Владелец этой процветающей торговой точки доставлял массу неприятностей мистеру Ганфри – одному из клиентов Страйка. Мистер Ганфри (который сам был похлеще того жулика, что проник, по сведениям Страйка, в его корпоративный центр) совершил ошибку, перейдя кое-кому дорогу. С точки зрения Страйка, мистеру Ганфри лучше было бы убраться с рынка, пока не поздно. Страйк, у которого были общие знакомые с конкурентом мистера Ганфри, знал, что тот не остановится ни перед чем.

Объект встретил Страйка у себя в кабинете над магазином; пахло там примерно так же, как в агентстве Элизабет Тассел; в глубине сидели два парня в спортивных костюмах и чистили ногти. Страйк пришел под видом отморозка, по рекомендации общего знакомого, и выслушал планы своего предполагаемого работодателя относительно несовершеннолетнего сына мистера Ганфри, чьи передвижения уже были установлены с леденящей кровь точностью. Лавочник до того обнаглел, что предложил Страйку за пять сотен фунтов поставить мальца на перо («Мочить не надо, только папашу пугнуть, усек?»)

Когда Страйк закончил переговоры, было уже далеко за шесть часов. Убедившись, что за ним нет хвоста, он первым делом позвонил мистеру Ганфри, чье удрученное молчание подсказало Страйку: клиент наконец-то понял, во что ввязался.

После этого Страйк набрал номер Робин.

– Извини, опаздываю, – сказал он.

– Ты где? – сдавленно спросила она.

Страйк услышал характерный гомон паба: разговоры, смех.

– В Крауч-Энде.

– Господи! – выдохнула она в трубку. – Ты же будешь сто лет сюда доби…

– Такси возьму, – заверил он. – Я мигом.

С какой стати, размышлял Страйк, проезжая на такси по Аппер-стрит, Мэтью выбрал паб в Ватерлоо? Из желания причинить неудобство Страйку? В отместку за то, что прежде Страйк выбирал удобные для себя пабы, где встречи каждый раз срывались? Страйк надеялся, что в «Кингз армз» можно будет нормально поесть. Он почему-то жутко проголодался.

До места назначения он добрался лишь минут через сорок – отчасти потому, что улица, где в девятнадцатом веке селился рабочий люд, была перекрыта для транспорта. Страйк предпочел выйти из такси, чтобы не ждать, пока брюзгливый водитель разберется в неподвластной здравому смыслу нумерации домов, и дальше пошел пешком, на ходу спрашивая себя: не потому ли Мэтью выбрал это место, что сюда хрен доберешься?

Живописный викторианский паб «Кингз армз» располагался в угловом доме; у входов толпились преуспевающие молодые люди в костюмах и – судя по виду – студенты, которые курили и выпивали. При его появлении все машинально расступились; проход получился даже шире, чем требовала его комплекция. Переступив через порог и оказавшись в небольшом баре, Страйк без особой надежды подумал, что ему в таком затрапезном виде вполне могут – если, конечно, повезет – указать на дверь.

Между тем в шумном главном зале, который представлял собой перекрытый стеклянным колпаком внутренний дворик, застенчиво украшенный всяким старьем, Мэтью смотрел на часы.

– Почти четверть восьмого, – сообщил он Робин.

В костюме, при галстуке, он, как и в любой компании, был здесь самым интересным мужчиной. Робин привыкла, что на него вечно заглядываются женщины, но так и не поняла, ощущает ли Мэтью эти мимолетные знаки повышенного внимания. Рослый, голубоглазый, с ямочкой на волевом подбородке, он вынужден был сидеть на одной длинной деревянной скамье с галдящей студенческой компанией – ни дать ни взять чистокровный скаковой жеребец в одном стойле с хайлендскими пони.

– Вот он! – В голосе Робин послышалось облегчение, смешанное с настороженностью.

Ей показалось, что с момента ухода из бюро Страйк сделался еще больше и грубее. Он взял себе кружку эля «Хопхед» и, ориентируясь на рыжевато-золотистую голову Робин, с легкостью проложил путь к их столу. Мэтью встал. Казалось, он делает над собой усилие.

– Корморан… здравствуйте… добрались наконец-то.

– Вы – Мэтью, – сказал Страйк, протягивая ему руку. – Извините за опоздание, я пытался вырваться пораньше, но у меня была встреча с таким типом, к которому лучше не поворачиваться спиной без особого разрешения.

Мэтью ответил ему неопределенной улыбкой. Он так и знал, что Страйк будет драматизировать свой род занятий, нагонять туману. А в каком виде явился: будто в гараже колесо у машины менял.

– Садись, – нервно сказала Страйку Робин, сдвинулась на самый край скамьи и чуть не упала. – Есть хочешь? Мы как раз собирались что-нибудь заказать.

– Здесь неплохо кормят, – сообщил Мэтью. – Тайская кухня. Конечно, не «Манго три»{9}, но вполне приемлемо.

Страйк холодно улыбнулся. Ничего другого он и не ожидал: Мэтью будет сыпать названиями элитных ресторанов, чтобы, прожив в Лондоне ровно год, выставить себя искушенным столичным жителем.

– Как прошел день? – спросила его Робин.

Она думала, что Мэтью – узнай он, чем занимается Страйк, – проникнется таким же интересом к следственным действиям, как и она сама, и всякие предубеждения развеются.

Но Мэтью с плохо скрываемым равнодушием выслушал скупой ответ Страйка, лишенный каких бы то ни было характерных подробностей. Тогда Страйк, видя перед Робин и Мэтью пустые бокалы, предложил, что пойдет в бар и закажет на всех напитки.

– Ты мог бы хоть из вежливости проявить интерес, – зашипела на своего жениха Робин, как только Страйк отошел на достаточное расстояние.

– Робин, он встречался с торгашом из лавки, – процедил Мэтью. – Вряд ли в ближайшем будущем у них зайдет речь о правах на экранизацию.

Довольный своим остроумием, он уставился на противоположную стену и начал изучать меню, написанное мелом на доске. Когда вернулся Страйк, неся три бокала, Робин объявила, что намерена сама пробиться к стойке и заказать ужин. Она боялась оставлять мужчин наедине, но в то же время надеялась, что без нее они почувствуют себя свободнее.

В отсутствие Робин всплеск самодовольства Мэтью быстро пошел на убыль.

– Вы служили в армии, – против своей воли выдавил он, хотя заранее решил не допускать, чтобы их разговор вертелся вокруг жизненного опыта Страйка.

– Совершенно верно, – сказал Страйк, – в ОСР.

Мэтью смутно представлял, что это значит.

– А мой отец служил в авиации, – продолжил он. – Кстати, в одно время с Джеффом Янгом.

– Это кто?

– Валлийский регбист, помните? Провел двадцать три матча за сборную, так?


– Да-да, – сказал Страйк.

– Папа, кстати, дослужился до командира эскадрильи. В восемьдесят шестом демобилизовался и с тех пор занимается недвижимостью. Вполне успешный человек. Не настолько, разумеется, как ваш отец, – с легким вызовом добавил он, – но все же.

Козел, подумал Страйк.

– О чем вы тут беседуете? – встревоженно спросила Робин, садясь на прежнее место.

– В основном о папе, – ответил Мэтью.

– Жалко его, – заметила Робин.

– Это еще почему? – взвился Мэтью.

– Ну как же… он так переживает из-за твоей мамы. У нее ведь микроинсульт?

– А, – протянул Мэтью, – вот ты о чем.

С такими, как Мэтью, Страйк нередко сталкивался среди офицеров: под внешним лоском у этих людей скрывался островок неуверенности, побуждавший их проявлять излишнее рвение, а иногда и прогибаться.

– А что слышно в «Лоутер-Френч»? – обратилась Робин к Мэтью, чтобы дать ему возможность раскрыться, предстать перед Страйком настоящим Мэтью, которого она любила. – Мэтью проводит аудиторскую проверку этого странного маленького издательства. Там творятся забавные вещи, да? – подсказала она жениху.

– Ничего забавного – там полный хаос, – начал Мэтью и разглагольствовал до тех пор, пока им не принесли заказанные блюда.

В свой монолог он то и дело вставлял выражения вроде «девяносто штук», «четверть ляма» и разворачивал каждую фразу, как зеркало, таким образом, чтобы показать себя в выгодном свете: получалось, что он самый умный и самый сообразительный, что дает сто очков вперед медлительным, туповатым, хотя и старшим по должности коллегам, а также поучает недалеких сотрудников той фирмы, где идет аудиторская проверка.

– …списать на рождественский корпоратив, а сами уже второй год едва в ноль выходят; впору не корпоратив, а поминки устраивать.

Мэтью сурово клеймил небольшую фирму, но когда официант принес тарелки, за столом повисло молчание. Робин, которая до последнего надеялась, что ее жених развлечет Страйка уже известными ей добродушными, незлобивыми историями о причудах мелкого издательства, не могла сообразить, что бы еще сказать. Впрочем, упоминание об издательском корпоративе навело Страйка на одну мысль. Он даже стал медленнее работать челюстями. Ему теперь виделась отличная возможность получить информацию о местонахождении Оуэна Куайна: безотказная память подсказала кое-какие факты, давно хранившиеся без пользы.

– У вас есть девушка, Корморан? – без обиняков полюбопытствовал Мэтью; ему хотелось ясности в этом вопросе, а Робин уклонялась от прямых ответов.

– Нет, – рассеянно ответил Страйк. – Извините… Я на минуту: надо сделать один звонок.

– Хоть два, – желчно сказал Мэтью, когда Страйк еще раз оказался вне пределов слышимости. – Сначала ты опоздал на сорок минут, теперь отвалил во время ужина. Ничего страшного, мы подождем, пока ты соизволишь вернуться.

– Мэтт!

На неосвещенном тротуаре Страйк достал из кармана пачку сигарет и мобильный. Щелкнув зажигалкой, он отошел от других курильщиков и остановился в тихом и темном месте, под кирпичными опорами железнодорожного моста.

Калпеппер ответил после третьего звонка.

– Страйк… – сказал он. – Как жизнь?

– Все нормально. У меня к тебе просьба.

– Ну, говори. – Калпеппер не спешил связывать себя обязательствами.

– Твоя двоюродная сестра Нина работает в «Роупер Чард»…

– Черт побери, ты-то откуда знаешь?

– Ты сам упоминал, – невозмутимо ответил Страйк.

– Когда?

– Пару месяцев назад, когда я расследовал по твоему поручению того пройдоху-дантиста.

– Ну и память! – поразился Калпеппер. – Патологическая. Итак, что тебе понадобилось от моей кузины?

– Не мог бы ты меня с ней свести, а? – попросил Страйк. – Завтра вечером «Роупер Чард» устраивает юбилейный прием – хочу туда наведаться.

– Зачем?

– Дело есть, – уклончиво ответил Страйк. Он никогда не посвящал Калпеппера в подробности великосветских разводов и банкротств, хотя тот вечно приставал с расспросами. – Я, между прочим, только что преподнес тебе на блюдечке главную сенсацию всей твоей карьеры, чертяка.

– Так уж и быть, – ворчливо согласился журналист после краткого раздумья. – Постараюсь тебе помочь.

– Она одинокая? – поинтересовался Страйк.

– Что? Ты заодно и перепихнуться хочешь? – возмутился Калпеппер, но Страйк отметил, что журналиста скорее повеселила, чем раздосадовала мысль о том, что сыщик положил глаз на его кузину.

– Нет, я просто хочу понять: если она придет со мной на банкет, не вызовет ли это лишних вопросов?

– Тогда другое дело. По-моему, она только что порвала со своим бывшим. Так мне кажется. Пришлю тебе номер ее телефона эсэмэской. Скорей бы воскресенье, – с плохо скрываемым злорадством добавил Калпеппер. – На лорда Запаркера обрушится лавина дерьма.