– Разумеется, – кивнул генерал. – Все как полагается.
– Мой дирижабль нашли? – Император бросил взгляд на Мунара.
– Пока нет, ищут, – вздохнул тот.
– В общем, и об этом надо объявить. Когти Первопредка! Нет, с речью выступать надо мне самому, не тот масштаб. Завтра на закате на Соборной площади объявить обо всем, траур на неделю… Вот же облезлый хвост, кем я теперь Вура заменю?! Сам же его отдыхать отправил на дирижабль; называется, пожалел парня! – проворчал Руамар и вновь тихо выругался себе под нос.
– Я тебе кого-нибудь подберу, – кивнул Мунар.
– Да, спасибо. Ладно, предлагаю на этом заканчивать, надо хоть немного поспать.
Предложение оборотни восприняли с энтузиазмом, и через пару минут мы с мужем остались вдвоем.
– Ты больше не злишься? – тихо спросил Рур, перетягивая меня к себе на колени.
– Я… не знаю, к этой мысли надо привыкнуть. – Я поморщилась, устраивая голову у него на плече. – Если и злюсь, то исключительно на вашего Первопредка с его шуточками.
– А я, стало быть, тоже блохастый коврик? – спустя минуту со смешком сказал оборотень.
– Еще какой, – хмыкнула я. – Рур, как такое может быть? Как можно сделать из человека оборотня? Это же… невозможно.
Безразличная пустота внутри после схлынувшего гнева потихоньку заполнялась другими эмоциями. Досадой, раздражением, тоской, даже – страхом. Правда, сейчас в мрачной картине стали прорисовываться более светлые штрихи. Например, что жизнь не заканчивается даже несмотря на все эти странности, да и я вроде бы осталась самой собой. Наверное, если бы у меня все-таки выросли кисточки на ушах или когти на пальцах, принять все было бы сложнее. А так… можно попытаться отстраниться от всего и на время забыть об изменениях в собственном организме. Подумаешь, в кого-то там превратилась! Иммур вон сумел свыкнуться с этой мыслью и освоиться в новом мире, а ему было тяжелее.
– Мне это тоже интересно. – Рур слегка пожал плечами. – Я тоже ни о чем подобном никогда не слышал, а получается, ничего удивительного в этом нет. И какая-то странная жрица в глуши знает то, чего не знает старшая. Хотя, может, знает, просто не говорит.
– А все-таки почему ты не хочешь задать этот вопрос Первопредку?
– Посмотрим, – отмахнулся он. – Пойдем спать, сейчас мы ничего не придумаем.
Спать мы, конечно, пошли, но заснуть быстро не получилось. Я раз за разом прокручивала в голове мысли о том, что больше не являюсь человеком, и пыталась понять, что теперь с этим делать. Да и надо ли? Как на мне может сказаться это превращение, к чему оно приведет, чем оно вызвано? Кто такая Рууша и как ее появление связано с последующими событиями?
Голова пухла от вопросов, а ответы не находились нигде, даже в области легенд и слухов. Всякое я слышала про оборотней, но чтобы они превращали людей в себе подобных?! Ходила молва про ядовитые укусы, про ненависть к серебру, порой даже болтали, что они принадлежат к нечисти, а не являются разумным видом. Но чтобы вот так?
В конце концов я сумела заставить себя выбросить все эти мысли из головы и к рассвету забылась нервным беспокойным сном. Ожидаемо снилось что-то тревожное и бессмысленное, но это не помешало мне проспать до полудня.
Проснувшись, некоторое время я пыталась осознать окружающую реальность. События последних дней упрямо пытались притвориться сном, и сложно было бороться с этим ощущением сейчас, лежа в знакомой кровати в знакомой комнате. Подавив малодушный порыв согласиться с этим ощущением и принять его за правду, я попыталась проанализировать вчерашние события на свежую голову.
По всему выходило, особых причин для паники не было. Возможность в случае чего перейти на один уровень восприятия с оборотнями и показать когти была полезнее кинжала в рукаве и однозначно шла в плюс. Внешне я не изменилась, и никаких политических осложнений от превращения быть не могло: я хорошо представляла, что могли сказать на это и люди и двуликие. Внутренне… еще предстояло разобраться, но никаких отклонений от привычного состояния и никакого раздвоения личности я не наблюдала.
Узнать бы еще, как все это получилось и какие возможны побочные эффекты! Но здесь стоило положиться на Шарру: я понятия не имела, к каким источникам обратиться.
Наверное, следовало показаться достойному доверия магу, но среди оборотней у меня такого не было. Да и у Руамара, похоже, тоже, иначе он попробовал бы этот вариант.
Наконец я заставила себя подняться. Раз уж практическая работа временно отменилась, оставалось продолжать самообразование, так что мне предстояло одеться, позавтракать (скорее пообедать, если судить по времени) и вернуться на облюбованное место в библиотеке.
Правда, выйдя в гостиную, я поняла, что библиотека откладывается: ко мне пришли гости. Помимо вполне ожидаемой на этом месте Уру в кресле сидела еще одна женщина, лицо которой показалось мне смутно знакомым. Темные волосы ее были забраны в узел, отчего кисточки на ушах задорно топорщились. Кисточки почему-то были ярко-рыжими. Правильный овал смуглого лица, выразительные серо-зеленые глаза, чувственные полные губы – ее можно было назвать настоящей красавицей. Одета женщина была в откровенно мужской наряд темно-коричневого цвета – неожиданный выбор для такой дамы.
– Ваше величество! Как славно, что вы не пострадали. – Уру подскочила с места, сияя улыбкой. Ее собеседница тоже поднялась и, с любопытством меня разглядывая, молча склонила голову.
– И я рада видеть тебя в хорошем настроении. Но, насколько я поняла, его величество дал тебе несколько дней на восстановление? – уточнила я. Собственно, вот почему Уру не было с нами в карете: она задержалась в дирижабле, потому что тамошний маг проводил с ней какую-то лечебную процедуру. И это оказалось к лучшему; я сильно сомневалась, что этой девочке тоже повезло бы выжить.
– Сегодня Уру сопровождает меня не как тень, – вмешалась в разговор незнакомка. – Позвольте представиться, Зара Инварр-ар. Теперь – начальник вашей личной охраны.
– Кхм. А Мунар в курсе? – озадаченно хмыкнула я.
– Он пытался с этим спорить, – усмехнулась она. – Но быстро срезался под давлением неопровержимых аргументов.
– Шантаж? – шутливо заметила я.
– До этого даже не дошло. – Улыбка Зары стала более открытой и искренней. – Достаточно было обрисовать перспективы, что сделает с ним и всеми окружающими Рур, если вдруг с вами что-то случится, и напомнить, сколько раз за последнее время он уже… не оправдал доверия. Удар, конечно, ниже пояса; по-хорошему это не его вина. Но, честно говоря, мне просто хотелось поучаствовать в происходящем и познакомиться с вами поближе, а Мун в последнее время ведет себя как наседка. Это утомляет.
– И как это скажется на мне? – с сомнением поинтересовалась я.
– Почти никак, – успокоила она. – Понимаете, я не вполне согласна с моими бывшими наставницами по поводу идеальных кадров для охраны. Девочки вроде Уру, конечно, по-своему хороши, но опыт порой гораздо важнее. Теперь вас будут охранять не за компанию с Руром, а независимо от него. Даже невзирая на то, что в замок ни одна мышь не проскользнет незамеченной и здесь вы в целом в безопасности. Но я обещаю, это будет довольно необременительно.
– Ладно. Тогда я предлагаю перейти на «ты», – вздохнула я. Быть объектом плотной охраны мне до сих пор не приходилось, да и привыкать к этому не хотелось: меня вполне устраивало общество Уру и тех оборотней, которые украдкой меня «пасли» на территории замка. Но раз надо, значит – надо.
Зара кивнула, а улыбка ее приобрела странный мечтательно-предвкушающий оттенок.
Император Руамар Шаар-ан
День оказался чудовищно длинным и трудным. К закату я уже начал с тоской вспоминать оазис в степи и поминать недобрым словом того странного мага за запасливость и сохраненный артефакт связи. Мог бы сейчас спокойно топать по степи в приятной компании.
Впрочем, стоило представить, что бы меня ждало по возвращении, и тот же артефакт я вспоминал уже с нежностью.
Утро началось с несостоявшегося вчера заседания Малого совета. Конечно, эффект неожиданности не получился, но обладателей особенно кислых физиономий я отметил.
Потом был разговор с Иммуром – короткий, но оттого не менее выматывающий. Мне стоило большого труда убедить Таан-вера, что он по-прежнему устраивает меня и на занимаемом посту, и в роли друга. В конце концов, я был почти уверен, что на его месте тоже молчал бы до последнего. Более того, на его месте я бы и сейчас не сознался; но, видимо, эти секреты здорово его допекли. А уж искать ему замену мне сейчас тем более не улыбалось. Скорее наоборот, Иммур на этом посту устраивал меня как никто другой: он ратовал за мир сильнее всех прочих. И теперь наконец-то стало ясно, почему ему было легче находить общий язык с людьми, чем с оборотнями.
Потом состоялась встреча с послами сопредельных государств – нужно же было продемонстрировать мою принадлежность к миру живых! Изначально аудиенция предполагалась короткой, но всплыло несколько вопросов, которые решили согласовать по горячим следам, и разговор затянулся.
Потом бумажная работа и еще несколько визитов, на этот раз оборотней, а не инородцев. В итоге толком подготовиться к прощанию с Ашун-аном я не успел. И это не добавляло настроения.
Терпеть не могу публичные выступления. Не было возможности привыкнуть к ним, пока был молодым, а теперь уже было поздно пересматривать привычки. На открытом пространстве в окружении толпы разом давали о себе знать все армейские привычки и рефлексы, я ощущал себя мишенью и подсознательно начинал искать укрытие.
Наверное, это можно было считать фобией. Держать себя в руках получалось, но с трудом. И то, что на деле было проявлением беспокойства и попытками сохранять самоконтроль, большинством подданных трактовалось как еще одно проявление моей жесткости и суровости. Конечно, это устраивало меня гораздо больше, чем если бы об императорской слабости знала вся страна; но удовольствия процесс по понятным причинам не доставлял. А уж импровизация в такой ситуации вовсе превращалась в каторгу.
Неожиданно, помимо Анамара, в карете обнаружилось доселе незнакомое лицо. К моему искреннему удивлению, лицом этим оказалась молодая девушка.
– И что это? – мрачно поинтересовался я, разглядывая незнакомку. Если девчонка и была старше Уру, то ненамного, а выглядела еще менее представительно: две короткие светлые косички, курносый нос с веснушками, губки бантиком, лопоухие уши со взъерошенными кисточками. Из образа непослушного ребенка выбивался только внешний вид: одета она была, как и Мар, в черное. – Если ты хотел познакомить меня со своей невестой, сейчас не самый подходящий момент. Хотя все равно поздравляю, – проворчал я, пытаясь настроиться на предстоящее мероприятие.
– Не рычи, – иронично хмыкнул он, а девушка вспыхнула, одарив меня возмущенным взглядом. Но промолчала. – Это Нира Лимар-ан, дочь лучшего друга моего отца, да и моего хорошего приятеля.
– Лимар-ан… это тот, который владеет третью торгового флота страны? И зачем она здесь?
– На, прочитай. Да прочитай, прочитай, там немного! – Мар сунул мне в руки лист бумаги. Почерк был незнакомый, но отлично читаемый, почти каллиграфический. С искренним недоумением я опознал ту самую речь, которую должен был подготовить сам. – Ну как тебе?
– Спасибо, это очень кстати, – медленно кивнул я, задумчиво глядя на друга. – Кажется, я догадываюсь, к чему все это. Она писала? – Я кивнул на белобрысую.
– У меня имя есть! – возмущенно фыркнула та и тут же зашипела от боли, потому что Анамар поспешил ткнуть разговорчивую девчонку локтем и, кажется, перестарался.
– Имя есть, а вот мозги пока не выросли, – хмыкнул я. – И что именно ты предлагаешь? – решил все-таки уточнить, опять обращаясь к главнокомандующему.
– Тебе же нужен был секретарь. Нира, конечно, за языком следить пока плохо умеет, но к ее мозгам ты несправедлив, она очень толковая девочка.
– Ну и взял бы к себе, раз кадр такой ценный, да еще дочь друга семьи. – Я пожал плечами.
– Во-первых, мои парни не способны воспринимать ее как боевого товарища, еще попортят девку, – начал загибать пальцы Анамар.
Лимар-ан опять вспыхнула, на этот раз – уже от смущения.
– Что, для себя бережешь? – не удержался я. Стоило бы промолчать, но настроение было на редкость паршивым, и очень хотелось его на ком-нибудь сорвать. Лучше немного ехидства, чем злость.
– Нет, просто планирую оправдать доверие уважаемого мной оборотня, – невозмутимо пожал плечами Анамар. В курсе моей слабости были двое – он и Мунар, и воспринимали они подобные нервные проявления философски. – Во-вторых, она отлично подойдет на эту должность, умеет вести переписку, аккуратна; да и предательства можно не опасаться. Ну и в-третьих… Ты же Шарру выдерживаешь, чего тебе стоит еще одну такую же потерпеть! – воссиял он искренней улыбкой.
– Шарра, как ни сложно в это поверить, прекрасно чувствует грань, за которую нельзя выходить, и если забывается – то только среди своих. А здесь я не уверен, – подавив недостойный порыв стереть радостное выражение с лица друга при помощи кулака, ответил я со всем спокойствием, на которое был способен. Предмет разговора на мой новый изучающий взгляд ответил настороженностью и недоверием. – Будешь вести себя прилично? – мрачно уточнил я у самой девушки.
– Простите, ваше величество, я просто сначала вас не узнала. – Она виновато опустила взгляд, а я кивнул.
– Не самое худшее начало. Ладно, обсудим все это вечером, – отмахнулся я и уткнулся в листок с речью. Всю запомнить не успею, но хоть частично.
А вечером надо будет первым делом поблагодарить и генерала, и эту девчонку.
И все-таки спросить у них с Иммуром, им что, приключений в жизни не хватает, если они себе находят таких беспокойных баб? Было у меня ощущение, что эта Нира помянутой здесь Шарре легко может дать хорошую фору. А про «доверие уважаемого оборотня» Анамар мог этой девчонке в уши дуть, не мне.
Все прошло на удивление ровно, без эксцессов. Даже погода соответствовала: небо затянули высокие плотные облака, а с залива подул прохладный ветер. Довольно редкое явление в это время года, воспринятое сейчас как хороший знак – Первопредок скорбел о своих детях.
Сейчас, глядя на собравшихся на площади оборотней и ощущая запах их искренней скорби, я окончательно понял, насколько правильным было решение не оскорблять память Ашун-ана и представить его не злодеем, а очередной жертвой. Его слишком любили в народе, гораздо сильнее, чем остальных генералов, да и, наверное, меня самого. Меня уважали, боялись, благодарили за мирную передышку, но… харизмой не вышел.
Если разобраться, это был очень опасный и серьезный ход – покушение на императора, совершенное таким двуликим. Могли усомниться многие из тех, кто до сих пор выступал на моей стороне.
И опять получается, что инициатор всех этих покушений сильно переоценивает мою кровожадность и мстительность. Вопрос только: это от незнания или ему легче поверить собственной фантазии, чем фактам?
Когда жрицы закончили обряд и огонь поглотил подношение, превратив тела в пепел, окончательно стемнело, где-то над облаками догорел закат. Звезды за мутной пеленой были не видны, и темнота от этого становилась особенно плотной.
Честно говоря, к этому моменту мне уже хотелось только одного – упасть в кровать. Голова начала кружиться, в висках пекло от боли – кажется, я все-таки переоценил свои силы. Поэтому обратный путь был проделан в молчании. Я сидел, прикрыв глаза, и заклинал собственную головную боль, чтобы если не хочет сгинуть совсем, то хотя бы немного повременила. Но та не слушалась, только перебралась с висков на затылок и застучала там в ритме пульса.
Генерал то ли видел мое состояние и помалкивал, то ли сам был погружен в какие-то невеселые мысли. Молчала и девчонка, тем самым показывая себя с лучшей стороны.
Путь от кареты до покоев забрал остатки сил, однако исполниться моим мечтам о том, чтобы рухнуть хотя бы в кресло, было не суждено: в гостиной обнаружились посетители. Точнее, не просто посетители, а полноценная вечеринка. Из распахнутой двери выкатился звонкий женский смех и больно ударил по затылку, а ноздри защекотал запах вина и еды. Последний вызвал противоречивые реакции: с одной стороны, меня замутило, а с другой – чудовищно захотелось есть.
Наверное, в других обстоятельствах я бы смог порадоваться или, по крайней мере, посмеяться над происходящим, но сейчас в первый момент едва сдержался, чтобы не нарычать на гостей и не выгнать всех с безобразным скандалом. Рык вместе со словами застрял в горле, а я сам – замер в дверном проеме, разглядывая присутствующих.
Немало поспособствовало моей сдержанности то, что компания была чисто женской. Причем дело было даже не в ревности – Александре я вполне доверял, – а в банальной зависти. Я там с больной головой речи толкаю, а они здесь – веселятся. А так… женщины же!
Компания меж тем оказалась небольшой. Помимо Александры присутствовали Зара, Шарра, Уру, какая-то незнакомая мне кудрявая светловолосая женщина в жреческих одеждах и – неожиданно! – Танагра, жена брата. Причем последняя сидела рядом с императрицей, и обе выглядели явно довольными таким соседством. Женщины расположились прямо на ковре и проводили время довольно безобидно, даже почти идиллически; кажется, просто играли в фанты или что-то вроде этого.
– Мой дирижабль нашли? – Император бросил взгляд на Мунара.
– Пока нет, ищут, – вздохнул тот.
– В общем, и об этом надо объявить. Когти Первопредка! Нет, с речью выступать надо мне самому, не тот масштаб. Завтра на закате на Соборной площади объявить обо всем, траур на неделю… Вот же облезлый хвост, кем я теперь Вура заменю?! Сам же его отдыхать отправил на дирижабль; называется, пожалел парня! – проворчал Руамар и вновь тихо выругался себе под нос.
– Я тебе кого-нибудь подберу, – кивнул Мунар.
– Да, спасибо. Ладно, предлагаю на этом заканчивать, надо хоть немного поспать.
Предложение оборотни восприняли с энтузиазмом, и через пару минут мы с мужем остались вдвоем.
– Ты больше не злишься? – тихо спросил Рур, перетягивая меня к себе на колени.
– Я… не знаю, к этой мысли надо привыкнуть. – Я поморщилась, устраивая голову у него на плече. – Если и злюсь, то исключительно на вашего Первопредка с его шуточками.
– А я, стало быть, тоже блохастый коврик? – спустя минуту со смешком сказал оборотень.
– Еще какой, – хмыкнула я. – Рур, как такое может быть? Как можно сделать из человека оборотня? Это же… невозможно.
Безразличная пустота внутри после схлынувшего гнева потихоньку заполнялась другими эмоциями. Досадой, раздражением, тоской, даже – страхом. Правда, сейчас в мрачной картине стали прорисовываться более светлые штрихи. Например, что жизнь не заканчивается даже несмотря на все эти странности, да и я вроде бы осталась самой собой. Наверное, если бы у меня все-таки выросли кисточки на ушах или когти на пальцах, принять все было бы сложнее. А так… можно попытаться отстраниться от всего и на время забыть об изменениях в собственном организме. Подумаешь, в кого-то там превратилась! Иммур вон сумел свыкнуться с этой мыслью и освоиться в новом мире, а ему было тяжелее.
– Мне это тоже интересно. – Рур слегка пожал плечами. – Я тоже ни о чем подобном никогда не слышал, а получается, ничего удивительного в этом нет. И какая-то странная жрица в глуши знает то, чего не знает старшая. Хотя, может, знает, просто не говорит.
– А все-таки почему ты не хочешь задать этот вопрос Первопредку?
– Посмотрим, – отмахнулся он. – Пойдем спать, сейчас мы ничего не придумаем.
Спать мы, конечно, пошли, но заснуть быстро не получилось. Я раз за разом прокручивала в голове мысли о том, что больше не являюсь человеком, и пыталась понять, что теперь с этим делать. Да и надо ли? Как на мне может сказаться это превращение, к чему оно приведет, чем оно вызвано? Кто такая Рууша и как ее появление связано с последующими событиями?
Голова пухла от вопросов, а ответы не находились нигде, даже в области легенд и слухов. Всякое я слышала про оборотней, но чтобы они превращали людей в себе подобных?! Ходила молва про ядовитые укусы, про ненависть к серебру, порой даже болтали, что они принадлежат к нечисти, а не являются разумным видом. Но чтобы вот так?
В конце концов я сумела заставить себя выбросить все эти мысли из головы и к рассвету забылась нервным беспокойным сном. Ожидаемо снилось что-то тревожное и бессмысленное, но это не помешало мне проспать до полудня.
Проснувшись, некоторое время я пыталась осознать окружающую реальность. События последних дней упрямо пытались притвориться сном, и сложно было бороться с этим ощущением сейчас, лежа в знакомой кровати в знакомой комнате. Подавив малодушный порыв согласиться с этим ощущением и принять его за правду, я попыталась проанализировать вчерашние события на свежую голову.
По всему выходило, особых причин для паники не было. Возможность в случае чего перейти на один уровень восприятия с оборотнями и показать когти была полезнее кинжала в рукаве и однозначно шла в плюс. Внешне я не изменилась, и никаких политических осложнений от превращения быть не могло: я хорошо представляла, что могли сказать на это и люди и двуликие. Внутренне… еще предстояло разобраться, но никаких отклонений от привычного состояния и никакого раздвоения личности я не наблюдала.
Узнать бы еще, как все это получилось и какие возможны побочные эффекты! Но здесь стоило положиться на Шарру: я понятия не имела, к каким источникам обратиться.
Наверное, следовало показаться достойному доверия магу, но среди оборотней у меня такого не было. Да и у Руамара, похоже, тоже, иначе он попробовал бы этот вариант.
Наконец я заставила себя подняться. Раз уж практическая работа временно отменилась, оставалось продолжать самообразование, так что мне предстояло одеться, позавтракать (скорее пообедать, если судить по времени) и вернуться на облюбованное место в библиотеке.
Правда, выйдя в гостиную, я поняла, что библиотека откладывается: ко мне пришли гости. Помимо вполне ожидаемой на этом месте Уру в кресле сидела еще одна женщина, лицо которой показалось мне смутно знакомым. Темные волосы ее были забраны в узел, отчего кисточки на ушах задорно топорщились. Кисточки почему-то были ярко-рыжими. Правильный овал смуглого лица, выразительные серо-зеленые глаза, чувственные полные губы – ее можно было назвать настоящей красавицей. Одета женщина была в откровенно мужской наряд темно-коричневого цвета – неожиданный выбор для такой дамы.
– Ваше величество! Как славно, что вы не пострадали. – Уру подскочила с места, сияя улыбкой. Ее собеседница тоже поднялась и, с любопытством меня разглядывая, молча склонила голову.
– И я рада видеть тебя в хорошем настроении. Но, насколько я поняла, его величество дал тебе несколько дней на восстановление? – уточнила я. Собственно, вот почему Уру не было с нами в карете: она задержалась в дирижабле, потому что тамошний маг проводил с ней какую-то лечебную процедуру. И это оказалось к лучшему; я сильно сомневалась, что этой девочке тоже повезло бы выжить.
– Сегодня Уру сопровождает меня не как тень, – вмешалась в разговор незнакомка. – Позвольте представиться, Зара Инварр-ар. Теперь – начальник вашей личной охраны.
– Кхм. А Мунар в курсе? – озадаченно хмыкнула я.
– Он пытался с этим спорить, – усмехнулась она. – Но быстро срезался под давлением неопровержимых аргументов.
– Шантаж? – шутливо заметила я.
– До этого даже не дошло. – Улыбка Зары стала более открытой и искренней. – Достаточно было обрисовать перспективы, что сделает с ним и всеми окружающими Рур, если вдруг с вами что-то случится, и напомнить, сколько раз за последнее время он уже… не оправдал доверия. Удар, конечно, ниже пояса; по-хорошему это не его вина. Но, честно говоря, мне просто хотелось поучаствовать в происходящем и познакомиться с вами поближе, а Мун в последнее время ведет себя как наседка. Это утомляет.
– И как это скажется на мне? – с сомнением поинтересовалась я.
– Почти никак, – успокоила она. – Понимаете, я не вполне согласна с моими бывшими наставницами по поводу идеальных кадров для охраны. Девочки вроде Уру, конечно, по-своему хороши, но опыт порой гораздо важнее. Теперь вас будут охранять не за компанию с Руром, а независимо от него. Даже невзирая на то, что в замок ни одна мышь не проскользнет незамеченной и здесь вы в целом в безопасности. Но я обещаю, это будет довольно необременительно.
– Ладно. Тогда я предлагаю перейти на «ты», – вздохнула я. Быть объектом плотной охраны мне до сих пор не приходилось, да и привыкать к этому не хотелось: меня вполне устраивало общество Уру и тех оборотней, которые украдкой меня «пасли» на территории замка. Но раз надо, значит – надо.
Зара кивнула, а улыбка ее приобрела странный мечтательно-предвкушающий оттенок.
Император Руамар Шаар-ан
День оказался чудовищно длинным и трудным. К закату я уже начал с тоской вспоминать оазис в степи и поминать недобрым словом того странного мага за запасливость и сохраненный артефакт связи. Мог бы сейчас спокойно топать по степи в приятной компании.
Впрочем, стоило представить, что бы меня ждало по возвращении, и тот же артефакт я вспоминал уже с нежностью.
Утро началось с несостоявшегося вчера заседания Малого совета. Конечно, эффект неожиданности не получился, но обладателей особенно кислых физиономий я отметил.
Потом был разговор с Иммуром – короткий, но оттого не менее выматывающий. Мне стоило большого труда убедить Таан-вера, что он по-прежнему устраивает меня и на занимаемом посту, и в роли друга. В конце концов, я был почти уверен, что на его месте тоже молчал бы до последнего. Более того, на его месте я бы и сейчас не сознался; но, видимо, эти секреты здорово его допекли. А уж искать ему замену мне сейчас тем более не улыбалось. Скорее наоборот, Иммур на этом посту устраивал меня как никто другой: он ратовал за мир сильнее всех прочих. И теперь наконец-то стало ясно, почему ему было легче находить общий язык с людьми, чем с оборотнями.
Потом состоялась встреча с послами сопредельных государств – нужно же было продемонстрировать мою принадлежность к миру живых! Изначально аудиенция предполагалась короткой, но всплыло несколько вопросов, которые решили согласовать по горячим следам, и разговор затянулся.
Потом бумажная работа и еще несколько визитов, на этот раз оборотней, а не инородцев. В итоге толком подготовиться к прощанию с Ашун-аном я не успел. И это не добавляло настроения.
Терпеть не могу публичные выступления. Не было возможности привыкнуть к ним, пока был молодым, а теперь уже было поздно пересматривать привычки. На открытом пространстве в окружении толпы разом давали о себе знать все армейские привычки и рефлексы, я ощущал себя мишенью и подсознательно начинал искать укрытие.
Наверное, это можно было считать фобией. Держать себя в руках получалось, но с трудом. И то, что на деле было проявлением беспокойства и попытками сохранять самоконтроль, большинством подданных трактовалось как еще одно проявление моей жесткости и суровости. Конечно, это устраивало меня гораздо больше, чем если бы об императорской слабости знала вся страна; но удовольствия процесс по понятным причинам не доставлял. А уж импровизация в такой ситуации вовсе превращалась в каторгу.
Неожиданно, помимо Анамара, в карете обнаружилось доселе незнакомое лицо. К моему искреннему удивлению, лицом этим оказалась молодая девушка.
– И что это? – мрачно поинтересовался я, разглядывая незнакомку. Если девчонка и была старше Уру, то ненамного, а выглядела еще менее представительно: две короткие светлые косички, курносый нос с веснушками, губки бантиком, лопоухие уши со взъерошенными кисточками. Из образа непослушного ребенка выбивался только внешний вид: одета она была, как и Мар, в черное. – Если ты хотел познакомить меня со своей невестой, сейчас не самый подходящий момент. Хотя все равно поздравляю, – проворчал я, пытаясь настроиться на предстоящее мероприятие.
– Не рычи, – иронично хмыкнул он, а девушка вспыхнула, одарив меня возмущенным взглядом. Но промолчала. – Это Нира Лимар-ан, дочь лучшего друга моего отца, да и моего хорошего приятеля.
– Лимар-ан… это тот, который владеет третью торгового флота страны? И зачем она здесь?
– На, прочитай. Да прочитай, прочитай, там немного! – Мар сунул мне в руки лист бумаги. Почерк был незнакомый, но отлично читаемый, почти каллиграфический. С искренним недоумением я опознал ту самую речь, которую должен был подготовить сам. – Ну как тебе?
– Спасибо, это очень кстати, – медленно кивнул я, задумчиво глядя на друга. – Кажется, я догадываюсь, к чему все это. Она писала? – Я кивнул на белобрысую.
– У меня имя есть! – возмущенно фыркнула та и тут же зашипела от боли, потому что Анамар поспешил ткнуть разговорчивую девчонку локтем и, кажется, перестарался.
– Имя есть, а вот мозги пока не выросли, – хмыкнул я. – И что именно ты предлагаешь? – решил все-таки уточнить, опять обращаясь к главнокомандующему.
– Тебе же нужен был секретарь. Нира, конечно, за языком следить пока плохо умеет, но к ее мозгам ты несправедлив, она очень толковая девочка.
– Ну и взял бы к себе, раз кадр такой ценный, да еще дочь друга семьи. – Я пожал плечами.
– Во-первых, мои парни не способны воспринимать ее как боевого товарища, еще попортят девку, – начал загибать пальцы Анамар.
Лимар-ан опять вспыхнула, на этот раз – уже от смущения.
– Что, для себя бережешь? – не удержался я. Стоило бы промолчать, но настроение было на редкость паршивым, и очень хотелось его на ком-нибудь сорвать. Лучше немного ехидства, чем злость.
– Нет, просто планирую оправдать доверие уважаемого мной оборотня, – невозмутимо пожал плечами Анамар. В курсе моей слабости были двое – он и Мунар, и воспринимали они подобные нервные проявления философски. – Во-вторых, она отлично подойдет на эту должность, умеет вести переписку, аккуратна; да и предательства можно не опасаться. Ну и в-третьих… Ты же Шарру выдерживаешь, чего тебе стоит еще одну такую же потерпеть! – воссиял он искренней улыбкой.
– Шарра, как ни сложно в это поверить, прекрасно чувствует грань, за которую нельзя выходить, и если забывается – то только среди своих. А здесь я не уверен, – подавив недостойный порыв стереть радостное выражение с лица друга при помощи кулака, ответил я со всем спокойствием, на которое был способен. Предмет разговора на мой новый изучающий взгляд ответил настороженностью и недоверием. – Будешь вести себя прилично? – мрачно уточнил я у самой девушки.
– Простите, ваше величество, я просто сначала вас не узнала. – Она виновато опустила взгляд, а я кивнул.
– Не самое худшее начало. Ладно, обсудим все это вечером, – отмахнулся я и уткнулся в листок с речью. Всю запомнить не успею, но хоть частично.
А вечером надо будет первым делом поблагодарить и генерала, и эту девчонку.
И все-таки спросить у них с Иммуром, им что, приключений в жизни не хватает, если они себе находят таких беспокойных баб? Было у меня ощущение, что эта Нира помянутой здесь Шарре легко может дать хорошую фору. А про «доверие уважаемого оборотня» Анамар мог этой девчонке в уши дуть, не мне.
Все прошло на удивление ровно, без эксцессов. Даже погода соответствовала: небо затянули высокие плотные облака, а с залива подул прохладный ветер. Довольно редкое явление в это время года, воспринятое сейчас как хороший знак – Первопредок скорбел о своих детях.
Сейчас, глядя на собравшихся на площади оборотней и ощущая запах их искренней скорби, я окончательно понял, насколько правильным было решение не оскорблять память Ашун-ана и представить его не злодеем, а очередной жертвой. Его слишком любили в народе, гораздо сильнее, чем остальных генералов, да и, наверное, меня самого. Меня уважали, боялись, благодарили за мирную передышку, но… харизмой не вышел.
Если разобраться, это был очень опасный и серьезный ход – покушение на императора, совершенное таким двуликим. Могли усомниться многие из тех, кто до сих пор выступал на моей стороне.
И опять получается, что инициатор всех этих покушений сильно переоценивает мою кровожадность и мстительность. Вопрос только: это от незнания или ему легче поверить собственной фантазии, чем фактам?
Когда жрицы закончили обряд и огонь поглотил подношение, превратив тела в пепел, окончательно стемнело, где-то над облаками догорел закат. Звезды за мутной пеленой были не видны, и темнота от этого становилась особенно плотной.
Честно говоря, к этому моменту мне уже хотелось только одного – упасть в кровать. Голова начала кружиться, в висках пекло от боли – кажется, я все-таки переоценил свои силы. Поэтому обратный путь был проделан в молчании. Я сидел, прикрыв глаза, и заклинал собственную головную боль, чтобы если не хочет сгинуть совсем, то хотя бы немного повременила. Но та не слушалась, только перебралась с висков на затылок и застучала там в ритме пульса.
Генерал то ли видел мое состояние и помалкивал, то ли сам был погружен в какие-то невеселые мысли. Молчала и девчонка, тем самым показывая себя с лучшей стороны.
Путь от кареты до покоев забрал остатки сил, однако исполниться моим мечтам о том, чтобы рухнуть хотя бы в кресло, было не суждено: в гостиной обнаружились посетители. Точнее, не просто посетители, а полноценная вечеринка. Из распахнутой двери выкатился звонкий женский смех и больно ударил по затылку, а ноздри защекотал запах вина и еды. Последний вызвал противоречивые реакции: с одной стороны, меня замутило, а с другой – чудовищно захотелось есть.
Наверное, в других обстоятельствах я бы смог порадоваться или, по крайней мере, посмеяться над происходящим, но сейчас в первый момент едва сдержался, чтобы не нарычать на гостей и не выгнать всех с безобразным скандалом. Рык вместе со словами застрял в горле, а я сам – замер в дверном проеме, разглядывая присутствующих.
Немало поспособствовало моей сдержанности то, что компания была чисто женской. Причем дело было даже не в ревности – Александре я вполне доверял, – а в банальной зависти. Я там с больной головой речи толкаю, а они здесь – веселятся. А так… женщины же!
Компания меж тем оказалась небольшой. Помимо Александры присутствовали Зара, Шарра, Уру, какая-то незнакомая мне кудрявая светловолосая женщина в жреческих одеждах и – неожиданно! – Танагра, жена брата. Причем последняя сидела рядом с императрицей, и обе выглядели явно довольными таким соседством. Женщины расположились прямо на ковре и проводили время довольно безобидно, даже почти идиллически; кажется, просто играли в фанты или что-то вроде этого.