– Ну как – существуют? Первопредок тоже существует, – вздохнул мужчина. – Они занимают в наших верованиях то же место, что у вас – мелкие демоны.
– Откуда же ты знаешь, как они пахнут?
– В зверинце в Агаре долгое время жил один, его какой-то маг поймал. Я сроду никогда не слышал, чтобы они в группы собирались. Ну один, два, но столько?!
– Мелковаты они для демонов, – с сомнением проговорила я.
– Тоже верно. Но зато они огненные, – усмехнулся он. – Может, здесь все по вашей пословице: «У страха глаза велики»? Ладно, пойдем, надо перетащить тюфяки в дом и осмотреться там. Впрочем, этим можно будет заняться и утром.
– Ты тоже уверен, что никто больше не придет? Ну там еще какая-нибудь нечисть вроде этого?
– Не думаю. Если тут паслось стадо овшунов, вряд ли на расстоянии дневного перехода есть какая-либо жизнь.
– И все-таки я не поняла, – упрямо повторила я, подобрав с земли клинок и на ходу отрезая им кусок от привязанной на пояс ткани, чтобы протереть лезвие. Меж тем мы зашли в овчарню (или правильнее ее «овшурней» называть?). – Мифические они персонажи или реальные?
– Ты сомневаешься в их реальности? – со смешком уточнил Руамар, собирая тюки в охапку и закидывая на плечо. – Да нет, не мифические; просто довольно необычные, а потому – считаются таковыми. Самое интересное, встречаются они очень редко, а тут – сразу такая орава.
– Может, не стоило убивать хозяина? Вдруг он был ни при чем? – осторожно уточнила я, шагая рядом с оборотнем в сторону дома.
– Если бы у него были овцы, эти твари их бы давно сожрали. Я готов поклясться, что он скармливал им всех, кто имел неосторожность сюда забрести.
– Но зачем ему это?
– Говорят, молоко овшунов обладает множеством очень ценных алхимических качеств, в частности, продлевает жизнь.
– То есть он мог быть магом? – насторожилась я.
– Мог, и скорее всего был. Не волнуйся, вы сейчас ляжете спать, а я осмотрюсь у него в доме. Если попадется что-то опасное, уйдем.
Империя Руш, центральная часть провинции Гвар
Император Руамар Шаар-ан
Когда мы дошли до дома, расторопная Уру уже убрала тело хозяина, но кровью пахло остро. Судя по запаху и следам, умер Мир не в собственной постели, а возле двери. В общем-то при таком раскладе лежаки могли и не понадобиться, вполне можно было воспользоваться хозяйским спальным местом.
Совесть и чувство брезгливости меня не мучили. Мародерствовать стыдно, когда ты разоряешь чей-то чужой дом. А если хозяин дома пытался тебя угробить, то это уже не мародерство, а компенсация и законная добыча. В виновности Мира я не сомневался.
Телохранительница вернулась следом за нами; кажется, она оттащила тело куда-то за дом.
– Все спокойно? – уточнил я.
– Да, он точно умер, – кивнула она. – Только он не спал, когда я вошла, а собирался выйти на улицу. Даже замахнулся на меня чем-то вроде амулета, но я увернулась. Оно на улицу улетело.
– Это хорошо, что увернулась. – Я кивнул, озираясь по сторонам и прислушиваясь к собственным ощущениям. Я не маг, но для того, чтобы чуять чары, не обязательно им быть, достаточно соответствующих тренировок и внимательности. Разобраться в их природе – уже другое дело, тут требовался специалист; но, чтобы случайно не вляпаться в какую-нибудь ловушку, мне просто нужно было оценить общий фон, а на это моих умений хватало.
– Ложитесь спать, я до утра покараулю, – обратился я к своим спутницам. Те, по счастью, спорить не стали, хотя Уру и выглядела расстроенной.
На хозяйской лежанке они устраиваться все же не стали, кучей свалили тюфяки возле печки и довольно быстро затихли. Все это время я ожидал на пороге и, только когда возня прекратилась, сосредоточился.
Единственное в комнате, что содержало в себе хоть немного магии, это была кровь хозяина на полу. Слабые отголоски жившей в оборотне силы и дополнительное подтверждение правильности предположения. Тот факт, что в основном помещении ничего магического больше не было, не удивил: любая магия могла его выдать, да и на ловушки я всерьез не рассчитывал. Учитывая наличие подвала и чердака (судя по высоте дома, много места там быть не могло, но какой-то дополнительный этаж явно присутствовал), куда проще было содержать всевозможные игрушки подальше от чужих глаз.
Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, я приступил к осмотру.
Настроение было паршивым, и его не улучшила даже удивительно легкая победа над овшунами. Причем паршивым оно было с момента сегодняшнего – точнее, уже вчерашнего – пробуждения.
Раздражение коконом опутывало меня, пульсировало в венах и не думало куда-то исчезать; даже, кажется, усиливалось. Огромного труда стоило не пытаться сорвать его на окружающих. Причем держался я не столько из совестливости, сколько из-за понимания причин подобного настроения и осознания: не поможет.
Потому что злился я главным образом на себя, на организатора покушения и, кажется, уже на самого Первопредка. На себя – за то, что самым непростительным образом растерялся, когда понял, что дирижабль потерял управление. На Первопредка – за эту глухую степь вокруг, за идиотскую встречу с овшурами, за необходимость тратить на все это время и за то, что происходит сейчас в столице. А на загадочного противника… не за покушения как таковые. Подобное я мог понять, мог поставить себя на его место: при желании ненавидеть меня было нетрудно.
За неразборчивость в средствах.
Дочку Ордар-вера мне было бы не жалко. Совсем. Я не люблю и никогда не жалею дураков, особенно – дураков идейных, даже не пытающихся как-то с собственной глупостью бороться, а Инсара была именно такой. Несмотря на наличие у нее положительных качеств, таких, как доброта и внешняя красота, которые даже я признавал, глупость все перевешивала. Но дуракам, как известно, везет, и она выжила.
Выжила дочь Аруш-вера. Маленького ребенка мне уже было жалко; как минимум потому, что у нее был хороший шанс вырасти нормальным оборотнем. Да и вообще, я считал неправильным втягивать детей в противостояние взрослых. Но, к счастью, она выжила.
И вот… Выше всего я ценил в окружающих профессионализм, мужество и верность. И вот этот обрубок отправил к Первопредку почти четыре десятка оборотней, обладавших этими качествами в полном объеме, лучших из лучших. Лучший экипаж дирижабля, два десятка лучших воинов из моей личной стражи и командира этой самой стражи. Того, кто много лет назад научил меня правильно держать клинки и существенно повысил мои шансы выжить на войне. И ради чего? Вывести из строя дирижабль? Вот так неуклюже, бездарно, бессмысленно… Может, за случившимся стоял кто-то другой? Слишком нелепая попытка, слишком ненадежное орудие – яд, а все предыдущие удары были спланированы гораздо лучше, и тогда нас спасло чистой воды везение. Точно я пока знал одно: умирать он будет медленно и мучительно.
Возвращаясь к сегодняшней нечисти… все тоже было довольно странно. Мысль об очередном покушении я отмел сразу, уж слишком сложно было обеспечить наше появление в нужном месте. Причастность Мира к появлению тварей тоже не вызывала никаких сомнений: в овчарне совершенно точно пахло овшунами, а при достаточно долгом контакте не заметить разницы в поведении было невозможно. Да и защита от огня какая-никакая должна была быть, если они действительно проводили здесь зиму.
В последних событиях меня настораживало другое: мы слишком легко с ними справились. Овшуны на редкость опасные твари, а мы отделались легким испугом. Что-то с ними было не так, а вот что – я не понимал. Они были мельче, чем я помнил? Или просто – слабее? Может, ослабли от голода?
А еще было интересно, чем на Уру замахнулся их покойный хозяин. И уж не ради ли этого самого «чем» он собирался выбраться из своего логова?
Наружу для поисков загадочного предмета я спешить не стал, вместо этого взобрался по лестнице наверх. Там действительно обнаружился небольшой, почти пустой чердак с толстой печной трубой посередине, перемещаться по которому можно было только на четвереньках. Еще один люк, расположенный чуть в стороне от первого, вел на совершенно пустую плоскую крышу, огороженную низким – по колено – бортиком. Пол чердака был застелен клоками чуть прелого сена, в дальнем углу валялся ворох каких-то тряпок; я не поленился проверить, и при ближайшем рассмотрении тряпки оказались такими же тонкими коврами-гобеленами, какие закрывали стены в основной комнате. Пахло здесь кроме сена пылью, какими-то подпорченными фруктами и все теми же овшунами, но все запахи были смазанные, застарелые; кажется, этим помещением давно не пользовались.
А вот подвал оказался гораздо более интересным местом, окончательно развеявшим сомнения в причастности покойного хозяина дома к последним событиям. Это была лаборатория мага. Чтобы точно оценить качество оснащения, мне не хватало знаний, но, на мой взгляд, лаборатория была весьма внушительной. Центр комнаты занимал большой алхимический стол с кучей ящиков и ящичков, от которого вверх шла вытяжная труба, очевидно проходя сквозь печь наверх. В углу стоял одинокий стул со столом, а вдоль всех стен стояли стеллажи с книгами, рукописями, какими-то колбами, ящичками и кристаллами.
Честно говоря, масштабы впечатляли. Как он умудрился соорудить подобное в такой глуши в отрыве от цивилизации? Я, конечно, мог ошибаться, но, на мой взгляд, в одиночку такое невозможно было сделать даже при помощи магии. Значит, кто-то ему помогал, и это был уже очень интересный вопрос. Кто? Для ответа надо было сначала установить личность самого Мира. Если у него были свои деньги, мастеров он мог просто нанять, если не было – следовало искать покровителя, профинансировавшего создание этой секретной лаборатории. А еще было бы неплохо выяснить, чем именно он здесь занимался. Вряд ли такое богатство было нужно исключительно для разведения овшунов.
Алхимическое барахло и артефакты я благоразумно не стал трогать, а вот в бумагах покопался. Большинство записей изобиловало зубодробительными терминами и формулами, явно представляя собой некие исследования. Попалось несколько тетрадей, испещренных странными значками; кажется, это был шифр. Кроме того, на мое счастье, среди бумаг нашлась подробная карта провинции. Пометки красным крестом «вы находитесь здесь» не было, но зато обнаружились навигационные приборы. Как всем этим пользоваться, я в общих чертах представлял и очень надеялся, что у меня получится хотя бы примерно определить наше положение в пространстве. Не хотелось бы потерять координаты этой лаборатории; я нутром чуял, что здесь масса интересного, которое вполне может пригодиться.
Наконец, прихватив штурманский набор, я выбрался наверх и расположился за столом, чтобы провести время дежурства с пользой.
Когда я получил более-менее вменяемые результаты, не изменяющиеся после пересчета, уже рассвело, солнце прилично поднялось над горизонтом. Я собрался будить спутниц, но те, будто почувствовав, зашевелились сами. Уру тут же убежала на улицу, желая осмотреть колодец; хотя лично мне показалось, что она просто по-прежнему чувствовала себя виноватой за ночные события и стеснялась нашего общества. Александра же из-за моего плеча заглянула в карту и уточнила:
– Как успехи?
– Вроде бы неплохие. – Я развернулся на скамье вполоборота и левой рукой обнял супругу, притягивая ее ближе. – Я примерно догадываюсь, где мы находимся. Правда, новость не слишком хорошая: до ближайшей цивилизации отсюда не меньше семи дней пути, при условии, что идти мы будем быстро. Как твои руки? – уточнил, перехватив ее левую ладонь. Правая в этот момент лежала на моем плече.
– Спасибо, хорошо, – кивнула Александра. Я взял ее ладонь, покрытую нежной молодой розовой кожей, поднес к лицу и прижался губами. – Я только не поняла, куда их в итоге надо было бить?
– Грудь, горло и морда – самые горячие места, – глухо проговорил я, не меняя позы. – Удары туда должны быть наиболее короткими, а лучше их вообще избегать.
Ощущение было довольно непривычным: я чувствовал себя виноватым перед ней. Ладно Уру; она, в конце концов, телохранитель, это ее обязанность, и пол здесь не играл никакой роли. А Александра – женщина. Моя женщина. Я должен был защищать ее, а не сражаться с ней плечом к плечу. Да, она вызывала уважение умением постоять за себя и восхищение уровнем этого умения; но в том, что ей пришлось к нему прибегнуть, я видел свою вину. И это ощущение не добавляло хорошего настроения. Знал бы, чем обернется поездка, оставил бы ее в столице на попечении Мунара и его жены!
– Ладно, дойдем как-нибудь, – философски вздохнула она. – Кстати, я хотела спросить: а почему вы шли на двух ногах, а не на четырех лапах?
– Потому что днем земля бы очень жгла лапы с непривычки, обувь в этом отношении гораздо удобнее. Дальше я предлагаю двигаться ночью, по холодку, а спать днем.
– Неизвестно, что хуже – днем идти или пытаться спать, – усмехнулась Александра. – Но мне не принципиально, а так, соглашусь, получится быстрее. Да и я наконец-то посмотрю на твое лохматое величество в кошачьем облике. А то любопытно.
– Что любопытного-то? Олун как олун. – Я пожал плечами, выпустил ладонь жены и обнял ее бедра обеими руками, прижавшись лбом куда-то в область солнечного сплетения.
– Это для тебя «олун как олун», а для меня это – экзотика, – со смешком отозвалась она и замолчала. Пару секунд постояла неподвижно, а потом заерзала, пытаясь развернуться поудобнее. В ответ на это я просто повернулся на месте, перекинув ноги через лавку, и настойчиво притянул жену на колени. Подумалось, что куда проще было бы, если бы мы с ней попали в эту передрягу вдвоем; но тут же вспомнилась судьба остального экипажа дирижабля, и присутствие Уру перестало раздражать. Еще и ее смерти я точно не желал.
– Кажется, я старею, – через некоторое время тихо хмыкнула Александра.
– В каком смысле? – недоуменно уточнил я, слегка отстраняясь.
– Мне ужасно не хочется никуда идти, – виновато улыбнувшись, вздохнула она. – Нет, я понимаю, что других вариантов у нас нет; ты не думай, я не жалуюсь. Просто… кажется, за свою юность я уже наприключалась и находилась пешком впрок, теперь хочется чего-то более спокойного и комфортного.
– Я, стало быть, тоже старею, – усмехнулся в ответ, прижимая ее крепче и чувствуя, что с каждой секундой мой счет к негодяю, устроившему катастрофу, растет. Меньше всего мне сейчас хотелось думать о том, как нам выжить. – Никогда длинные марш-броски не любил, а теперь, похоже, совсем обленился.
Александра снова улыбнулась – ласково, чуть иронично, с пониманием, – обеими руками обняла меня за плечи и поцеловала.
И, естественно, другого момента для возвращения Уру выбрать не могла.
– Ой! – раздался звонкий испуганный возглас.
Александра вздохнула и выпрямилась, я тоже с неудовольствием перевел взгляд на дверной проем. Девушка стояла совершенно пунцовая от смущения и таращилась на нас полными ужаса глазами. Мы переглянулись, императрица снова коротко вздохнула и поднялась с моих колен; и мне даже удалось волевым усилием заставить себя не препятствовать ей, а вернуться к карте.
– Уру, давай мы с тобой сейчас что-нибудь поесть приготовим, – попыталась вывести телохранительницу из оцепенения моя жена. Та очнулась, встрепенулась и смущенно залепетала что-то про колодец и свежую воду. – Руамар, как ты думаешь, здесь не может оказаться какого-нибудь средства экстренной связи? Если есть карты и такие приборы, – невозмутимо обратилась Александра уже ко мне, изучая содержимое шкафа в углу. Кажется, там хранились съестные припасы.
– Мне ничего такого на глаза не попалось, – задумчиво отозвался я. – Да я особо и не смотрел: похоже, он связи с большой землей не имел. А впрочем, ничто не мешает проверить. – И я поднялся из-за стола, чтобы спуститься обратно в подвал. Уру, окончательно взявшая себя в руки, мягко, но непреклонно оттеснила Александру от шкафа. В мою сторону она, впрочем, откровенно избегала смотреть, явно чувствуя себя очень неловко. Мы с женой обменялись понимающими веселыми взглядами, я начал спускаться в подвал, а она – шагнула к лежаку.
– Ладно, я тогда пока осмотрю содержимое сундука. Может, там найдется хотя бы пара бурдюков, а то у нас только фляги, с таким количеством воды мы такой путь не осилим.
Первопредок, похоже, вдосталь налюбовавшись на наши приключения, решил не перегибать палку, и поиски мои увенчались успехом: в дальнем углу в невзрачном ящичке обнаружился кристалл связи. Поскольку в подвале такие артефакты работали плохо (им требовался солнечный свет), я с добычей поднялся наверх.
– Ого, – хором проговорили мои спутницы, уже успевшие аккуратно оттеснить в сторону карту с расчетами и на освободившемся месте собрать нехитрый перекус. Кстати, на крышке бочки, помимо ковша, лежали два потертых объемных бурдюка. – И он при этом не имел связи с внешним миром? – с сомнением проговорила Александра.
– Наверное, кристалл ему не принадлежал, и он не мог им пользоваться, – пожал плечами я, освобождая на столе место для артефакта.
– Все время забываю об этой привязке на крови, – поморщилась императрица. – Но тогда получается, он и для нас бесполезен?
– О нет! – довольно протянул я, аккуратно выкладывая хрупкий кристалл на плоскую глиняную тарелку за неимением другой подходящей подставки. – Должны же у меня быть хоть какие-то привилегии, а не только долг и обязанности. Право старшей крови здесь работает отлично. Проще говоря, если он настроен на какого-то оборотня, то он автоматически настраивается на кровь Шаар-анов. А теперь будем надеяться, что он исправен, – с сомнением проговорил я, осторожно активируя артефакт.
Кристаллы связи в использовании очень просты. Для работы их достаточно неподвижно зафиксировать и обеспечить отсутствие в ближайшем радиусе других артефактов. В общем-то последний пункт не обязателен, но тогда связному устройству требовалась тонкая настройка, и с этим уже мог справиться только маг. Связаться с его помощью можно было с любым оборотнем; точнее, с любым, у кого под рукой находится подобный кристалл, привязанный к его крови.
Привязка эта, к слову, была необходима не столько для защиты от посторонних рук, сколько для нормальной работы артефакта. Как это было связано – я, честно говоря, не интересовался. Но точно знал, что непривязанный артефакт имеет значительно меньший радиус действия, более чувствителен к внешним воздействиям и в целом качество его работы намного ниже.
Этот артефакт был обыкновенным, с привязкой. Загадочный отшельник, как я и предполагал, не был его хозяином, и именно поэтому ценный предмет пылился в дальнем углу, забытый и бесполезный.
Для того чтобы осуществить вызов, необходимо было коснуться кристалла и представить или назвать то место или того оборотня, с которым необходимо связаться. Прикинув время, я для начала вызвал свой собственный кабинет.
– Руамар?! – Встревоженный голос Инварр-ара в повисшей настороженной тишине прозвучал громом.
– Откуда же ты знаешь, как они пахнут?
– В зверинце в Агаре долгое время жил один, его какой-то маг поймал. Я сроду никогда не слышал, чтобы они в группы собирались. Ну один, два, но столько?!
– Мелковаты они для демонов, – с сомнением проговорила я.
– Тоже верно. Но зато они огненные, – усмехнулся он. – Может, здесь все по вашей пословице: «У страха глаза велики»? Ладно, пойдем, надо перетащить тюфяки в дом и осмотреться там. Впрочем, этим можно будет заняться и утром.
– Ты тоже уверен, что никто больше не придет? Ну там еще какая-нибудь нечисть вроде этого?
– Не думаю. Если тут паслось стадо овшунов, вряд ли на расстоянии дневного перехода есть какая-либо жизнь.
– И все-таки я не поняла, – упрямо повторила я, подобрав с земли клинок и на ходу отрезая им кусок от привязанной на пояс ткани, чтобы протереть лезвие. Меж тем мы зашли в овчарню (или правильнее ее «овшурней» называть?). – Мифические они персонажи или реальные?
– Ты сомневаешься в их реальности? – со смешком уточнил Руамар, собирая тюки в охапку и закидывая на плечо. – Да нет, не мифические; просто довольно необычные, а потому – считаются таковыми. Самое интересное, встречаются они очень редко, а тут – сразу такая орава.
– Может, не стоило убивать хозяина? Вдруг он был ни при чем? – осторожно уточнила я, шагая рядом с оборотнем в сторону дома.
– Если бы у него были овцы, эти твари их бы давно сожрали. Я готов поклясться, что он скармливал им всех, кто имел неосторожность сюда забрести.
– Но зачем ему это?
– Говорят, молоко овшунов обладает множеством очень ценных алхимических качеств, в частности, продлевает жизнь.
– То есть он мог быть магом? – насторожилась я.
– Мог, и скорее всего был. Не волнуйся, вы сейчас ляжете спать, а я осмотрюсь у него в доме. Если попадется что-то опасное, уйдем.
Империя Руш, центральная часть провинции Гвар
Император Руамар Шаар-ан
Когда мы дошли до дома, расторопная Уру уже убрала тело хозяина, но кровью пахло остро. Судя по запаху и следам, умер Мир не в собственной постели, а возле двери. В общем-то при таком раскладе лежаки могли и не понадобиться, вполне можно было воспользоваться хозяйским спальным местом.
Совесть и чувство брезгливости меня не мучили. Мародерствовать стыдно, когда ты разоряешь чей-то чужой дом. А если хозяин дома пытался тебя угробить, то это уже не мародерство, а компенсация и законная добыча. В виновности Мира я не сомневался.
Телохранительница вернулась следом за нами; кажется, она оттащила тело куда-то за дом.
– Все спокойно? – уточнил я.
– Да, он точно умер, – кивнула она. – Только он не спал, когда я вошла, а собирался выйти на улицу. Даже замахнулся на меня чем-то вроде амулета, но я увернулась. Оно на улицу улетело.
– Это хорошо, что увернулась. – Я кивнул, озираясь по сторонам и прислушиваясь к собственным ощущениям. Я не маг, но для того, чтобы чуять чары, не обязательно им быть, достаточно соответствующих тренировок и внимательности. Разобраться в их природе – уже другое дело, тут требовался специалист; но, чтобы случайно не вляпаться в какую-нибудь ловушку, мне просто нужно было оценить общий фон, а на это моих умений хватало.
– Ложитесь спать, я до утра покараулю, – обратился я к своим спутницам. Те, по счастью, спорить не стали, хотя Уру и выглядела расстроенной.
На хозяйской лежанке они устраиваться все же не стали, кучей свалили тюфяки возле печки и довольно быстро затихли. Все это время я ожидал на пороге и, только когда возня прекратилась, сосредоточился.
Единственное в комнате, что содержало в себе хоть немного магии, это была кровь хозяина на полу. Слабые отголоски жившей в оборотне силы и дополнительное подтверждение правильности предположения. Тот факт, что в основном помещении ничего магического больше не было, не удивил: любая магия могла его выдать, да и на ловушки я всерьез не рассчитывал. Учитывая наличие подвала и чердака (судя по высоте дома, много места там быть не могло, но какой-то дополнительный этаж явно присутствовал), куда проще было содержать всевозможные игрушки подальше от чужих глаз.
Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, я приступил к осмотру.
Настроение было паршивым, и его не улучшила даже удивительно легкая победа над овшунами. Причем паршивым оно было с момента сегодняшнего – точнее, уже вчерашнего – пробуждения.
Раздражение коконом опутывало меня, пульсировало в венах и не думало куда-то исчезать; даже, кажется, усиливалось. Огромного труда стоило не пытаться сорвать его на окружающих. Причем держался я не столько из совестливости, сколько из-за понимания причин подобного настроения и осознания: не поможет.
Потому что злился я главным образом на себя, на организатора покушения и, кажется, уже на самого Первопредка. На себя – за то, что самым непростительным образом растерялся, когда понял, что дирижабль потерял управление. На Первопредка – за эту глухую степь вокруг, за идиотскую встречу с овшурами, за необходимость тратить на все это время и за то, что происходит сейчас в столице. А на загадочного противника… не за покушения как таковые. Подобное я мог понять, мог поставить себя на его место: при желании ненавидеть меня было нетрудно.
За неразборчивость в средствах.
Дочку Ордар-вера мне было бы не жалко. Совсем. Я не люблю и никогда не жалею дураков, особенно – дураков идейных, даже не пытающихся как-то с собственной глупостью бороться, а Инсара была именно такой. Несмотря на наличие у нее положительных качеств, таких, как доброта и внешняя красота, которые даже я признавал, глупость все перевешивала. Но дуракам, как известно, везет, и она выжила.
Выжила дочь Аруш-вера. Маленького ребенка мне уже было жалко; как минимум потому, что у нее был хороший шанс вырасти нормальным оборотнем. Да и вообще, я считал неправильным втягивать детей в противостояние взрослых. Но, к счастью, она выжила.
И вот… Выше всего я ценил в окружающих профессионализм, мужество и верность. И вот этот обрубок отправил к Первопредку почти четыре десятка оборотней, обладавших этими качествами в полном объеме, лучших из лучших. Лучший экипаж дирижабля, два десятка лучших воинов из моей личной стражи и командира этой самой стражи. Того, кто много лет назад научил меня правильно держать клинки и существенно повысил мои шансы выжить на войне. И ради чего? Вывести из строя дирижабль? Вот так неуклюже, бездарно, бессмысленно… Может, за случившимся стоял кто-то другой? Слишком нелепая попытка, слишком ненадежное орудие – яд, а все предыдущие удары были спланированы гораздо лучше, и тогда нас спасло чистой воды везение. Точно я пока знал одно: умирать он будет медленно и мучительно.
Возвращаясь к сегодняшней нечисти… все тоже было довольно странно. Мысль об очередном покушении я отмел сразу, уж слишком сложно было обеспечить наше появление в нужном месте. Причастность Мира к появлению тварей тоже не вызывала никаких сомнений: в овчарне совершенно точно пахло овшунами, а при достаточно долгом контакте не заметить разницы в поведении было невозможно. Да и защита от огня какая-никакая должна была быть, если они действительно проводили здесь зиму.
В последних событиях меня настораживало другое: мы слишком легко с ними справились. Овшуны на редкость опасные твари, а мы отделались легким испугом. Что-то с ними было не так, а вот что – я не понимал. Они были мельче, чем я помнил? Или просто – слабее? Может, ослабли от голода?
А еще было интересно, чем на Уру замахнулся их покойный хозяин. И уж не ради ли этого самого «чем» он собирался выбраться из своего логова?
Наружу для поисков загадочного предмета я спешить не стал, вместо этого взобрался по лестнице наверх. Там действительно обнаружился небольшой, почти пустой чердак с толстой печной трубой посередине, перемещаться по которому можно было только на четвереньках. Еще один люк, расположенный чуть в стороне от первого, вел на совершенно пустую плоскую крышу, огороженную низким – по колено – бортиком. Пол чердака был застелен клоками чуть прелого сена, в дальнем углу валялся ворох каких-то тряпок; я не поленился проверить, и при ближайшем рассмотрении тряпки оказались такими же тонкими коврами-гобеленами, какие закрывали стены в основной комнате. Пахло здесь кроме сена пылью, какими-то подпорченными фруктами и все теми же овшунами, но все запахи были смазанные, застарелые; кажется, этим помещением давно не пользовались.
А вот подвал оказался гораздо более интересным местом, окончательно развеявшим сомнения в причастности покойного хозяина дома к последним событиям. Это была лаборатория мага. Чтобы точно оценить качество оснащения, мне не хватало знаний, но, на мой взгляд, лаборатория была весьма внушительной. Центр комнаты занимал большой алхимический стол с кучей ящиков и ящичков, от которого вверх шла вытяжная труба, очевидно проходя сквозь печь наверх. В углу стоял одинокий стул со столом, а вдоль всех стен стояли стеллажи с книгами, рукописями, какими-то колбами, ящичками и кристаллами.
Честно говоря, масштабы впечатляли. Как он умудрился соорудить подобное в такой глуши в отрыве от цивилизации? Я, конечно, мог ошибаться, но, на мой взгляд, в одиночку такое невозможно было сделать даже при помощи магии. Значит, кто-то ему помогал, и это был уже очень интересный вопрос. Кто? Для ответа надо было сначала установить личность самого Мира. Если у него были свои деньги, мастеров он мог просто нанять, если не было – следовало искать покровителя, профинансировавшего создание этой секретной лаборатории. А еще было бы неплохо выяснить, чем именно он здесь занимался. Вряд ли такое богатство было нужно исключительно для разведения овшунов.
Алхимическое барахло и артефакты я благоразумно не стал трогать, а вот в бумагах покопался. Большинство записей изобиловало зубодробительными терминами и формулами, явно представляя собой некие исследования. Попалось несколько тетрадей, испещренных странными значками; кажется, это был шифр. Кроме того, на мое счастье, среди бумаг нашлась подробная карта провинции. Пометки красным крестом «вы находитесь здесь» не было, но зато обнаружились навигационные приборы. Как всем этим пользоваться, я в общих чертах представлял и очень надеялся, что у меня получится хотя бы примерно определить наше положение в пространстве. Не хотелось бы потерять координаты этой лаборатории; я нутром чуял, что здесь масса интересного, которое вполне может пригодиться.
Наконец, прихватив штурманский набор, я выбрался наверх и расположился за столом, чтобы провести время дежурства с пользой.
Когда я получил более-менее вменяемые результаты, не изменяющиеся после пересчета, уже рассвело, солнце прилично поднялось над горизонтом. Я собрался будить спутниц, но те, будто почувствовав, зашевелились сами. Уру тут же убежала на улицу, желая осмотреть колодец; хотя лично мне показалось, что она просто по-прежнему чувствовала себя виноватой за ночные события и стеснялась нашего общества. Александра же из-за моего плеча заглянула в карту и уточнила:
– Как успехи?
– Вроде бы неплохие. – Я развернулся на скамье вполоборота и левой рукой обнял супругу, притягивая ее ближе. – Я примерно догадываюсь, где мы находимся. Правда, новость не слишком хорошая: до ближайшей цивилизации отсюда не меньше семи дней пути, при условии, что идти мы будем быстро. Как твои руки? – уточнил, перехватив ее левую ладонь. Правая в этот момент лежала на моем плече.
– Спасибо, хорошо, – кивнула Александра. Я взял ее ладонь, покрытую нежной молодой розовой кожей, поднес к лицу и прижался губами. – Я только не поняла, куда их в итоге надо было бить?
– Грудь, горло и морда – самые горячие места, – глухо проговорил я, не меняя позы. – Удары туда должны быть наиболее короткими, а лучше их вообще избегать.
Ощущение было довольно непривычным: я чувствовал себя виноватым перед ней. Ладно Уру; она, в конце концов, телохранитель, это ее обязанность, и пол здесь не играл никакой роли. А Александра – женщина. Моя женщина. Я должен был защищать ее, а не сражаться с ней плечом к плечу. Да, она вызывала уважение умением постоять за себя и восхищение уровнем этого умения; но в том, что ей пришлось к нему прибегнуть, я видел свою вину. И это ощущение не добавляло хорошего настроения. Знал бы, чем обернется поездка, оставил бы ее в столице на попечении Мунара и его жены!
– Ладно, дойдем как-нибудь, – философски вздохнула она. – Кстати, я хотела спросить: а почему вы шли на двух ногах, а не на четырех лапах?
– Потому что днем земля бы очень жгла лапы с непривычки, обувь в этом отношении гораздо удобнее. Дальше я предлагаю двигаться ночью, по холодку, а спать днем.
– Неизвестно, что хуже – днем идти или пытаться спать, – усмехнулась Александра. – Но мне не принципиально, а так, соглашусь, получится быстрее. Да и я наконец-то посмотрю на твое лохматое величество в кошачьем облике. А то любопытно.
– Что любопытного-то? Олун как олун. – Я пожал плечами, выпустил ладонь жены и обнял ее бедра обеими руками, прижавшись лбом куда-то в область солнечного сплетения.
– Это для тебя «олун как олун», а для меня это – экзотика, – со смешком отозвалась она и замолчала. Пару секунд постояла неподвижно, а потом заерзала, пытаясь развернуться поудобнее. В ответ на это я просто повернулся на месте, перекинув ноги через лавку, и настойчиво притянул жену на колени. Подумалось, что куда проще было бы, если бы мы с ней попали в эту передрягу вдвоем; но тут же вспомнилась судьба остального экипажа дирижабля, и присутствие Уру перестало раздражать. Еще и ее смерти я точно не желал.
– Кажется, я старею, – через некоторое время тихо хмыкнула Александра.
– В каком смысле? – недоуменно уточнил я, слегка отстраняясь.
– Мне ужасно не хочется никуда идти, – виновато улыбнувшись, вздохнула она. – Нет, я понимаю, что других вариантов у нас нет; ты не думай, я не жалуюсь. Просто… кажется, за свою юность я уже наприключалась и находилась пешком впрок, теперь хочется чего-то более спокойного и комфортного.
– Я, стало быть, тоже старею, – усмехнулся в ответ, прижимая ее крепче и чувствуя, что с каждой секундой мой счет к негодяю, устроившему катастрофу, растет. Меньше всего мне сейчас хотелось думать о том, как нам выжить. – Никогда длинные марш-броски не любил, а теперь, похоже, совсем обленился.
Александра снова улыбнулась – ласково, чуть иронично, с пониманием, – обеими руками обняла меня за плечи и поцеловала.
И, естественно, другого момента для возвращения Уру выбрать не могла.
– Ой! – раздался звонкий испуганный возглас.
Александра вздохнула и выпрямилась, я тоже с неудовольствием перевел взгляд на дверной проем. Девушка стояла совершенно пунцовая от смущения и таращилась на нас полными ужаса глазами. Мы переглянулись, императрица снова коротко вздохнула и поднялась с моих колен; и мне даже удалось волевым усилием заставить себя не препятствовать ей, а вернуться к карте.
– Уру, давай мы с тобой сейчас что-нибудь поесть приготовим, – попыталась вывести телохранительницу из оцепенения моя жена. Та очнулась, встрепенулась и смущенно залепетала что-то про колодец и свежую воду. – Руамар, как ты думаешь, здесь не может оказаться какого-нибудь средства экстренной связи? Если есть карты и такие приборы, – невозмутимо обратилась Александра уже ко мне, изучая содержимое шкафа в углу. Кажется, там хранились съестные припасы.
– Мне ничего такого на глаза не попалось, – задумчиво отозвался я. – Да я особо и не смотрел: похоже, он связи с большой землей не имел. А впрочем, ничто не мешает проверить. – И я поднялся из-за стола, чтобы спуститься обратно в подвал. Уру, окончательно взявшая себя в руки, мягко, но непреклонно оттеснила Александру от шкафа. В мою сторону она, впрочем, откровенно избегала смотреть, явно чувствуя себя очень неловко. Мы с женой обменялись понимающими веселыми взглядами, я начал спускаться в подвал, а она – шагнула к лежаку.
– Ладно, я тогда пока осмотрю содержимое сундука. Может, там найдется хотя бы пара бурдюков, а то у нас только фляги, с таким количеством воды мы такой путь не осилим.
Первопредок, похоже, вдосталь налюбовавшись на наши приключения, решил не перегибать палку, и поиски мои увенчались успехом: в дальнем углу в невзрачном ящичке обнаружился кристалл связи. Поскольку в подвале такие артефакты работали плохо (им требовался солнечный свет), я с добычей поднялся наверх.
– Ого, – хором проговорили мои спутницы, уже успевшие аккуратно оттеснить в сторону карту с расчетами и на освободившемся месте собрать нехитрый перекус. Кстати, на крышке бочки, помимо ковша, лежали два потертых объемных бурдюка. – И он при этом не имел связи с внешним миром? – с сомнением проговорила Александра.
– Наверное, кристалл ему не принадлежал, и он не мог им пользоваться, – пожал плечами я, освобождая на столе место для артефакта.
– Все время забываю об этой привязке на крови, – поморщилась императрица. – Но тогда получается, он и для нас бесполезен?
– О нет! – довольно протянул я, аккуратно выкладывая хрупкий кристалл на плоскую глиняную тарелку за неимением другой подходящей подставки. – Должны же у меня быть хоть какие-то привилегии, а не только долг и обязанности. Право старшей крови здесь работает отлично. Проще говоря, если он настроен на какого-то оборотня, то он автоматически настраивается на кровь Шаар-анов. А теперь будем надеяться, что он исправен, – с сомнением проговорил я, осторожно активируя артефакт.
Кристаллы связи в использовании очень просты. Для работы их достаточно неподвижно зафиксировать и обеспечить отсутствие в ближайшем радиусе других артефактов. В общем-то последний пункт не обязателен, но тогда связному устройству требовалась тонкая настройка, и с этим уже мог справиться только маг. Связаться с его помощью можно было с любым оборотнем; точнее, с любым, у кого под рукой находится подобный кристалл, привязанный к его крови.
Привязка эта, к слову, была необходима не столько для защиты от посторонних рук, сколько для нормальной работы артефакта. Как это было связано – я, честно говоря, не интересовался. Но точно знал, что непривязанный артефакт имеет значительно меньший радиус действия, более чувствителен к внешним воздействиям и в целом качество его работы намного ниже.
Этот артефакт был обыкновенным, с привязкой. Загадочный отшельник, как я и предполагал, не был его хозяином, и именно поэтому ценный предмет пылился в дальнем углу, забытый и бесполезный.
Для того чтобы осуществить вызов, необходимо было коснуться кристалла и представить или назвать то место или того оборотня, с которым необходимо связаться. Прикинув время, я для начала вызвал свой собственный кабинет.
– Руамар?! – Встревоженный голос Инварр-ара в повисшей настороженной тишине прозвучал громом.