею и, прижавшись лбом к моему лбу, недовольно проворчал:
– Женщина, ты слишком много говоришь!
– А ты – слишком мало, – возмущенно фыркнула я. – Гораздо…
Договорить мне не дали: Руамар чуть отстранился, а ладонь переместилась с шеи и накрыла мой рот.
– Лучше не провоцируй, – со смешком пригрозил он, сурово нахмурив брови. – И – нет, совершенно не обязательно прибегать к инстинктам, можно обойтись народными средствами.
– Это какими? – заинтересовалась я, тем более что рот мой он освободил и, перехватив за запястья, завел мне руки за голову, придерживая одной рукой. Вторая ладонь тем временем опять накрыла мою грудь.
– Связать и воспользоваться кляпом, – прошептал он мне в ухо. – Но мы же не будем до этого доводить, правда?
Смущенно кашлянув, я часто-часто закивала. Руамар тихо засмеялся, но руки мои выпускать не спешил, молча лаская меня взглядом и касаниями пальцев. Сейчас особенно остро чувствовалось, что рядом со мной находится не просто мужчина, а очень опасный хищник, которому я при всем желании ничего не могу противопоставить и при этом полностью нахожусь в его власти. Только почему-то сейчас это было не страшно и не обидно, а очень приятно. Наверное, потому, что я точно знала: ничего по-настоящему плохого он мне не сделает.
– Все-таки ты очень красивая, моя дикая кошка, – тихо и как-то задумчиво проговорил он, продолжая внимательно и пристально меня разглядывать. – Особенно вот такая – открытая, обнаженная и пахнущая желанием. Ты даже не представляешь, насколько приятно осознавать, что кроме меня такой тебя никто не видел. И не увидит, – грозно добавил он. Потом опять склонился к моему уху и прошептал: – Одна уже эта мысль безумно возбуждает.
– Рур, прекрати, – попыталась я призвать его к порядку, чувствуя, что щеки заливает краска. Но голос сел. М-да. Я-то была уверена, что всерьез смутить меня невозможно. Выходит, погорячилась.
– Ну как ты? – участливо поинтересовалась Шарра, присаживаясь рядом со мной. С другой стороны опустилась такая же участливо сочувствующая Зара.
Я посмотрела сначала на одну, потому на другую и нервно хмыкнула.
– Вас они тоже спланировали? – уточнила я.
– Честно говоря, да, – пожала плечами Зара. – Но вопрос был задан всерьез. Как ты?
– Я? Я вот думаю: сразу и безоговорочно овдоветь или все-таки дать ему шанс оправдаться. «Возьмем на горячем»! – передразнила я. – Можно было предупредить, что никто его брать не собирался?
– Саша, ну ты же сама все понимаешь, – мягко проговорила Зара.
Мне ничего не оставалось, как только пожать плечами.
Нет, все действительно было понятно. И почему меня не предупредили – тоже, чтобы выглядело естественнее. Да и почему разрешили ситуацию именно так, было несложно догадаться. Если бы у Наварр-ана была возможность собраться с мыслями и обдумать свою защиту, он вполне мог выкрутиться. Пост бы как неблагонадежный потерял, но смертной казни вполне мог избежать; он действительно умный и хитрый субъект с безукоризненной репутацией. А так – полный зал свидетелей, что он лично бросился на меня и пытался убить, а его величество просто защищал мою жизнь. И плевать, что никто из этих свидетелей толком ничего не видел; большинство уже себя убедили, что все произошло на их глазах. Простая психология.
Но… как-то все уж очень быстро случилось. А еще я никак не могла отделаться от стоящего перед глазами образа олуна с окровавленной мордой и венцом на голове. И не могла понять, смешно мне, страшно или просто любопытно, как он умудрился не потерять в процессе потасовки символ императорской власти.
После окончания драки прошло не больше минуты, как ко мне широким шагом, не сводя тревожного взгляда, приблизился отец. Женщины переглянулись и тактично удалились, а император Орсы присел на освободившееся место. Кажется, внимательный взгляд отца отметил отсутствие у меня каких-либо повреждений, и это его успокоило.
– И часто у вас такое? – поинтересовался он.
– Случается, – уклончиво отозвалась я. Не посвящать же его в подробности внутренней политики Руша! Во-первых, зачем ему это, а во-вторых, надо надеяться, убит сейчас был именно организатор всего безобразия, и можно немного расслабиться. – Интересно, что такое эта зараза мне все-таки подмешала? – поморщилась я, потому что тошнота отпустила, но вместо этого начались подозрительные неприятные процессы в животе.
Будто в ответ на этот вопрос рядом возник весьма довольный Мунар с бокалом в руке.
– Ваши величества, – почтительно склонился он, после чего вручил бокал мне. – Вот, выпейте, станет легче.
– Что это? И что было в кармане у Наварр-ана? – немного ворчливо уточнила я и пригубила вино. У напитка был странный сладковатый привкус, но никак не противный.
– Это поможет нейтрализовать зелье, – мягко улыбнулся Мунар. – А само зелье… надо было подобрать нечто, близкое по внешнему виду и запаху к тому, которое планировал применить Наварр-ан. Под рукой оказалось одно желудочное средство. – Улыбка оборотня стала ироничной.
– Слабительное, что ли? – мрачно уточнила я и залпом осушила бокал до дна. Мунар тактично опустил взгляд, спрятав улыбку. – Отлично. Только что казнили министра за то, что он подлил императрице слабительного. Прекрасный жизненный анекдот. А что там должно было быть по его плану?
– Разумеется яд, – пожал плечами министр безопасности. – Очень необычный, отсроченного действия, да еще совершенно неопределимый. Сложная, уникальная, дорогая вещь. Штучная. Стоит целого состояния.
– Я польщена, – вздохнула я. – Такие траты, и все ради меня! Мунар, не сочтите за труд… – Я протянула оборотню бокал, тот опять мягко улыбнулся и, кивнув, направился к ближайшему, непострадавшему столику, чтобы налить мне вина.
– То есть слухи – это просто слухи? – с легкой грустью в голосе произнес отец, а в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил: – Имею в виду про ожидание пополнения в императорском семействе.
– Пока – да, – развела руками я.
Толком поговорить у нас так и не получилось. Сначала вернулся Мунар с вином, потом – отмывшийся от крови и переодевшийся император. После его официального обращения к собравшимся с извинениями за досадный инцидент (это, кстати, дословная цитата) праздник потянулся своим чередом, как будто ничего не произошло. Покушение, конечно, активно обсуждали, но вскоре гости переключились на насущные дела и вопросы.
Следующим происшествием стала тихая истерика Танагры. Неожиданно, она стала упрекать не меня и императора, на что вроде бы имела право, а собственного отца. Насколько я успела понять, мотивы поступка того не были для нее тайной, и Тая плакала: «Ну почему он никогда не интересовался моим мнением?!» Ее, впрочем, очень быстро увел мрачный и тоже расстроенный муж.
Я бы с удовольствием последовала их примеру, но обстоятельства были категорически против. Присутствие Руамара требовалось едва ли не во всех концах зала, да и мне тоже приходилось упорно изображать радушную хозяйку. Кажется, получалось неплохо.
Покинуть зал мы могли только после высокопоставленных гостей, раньше сбегать было неприлично. Первыми отбыли, вежливо извинившись, чифали; причем отбыли совсем, в воздушный порт. Но это было ожидаемо, они вообще избегали задерживаться на чужой территории. Потом от разговоров устал мой отец, а самым последним, опять же предсказуемо, отбыл в предоставленные покои тыбарский хан.
– А как же экстренное совещание и подведение итогов в хорошо знакомой компании? – иронично поинтересовалась я, впереди мужа проходя в наши с ним комнаты. Было уже глубоко за полночь.
– Чего там подводить, и так все понятно, – проворчал он, на ходу аккуратно снимая венец. – Все тщательно подготовили, аккуратно выполнили, точка.
– А как же допрос «пойманного на горячем» главного злодея? – ехидно поддела я, замирая на пороге гардеробной и приваливаясь плечом в дверном проеме.
Руамар бросил на меня раздосадованный взгляд.
– Саша, ты же сама понимаешь, что это был лучший выход.
– Понимаю, – согласно кивнула я. – Но в следующий раз, пожалуйста, доверяйте моим актерским способностям. Я с большей вероятностью наломаю дров, обладая только частью информации.
– Хорошо, в следующий раз обязательно предупрежу заранее, – хмыкнул он, втягивая меня внутрь комнаты и начиная ловко избавлять от украшений.
– Ты мне еще на все вопросы ответишь, – пригрозила я, не просто не сопротивляясь, а с искренним удовольствием отдаваясь его прикосновениям.
– И много их? – насмешливо уточнил муж. Закончив с украшениями, он потянул меня из комнаты.
– Достаточно. Для начала – насколько здесь замешаны чифали, кто именно украл дочку Аруш-вера, как Наварр-ан узнал о том, что мы живы и едем домой…
– Исполнителей похищения взяли, это наемники. Чифалей, разумеется, прижать не удастся – частные лица оказывали частному лицу частные услуги, никаких заговоров, – недовольно сказал он. – А со временем нашего возвращения все просто и по-своему изящно. Наличие верных друзей, конечно, весьма облегчает жизнь, но в данном случае оно сыграло против меня: Наварр-ану нужно было всего лишь внимательно наблюдать за ограниченным кругом лиц. Видимо, они недостаточно достоверно изображали скорбь по безвременно ушедшему мне. И когда на дороге к порту начались проверки, а на горизонте появился дирижабль Таан-вера, сделать нужный вывод оказалось несложно. Это все? – весело уточнил оборотень.
Пока он заговаривал мне зубы, мы успели добраться до спальни, и более того, Руамар уже успел под шумок меня раздеть и теперь мягко и недвусмысленно теснил в сторону кровати.
– Почти, еще один вопрос. Ты что со мной на приеме сделал?
– Ничего, – только и сказал он, притягивая меня к себе точно так же, как тогда, и точно так же прихватывая губами краешек уха. В этот раз я, впрочем, на провокацию не поддалась и, вместо того чтобы расслабленно отдаться приятным ощущениям, упрямо уперлась обеими руками в грудь мужа, отстраняясь.
– Руамар, вот сейчас я тебе не верю. Такое помутнение рассудка просто не может быть естественным, во всяком случае у меня. Я точно знаю, что это сделал ты, но только не знаю как.
– Вот же упрямая женщина, – поморщился он. – Ничего я с тобой не делал, просто позвал твою животную половину. Так что это была естественная инстинктивная реакция, ты же теперь тоже кошка. Ничего, со временем привыкнешь… Саша? – озадаченно окликнул он меня, слегка встряхнув за плечи. Кажется, выражение лица при этих новостях у меня стало совершенно отсутствующим.
– Ты что сделал? – мстительно сощурилась я. – Кошка тебе, значит, понадобилась? Естественные реакции? И как же часто ты вот такое планируешь проворачивать?! – Видимо, получилось достаточно угрожающе, потому что оборотень на всякий случай выпустил меня из рук и начал осторожно отступать.
– Саша, успокойся, – мягко попытался уговорить меня он. – Мне в такой ситуации самоконтроль тоже дается с трудом, так что это обоюдоострое оружие. А Наварр-ана надо было как-то сбить с толку, тебя бы выдал запах.
– Я тебе сейчас покажу самоконтроль с оружием, – пригрозила я, стремительно сокращая расстояние.
Не то чтобы я всерьез хотела его побить или надеялась, что у меня это получится. Я понимала мотивы его поступка, признавала их разумность и даже верила ему в достаточной степени, чтобы понимать – это было исключение из правил, и вряд ли Руамар будет прибегать к подобным воздействиям часто. В конце концов, я сама испытываю к нему те же эмоции, что и тогда, просто – без отключения разума. Скорее просто нужно было выплеснуть раздражение и возмущение, а поскольку источником и причиной этих эмоций был именно оборотень, мне показалось вполне логичным выправить настроение за его счет.
Не знаю, понимал ли мои мотивы Рур. Скорее всего понимал, потому что ему вполне по силам было скрутить меня сразу, но делать этого он не стал. Он даже уклоняться не стал, принимая удары на блоки. Правда, долго это не продлилось. Не больше чем через пару минут я оказалась впечатана лицом в кровать с довольно аккуратно заломленными за спину руками, да еще слегка придавлена сверху.
– Полегчало? – мягко поинтересовался Рур. Надо отдать ему должное, спокойно и серьезно, без насмешки.
– Пусти, – все еще недовольно проговорила я и тут же получила свободу. Запал кончился, повторно бросаться на мужа с кулаками не хотелось, поэтому я перекатилась на спину и начала демонстративно разминать руки. На мою недовольную физиономию лежащий рядом на боку оборотень не купился, более того, свободной рукой (второй он подпирал голову) рывком за талию притянул меня ближе.
– И она еще спорить будет, – иронично хмыкнул он, разглядывая мое лицо.
– С тобой поспоришь! С таким-то физическим преимуществом, – ворчливо огрызнулась я.
– Да я не про то, – отмахнулся Руамар. – Говорю же, самая настоящая дикая кошка, и у тебя, кстати, очень тяжелая рука. Не дуйся, я же вижу, что ты больше не сердишься.
Я пренебрежительно фыркнула в ответ, а муж склонился, касаясь губами впадины между ключицами, медленно и неторопливо проложил дорожку из поцелуев по шее к уху, мягко прихватил зубами мочку. Наверное, в воспитательных целях стоило бы вырваться и гордо уйти, но я в самом деле уже не сердилась, да и… приятно было. Знает же, и ведь беззастенчиво пользуется!
– Моя кошка, – прошептал он. Легкий поцелуй в висок и опять дразнящие прикосновения губ и языка к уху, и вновь по телу пробегают мурашки. – Самая лучшая, самая красивая, самая умная…
– Попытка подкупа? – проворчала я, пытаясь удержаться от улыбки.
– Почему – попытка? – тихо усмехнулся он. – Самая сердитая… – Его губы осторожно прихватывают тонкую кожу на горле, и я запрокидываю голову, поощряя к продолжению. – Или мне прекратить?
– А это уже шантаж, – насмешливо отозвалась я.
– А ты как думала? Высокая политика, она накладывает свой отпечаток, – с показушной грустью вздохнул оборотень.
– Рур, давай ты больше не будешь так делать, ладно? И я сейчас не про подкуп. Ну или, по крайней мере, будешь предупреждать заранее. Очень неприятно, когда вот так без спроса лезут в голову, даже по важному поводу.
– Извини, – через несколько секунд задумчивого молчания покаялся он. – Я постараюсь больше так не делать.
– Ну, по крайней мере, честно, – вздохнула я.
– Просто это порой выходит совершенно рефлекторно, – слегка пожал плечами оборотень.
– То есть? – опешила я.
– Я тоже не могу постоянно контролировать зверя, это все-таки инстинкты. В моменты сильного эмоционального возбуждения контроль ослабевает. Например, если я на кого-то зол и мне надо заставить его замолчать, это быстрее происходит на инстинктивном уровне; до зверя на чутье обычно доходит гораздо быстрее, чем до разумной составляющей на словах. Сегодня-то, конечно, был не тот случай, а вот поручиться, что я совсем на тебя не влияю, я не могу. Уж в постели так точно. – Он усмехнулся и возобновил прерванное занятие, целуя мою шею, но на этот раз двигаясь сверху вниз.
– Э-э… Кхм, – совершенно растерялась я. – Вот тоже мне новости! Можно предупреждать о таких вещах заранее? Нет, я понимаю, что ты Владыка и для вас это, наверное, нормально, но я-то не оборотень! В смысле всю жизнь им не была.
Он шумно обреченно вздохнул, отвлекаясь от моей груди, мягко и очень осторожно обхватил ладонью мою шею и, прижавшись лбом к моему лбу, недовольно проворчал:
– Женщина, ты слишком много говоришь!
– А ты – слишком мало, – возмущенно фыркнула я. – Гораздо…
Договорить мне не дали: Руамар чуть отстранился, а ладонь переместилась с шеи и накрыла мой рот.
– Лучше не провоцируй, – со смешком пригрозил он, сурово нахмурив брови. – И – нет, совершенно не обязательно прибегать к инстинктам, можно обойтись народными средствами.
– Это какими? – заинтересовалась я, тем более что рот мой он освободил и, перехватив за запястья, завел мне руки за голову, придерживая одной рукой. Вторая ладонь тем временем опять накрыла мою грудь.
– Связать и воспользоваться кляпом, – прошептал он мне в ухо. – Но мы же не будем до этого доводить, правда?
Смущенно кашлянув, я часто-часто закивала. Руамар тихо засмеялся, но руки мои выпускать не спешил, молча лаская меня взглядом и касаниями пальцев. Сейчас особенно остро чувствовалось, что рядом со мной находится не просто мужчина, а очень опасный хищник, которому я при всем желании ничего не могу противопоставить и при этом полностью нахожусь в его власти. Только почему-то сейчас это было не страшно и не обидно, а очень приятно. Наверное, потому, что я точно знала: ничего по-настоящему плохого он мне не сделает.
– Все-таки ты очень красивая, моя дикая кошка, – тихо и как-то задумчиво проговорил он, продолжая внимательно и пристально меня разглядывать. – Особенно вот такая – открытая, обнаженная и пахнущая желанием. Ты даже не представляешь, насколько приятно осознавать, что кроме меня такой тебя никто не видел. И не увидит, – грозно добавил он. Потом опять склонился к моему уху и прошептал: – Одна уже эта мысль безумно возбуждает.
– Рур, прекрати, – попыталась я призвать его к порядку, чувствуя, что щеки заливает краска. Но голос сел. М-да. Я-то была уверена, что всерьез смутить меня невозможно. Выходит, погорячилась.