— Ярослав? — позвала снова. — Слышишь меня?

— Ты меня увольняешь, понял, — ответил спокойно, делая новую затяжку, ощущая горечь дыма на языке. После вчерашней попойки голова немного побаливала, но хотя бы больше не болело сердце. У него вообще уже ничего не болело. Замерзло, умерло, исчезло.

Поджала губы, складывая руки на груди, резко отвечая:

— Я тебя не увольняю, всего лишь убираю из команды. Но по-прежнему будешь помогать ребятам, просто сейчас не твоё время. Будут другие фотосессии, но эта слишком важна. Мы не можем провалиться.

Ну, конечно он же всегда все портит. Как же иначе, других слов услышать от Ноны он не ожидал. Вздохнул, чуть усмехаясь губами, чувствуя, как она пробирается под расстегнутую клетчатую рубашку, касаясь крепкого тела под тонкой тканью белой футболки, выдыхая ему в губы, наклонившись вперед.

— Брось, осознаешь ведь, что не готов. Просто оставь все в прошлом, разве тебе мало всего этого? Того, что я могу дать? Хочешь, после съездим куда-нибудь в отпуск и развеемся. Бали, Мальдивы, даже Куба. Как тебе идея?

Он продолжал молчать, не делая попыток коснуться или оттолкнуть, заставляя женщину после бесплотных попыток добиться реакции, отойти, окидывая разъярённым взглядом.

— Да что тебе нужно?! Деньги? Проекты? Что? — рявкнула, притопнув ногой на высоком каблуке. Лицо перекосило от злости, портя маску идеальности. Удивительно, сколь ужасным становится человек, когда показывает свою истинную сущность. Стоило бы разозлиться в ответ, но Ярику было плевать. Какая разница, если уже ничего нельзя исправить.

— Ничего, — ответил, заставляя женщину едва ли не захлебнуться собственными словами, застрявшими в горле. — Мне ничего не надо. Ничего не хочу.

— Глупости говоришь, — недоверчиво произнесла, рассмеявшись нервно, отворачиваясь, дабы пройти к небольшому бару, скрытому в одном из шкафов. Доставая оттуда начатую бутылку вина, откупорив пробку, разлила по бокалам. Взяла в руку один, разворачиваясь в сторону сидящего на подоконнике Тасманова с сексуальной улыбкой, играющей на губах. С места он так и не сдвинулся, сидя прислонившись спиной к холодному стеклу.

— Это усталость, не более. Я понимаю, возможно, ты даже возомнил себя влюбленным в ту девчонку, но я-то тебя знаю. Ты совсем ни такой, не умеешь любить. Хотя признаю, она была хороша, есть куда глазу упасть, — рассуждала, разглядывая рубиновую жидкость в бокале, бросив взгляд из-под ресниц на Ярика в ожидании реакции. Внутренне возликовала, не заметив ничего. Не так страшен черт, как того рисуют и все эти рассуждения просто капризы ребенка, у которого отобрали нечто забавное. В конце концов, пара месяцев и девчонка ему бы надоела, это ведь Ярик Тасманов. С ним иначе не бывает.

— Если я умру, будешь скучать?

Совершенно неожиданный вопрос, заставивший поперхнуться алкоголем. Несколько красных капель упали на белую блузку, заставляя зашипеть от досады, бросившись к широкому столу за сумкой, где лежала пачка влажных антибактериальных салфеток. Оттирая пятно, проворчала:

— Что за ерунду мелешь, Ярослав? Ты молод, полон сил и здоров. Ты не можешь умереть вот так просто.

Молча, спрыгнул на пол, почти бесшумно, бросив докуренную сигарету в пепельницу, двинувшись на выход под изумленный взор. С минуту недоуменно смотрела на его широкую спину, лишь поняв, что он не собирается останавливаться, быстро поставила бокал на рабочий стол, не обращая внимания на расплескавшееся вино, пачкающее несколько важных документов.


— Ярик!

Окликнула, остановившись в пороге, задыхаясь от бессилия. Вокруг на нее смотрело несколько десятков людей, но Ноне было плевать, потому что тот единственный, кого она звала, ни разу не обернулся.

— Ярослав! Вернись сейчас же!

Топнула ногой, истерически окликнув его в последней попытке, сжимая крепко пальцами дверной косяк и не обращая внимания на боль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍



— Ты не можешь уйти от меня! Никто тебя не знает, ты никому не нужен. У тебя ничего нет! Только я, слышишь меня?! Я! Уйдешь и тебе конец, ни одно издательство, галерея, даже захудалая конторка по фотографированию людей на паспорт к себе не возьмет!

Остановился, немного не дойдя до выхода, вертя в руке бейдж-пропуск, затем вдруг повернулся, на глазах у всех подойдя к ближайшему столу и бросая карту ключ через проходные в мусорное ведро. Выпрямившись, сунул одну руку в карман синих джинсов, с минуту позволяя себе посмотреть на нее внимательным взглядом. Наверное, если бы мог, он бы ее даже пожалел. С таким отчаянием смотрела, цепляясь за него словно за ускользающую молодость, счастье и жизнь.

— Сказал же: мне больше ничего не нужно. Ты хотела себе сломанную игрушку? Вот она перед тобой. Мне плевать, что ты сделаешь. Поступайте так, Нона Леопольдовна, как пожелаете.

Двинулся на выход, слыша шум бывших коллег, крики Ноны и недоуменные вздохи с разных углов. Видимо, на ближайший месяц история его ухода станет самой обсуждаемой темой на всех обедах. И на это Ярославу Тасманову тоже было откровенно наплевать.



Конец первой книги