– В город, – пояснила она.

«Не срослось», – понял я.



Утром я проснулся весь искусанный. Забыл веранду от этих кровососущих тварей марлей закрыть. Встал, почесываясь, прогулялся до сортира, по пути поздоровался с тетей Зиной, что бдила на посту за забором, и пошел завтракать.

Семейство Ситниковых уже было на кухне. За столом сидели Павел с дочерью, а Клара хлопотала рядом.

– Садись давай, гулена, – отреагировала на мое появление сестра и поставила передо мной тарелку с кашей.

– Везет тебе, – изобразил зависть Павел, – вот попробовал бы я пьяным завалиться ночью, горланя песни на всю улицу, так меня бы поедом неделю ели. А тебе слова поперек не сказали и кормят первым.

– Держи свою кашу, – улыбаясь, поставила Клара перед мужем точно такую же тарелку.

– Нет в мире справедливости, – показушно вздохнул зять.

– Я хоть убедилась, что с Альбертом все в порядке, – смеясь, ответила на реплику мужа Клара.

Накрыв стол, она заняла место на своем табурете.

– А то ведь сперва не знала, что и думать: приехал совсем другой человек. Думала, то ли пугаться, что подменили, то ли радоваться, что повзрослел. А вчера все на свои места стало: таким же шалопаем остался, каким и был, – Клара потрепала меня по голове, – лишь подстригся да приличную одежду стал носить. Но и это наверняка не его заслуга. Скорее всего, на защиту диплома с патлами не пускали. Ведь так?

– Ты, как всегда, права, – холодея, выдавил я из себя улыбку.

– Ешь давай, – переключилась на дочь Клара. – Что ты там ковыряешься?

– Я не хочу кашу, – нахмурилась Марта, выдавливая слезы.

Девочка отвлекла меня от стрельнувшей мысли о провале. Я посмотрел на нее и вновь разглядел в ее лице свои черты. Хлебнул чаю, рот обожгло кипятком, отчего я закашлялся. Сидящий рядом Павел хлопнул меня по спине. От толчка я чуть в стол не въехал – это отрезвило. То, что Клара с дочерью на меня похожи, сильно бьет по эмоциям. Отчего-то мне кажется, что я перестаю себя контролировать. Они ведь не только на меня похожи, но и на мою мать.

Какие же схожие у нас с Альбертом судьбы выходят. Его мать умерла, когда Альберту было тринадцать лет, а моя – когда мне исполнилось пятнадцать. Его воспитывала сестра, а меня отец. И наша с Альбертом необъяснимая внешняя схожесть, как у близнецов… Почему мы с ним так похожи? Где я оказался? Это прошлое моего мира или параллельная реальность? Альберт – это здешний я или я всего лишь попаданец, занявший тело совершенно постороннего мне человека? Существуют ли в этом мире предки Сергея Королько? И что, если вдруг их здесь не окажется?

– Да ты, я смотрю, перебрал вчера, – вывел меня из прострации голос Павла. Он достал из холодильника банку с солеными огурцами и налил в стакан рассол. – Пей давай, – поставил он стакан передо мной.

Клара приложила к моему лбу ладонь, сказала что-то нелицеприятное про брата-алкаша и полезла в буфет за аспирином и активированным углем.

Выпив предложенное лекарство, я откинулся спиной на печку.

– Вроде розоветь начал, – сообщил Павел, с подозрением меня рассматривая. – Пойдем-ка, братец, полежишь еще.

На этих словах Павел поставил меня на ноги и поволок на веранду.

– Да я и сам могу. Нормально все со мной, – тормозил я ногами.

– Что вчера пили?! – рыкнул он мне в ухо. – Опять какую-нибудь гадость сивушную?!

– Что налили, то и пил, – отозвался я, радуясь, что мой эмоциональный всплеск приняли за отравление.

Спустя час, закончив с домашними хлопотами, на веранду пришла Клара. Она села напротив и проникновенно посмотрела мне в глаза.

– Альберт, с тобой все в порядке? – В ее голосе было столько беспокойства, что мне стало неудобно.

– В порядке.

Может, рассказать ей все? В смысле про аварию, выдумать черепно-мозговую травму и амнезию. Вот только про черепно-мозговую в справке из травмпункта не написано. А сестра у Альберта дотошная, может и докопаться до истины. Ладно, представим, что я ей рассказал. Что мне это даст? Она мне расскажет о семье, переведет записки и даст расклад по поселку. И зачем это мне? Здесь я не останусь, буду в городе жить, а с друзьями-приятелями Альберта я вчера и сам перезнакомился. Да и биологический отец Альберта – это совершенно нереальный шанс выбраться из СССР. Вроде бы переселение немцев в Германию началось намного позже, чуть ли не после развала Союза, и до этого срока меня все равно ради воссоединения семьи никто из страны не выпустит. А вот проблемы у меня появятся: с работы выпрут, обложат со всех сторон, и как при таком раскладе побег осуществлять? Так что буду следовать цели уже намеченным мною путем. Вижу в нем более реальный шанс покинуть Союз. К тому же до девяносто первого года, боюсь, я в Союзе не протяну. Слишком для меня здесь все чуждо.

Да и рискованно раскрываться. Ну не могу я быть на сто процентов уверенным, что Клара не проговорится, а это для меня может закончиться крахом карьеры и вынужденным поиском новых путей для достижения цели.

И еще есть одна причина утаить правду. Расскажи я ей все, она же переживать начнет, за Альберта переживать. Клара же его любит больше чем просто брата, она ему мать заменила. И Клара так похожа на мою мать. Получается почти то же самое, что причинить боль собственной матери.

Я уставился в окно, припоминая заключенный с самим собой пакт: не жалеем тех, кто не пожалел нас, и идем по головам.

Клара ничего плохого мне не сделала. Осталось выяснить, смогу ли я ради собственной выгоды, причем спорной, причинить ей боль.

Впрочем, к черту сантименты, я встряхнул головой, дело не в моих эфемерных чувствах. Есть риск, что об амнезии кто-нибудь узнает. Да сестра сама меня может в больницу потащить, чтобы мне амнезию вылечить. Судя по тому, что я увидел, особа она решительная и властолюбивая. Закроет меня там для моего же блага. А от обычной больницы и до психиатрической недалеко. В советские времена в это заведение вроде бы принимали без согласия пациента. Карательная психиатрическая медицина – термин как раз из советского времени.

Не нужны мне такие проблемы. К тому же мне не обязательно сейчас принимать решение – рассказывать сестре об амнезии или нет.

Я улыбнулся Кларе и еще раз заверил ее, что со мной все в порядке:

– Отлежусь – и в город ехать надо.


– Какой город?! – возмутилась сестра. – Нет уж. Сегодня здесь ночуешь, а завтра, если все будет хорошо, поедешь в свой город!

Спорить я с ней не стал, что-то мне действительно нехорошо, похоже, и правда дело в бормотухе.

Не заметил, как заснул. Проснулся, в доме никого не было. Выглянул в окно – ну да, все в огороде. Проходя из кухни в гостиную, зацепился взглядом за торчащий из-за кресла чемодан с документами. Клара не убрала его, а лишь задвинула в сторону, чтобы не мешал. Я немного постоял возле него, задумчиво хмуря брови, а затем решительно вышел из дома.

– Паш, у тебя есть фотоаппарат? – спросил я зятя, который убирал с парника пленку.

– Есть. Сфотографировать кого-то хочешь? – отвлекся он от работы.

– Марту на память, а то у меня ее фотографии нет, – не совсем соврал я, девочку сфотографировать все же придется.

– Ну пошли, дам, а то скоро темнеть начнет, – вытерев руки и взглянув на уходящее на запад солнце, озвучил решение Павел. – Марта, айда за нами! Тебя дядя Альберт фотографировать будет, – крикнул он сидящей прямо на грядке и выковыривающей горох из стручков девочке.

Марта завизжала от восторга и побежала с огорода впереди нас. Вздохнув, я поплелся следом.

– Вот тебе новая пленка, – сказал Павел, вставляя катушку в фотоаппарат. – Идите фоткайтесь, а мне еще траву косить надо. – С этими словами он вышел во двор, а мы с Мартой остались в комнате.

Я рассмотрел доставшийся мне фотик «Зоркий-4К», вроде понятно, что нужно делать.

– Дядя Альберт, ну дядя Альберт, – задергала меня за штанину девочка.

Пришлось уделить внимание и ей. Сделав пару фоток племянницы, остальное время я только изображал из себя фотографа, так как Марта фотосессию сворачивать не спешила, а мне было жалко пленки.

– Ладно, иди погуляй. – Поймав кота за шкирку, я вручил его племяннице. Кот перевесил, но девочка быстро нашлась, взяла его за передние лапы, и они пошли.

Я же занялся фотографированием документов. Пусть на всякий случай у меня останутся их копии, да и узнать, что написано в записках, надо. Вдруг там что-то опасное или, наоборот, обнадеживающее?

– Альберт? – Клара зашла в комнату, как только я задвинул за кресло чемодан.

– Что? – От неожиданности вопрос получился слишком резким.

Женщина нахмурилась, подошла ко мне и потрогала мой лоб.

– Ладно, отдыхай, – проговорила она, – хотела тебя попросить помочь Павлу травы накосить.

С этими словами она прошла на кухню и загремела там посудой, а я понял, что надо отсюда уезжать как можно скорее.





Глава 15




Поселок я покинул рано утром. Из дома мы с семейством Ситниковых вышли все вместе. Павел с Кларой отправились на работу, потащив с собой Марту, чтобы по пути закинуть ребенка в детский сад, а я на полпути свернул в сторону остановки.

– Чтобы на Новый год приехал! – напутствовала меня Клара после поцелуя в щечку.

В город я добрался чуть позже десяти утра и сразу же отправился в ателье, надеясь услышать от Вениамина Анисимовича что-нибудь обнадеживающее насчет маклера.

– Альберт, – обрадовался портной моему приходу, сразу же проводив в служебное помещение, – хорошо, что вы подошли. У меня уже почти все готово. Последняя примерка, и, думаю, дня через два костюмы можно будет забрать.

– Это радует. – Я действительно был приятно удивлен скорости пошива.

Примерив с помощью мастера уже почти готовые костюмы и рубашки, я не нашел к чему придраться.

– Отлично!

Мастер от моей похвалы смущенно зарделся.

– Вениамин Анисимович, – приступил я к основному делу, после того как переоделся в свою одежду, – вы что-нибудь узнали насчет маклера?

– Человек согласен встретиться и обсудить вашу проблему, – осторожно ответил портной и, понизив голос, шепнул: – Минутку.

Он вышел за дверь и спустя минуту появился уже с телефоном из приемной, поставил его на стол, стоявший возле двери, тянуть дальше не хватило провода.

– Эдмунд? – сказал он в трубку через какое-то время. – Это Савчук. Мы на днях с тобой моего хорошего знакомого обсуждали. Да, да… хорошо… отлично. Конечно, увидимся. – Вениамин Анисимович положил трубку на аппарат и повернулся ко мне. – Сегодня вечером, в восемь часов, вас будут ждать в сквере напротив ЦУМа. Не опаздывайте, пожалуйста. На Эдмунде будет надета белая шляпа. Скажете ему, что из ателье. Только прошу вас: без имен. Он ответит: «Мне там отлично пошили брюки», после чего вы должны сказать: «А я жду костюм». Запомнили?

– Запомнил, – кивнул я, ощущая себя секретным агентом. Прямо какая-то тайная операция намечается, а не встреча клиента с риелтором.

Из ателье я помчался в общежитие упрашивать бабу Маню не выставлять меня на улицу хотя бы еще одну ночь, но этого не понадобилось.