© Антипова Д.С., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021





* * *




Посвящаю эту книгу моей дорогой свентокшиской семье



Дорогой читатель,

задумывался ли ты когда-нибудь, что было бы, если бы князь Мешко I[1] не принял христианство? Продолжали бы мы верить в языческих богов? Как выглядело бы наше государство сегодня?

Приглашаю тебя в волшебное путешествие в другую реальность…

Катажина Береника Мищук





Пролог




– Господин, она родилась.

Служанка низко склонила голову. Она прекрасно знала, что смотреть на правителя строго запрещено, и ей не хотелось понести за это наказание.

Сидевший на черном троне мужчина мрачно улыбнулся, услышав эту весть. Он ждал ее очень долго. Слишком долго. Иногда задавался вопросом, наступит ли этот момент вообще когда-нибудь.

За его спиной тихо шумело Мировое Древо, протягивая ветви в бесконечность. Правитель хранил молчание, так что служанка осмелилась бросить на него быстрый взгляд – проверить, услышал ли он ее слова.

Его небрежная поза выражала скуку, но на узких бледных губах играла улыбка. Он был доволен.

Черные волосы до плеч прикрывали нахмуренный лоб, отбрасывали тень на нос с горбинкой. Ее господин чем-то напоминал хищную птицу, готовую напасть в любой момент. Создавалось ли это впечатление из-за резко очерченного носа или из-за холодных темных глаз безжалостного убийцы, которым он и являлся, она не знала.

Но до дрожи его боялась.

– Хорошо. – Его голос прозвучал как скрежет железа по стеклу. – Теперь остается только ждать. Совсем скоро она выполнит все, что требуется. И тогда мир будет принадлежать нам…





* * *


Лес тихо шелестел, хотя ветви, казалось, совсем не шевелились. В самом его сердце, над зелеными кронами елей, сосен и буков, возвышалась раскидистая крона почтенного дуба. Дубу минуло более шестисот лет, и это было самое старое дерево во всей стране. Четыре самые большие ветви точно указывали на стороны света: север, юг, запад и восток.

В листве тихо заворковал белый голубь. Пичуга уселась на самую низкую ветку, нетерпеливо переминаясь с лапки на лапку, впиваясь черными коготками в кору, и беспокойно встрепенулась.

Мужчина, сидевший на корточках под деревом, поднял взгляд и пристально посмотрел на голубя.

– Мне сообщили, что сегодня родилась Она. – Его голос звучал сухо.

Вестник захлопал крыльями, а затем взмыл в воздух и полетел к солнцу.

Мужчина поднялся. За его спиной огромный бурый медведь нетерпеливо зевнул.


– Да иду я уже, успокойся, – сказал ему мужчина. – Попью только.

Наклонившись к источнику, что бил из-под скалы рядом с дубом, он набрал в огрубевшие руки немного кристально чистой воды и утолил жажду.





* * *


Старик сделал большой глоток из бутылки и громко рыгнул. Мщую не удалось стать хорошим жрецом, а уж тем более ворожеем. Каждый житель Белин – небольшого села, основанного еще в XV веке, а может, и раньше, – это понимал.

Знал об этом и сам Мщуй. Он не мог даже посчитать, сколько раз внушал людям, что разглядел что-то в огне или во внутренностях убитого ритуального петуха, хотя ничего там на самом деле не было.

Он шумно вздохнул и снова глотнул чворняк[2] собственного производства. Ему больше нравился плохо отфильтрованный самогон с небольшим количеством меда для вкуса, нежели собственно питный мед, но большой разницы не было.

Иногда его грызла совесть за то, что он старается недостаточно, а ведь он мог бы оказать местным большую помощь в делах веры.

К счастью, такие мысли мучили его крайне редко, обычно на трезвую голову. По этой причине он не часто бывал в таком состоянии.

Старик взглянул на небольшой очаг, расположенный посреди хаты на голом глиняном полу. Пробормотал что-то себе под нос, проклиная условия, в которых ему приходилось работать, поправил решетку, на которой жарились три колбаски, и невзначай сплюнул в огонь.

Внезапно пламя вскинулось до самого потолка деревянной избы. Мщуй тут же вскочил на ноги. Давно уже он не видел ничего подобного.

– Пророчество, – прошептал он.

Языки огня резко закружились и начали складываться в тревожные картины. Мужчина увидел расплывчатую фигуру маленькой девочки, которая росла, превращаясь в женщину. Вокруг нее возник огненный лес. Силуэт из пламени нагнулся и что-то поднял, и затем образ сменился, показывая Мщую цветок. Цветок, которого он никогда раньше не видел.

Затем пламя исчезло так же неожиданно, как и появилось. Перед ворожеем снова был небольшой очаг, над которым висела решетка с тремя колбасками. Единственная разница заключалась в том, что колбаски превратились в угольки.

– Я должен немедленно рассказать ей об этом! – воскликнул он и выбежал из избы.

Несмотря на искреннее желание, быстро добежать до нее не вышло. Холщовые штаны каждые несколько шагов сползали, а спутанные длинные волосы, которые ветер трепал и бросал в лицо, то и дело заслоняли дорогу. Запыхавшись, Мщуй остановился подле ее дома и тяжело прислонился к покосившемуся деревянному забору. Из-за нахлынувших эмоций он совсем позабыл, что жила она далеко за околицей. Решил, что это очень неудобно.

– Чертовы Свентокшиские горы[3], – простонал он, дернув калитку, ведущую к дому, и забарабанил в дверь.

Ему открыла раздраженная пожилая женщина, сжимавшая в руках горшок, от которого несло гарью. С отвращением посмотрела на бутылку в его руке, которую он невольно прихватил с собой.

– Чего тебе? – рявкнула она.

– Ты получила?.. – начал он, но женщина прервала его, демонстрируя закопченный горшок.

– Получила-получила, – буркнула она. – А это был мой обед. – Нужно дать ему понять, что стоит быть чуть сдержаннее.





1




Крик петуха резко выдернул меня из сна. Звучал он так, будто противную птицу только что безжалостно зарезали.

Я застонала и накрыла голову пуховой подушкой, из-за чего вскоре стало нечем дышать. В нос мне залезла нитка из вышивки, которую я собственноручно (и, надо признать, крайне неумело) когда-то давно сделала на наволочке. Громко чихнув, я сбросила подушку на пол и уставилась в потолок.

Ненавижу этот будильник. Клянусь всеми известными мне богами, я просто на дух не переношу этот звук. Не знаю, зачем мама его купила. Не представляю, как ей могло прийти в голову, что он мне понравится.

Пребывая в плохом расположении духа, я села в кровати и откинула одеяло. Холщовая ночная рубашка прилипла к телу. Я тяжело вздохнула. Ночью я всегда укрываюсь одеялом, даже когда жарко. Будет мне уроком…

Комната была залита светом. Через открытую форточку проникали свежесть прохладного утра и запах лошадей.

Я сморщила нос. Ничего не имею против лошадей – это прекрасные животные, но давайте будем честны… розами они не пахнут.

Встав, я облокотилась на старый, покрытый сетью трещин, мраморный подоконник. С высоты первого этажа мне открывалась оживленная варшавская улица. Водители автомобилей спешили в известных только им направлениях, а конные полицейские, как обычно, стояли у нашего дома. Именно от них и несло лошадьми.

Я тихо присвистнула. Может, пахли они не очень приятно, но там определенно было на что посмотреть. Двое хорошо сложенных молодых полицейских гордо демонстрировали уланскую форму, в которую была одета варшавская полиция. Длинные сабли, висящие на боках, отражали блики солнца.

Погода была прекрасной. Готова поспорить, что в полдень будет совсем тепло. Невероятно, а ведь это всего лишь начало февраля! Метеорологи тоже не переставали удивляться погодным аномалиям. Зима в этом году была очень мягкой. Впервые за несколько сотен лет не выпало ни одной снежинки. Земля, казалось, не могла дождаться первого дня весны и прихода Ярила, своего возлюбленного.

Позади себя я услышала тихий стук в дверь.

– Гося? Ты проснулась?