– Ты не знаешь мой пароль! – Победоносно прокричал он мне в спину.

– Чтоб тебя! – Остановилась я. Повернулась к ним. – Значит, не отдам, пока не скажешь его.

– Оставь себе. – Подав мне бокал, сказал Миша.

Мы вели себя как дети. Смеялись, шутили, подкалывали друг друга. Разве так бывает, когда люди совсем ничего не чувствуют друг к другу?

Я буквально кожей чувствовала его интерес ко мне – да-да, тот самый интерес, который прежде руководил им, когда он приглашал меня куда-нибудь сходить вместе (а я отказывала). Но теперь, кажется, все до единого в офисе видели, что между нами что-то есть.





19.40


Мы сели вдвоем в такси, и Миша назвал адрес.

Даже через пальто у меня горела кожа на плече, там, где я касалась его плеча.

– Что-то давно ничего не слышно про твоего пожарного. – Едва автомобиль тронулся с места, повернулся ко мне Усов. – Или стриптизера. Или кто он там? Я уже забыл.

Я впитывала взглядом каждую черточку его лица и изумлялась: как это раньше я их не любила? Как могла считать обычными, заурядными, непримечательными?

– У нас бы ничего не получилось. – Тихо проговорила я. – Он боится вибраторов. Думаю, они даже снятся ему в кошмарах.

– Бедный…

– Да. И знаешь, между нами не было искры. И его поцелуи… пф… как кофе без кофеина – пустые. Ты целуешься гораздо лучше.

Я улыбнулась.

Миша, кажется, опешил.

Сглотнул.

Нахмурил брови.

– А как там твоя Маша? – Спросила я.

– Завтра обед с ее родителями. – Безрадостно и сухо произнес он.

Его глаза по-прежнему изучали мое лицо.

– Ты им понравишься. – Прошептала я.

И сжала губы.

Нужно было сказать ему о своих чувствах, но я не могла.

– Кать, – голос Миши прозвучал хрипло, – ты ведь не за солью тогда приходила, да?

– Нет. – Я мотнула головой из последних сил.

– Я так и понял. – Сказал он. – И твое сообщение тоже понял сразу. То, про киску.

– Прости. – Я опустила взгляд. – Глупо вышло.

– Только ты можешь написать такое.

– Знаю.

– И тогда в парке. Я видел, как ты, заметив меня, удирала через кусты.

– Правда? – У меня вспыхнули щеки. – Ой, так неловко…

– Все правильно. Ты стыдилась того, что переспала со мной.

– Я вовсе не… все не так! Миш, я не из-за этого…

– Я все понимаю. – Улыбнулся Усов. – И почему не интересен тебе был. Я ведь простой, обычный. А ты… За тобой то спортсмены ухаживали, то еще кто-нибудь. Ты же красивая, яркая.

– Замолчи.


Долю секунды мы смотрели друг на друга, а затем нырнули будто в зеркало. Стали целоваться так неистово, будто нас затянул водоворот из страсти.

Мои пальцы вплелись в его волосы, заметались по одежде. Миша, задыхаясь, сгреб в кулак лацкан моего пальто, потянул на себя, и мы будто рухнули вдвоем в бурлящую реку – все смешалось: поцелуи, вздохи, прикосновения, всхлипы.

Пока вдруг водитель не напомнил о своем присутствии вежливым покашливанием.

– Вот черт, – пытаясь отдышаться, я уткнулась лбом в щеку Усова.

– Кать, это опять для исследования? – Спросил Миша, обхватывая ладонями мое лицо и заставляя посмотреть в глаза. – Секс в такси? Для статьи?

Водитель снова кашлянул. Теперь уже более заинтересованно.

– Да. – Призналась я. – Еще нужно попробовать в лифте, на ночном пляже, в больнице и в церкви.

– Только не в церкви. – Прошептал Миша.

– Ты что, верующий?

Мы рассмеялись.

И продолжили целоваться.

И целовались до тех пор, пока автомобиль не остановился у дома. Быстро выбравшись из салона, мы взялись за руки и помчались к подъезду.

– Ай! – Первой поскользнулась на замерзшей дорожке и рухнула на лед я.

– Ох… – Упал рядом Миша.

– Как приятно облажаться не в одиночку. – Прошептала я, глядя на ночное небо.

– Мы вообще-то лежим у подъезда. Здесь не особо чисто. – Напомнил Миша.

– Ну и что.

Небо было таким черным, без единого огонька. Оно как будто давало нам передышку, чтобы мы могли все обдумать и не совершать ошибок, которые собирались совершить. Конечно только в том случае, если задуманное нами было ошибкой.

– Тебе тоже не хочется вставать? – Спросила я.

– Да. – Ответил он. – Так красиво.

– Но придется. – Встрепенулась я.

Вскочила, потащила его за руку, помогла встать, и мы рванули в подъезд.

Срывая с Усова одежду, я даже не думала о том, в чьей квартире мы находимся. Все остальное потеряло значимость. Ни один из нас уже не контролировал ни дыхание, ни собственные действия: мы оказались в центре лавины, сносящей все на своем пути.

Мы будто скинули с себя груз и стали еще ближе. Предельно близко.

Целовались и целовались, раздевались, прижимались, цеплялись друг за друга – яростно, больно, нежно, страстно, грубо, сладко. Так будто собирались поглотить друг друга. Будто собирались отдать друг другу весь последний воздух. Переплестись сердцами. Срастись.

Мы превратились во что-то дикое, пульсирующее и безнадежное. Что-то настолько правильное, что может создать лишь сама природа. Удивительно, что в этом непостижимом мире могут вообще существовать такие простые и правильные вещи, как человеческая близость. Когда без слов можно сказать обо всех своих «я так скучал» и «я так тебя люблю».



Позже, когда я лежала, чувствуя, как его вес придавливает меня к постели, и перебирала пальцами его волосы, на меня опять накатило сомнение. А что, если это последний короткий миг? Что, если это все просто так – ведь мы ни о чем не успели поговорить?

– Ты дрожишь, – прошептал Миша, лениво проведя рукой по моему бедру.

– Мне хорошо. – Сказала я, глядя ему в глаза. – Лучше, чем когда-либо до этого.

И тут раздался нетерпеливый звонок в дверь.

– Кто это? – Прошептала я, уже догадываясь, что он ответит.

– Маша. – Вздохнув, произнес он.

– Господи… – Пробормотала я, выбираясь из-под него и обматываясь простыней.

– Кать. – Он попытался меня остановить.

– Где моя одежда? – Я стала носиться по квартире в поисках хотя бы нижнего белья.

– Кать, послушай. – Миша сел на кровати. – Успокойся.