Шатаясь, он прошел на вторую половину сарая и попытался открыть дверь на причал.

Сначала Рино не удавалось приоткрыть даже щелку, но, когда он смог это сделать, остальную работу за него завершил ветер. Дверь вырвалась из его рук, с треском ударилась о стену сарая и повисла, раскачиваясь на одной петле.

От ветра, который, как он полагал, уже давно достиг силы урагана, у него перехватило дыхание. Мокрый снег сменился дождем, но причал был по-прежнему очень скользким. У него не было ни малейшего представления о том, куда делся его противник, но он обошел сарай и поднялся по лестнице на вершину высокой скалы.

Брезент, которым укрыли сушилку для рыбы, болтался на ветру, как флаг, и тяжело шлепал по жердям, похожим на скелеты мастодонтов. В порывах ветра периодически прорывалось далекое шуршание, как будто менялась частота звучания.

Некоторое время он бесцельно смотрел на море, а затем услышал звук мотора вдали. Он понял, что звук идет с другой стороны бухты, и бросился бежать. Добравшись до дороги, Рино разглядел луч света в хаосе агрессивных волн и серо-белых штормовых облаков. Внезапно свет стал ярче, затем меньше чем в тридцати метрах перед ним появилась лодка. Тот, второй, отшвартовывался. В распоряжении Рино оставались считаные секунды. Рино побежал изо всех сил, но ноги не слушались, и несколько раз порывы ветра сбивали его с ног. Когда он наконец добежал до причала, лодка уже отошла от берега на несколько метров. Рино хотел было прыгнуть, но понял, что ветер помешает ему достичь цели. Он увидел паром, раскачивающийся на волнах вдалеке. Капитан обернулся и заметил фигуру на причале. Он улыбнулся, прекрасно понимая, что раскрыт, но даже не подозревая, что самолюбование сыграло с ним злую шутку.

Ведь с неприкрытой гордостью Улав Рист показал ему патент, выданный пятьдесят лет назад, самосрабатывающая система, которая должна обеспечить непотопляемость спасательных шлюпок. А в 1963 году спасательной шлюпкой была весельная лодка, дни которой закончились, когда ее разбили на щепки и выбросили в расщелину скалы. Теперь же Рист смотрел на мощнейшие волны, твердо решив, что начавшееся в самую памятную в Рейне штормовую ночь должно закончиться в другой шторм.

Сквозь шум ветра раздался сильный удар и «Лофотфьорд-II» тяжело накренился. Видимо, Рист был невнимателен и напоролся на боковую волну. В длину паром был не больше пятидесяти футов, и мощные волны подхватили его как беспомощное корыто. «Лофотфьорд-II» резко ушел вниз, затем всплыл наверх на следующем высоченном гребне, и Рино подумал, что Рист не мог выбрать именно этот путь для отступления. Он все еще находился в прибрежных водах, и, конечно, волны стали еще выше, когда Рист достиг мыса.

Паром постепенно исчезал из вида, борясь против стихии, которая с каждой секундой становилась все сильнее. Когда огни исчезли, раздался новый удар по корпусу — отдаленный металлический стук — и все стихло. Лишь бушующий ветер. Рино поежился и отогнал от себя мысль о том, как вода заполняет легкие.

Обратно он пошел той же дорогой, все время пытаясь уловить шум мотора вдалеке, но единственное, что он слышал, — победный рев шторма.

Держась за стены хранилищ для лодок, он добрался до сарая Риста, дверь в который была сорвана. Его встретил крик радости, и еще до того, как он успел прийти в себя, руки Бутиль обвились вокруг его шеи.

— Где он? — ее голос дрожал.

— Думаю, лодка затонула.

— О боже!

— Он выбросил Боа в море, но утонул сам.

Рино немного отодвинулся, так что они оказались лицом к лицу. Ее глаза сияли от радости.

— Боа жив, — прошептала она. — И Симскар. Но надо торопиться.

Она кивнула на лестницу, ведущую на чердак.

— Я услышала стук. Это был Шур. Его связали, но я развязала ему ноги.

Рино ясно представил себе ход событий. Рист заметил их, возможно, уже тогда, когда фары «Вольво» осветили дорогу, всплески, которые они слышали, были лишь отвлекающим маневром. Возможно, он планировал вернуться после того, как полицейский обнаружит, что в сарае никого нет. Но безрассудная спасательная операция, предпринятая Рино, предоставила ему возможность, которую он решил не упускать: избавиться от человека, явно догадывающегося, как на самом деле обстоят дела.

Рино осторожно поднялся по лестнице. На левой койке лежала полуобнаженная неподвижная фигура, в полутьме она казалась совсем безжизненной.

— Он жив, — Бутиль указала на него. — Я проверила пульс.

Рино невольно поражался спокойствию этой женщины, которая еще полчаса назад отчаянно сражалась за свою жизнь. Он перевел взгляд на другую койку, откуда на него с ужасом смотрел Шур Симскар. Связанные руки лежали на животе, изо рта торчал кляп. Каким образом Симскар угодил в лапы Улава Риста, было загадкой, но Рино надеялся, что скоро все прояснится.



Рино поднял Боа на руки и осторожно положил на заднее сиденье «Вольво», разместив голову на коленях Шура Симскара. В этот раз, когда они переезжали мост, ветер был попутный, и все же в самой верхней точке машина немного подпрыгивала. Снег растаял, так что Рино смог ехать довольно быстро всю дорогу до пансионата. Бутиль открыла ему дверь, и вот он уже стоял в приемной, держа на руках Боа, завернутого в найденный в сарае ковер.

Здесь, в освещенном коридоре, Рино впервые рассмотрел его лицо. Оно напоминало ультразвуковое изображение нерожденного младенца. К ним подошла медсестра, сначала неуверенно и опасливо, но потом вдруг поняла, кого он принес.

— Герой? О господи, это ты, Герой! — она осторожно погладила его по щеке, а затем позвала на помощь других медсестер. Рино проводили в свободную палату, и он уложил Боа на заправленную постель. В полном изнеможении он стоял у кровати, лишь краем сознания воспринимая поток указаний, раздававшихся в палате.

Внезапно какая-то женщина бросилась ему на шею, крепко обнимая, рыдая и осыпая словами благодарности. Это была Каспара. В комнату вкатили оборудование, казалось, что все сотрудники пансионата сгрудились возле пациента, о котором они так волновались. Заведующая пришла тоже, она жестами поблагодарила Рино, когда тот попятился к выходу из палаты.

В коридоре, тесно прижавшись друг к другу, на двухместной кушетке сидели Бутиль и Шур Симскар, и, несмотря на весь творившийся вокруг хаос, Рино не смог сдержать улыбку. Волосы у Бутиль всклокочены, глаза сверкают, как у рок-звезды, а сама она бледная, дрожащая, да еще и в форменной одежде. И Шур Симскар — остолбеневший, все лицо в порезах, но держащий спину прямо, как монашка.

Рино почувствовал, как у него темнеет в глазах. Тело дрожало от истощения, он решил переодеться в сухую одежду, прежде чем приступить к допросу Симскара. О самом Симскаре тоже нужно было позаботиться, но не успел Рино об этом подумать, как появилась заведующая.

— Что произошло? — она опустилась на колени перед самым неразговорчивым жителем Рейне, который, казалось, был полностью погружен в свои мысли.

Рино жестом остановил ее.

— Позаботьтесь о Б. — он осекся, — о Герое и о Симскаре. Я скоро вернусь.

Сначала он отвез притихшую Бутиль домой.

— Все в порядке? — спросил он, остановившись перед типовым домом из семидесятых в двух шагах от заправки.

Она кивнула, не глядя ему в глаза.

— Прости, что втянул тебя во все это.

— Он мог меня убить.


Рино признал, что она права, как и то, что в какой-то мере использовал ее в этой ситуации.

— Я бы прыгнул за тобой, — сказал он и осторожно погладил ее по щеке.

Она всхлипнула, но сдержалась.

— Я не имел права так поступать с тобой, но только благодаря тебе Боа и Шур Симскар живы.

Она опустила голову.

— Кто такой Боа?

— Просто прозвище. Пойди переоденься в сухое.

Она открыла дверь и вышла из машины. Он припарковался так, чтобы укрыться от сильнейшего ветра, и девушка остановилась в дверном проеме.

— Мы можем поговорить об этом, в другой раз?

Рино с улыбкой кивнул.

Через несколько минут он вошел в дом тетушки, и испуганный Иоаким встретил его в прихожей.

— Ни хрена себе, ты что, купался?

— Не по своей воле, — Рино прошел в гостиную, где уютно горел камин.

— Что случилось?

Только сейчас Рино заметил, что сын отрастил волосы. Может быть, это означало, что стадия хип-хопа миновала, хороший знак.

— Я раскрыл дело.

— Про скелет?

— Кто тебе рассказал? — Рино стягивал с себя мокрую одежду.

— Мама. Кстати, — Иоаким наморщил нос, — от тебя воняет.

Рино достал из чемодана сухую одежду. Если бы он разложил вещи в шкафу, от него круглые сутки благоухало бы тетушкой.

— Это морской водой пахнет. Свежестью.

— Фу! Может, в душ сходишь, а?

— Извини, но мне снова нужно уйти.

— Ну и ладно, — Иоаким пожал плечами, но Рино заметил, что сын расстроен.

— Всего на час.

— Тут дел невпроворот, — Иоаким оглядел комнату.

— В такую погоду нам все равно было бы нечем заняться.

— Не могу понять, почему ты захотел переехать в эту дыру.

— Ты о доме?

— Обо всем.

— Ты же не видел Рейне.

— И слава богу.

— Эй, Иоаким, дай мне шанс.

— Да ну тебя, — Иоаким вышел из комнаты.

Рино пошел за ним. Сын сидел на кухне, демонстративно уставившись в окно.

— Мне очень жаль, Иоаким.

— Все охрененно… запуталось.

— Все?