— Какого черта здесь происходит? — услышала я мрачный и такой любимый голос.

И где только силы взялись! Я от души толкнула Алексея. Он, не ожидая сопротивления, завалился на спину.

Я взвилась на ноги и рванула туда, где замер напряженный Дима. Псих пытался поймать меня за щиколотку, но я удачно наступила ему на руку. И успокоилась только, когда меня поймали в родные объятия.

— Лин, ты в порядке? — обеспокоено спросил мой «хакер».

— Н-н-нет, — замотала я головой. — У него нож. Нужно убегать.

— Вызывай полицию, — меня задвинули за спину. — Быстро!

Я послушно достала мобильный и дрожащими пальцами, не попадая по нужным кнопкам, начала набирать номер.

— Ты… — я услышала низкий от гнева голос Алексея и замерла, скованная очередным приступом страха. — Все ты виноват. Если бы ты не появился. Все было бы хорошо. Она моя, слышишь?! Моя, конченный ты ублюдок! И если мне нужно убить тебя, чтобы освободить ее, я это сделаю, не задумываясь! — судя по голосу, он явно приближался.

— Убивалка не выросла, мудак, — процедил Дима, заметно напрягаясь. — Сейчас здесь будут менты. Так что я бы на твоем месте убегал со скоростью звука.

— Убегать? — в его тоне прорезалась злая насмешка. — О, нет, только не сейчас! Я уйду отсюда только с Линой!

— Приемное отделение полиции, слушаю вас… — наконец раздалось скучающее в трубке.

— Пожалуйста, пришлите кого-то, у нас псих с ножом угрожает! — истерически закричала я в трубку, едва удерживая телефон в дрожащих руках.

— Адрес, — сухо потребовали с той стороны.

Я открыла рот, чтобы назвать улицу и запнулась на миг: Алексей бросился на Диму и завязалась потасовка. А я… не знала, что мне делать. Растерянно смотрела, как они борются, как мелькает нож, который маньяк явно хотел всадить в моего «хакера».

— Девушка. Девушка! Вы ещё здесь? — нетерпеливо раздалось из трубки.

Срывающимся от истерики голосом я продиктовала адрес и отключилась. С отчаянием смотрела на дерущихся парней, не способная ни помочь, ни стоять спокойно.

А потом… я увидела, как Дима дернулся, застонал и… упал на колени. А после и вовсе свалился на асфальт.

— Нет!.. — я закрыла рот ладонью, отказываясь воспринимать действительность.

Этого не может быть. Просто не может!

Алексей, пошатываясь, выпрямился и улыбнулся. В тусклом свете фонаря эта улыбка выглядела совсем жутко, но… мне не было страшно. Не сейчас.

— Лина, — радостно сказал он, — теперь мы…

Ярость затопила меня с головой.

Да как этот ублюдок посмел!

Не соображая, что делаю, я подлетела к этому мерзавцу и начала дубасить его руками и ногами. Довольно хаотично, но от меня такого явно не ожидали, потому что нож выпал из его рук почти сразу.

— Лина, ты чего… — мямлил Алексей, прикрываясь руками.

— Ты! — визжала я, не жалея горла. — Урод! Ты труп! Если он умрет… Я тебя сама придушу!

Наконец первый ступор прошел, и он попытался меня скрутить. И у него почти вышло, но… в конце улицы загорелись фары, а воздух разрезала полицейская сирена.

Алексей спал с лица и, повернувшись, рванул со всех ног. А я… Упала рядом с Димой на колени и судорожно попыталась нащупать пульс на шее.

— Я жив, — просипел он, перехватывая мою ладонь.

— Слава Богу! — выдохнула я, осыпая руку легкими поцелуями, и расплакалась. — Пожалуйста, не покидай меня!

— Хреновый из меня рыцарь получился, — горько хмыкнул Дима. — Я…

И затих, не закончив фразу.





ГЛАВА 18




Следующие несколько часов прошли как в тумане.


Меня о чем-то спрашивали, куда-то настойчиво вели…

В какой-то момент я осознала, что сижу в больнице, на полу, прямо у двери, ведущей в реанимационный блок. Руки дрожат, а в голове — только гул и больше ничего.

И опять провал.

Кажется, я цеплялась за каждого, кто выходил из реанимации, в попытке узнать, что с Димой. Но от меня только отмахивались.

Потом… приехала мать Димы. И, наверное, хорошо, что я была в таком ступоре, потому что даже в этом состоянии мне было физически больно от обвинений.

Она кричала, что это я виновата. Что только из-за меня он пострадал. И самое обидное… что она была права.

Если бы я не была настолько беспечной… Если бы осталась на месте, как меня просили… Ничего этого не случилось бы. Мы бы сейчас сидели у меня в комнате, и все было бы хорошо.

Кажется, кто-то из медсестер позвонил моим родителям, потому что я не помню, чтобы сама это делала. Они попытались увести меня, но я устроила настоящую истерику, вырывалась, кусалась, царапалась. В конце концов, мне вкололи лошадиную дозу успокоительного, и только после этого получилось забрать меня домой.

Проснулась я поздно. Голова — пустая и тяжелая. В груди — колючий комок, словно еж свернулся клубком и все ворочается, не может устроиться. И глухая тоска в душе. Единственное яркое чувство: переживание. Что с ним? Он в порядке?!

Я не сразу поняла, в какой комнате нахожусь. Давно я не ночевала в родительском доме…

Быстро спрыгнув с кровати, я осмотрелась и, не найдя мобильный, поняла, что… будет разговор.

Родители нашлись на кухне. Молча пили чай. Встревоженные. Уставшие.

— Лина! — подскочила мама, когда я вошла.

— Я в порядке, — отмахнулась я. — Где мой телефон?

Родители переглянулись, и отец сказал:

— Мы подумали, что тебе нужно отдохнуть от всего…

— Вы подумали?! — во мне темным пламенем взметнулась ярость. — У меня парень в реанимации, а вы решили меня оградить от информации?! Верните, немедленно!

— П-п-парень? — заикаясь, переспросила мама.

Я отмахнулась, не желая сейчас каяться в том, что не рассказала им об отношениях.

Меня сейчас заботил только Дима.

Слава небу, родители не стали настаивать. Мама молча отдала мне мобильный и я, мельком заметив не меньше сорока пропущенных от Макса, Светки и Лиры, принялась гуглить телефон больницы. Хорошо, что хоть ее название из памяти не выпало, как многое другое.

Короткий разговор с приемной принес облегчение: мне любезно сообщили, что Дмитрий Нелинский, восемнадцать лет, находится в удовлетворительном состоянии. В себя не пришел, но жизни уже ничего не угрожает.

У меня словно три пудовых камня с души свалилось.

Живой! Спасибо тебе, Господи, он живой!

Я без сил опустилась на табуретку и заплакала от облегчения.

— Доча, что такое? — меня немедленно обнял мама.

— Жив, — выдохнула я, обнимая ее в ответ. — Он жив!

— Тебя отвезти в больницу? — спросил отец, поднимаясь.

Я слабо улыбнулась и кивнула.

Все же, насколько разными бы мы ни были… Я всегда знала, что меня любят и обязательно помогут.

Вот только к Диме меня все равно не пустили. Сказали, что его перевели в палату интенсивной терапии, но туда можно только родственникам, а я таковой, увы, не являлась. Так что пришлось довольствоваться тем, что прогноз положительный, и уезжать. Я попросила отца подбросить меня домой и клятвенно обещалась, что заеду на днях и расскажу им все в подробностях.

Дома меня ждали взволнованные Макс и Света. Конечно, они были уже в курсе.

Весь универ гудел о том, что Алексей съехал с катушек и попытался нас с Димой убить. Убежал он недалеко и сейчас отсиживался в кутузке.

Вскоре позвонили из полиции и попросили прийти для дачи показаний.

День пролетел… За ним ещё один — такой же.

В больнице — не пустили. Но прогноз такой же. Потом — полиция. Вечером — взволнованные Светка и Макс, к которым присоединилась Лира, всячески старающиеся меня приободрить и развлечь.

И третий день по сценарию тоже ничем не отличался от двух предыдущих…