— Маленькая Мика, и чего мы лежим? — он присвистнул, появившись на том месте, где две минуты назад исчезла Лили.
— Ник…
— Малыш, я хочу чтобы твои ножки встали на высокие каблуки, и все водители Калифорнии сворачивали свои шеи, — он шутил, но мне было не до смеха.
— У меня перелом.
— Но он уже почти сросся, ты должна начать ходить. Ты должна начать жить, иначе все было зря.
Скрип тормозов проносится в моей голове, а в воспоминаниях Ник прикрывает меня своим телом.
— Это из-за меня, да? Это я начала ту ссору? Я все начала… — я всхлипнула в пустой комнате и Ник, покачав головой, снова исчез. — ВЕРНИСЬ! Боже…
Хотелось поджать ноги к подбородку, свернуться калачиком и заплакать. Но даже этого я сделать не могла, снова погрязнув в своей боли: она, как беспощадное болото, засасывала меня в самое сердце своей тьмы.
Мы никогда не ссорились, то были лишь споры по пустякам — из какого ресторана заказать еду на ужин, какого цвета обои будут в детской…
Весь мир был у наших ног. А теперь я стою одна в одном шаге от пропасти.
«Чтобы завтра ты встала, иначе я надеру тебе задницу» — эхо в моей голове с его голосом не отпускало меня.
Да пожалуйста. Только вернись.
ГЛАВА 5
[ POV Мика.]
Мне все-таки пришлось это сделать.
— Сделай еще один шаг, Моника…давай, у тебя все получится, — я дышать нормально не могла, испытывая адские фантомные боли в мышцах. Особенно в ноге, что была сломана во время аварии, я оперлась на переднюю панель коленом и сломала его. Моя правая нога была захвачена в металлический корсет, на который взглянуть страшно — к счастью, мои глаза постоянно были закрыты, потому что я старалась справиться с болью.
{Плохо старалась.}
Мышцы атрофировались за шесть недель, что я пролежала без движения, а я и не заметила, как пролетело это время. В сумасшествии время идет быстро — Ник «навещал» меня каждый вечер, как только уходила семья и друзья. Я могла разговаривать с ним до глубокой ночи, радуясь, что в комнате одна, и никто не слышит, как я начинаю медленно сходить с ума.
— Ааа, — вскрикнула, крепче хватаясь за два железных поручня, на которые опиралась руками. Я шагала между ними, пока медсестра придерживала меня за предплечье.
— Я думаю, это уже прогресс, и сегодня тебе нужно отдохнуть, — она дружелюбно улыбнулась мне. Помогла встать на костыли и обратилась к одному парню, который тоже занимался в зале.
Народу днем здесь было много — и все, как я, с переломами. Мне даже хотелось поговорить с одним из них — может, кто-то тоже перенес утрату, как и я. Только человек, испытавший подобное, понял бы меня.
— Не бери пример с этого сумасшедшего — несмотря на запрет врачей, он весь день сидит в зале. {Ужасно упертый молодой человек.}
— Я все слышу, Лорел, — я посмотрела на парня, который сидел ко мне спиной. Он сводил и разводил свои руки в сторону — крепкие мышцы, скорость, с которой он выполняет упражнение — все это вводило меня в заблуждение. Он совсем не был похож на больного или немощного —скорее, на человека, который пришел в фитнесс-зал.
— Я сейчас помогу Джулии и вернусь к тебе, Моника. Помогу вернуться в комнату, — Лорел была так мила со мной, как и все врачи в клинике. Все возились со мной, как с маленьким ребенком.
— Айк, заканчивай пожалуйста. Тебе нельзя перенапрягаться, — Линдси обратилась к парню, перед тем, как отойти.
— Не указывайте мне, что делать. Обойдусь, без ваших советов, — высокомерно заметил он, и я сжала зубы: вот это хам. Лорел такая добрая и милая, как он может так разговаривать с человеком, который помогает каждому из нас?
— Девочке больно? — тут парень встал и повернулся ко мне лицом. На нем были шорты и открывающая руки майка, будто он даже здесь, где всем до него нет никакого дела, хотел покрасоваться. Пот струился по его шее и я подняла глаза на его лицо, стараясь не закричать от ужаса.
Страх парализовал меня: тысячи иголок вонзились в позвоночник, спину, затылок. В острых чертах лица я сразу же узнала Майкла Миллера — ублюдка из моего прошлого.
— Ох, какие люди, — он расплылся в наглой усмешке, отпив воды из бутылки. — Еще бы вспомнить твое имя.
Черта с два, я представлюсь ему заново. Боже? Ну, за что? Что за глупая шутка судьбы, и почему я встретила человека, которого меньше всего хочу видеть именно сейчас?
Майкл, очевидно, совершенно не изменился: вся та же улыбка наглеца, высокомерно-равнодушный взгляд, пренебрежительные комментарии или полное их отсутствие…сила в его теле, которой он мог размазать по стенке кого угодно.
Весь его вид вызывал во мне отвращение, но не к нему, а к самой себе — за то, что когда-то испытывала к нему чувства. За то, что позволила воспользоваться собой. Какой я была глупой и наивной. Жаль, что нельзя вернуться в школу разумным человеком!
Я промолчала, игнорируя его.
— Я думаю, ты хочешь, чтобы тебя жалели. Я видел, как ты занимаешься: вся скривилась от боли, потихоньку ползешь к своей цели…
— Какого черта, ты говоришь все это? — не смогла сдержать шипения я, мечтая ударить его костылём по голове.
— Развлекаюсь, здесь скучно, — в его стальных глазах сверкнул недобрый огонек.
— Тебе следует делать это больше. Тренироваться, — Майкл придирчиво оглядел меня с головы до ног. — А ты жалеешь себя. Такая бесхребетная?
Да что он знает о моей ситуации?!
Возмущение нарастало в душе, как ураган, начинавшийся с легкого бриза.
— Сомневаюсь в том, что у тебя перелом ноги! — «сомневаюсь в том, что ты потерял самого близкого человека на земле» — хотела добавить я.
В его глазах появилась злоба, ни с того, ни с сего, направленная на меня. Да что я ему сделала?
Кажется, Майкл стал еще большим ублюдком, чем был. Раньше он хотя бы мог притвориться «хорошим».
Хотя правда лучше, чем лживая маска, пусть и режет глаза.
— Очнись, у тебя всего лишь перелом! — огрызнулся он, будто у него было что-то гораздо хуже. По его физической форме, что-то незаметно. Он стал только сильнее, выше со времен школы. И если раньше я считала его мелким хулиганом, то теперь он действительно казался…опасным.
Особенно из-за грязи, что выливалась из его рта.
— Ну, и как это произошло? — он вскинул одну бровь, продолжая пить. Все происходящее для него было игрой, способом развлечься. Он смотрел на меня так, будто я должна радоваться тому, что он вообще обратил на меня внимание и даже вспомнил.
— Попала в аварию, — отчеканила я, сквозь зубы. Почему я все еще с ним разговариваю?
На меня обрушилась такая злость на Майкла, что на минуты она затмила горе — мне откровенно говоря, захотелось самой стать борцом и расцарапать его смазливое лицо.
— Бедная, — он вздохнул, будто сочувствует мне.
— Я не могу вспомнить твое имя, но твое лицо мне знакомо. Меня зовут Айк, — он протянул вдруг мне руку, и выражение его лица тут же изменилось на нормальное. Спокойное, без усмешки. Да, оно почти не выражало никаких эмоций, но и негативных тоже.
Я хотела отвернуться и, гордо взмахнув волосами, как можно скорее удалиться отсюда.
Наши взгляды встретились и мое сердце пропустило удар. Кроме боли в ноге, я вдруг почувствовала тоненькую, тупую иголку, которой тыкают в мое израненное нутро.
— Моника.
— А ты изменилась, Моника, — его брови поползли вверх. — Я тебя вспомнил. Школа, — он сказал это будничным тоном, будто между нами ничего не было. Никакого «конфликта», если это можно назвать так…
— Итак ты должна попробовать сейчас, еще раз. Пока бедная Лорел помогает той старушке, которой уже вряд ли что-то поможет. Или…хочешь быть такой, как она?
Я до сих пор не понимала, почему разговариваю с ним. Может, потому что не могу убежать. А может, потому, что он заставляет меня чувствовать злобу, которая заглушает боль.
— И не собираюсь! На сегодня моя тренировка окончена! Что ты знаешь о боли?
Майкл смахнул с щеки невидимую слезу — издевался, ублюдок.
— О, девочка такая слабохарактерная, что не умеет бороться, — он снова хмыкнул, а потом его лица коснулось подобие дружелюбной улыбки.
{Да что с ним? Раздвоение личности?}
— Я не вставала на ноги больше месяца!
— Но ты могла? — он будто мои мысли читал, сделав вдруг шаг вперед. — Нравится себя жалеть?
— А ты так и остался кретином? — поинтересовалась я, бросая ему вызов.
— Жалость не поможет тебе восстановиться — посмотри на ту старушку — она бы отдала все за твою молодость и за то, чтобы бороться. Но вот она действительно уже не может. А на что способна ты?
— Наверняка ты привыкла к тому, что у тебя есть рядом кто-то, кто жалеет тебя. Твоя опора. Твои ноги. А теперь ты сломала их, не так ли? — произнося эти слова, он приблизился ко мне максимально близко.
Так, что я могла почувствовать холод его дыхания.
Он сузил глаза цвета ледяной стали и пошел прочь, не забывая по дороге разминать руки, делая упражнения.
Как он здесь оказался?
— До встречи, Мика, — бросил он, прежде чем скрыться в коридоре, полном людей.
Я подумала, что ослышалась. Слезы начали душить, дыхание словно перекрыли.
Мика?! Только Доминик называл меня так. Слышать это сокращение из уст Майкла было неприятно и странно…как-то чудовищно странно.
— Ник…
— Малыш, я хочу чтобы твои ножки встали на высокие каблуки, и все водители Калифорнии сворачивали свои шеи, — он шутил, но мне было не до смеха.
— У меня перелом.
— Но он уже почти сросся, ты должна начать ходить. Ты должна начать жить, иначе все было зря.
Скрип тормозов проносится в моей голове, а в воспоминаниях Ник прикрывает меня своим телом.
— Это из-за меня, да? Это я начала ту ссору? Я все начала… — я всхлипнула в пустой комнате и Ник, покачав головой, снова исчез. — ВЕРНИСЬ! Боже…
Хотелось поджать ноги к подбородку, свернуться калачиком и заплакать. Но даже этого я сделать не могла, снова погрязнув в своей боли: она, как беспощадное болото, засасывала меня в самое сердце своей тьмы.
Мы никогда не ссорились, то были лишь споры по пустякам — из какого ресторана заказать еду на ужин, какого цвета обои будут в детской…
Весь мир был у наших ног. А теперь я стою одна в одном шаге от пропасти.
«Чтобы завтра ты встала, иначе я надеру тебе задницу» — эхо в моей голове с его голосом не отпускало меня.
Да пожалуйста. Только вернись.
ГЛАВА 5
[ POV Мика.]
Мне все-таки пришлось это сделать.
— Сделай еще один шаг, Моника…давай, у тебя все получится, — я дышать нормально не могла, испытывая адские фантомные боли в мышцах. Особенно в ноге, что была сломана во время аварии, я оперлась на переднюю панель коленом и сломала его. Моя правая нога была захвачена в металлический корсет, на который взглянуть страшно — к счастью, мои глаза постоянно были закрыты, потому что я старалась справиться с болью.
{Плохо старалась.}
Мышцы атрофировались за шесть недель, что я пролежала без движения, а я и не заметила, как пролетело это время. В сумасшествии время идет быстро — Ник «навещал» меня каждый вечер, как только уходила семья и друзья. Я могла разговаривать с ним до глубокой ночи, радуясь, что в комнате одна, и никто не слышит, как я начинаю медленно сходить с ума.
— Ааа, — вскрикнула, крепче хватаясь за два железных поручня, на которые опиралась руками. Я шагала между ними, пока медсестра придерживала меня за предплечье.
— Я думаю, это уже прогресс, и сегодня тебе нужно отдохнуть, — она дружелюбно улыбнулась мне. Помогла встать на костыли и обратилась к одному парню, который тоже занимался в зале.
Народу днем здесь было много — и все, как я, с переломами. Мне даже хотелось поговорить с одним из них — может, кто-то тоже перенес утрату, как и я. Только человек, испытавший подобное, понял бы меня.
— Не бери пример с этого сумасшедшего — несмотря на запрет врачей, он весь день сидит в зале. {Ужасно упертый молодой человек.}
— Я все слышу, Лорел, — я посмотрела на парня, который сидел ко мне спиной. Он сводил и разводил свои руки в сторону — крепкие мышцы, скорость, с которой он выполняет упражнение — все это вводило меня в заблуждение. Он совсем не был похож на больного или немощного —скорее, на человека, который пришел в фитнесс-зал.
— Я сейчас помогу Джулии и вернусь к тебе, Моника. Помогу вернуться в комнату, — Лорел была так мила со мной, как и все врачи в клинике. Все возились со мной, как с маленьким ребенком.
— Айк, заканчивай пожалуйста. Тебе нельзя перенапрягаться, — Линдси обратилась к парню, перед тем, как отойти.
— Не указывайте мне, что делать. Обойдусь, без ваших советов, — высокомерно заметил он, и я сжала зубы: вот это хам. Лорел такая добрая и милая, как он может так разговаривать с человеком, который помогает каждому из нас?
— Девочке больно? — тут парень встал и повернулся ко мне лицом. На нем были шорты и открывающая руки майка, будто он даже здесь, где всем до него нет никакого дела, хотел покрасоваться. Пот струился по его шее и я подняла глаза на его лицо, стараясь не закричать от ужаса.
Страх парализовал меня: тысячи иголок вонзились в позвоночник, спину, затылок. В острых чертах лица я сразу же узнала Майкла Миллера — ублюдка из моего прошлого.
— Ох, какие люди, — он расплылся в наглой усмешке, отпив воды из бутылки. — Еще бы вспомнить твое имя.
Черта с два, я представлюсь ему заново. Боже? Ну, за что? Что за глупая шутка судьбы, и почему я встретила человека, которого меньше всего хочу видеть именно сейчас?
Майкл, очевидно, совершенно не изменился: вся та же улыбка наглеца, высокомерно-равнодушный взгляд, пренебрежительные комментарии или полное их отсутствие…сила в его теле, которой он мог размазать по стенке кого угодно.
Весь его вид вызывал во мне отвращение, но не к нему, а к самой себе — за то, что когда-то испытывала к нему чувства. За то, что позволила воспользоваться собой. Какой я была глупой и наивной. Жаль, что нельзя вернуться в школу разумным человеком!
Я промолчала, игнорируя его.
— Я думаю, ты хочешь, чтобы тебя жалели. Я видел, как ты занимаешься: вся скривилась от боли, потихоньку ползешь к своей цели…
— Какого черта, ты говоришь все это? — не смогла сдержать шипения я, мечтая ударить его костылём по голове.
— Развлекаюсь, здесь скучно, — в его стальных глазах сверкнул недобрый огонек.
— Тебе следует делать это больше. Тренироваться, — Майкл придирчиво оглядел меня с головы до ног. — А ты жалеешь себя. Такая бесхребетная?
Да что он знает о моей ситуации?!
Возмущение нарастало в душе, как ураган, начинавшийся с легкого бриза.
— Сомневаюсь в том, что у тебя перелом ноги! — «сомневаюсь в том, что ты потерял самого близкого человека на земле» — хотела добавить я.
В его глазах появилась злоба, ни с того, ни с сего, направленная на меня. Да что я ему сделала?
Кажется, Майкл стал еще большим ублюдком, чем был. Раньше он хотя бы мог притвориться «хорошим».
Хотя правда лучше, чем лживая маска, пусть и режет глаза.
— Очнись, у тебя всего лишь перелом! — огрызнулся он, будто у него было что-то гораздо хуже. По его физической форме, что-то незаметно. Он стал только сильнее, выше со времен школы. И если раньше я считала его мелким хулиганом, то теперь он действительно казался…опасным.
Особенно из-за грязи, что выливалась из его рта.
— Ну, и как это произошло? — он вскинул одну бровь, продолжая пить. Все происходящее для него было игрой, способом развлечься. Он смотрел на меня так, будто я должна радоваться тому, что он вообще обратил на меня внимание и даже вспомнил.
— Попала в аварию, — отчеканила я, сквозь зубы. Почему я все еще с ним разговариваю?
На меня обрушилась такая злость на Майкла, что на минуты она затмила горе — мне откровенно говоря, захотелось самой стать борцом и расцарапать его смазливое лицо.
— Бедная, — он вздохнул, будто сочувствует мне.
— Я не могу вспомнить твое имя, но твое лицо мне знакомо. Меня зовут Айк, — он протянул вдруг мне руку, и выражение его лица тут же изменилось на нормальное. Спокойное, без усмешки. Да, оно почти не выражало никаких эмоций, но и негативных тоже.
Я хотела отвернуться и, гордо взмахнув волосами, как можно скорее удалиться отсюда.
Наши взгляды встретились и мое сердце пропустило удар. Кроме боли в ноге, я вдруг почувствовала тоненькую, тупую иголку, которой тыкают в мое израненное нутро.
— Моника.
— А ты изменилась, Моника, — его брови поползли вверх. — Я тебя вспомнил. Школа, — он сказал это будничным тоном, будто между нами ничего не было. Никакого «конфликта», если это можно назвать так…
— Итак ты должна попробовать сейчас, еще раз. Пока бедная Лорел помогает той старушке, которой уже вряд ли что-то поможет. Или…хочешь быть такой, как она?
Я до сих пор не понимала, почему разговариваю с ним. Может, потому что не могу убежать. А может, потому, что он заставляет меня чувствовать злобу, которая заглушает боль.
— И не собираюсь! На сегодня моя тренировка окончена! Что ты знаешь о боли?
Майкл смахнул с щеки невидимую слезу — издевался, ублюдок.
— О, девочка такая слабохарактерная, что не умеет бороться, — он снова хмыкнул, а потом его лица коснулось подобие дружелюбной улыбки.
{Да что с ним? Раздвоение личности?}
— Я не вставала на ноги больше месяца!
— Но ты могла? — он будто мои мысли читал, сделав вдруг шаг вперед. — Нравится себя жалеть?
— А ты так и остался кретином? — поинтересовалась я, бросая ему вызов.
— Жалость не поможет тебе восстановиться — посмотри на ту старушку — она бы отдала все за твою молодость и за то, чтобы бороться. Но вот она действительно уже не может. А на что способна ты?
— Наверняка ты привыкла к тому, что у тебя есть рядом кто-то, кто жалеет тебя. Твоя опора. Твои ноги. А теперь ты сломала их, не так ли? — произнося эти слова, он приблизился ко мне максимально близко.
Так, что я могла почувствовать холод его дыхания.
Он сузил глаза цвета ледяной стали и пошел прочь, не забывая по дороге разминать руки, делая упражнения.
Как он здесь оказался?
— До встречи, Мика, — бросил он, прежде чем скрыться в коридоре, полном людей.
Я подумала, что ослышалась. Слезы начали душить, дыхание словно перекрыли.
Мика?! Только Доминик называл меня так. Слышать это сокращение из уст Майкла было неприятно и странно…как-то чудовищно странно.