– Я распорядился вернуть их на место, раз уж ты осознала всю важность вопроса, – пожав плечами, пояснил Руамар. Вот такой – обнаженный, взъерошенный, с довольным выражением лица и жарко поблескивающими желтыми глазами – он напоминал большого кота гораздо сильнее, чем казалось до этого. Еще когда злился; но вот таким он определенно вызывал куда больше симпатии.
Первый гость прибыл, когда я воевала с пряжкой ремня и пыталась решить, хочу ли я натянуть сапоги или настолько обленилась, что предпочту походить босиком. Когда за дверью в гостиной послышались приглушенные голоса, один из которых, как я опознала, принадлежал Руамару, лень победила. Уж очень любопытно было, что же это за доверенные лица такие.
В общем-то биография императора не оставляла сомнений, где он мог добыть себе достойных доверия приятелей или даже друзей. Война – это одна из тех стихий, которые очень быстро выявляют подлинную цену того или иного человека. Ну или нечеловека.
К моему удивлению, первым из доверенных лиц оказался тот самый пегий от седины Иммур Таан-вер, министр внешних связей, упрекавший императора в поспешности.
– Ваше величество, – бросив на Руамара озадаченный взгляд, коротко поклонился мне гость.
– Без официоза, Иммур. Сегодня я настроен спокойно посидеть в кругу друзей, – отозвался вольготно рассевшийся на диване император. – Иди сюда и спрашивай, что у тебя там за сложности, – это уже было сказано мне, причем Руамар красноречиво похлопал ладонью по сиденью рядом с собой.
На столе когда-то успела материализоваться еда. Впрочем, нет; принимая во внимание несколько пыльных винных бутылок, скорее – закуска.
– Тогда вопрос первый, – со вздохом проговорила я, когда Руамар подгреб меня поближе и, приобняв за талию и устроив ладонь на моем бедре, с блаженным видом уткнулся мне в волосы. – Объясни мне все-таки, что у вас считается приличным и в каком кругу, я окончательно перестала понимать. Надеть брюки – неприлично, а обниматься на совете – прилично?
Муж шумно фыркнул в ответ, а опустившийся в кресло Иммур едва заметно улыбнулся.
Что-то очень странное было в узком скуластом лице этого оборотня. Некая болезненная настороженность, нервозность; похоже, седина в его волосах появилась преждевременно при неких весьма неприятных обстоятельствах. Серые глаза смотрели с неизменным подозрением, выдавая постоянное ожидание подвоха даже не от собеседника – от всего мира. Если не принимать в расчет эту странность, его можно было назвать весьма обаятельным и даже симпатичным.
– Неприличным не может считаться то, что естественно и продиктовано инстинктами, – проговорил муж. – С этой точки зрения секс – такое же нормальное занятие, как сон и прием пищи. Учитывая, что мы прекрасно чуем запахи, довольно глупо выстраивать вокруг этого процесса сложные моральные церемонии, как это делают люди. Другое дело, что слишком явно демонстрировать свои отношения при посторонних не принято, но не потому, что это неприлично, а потому… скажем так, просто невежливо.
– Завидовать будут, – насмешливо подсказал появившийся пару секунд назад на пороге Анамар, слышавший последнюю фразу.
– Вроде того, – согласился Руамар. – Но для молодоженов в этом вопросе делается исключение. Просто потому, что контролировать себя в это время очень сложно, и все это прекрасно понимают.
– А поцелуи?
– Дались тебе эти поцелуи, – раздраженно проворчал он.
– Мне непонятно, почему Уру так отчаянно краснела, когда я ее об этом расспрашивала. А с твоих слов я поняла, что это не вполне прилично, но ничего особенного или страшного в этом нет.
В ответ муж тихонько пробормотал себе под нос что-то раздраженное, а гости, переглянувшись, грянули хохотом.
– Что это сейчас было? – Я озадаченно вскинула брови, переводя взгляд с одного оборотня на другого. Заглянуть в глаза мужу было затруднительно: его нос категорически отказывался покидать мою прическу.
– Как не стыдно так издеваться над ребенком, – укоризненно качнув головой, протянул Иммур.
– В каком смысле? – вздохнула я.
– В прямом, – все-таки решил пояснить подробнее Руамар. – Этот жест в самом деле считается довольно непристойным, и в него действительно вкладывается определенный смысл. Но, во-первых, Уру еще ребенок и просто не все понимает. А во-вторых, подробности происходящего за дверями супружеской спальни вообще никого не касаются, и если обоих все устраивает, то ничего неприличного в поцелуях нет. И, предваряя твой следующий вопрос, если кто-то решит поцеловать кого-то в губы при посторонних, то…
– Завидовать будут, – расхохотался Анамар, подсказывая запнувшемуся императору нужное слово.
– В общем, да, – хмыкнул Руамар. – Ну, взгляды отведут; может, даже выскажутся неодобрительно. Слухи определенные пойдут, да. Но в основном, конечно, от зависти. Оборотни по натуре существа довольно властные и эгоистичные, и подобное признание этой самой власти потешит любое самолюбие.
Разговор прервался при появлении еще пары оборотней – Инварр-ара и Ранвара Раум-ана, насколько я успела понять из его доклада на совете – ответственного за промышленность и торговлю. Этот крепкий коренастый мужчина со светло-каштановыми волосами, остриженными очень коротко, и насмешливыми серо-зелеными глазами был, кажется, старше всех присутствующих. Он тоже вежливо поклонился мне, тоже удостоился от императора распоряжения «оставить официоз», но в отличие от Таан-вера в ответ неодобрительно поморщился.
– Руамар, я, конечно, понимаю: ты Владыка и твое слово – закон, но подобное разрешение ее величество должна давать сама. И коль уж ты облачил ее в цвета власти, сам изволь первым уважать это свое решение. Иначе не удивляйся потом, что его начнут игнорировать и другие.
Против ожидания на столь решительную отповедь император отреагировал не возмущением, а тяжелым вздохом.
– Ладно, считай, устыдил и призвал к порядку. Александра?
– Ничего не имею против более… неформального обращения, – честно подтвердила я. – Мне так будет привычней и приятней.
– Ран, формальности улажены?
– Теперь – да, – серьезно кивнул тот.
– Ладно, коль формальности улажены, может, мы уже не дадим этому великолепному вину превратиться в уксус? – не выдержал главнокомандующий.
– Тебе волю дай, оно бы в вино превратиться не успело, – насмешливо фыркнул Иммур.
– Протестую! Когда это вино попало в бутылки, я еще не родился, – возразил Анамар, лежащей здесь же салфеткой любовно протирая от пыли бока сосуда и примериваясь к нему со штопором. – Я правильно понимаю, ты не просто так решил разорить свой погреб на такой шедевр? – обратился он к императору.
Тот в ответ пожал плечами:
– Обычно это принято делать перед обрядом, но у нас получилось вот так. Я желаю отметить собственную свадьбу.
– Ого! – за всех высказался главнокомандующий, остальные же обменялись задумчивыми взглядами, которые в итоге скрестились на мне. А я, честно говоря, пребывала в не меньшем, а то и в большем шоке, чем мужчины. – То есть все настолько серьезно?
– Скажем так, я вполне доволен сложившимся положением вещей и считаю это событие вполне достойным ящика хорошего вина, – усмехнулся Руамар.
– Думаю, я выскажу мнение всех присутствующих, но… ты уверен, что твои поступки продиктованы разумом, а не «кровью Первопредка»? – хмурясь, уточнил Ранвар Раум-ан. – И я сейчас не про вино. Зеленый цвет, клятва, что дальше?
– Ран, я когда-нибудь давал повод считать меня идиотом? – Голос императора зазвучал серьезно и совершенно спокойно.
– За какой период? – иронично усмехнулся министр торговли. – Ладно, последние лет десять ты проявляешь удивительное здравомыслие; даже странно, откуда что взялось. Если бы ты не имел такого портретного сходства с покойным Шидаром, я бы даже решил, что ты не его родной сын.
– Ты последние лет восемь чаще всех твердил, что мне пора уже определиться с женой. Напомни, что я тебе отвечал?
– Что не видишь вокруг никого, кто был бы достоин занять это место, и что следовать зову плоти в этом вопросе ты будешь в последнюю очередь. И я даже с тобой соглашался, – с легким прищуром разглядывая меня, кивнул Ранвар.
– Прекрасно. Так вот, волею Первопредка получилось так, что Александра как раз полностью устраивает меня в роли императрицы, а стало быть, устроит и всех вас. Надеюсь, на этом мы оставим тему моего неожиданного поведения и глупые вопросы про «кровь Первопредка», гипотетическую влюбленность, приворотное зелье и временное помешательство? – К концу этой раздраженной тирады в голосе императора уже отчетливо слышалось рычание.
– Прости, я все понял, – покаянно склонил голову Ранвар.
Словно разряжая неловкость, настежь распахнулась дверь, впуская последнего участника императорских посиделок. Точнее, участницу.
– Мальчики, вы еще трезвые? – бодро поинтересовалась Шарра Нойр-ан, летящим шагом преодолевая расстояние до стола. Изящным движением выхватив у Анамара бокал, который тот как раз только успел наполнить, женщина бесцеремонно плюхнулась на диван рядом со мной. – Простите, я немного задержалась.
– Да мы уж чуем, что именно тебя задержало, – иронично хмыкнул Анамар. – Сам император управился быстрее, а тебя все ждут!
– Самому императору не приходится каждый раз искать для этих целей подходящую партнершу, у него для этого теперь законная жена есть, – очень по-кошачьи фыркнула она. – Саша, ты не представляешь, как я рада твоему появлению! – переключилась на меня женщина.
– Шарра! – мучительно скривился Ранвар, явно недовольный ее панибратским тоном.
– Что – Шарра?! – эмоционально всплеснула руками та, чудом не разлив содержимое бокала. – Это вы все грозные и страшные, к вам подобраться – хвост узлом завяжется! А я знаешь как устала отбиваться от вопросов на тему «чем мы тут все занимаемся»?! Когда меня считали только императорской любовницей, это было даже мило, а теперь половина общественности уверена, что я тут с вами четверыми сразу тра…
– Шарра! – хором оборвали ее Ранвар и Мунар.
– Нет, ну я надеюсь, с появлением императрицы меня перестанут подозревать в участии в оргиях. Хотя… – с сомнением протянула она и, искоса глядя на меня, задумчиво покачала головой.
– Она так много говорит, когда волнуется и чувствует неловкость, – со смешком пояснил вполголоса Руамар, явно искренне наслаждаясь происходящим.
– Все-то ты знаешь, – недовольно наморщила нос Шарра. – Да, волнуюсь. А ты бы на моем месте не волновался?! Такое событие: Рур не просто женился, а еще и выглядит неприлично довольным этим событием!
– Почему – неприлично? – насмешливо уточнил Анамар.
– Потому что неприлично быть таким довольным, когда брак совершается по расчету, – назидательно воздев палец кверху, сообщила Шарра. – Даже мой покойный обрубок на второй день начал сомневаться, так ли уж нужен ему был этот брак.
– А на третий умер. Видимо, от осознания, – язвительно процедил Иммур.
– Разумеется! А нечего было жениться на молоденькой, – скривилась она. – Вот его сердце и не выдержало. А если есть какие-то доказательства…
– Так, закрыли тему, – строго оборвал начавшуюся перепалку Руамар. – Надоели уже, каждый раз одно и то же! Первый и последний раз предупреждаю: еще раз сцепитесь – женю собственным высочайшим указом. И с удовольствием понаблюдаю, кто из вас двоих выживет, – проворчал он.
Спорщики воззрились на императора с одинаковым ужасом в глазах, а я не удержалась от ремарки.
– Мне кажется, это будет очень удачное решение, – задумчиво хмыкнула я, переводя взгляд с мужчины на женщину и обратно. – Обычно когда между парой так искрит, это говорит только об одном…
– Все. Молчу! Но я начинаю понимать, как вы умудрились столь быстро найти общий язык, – усмехнулась Шарра, с интересом меня разглядывая. – Возвращаясь к прерванному вопросу, Саша, я очень рада, что наш маленький, но дружный коллектив так расширился. Надеюсь, мы с тобой тоже подружимся. – Она заговорщицки подмигнула и, отсалютовав бокалом, наконец-то пригубила лишь чудом не разлитое до сих пор вино. – За нашу императрицу!
На мне опять скрестились задумчивые взгляды присутствующих, молча поддержавших тост, и почему-то вот сейчас стало не по себе. Хотя, казалось бы, сейчас здесь все «свои». Может, потому и стало, что «свои» они между собой, а я для них – существо чуждое и непонятное?
– Руамар, ты обещал ответить на некоторые вопросы. Это обещание все еще в силе? – нарушила я повисшую на несколько мгновений тишину, пока все с удовольствием пробовали вино.
– Я даже догадываюсь, что именно ты хочешь узнать. Спрашивай, – милостиво кивнул он.
– Твое выпадение из реальности вчера вечером… что это было?
Заинтересованные взгляды гостей скрестились на хозяине, и только Инварр-ар что-то тихо буркнул себе под нос, неодобрительно поморщившись.
– То, в чем заключается смысл существования Владыки. Надеюсь, ты понимаешь, что информация эта должна остаться в пределах данной комнаты. За исключением здесь присутствующих, ею владеют только несколько старших жриц, и так до́лжно оставаться впредь.
– Понимаю, – с некоторой растерянностью кивнула я, а гости во все глаза молча разглядывали своего императора. Кажется, они попросту не верили, что тот решил посвятить меня в Великую Тайну.
– Владыка и император – это разные вещи, просто мало кто об этом знает. Император – просто должность, Владыка – суть, и не всегда эти два понятия применимы к одному и тому же оборотню. Шидар был императором, но Владыкой он не был. Я тебе уже говорил, оборотни – эгоистичные индивидуалисты, и заставить их кому-то подчиняться не так-то просто. Но Первопредок позаботился о своих детях, и в узде наш народ держит кровь рода Шаар-анов. Она заставляет повиноваться, она помогает сдерживать инстинкты, она же не позволяет увязнуть в мелких дрязгах и междоусобицах. Скажем так, император властен над человеческой сущностью оборотней, Владыка – над звериной. Поскольку объяснить зверю что-то словами невозможно, приходится делать это другими методами. Транс, который ты наблюдала, это… тот самый «другой метод». Возможность одновременно вступить в контакт со всеми подданными и на уровне воли и инстинктов подтвердить власть старшей крови. Я понятия не имею, как именно работает этот механизм, но как-то работает. А тот факт, что я умудрился впасть в это состояние, находясь с тобой наедине, – дополнительное подтверждение моего доверия тебе. Зверь точно знает, кому можно верить, кому – нет, и никогда в этом вопросе не ошибается. За годы жизни я тоже научился ощущать окружающих на том самом инстинктивном уровне, и эти ощущения только подтверждают изначальный вердикт. – Он пожал плечами, подводя итог короткой лекции и возвращаясь носом к моим волосам.
– А почему это так тщательно скрывается? – озадаченно нахмурилась я.
– Смерть императора – это досадно, даже почти трагично, но в случае наличия прямого наследника – сына или брата – и тех, кто поможет удержать власть, это не такая уж большая беда. Смерть Владыки в тот момент, когда у него нет потенциального преемника… Когда мне было пятнадцать, умер Шингар Шаар-ан, младший брат моего деда, который, несмотря на отсутствие какого-либо официального статуса, являлся тогда Владыкой. Я почти уверен, что именно долгое отсутствие воли старшего привело к войне, а у Шингара не было достойного наследника.
– А твой отец? И ты?
– Шидар был властолюбив и эгоистичен, а потому слишком слаб для этой роли. А я был ребенком – глупым, слабым и не уверенным в себе. – Голос Руамара был все такой же спокойный и невозмутимый; только ироничный смешок придал словам некоторую эмоциональную окраску. Очень неожиданную окраску. – Владыку определяет не порядок наследования, а личные качества. Мне было почти тридцать, когда Первопредок посчитал меня достойным.
Опять повисла неловкая пауза, которую нарушила недовольным насмешливым фырканьем Шарра:
Первый гость прибыл, когда я воевала с пряжкой ремня и пыталась решить, хочу ли я натянуть сапоги или настолько обленилась, что предпочту походить босиком. Когда за дверью в гостиной послышались приглушенные голоса, один из которых, как я опознала, принадлежал Руамару, лень победила. Уж очень любопытно было, что же это за доверенные лица такие.
В общем-то биография императора не оставляла сомнений, где он мог добыть себе достойных доверия приятелей или даже друзей. Война – это одна из тех стихий, которые очень быстро выявляют подлинную цену того или иного человека. Ну или нечеловека.
К моему удивлению, первым из доверенных лиц оказался тот самый пегий от седины Иммур Таан-вер, министр внешних связей, упрекавший императора в поспешности.
– Ваше величество, – бросив на Руамара озадаченный взгляд, коротко поклонился мне гость.
– Без официоза, Иммур. Сегодня я настроен спокойно посидеть в кругу друзей, – отозвался вольготно рассевшийся на диване император. – Иди сюда и спрашивай, что у тебя там за сложности, – это уже было сказано мне, причем Руамар красноречиво похлопал ладонью по сиденью рядом с собой.
На столе когда-то успела материализоваться еда. Впрочем, нет; принимая во внимание несколько пыльных винных бутылок, скорее – закуска.
– Тогда вопрос первый, – со вздохом проговорила я, когда Руамар подгреб меня поближе и, приобняв за талию и устроив ладонь на моем бедре, с блаженным видом уткнулся мне в волосы. – Объясни мне все-таки, что у вас считается приличным и в каком кругу, я окончательно перестала понимать. Надеть брюки – неприлично, а обниматься на совете – прилично?
Муж шумно фыркнул в ответ, а опустившийся в кресло Иммур едва заметно улыбнулся.
Что-то очень странное было в узком скуластом лице этого оборотня. Некая болезненная настороженность, нервозность; похоже, седина в его волосах появилась преждевременно при неких весьма неприятных обстоятельствах. Серые глаза смотрели с неизменным подозрением, выдавая постоянное ожидание подвоха даже не от собеседника – от всего мира. Если не принимать в расчет эту странность, его можно было назвать весьма обаятельным и даже симпатичным.
– Неприличным не может считаться то, что естественно и продиктовано инстинктами, – проговорил муж. – С этой точки зрения секс – такое же нормальное занятие, как сон и прием пищи. Учитывая, что мы прекрасно чуем запахи, довольно глупо выстраивать вокруг этого процесса сложные моральные церемонии, как это делают люди. Другое дело, что слишком явно демонстрировать свои отношения при посторонних не принято, но не потому, что это неприлично, а потому… скажем так, просто невежливо.
– Завидовать будут, – насмешливо подсказал появившийся пару секунд назад на пороге Анамар, слышавший последнюю фразу.
– Вроде того, – согласился Руамар. – Но для молодоженов в этом вопросе делается исключение. Просто потому, что контролировать себя в это время очень сложно, и все это прекрасно понимают.
– А поцелуи?
– Дались тебе эти поцелуи, – раздраженно проворчал он.
– Мне непонятно, почему Уру так отчаянно краснела, когда я ее об этом расспрашивала. А с твоих слов я поняла, что это не вполне прилично, но ничего особенного или страшного в этом нет.
В ответ муж тихонько пробормотал себе под нос что-то раздраженное, а гости, переглянувшись, грянули хохотом.
– Что это сейчас было? – Я озадаченно вскинула брови, переводя взгляд с одного оборотня на другого. Заглянуть в глаза мужу было затруднительно: его нос категорически отказывался покидать мою прическу.
– Как не стыдно так издеваться над ребенком, – укоризненно качнув головой, протянул Иммур.
– В каком смысле? – вздохнула я.
– В прямом, – все-таки решил пояснить подробнее Руамар. – Этот жест в самом деле считается довольно непристойным, и в него действительно вкладывается определенный смысл. Но, во-первых, Уру еще ребенок и просто не все понимает. А во-вторых, подробности происходящего за дверями супружеской спальни вообще никого не касаются, и если обоих все устраивает, то ничего неприличного в поцелуях нет. И, предваряя твой следующий вопрос, если кто-то решит поцеловать кого-то в губы при посторонних, то…
– Завидовать будут, – расхохотался Анамар, подсказывая запнувшемуся императору нужное слово.
– В общем, да, – хмыкнул Руамар. – Ну, взгляды отведут; может, даже выскажутся неодобрительно. Слухи определенные пойдут, да. Но в основном, конечно, от зависти. Оборотни по натуре существа довольно властные и эгоистичные, и подобное признание этой самой власти потешит любое самолюбие.
Разговор прервался при появлении еще пары оборотней – Инварр-ара и Ранвара Раум-ана, насколько я успела понять из его доклада на совете – ответственного за промышленность и торговлю. Этот крепкий коренастый мужчина со светло-каштановыми волосами, остриженными очень коротко, и насмешливыми серо-зелеными глазами был, кажется, старше всех присутствующих. Он тоже вежливо поклонился мне, тоже удостоился от императора распоряжения «оставить официоз», но в отличие от Таан-вера в ответ неодобрительно поморщился.
– Руамар, я, конечно, понимаю: ты Владыка и твое слово – закон, но подобное разрешение ее величество должна давать сама. И коль уж ты облачил ее в цвета власти, сам изволь первым уважать это свое решение. Иначе не удивляйся потом, что его начнут игнорировать и другие.
Против ожидания на столь решительную отповедь император отреагировал не возмущением, а тяжелым вздохом.
– Ладно, считай, устыдил и призвал к порядку. Александра?
– Ничего не имею против более… неформального обращения, – честно подтвердила я. – Мне так будет привычней и приятней.
– Ран, формальности улажены?
– Теперь – да, – серьезно кивнул тот.
– Ладно, коль формальности улажены, может, мы уже не дадим этому великолепному вину превратиться в уксус? – не выдержал главнокомандующий.
– Тебе волю дай, оно бы в вино превратиться не успело, – насмешливо фыркнул Иммур.
– Протестую! Когда это вино попало в бутылки, я еще не родился, – возразил Анамар, лежащей здесь же салфеткой любовно протирая от пыли бока сосуда и примериваясь к нему со штопором. – Я правильно понимаю, ты не просто так решил разорить свой погреб на такой шедевр? – обратился он к императору.
Тот в ответ пожал плечами:
– Обычно это принято делать перед обрядом, но у нас получилось вот так. Я желаю отметить собственную свадьбу.
– Ого! – за всех высказался главнокомандующий, остальные же обменялись задумчивыми взглядами, которые в итоге скрестились на мне. А я, честно говоря, пребывала в не меньшем, а то и в большем шоке, чем мужчины. – То есть все настолько серьезно?
– Скажем так, я вполне доволен сложившимся положением вещей и считаю это событие вполне достойным ящика хорошего вина, – усмехнулся Руамар.
– Думаю, я выскажу мнение всех присутствующих, но… ты уверен, что твои поступки продиктованы разумом, а не «кровью Первопредка»? – хмурясь, уточнил Ранвар Раум-ан. – И я сейчас не про вино. Зеленый цвет, клятва, что дальше?
– Ран, я когда-нибудь давал повод считать меня идиотом? – Голос императора зазвучал серьезно и совершенно спокойно.
– За какой период? – иронично усмехнулся министр торговли. – Ладно, последние лет десять ты проявляешь удивительное здравомыслие; даже странно, откуда что взялось. Если бы ты не имел такого портретного сходства с покойным Шидаром, я бы даже решил, что ты не его родной сын.
– Ты последние лет восемь чаще всех твердил, что мне пора уже определиться с женой. Напомни, что я тебе отвечал?
– Что не видишь вокруг никого, кто был бы достоин занять это место, и что следовать зову плоти в этом вопросе ты будешь в последнюю очередь. И я даже с тобой соглашался, – с легким прищуром разглядывая меня, кивнул Ранвар.
– Прекрасно. Так вот, волею Первопредка получилось так, что Александра как раз полностью устраивает меня в роли императрицы, а стало быть, устроит и всех вас. Надеюсь, на этом мы оставим тему моего неожиданного поведения и глупые вопросы про «кровь Первопредка», гипотетическую влюбленность, приворотное зелье и временное помешательство? – К концу этой раздраженной тирады в голосе императора уже отчетливо слышалось рычание.
– Прости, я все понял, – покаянно склонил голову Ранвар.
Словно разряжая неловкость, настежь распахнулась дверь, впуская последнего участника императорских посиделок. Точнее, участницу.
– Мальчики, вы еще трезвые? – бодро поинтересовалась Шарра Нойр-ан, летящим шагом преодолевая расстояние до стола. Изящным движением выхватив у Анамара бокал, который тот как раз только успел наполнить, женщина бесцеремонно плюхнулась на диван рядом со мной. – Простите, я немного задержалась.
– Да мы уж чуем, что именно тебя задержало, – иронично хмыкнул Анамар. – Сам император управился быстрее, а тебя все ждут!
– Самому императору не приходится каждый раз искать для этих целей подходящую партнершу, у него для этого теперь законная жена есть, – очень по-кошачьи фыркнула она. – Саша, ты не представляешь, как я рада твоему появлению! – переключилась на меня женщина.
– Шарра! – мучительно скривился Ранвар, явно недовольный ее панибратским тоном.
– Что – Шарра?! – эмоционально всплеснула руками та, чудом не разлив содержимое бокала. – Это вы все грозные и страшные, к вам подобраться – хвост узлом завяжется! А я знаешь как устала отбиваться от вопросов на тему «чем мы тут все занимаемся»?! Когда меня считали только императорской любовницей, это было даже мило, а теперь половина общественности уверена, что я тут с вами четверыми сразу тра…
– Шарра! – хором оборвали ее Ранвар и Мунар.
– Нет, ну я надеюсь, с появлением императрицы меня перестанут подозревать в участии в оргиях. Хотя… – с сомнением протянула она и, искоса глядя на меня, задумчиво покачала головой.
– Она так много говорит, когда волнуется и чувствует неловкость, – со смешком пояснил вполголоса Руамар, явно искренне наслаждаясь происходящим.
– Все-то ты знаешь, – недовольно наморщила нос Шарра. – Да, волнуюсь. А ты бы на моем месте не волновался?! Такое событие: Рур не просто женился, а еще и выглядит неприлично довольным этим событием!
– Почему – неприлично? – насмешливо уточнил Анамар.
– Потому что неприлично быть таким довольным, когда брак совершается по расчету, – назидательно воздев палец кверху, сообщила Шарра. – Даже мой покойный обрубок на второй день начал сомневаться, так ли уж нужен ему был этот брак.
– А на третий умер. Видимо, от осознания, – язвительно процедил Иммур.
– Разумеется! А нечего было жениться на молоденькой, – скривилась она. – Вот его сердце и не выдержало. А если есть какие-то доказательства…
– Так, закрыли тему, – строго оборвал начавшуюся перепалку Руамар. – Надоели уже, каждый раз одно и то же! Первый и последний раз предупреждаю: еще раз сцепитесь – женю собственным высочайшим указом. И с удовольствием понаблюдаю, кто из вас двоих выживет, – проворчал он.
Спорщики воззрились на императора с одинаковым ужасом в глазах, а я не удержалась от ремарки.
– Мне кажется, это будет очень удачное решение, – задумчиво хмыкнула я, переводя взгляд с мужчины на женщину и обратно. – Обычно когда между парой так искрит, это говорит только об одном…
– Все. Молчу! Но я начинаю понимать, как вы умудрились столь быстро найти общий язык, – усмехнулась Шарра, с интересом меня разглядывая. – Возвращаясь к прерванному вопросу, Саша, я очень рада, что наш маленький, но дружный коллектив так расширился. Надеюсь, мы с тобой тоже подружимся. – Она заговорщицки подмигнула и, отсалютовав бокалом, наконец-то пригубила лишь чудом не разлитое до сих пор вино. – За нашу императрицу!
На мне опять скрестились задумчивые взгляды присутствующих, молча поддержавших тост, и почему-то вот сейчас стало не по себе. Хотя, казалось бы, сейчас здесь все «свои». Может, потому и стало, что «свои» они между собой, а я для них – существо чуждое и непонятное?
– Руамар, ты обещал ответить на некоторые вопросы. Это обещание все еще в силе? – нарушила я повисшую на несколько мгновений тишину, пока все с удовольствием пробовали вино.
– Я даже догадываюсь, что именно ты хочешь узнать. Спрашивай, – милостиво кивнул он.
– Твое выпадение из реальности вчера вечером… что это было?
Заинтересованные взгляды гостей скрестились на хозяине, и только Инварр-ар что-то тихо буркнул себе под нос, неодобрительно поморщившись.
– То, в чем заключается смысл существования Владыки. Надеюсь, ты понимаешь, что информация эта должна остаться в пределах данной комнаты. За исключением здесь присутствующих, ею владеют только несколько старших жриц, и так до́лжно оставаться впредь.
– Понимаю, – с некоторой растерянностью кивнула я, а гости во все глаза молча разглядывали своего императора. Кажется, они попросту не верили, что тот решил посвятить меня в Великую Тайну.
– Владыка и император – это разные вещи, просто мало кто об этом знает. Император – просто должность, Владыка – суть, и не всегда эти два понятия применимы к одному и тому же оборотню. Шидар был императором, но Владыкой он не был. Я тебе уже говорил, оборотни – эгоистичные индивидуалисты, и заставить их кому-то подчиняться не так-то просто. Но Первопредок позаботился о своих детях, и в узде наш народ держит кровь рода Шаар-анов. Она заставляет повиноваться, она помогает сдерживать инстинкты, она же не позволяет увязнуть в мелких дрязгах и междоусобицах. Скажем так, император властен над человеческой сущностью оборотней, Владыка – над звериной. Поскольку объяснить зверю что-то словами невозможно, приходится делать это другими методами. Транс, который ты наблюдала, это… тот самый «другой метод». Возможность одновременно вступить в контакт со всеми подданными и на уровне воли и инстинктов подтвердить власть старшей крови. Я понятия не имею, как именно работает этот механизм, но как-то работает. А тот факт, что я умудрился впасть в это состояние, находясь с тобой наедине, – дополнительное подтверждение моего доверия тебе. Зверь точно знает, кому можно верить, кому – нет, и никогда в этом вопросе не ошибается. За годы жизни я тоже научился ощущать окружающих на том самом инстинктивном уровне, и эти ощущения только подтверждают изначальный вердикт. – Он пожал плечами, подводя итог короткой лекции и возвращаясь носом к моим волосам.
– А почему это так тщательно скрывается? – озадаченно нахмурилась я.
– Смерть императора – это досадно, даже почти трагично, но в случае наличия прямого наследника – сына или брата – и тех, кто поможет удержать власть, это не такая уж большая беда. Смерть Владыки в тот момент, когда у него нет потенциального преемника… Когда мне было пятнадцать, умер Шингар Шаар-ан, младший брат моего деда, который, несмотря на отсутствие какого-либо официального статуса, являлся тогда Владыкой. Я почти уверен, что именно долгое отсутствие воли старшего привело к войне, а у Шингара не было достойного наследника.
– А твой отец? И ты?
– Шидар был властолюбив и эгоистичен, а потому слишком слаб для этой роли. А я был ребенком – глупым, слабым и не уверенным в себе. – Голос Руамара был все такой же спокойный и невозмутимый; только ироничный смешок придал словам некоторую эмоциональную окраску. Очень неожиданную окраску. – Владыку определяет не порядок наследования, а личные качества. Мне было почти тридцать, когда Первопредок посчитал меня достойным.
Опять повисла неловкая пауза, которую нарушила недовольным насмешливым фырканьем Шарра: