— Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ! Я НЕ ХОЧУ В ЭТО ВЕРИТЬ! Мы должны были столько всего сделать! Мы хотели…мы планировали…мам, знаешь… — все мои воспоминания о наших мечтах и планах разбились. Все то, что мы строили все эти годы, разрушилось за одно мгновение.
Мы вместе строили наш дом, наш храм любви, работая над каждым его кирпичиком, но он распался, словно был замком из песка.
И я не знаю, не знаю, смогу ли я смотреть на его руины. Я не знаю. Я не смогу без Ника. Даже не так: я не хочу без него.
Я не знаю, как мне жить без единственного человека на земле, который любил меня так сильно, что заставил измениться. Мой муж, это человек, с которым я расцвела несмотря на то, что всю жизнь была гадким утенком.
Он был моим лучшим другом, моей опорой, фундаментом, всем. А теперь он ушел.
{Не отпускай…и я не отпущу тебя.}
— Я хочу с ним попрощаться, — сипло прохрипела и вновь повысила голос. – Отведи меня к нему! Я уверена, что это не он! Это не может быть он! Отведи! Дай мне с ним попрощаться…
— Милая, все это не в моих силах…ты слишком долго пролежала без сознания, и его уже пришлось…
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! НЕ ГОВОРИ ЭТОГО! Я ХОЧУ С НИМ ПОПРОЩАТЬСЯ! — находясь в бреду, повторяла одно и то же. — Дайте мне с ним попрощаться!
Я рывком сорвала с себя все провода, не ощутив свободы. Я хотела встать, вскочить, взлететь с этой гребанной койки…и не могла. У меня не было сил.
Боль в ноге стала такой адской, что затмевала крошечные крупицы разума.
— Милая, ты сделаешь себе только хуже. Боже, да что-такое, где врачи?! Дурацкая красная кнопка…
Я забилась в конвульсиях, мелкая дрожь посылала по моему телу миллионы мерзких мурашек — у меня было такое чувство, словно по мне ползли муравьи и щекотали меня своими отвратительными мохнатыми лапками. И я хотела сорвать их с себя.
Снять вместе с кожей.
Я впивалась в свои предплечья и грудь ногтями, желая содрать ее, избавиться от этой кожи и выкорчевать вместе с воспоминанием об этой боли.
Дверь распахнулась и в комнату ворвались люди в голубых халатах.
— Доктор Штейн, пожалуйста…сделайте что-нибудь. У нее истерика.
— Лорел, ты знаешь, что делать, — едва различала их голоса, но кто-то схватил меня за плечи и придерживал.
— Моника, ты не должна волноваться. Все будет хорошо, — игла слишком быстро проникла мне под кожу, и я сразу почувствовала действие введенного препарата.
Притупление всех чувств наступило мгновенно.
Боль в ноге исчезла, а голова теперь не болела — все сознание проваливалось в сон и последнее, что я видела, это как мама наклоняется, чтобы вновь обнять меня.
Моя рука с несвойственным мне спокойствием обвила ее в ответ.
— Прости, доченька. Ты должна набраться сил. Все будет хорошо.
Все будет хорошо? Три слова, которые могут решить все проблемы?
Как все может быть хорошо, когда «всего» уже нет?
Это последний вопрос, который отстучал в моих словно раздавленных висках, и я провалилась в глубины своего сознания.
{Только бы мне приснился Ник.}
[Flashback. Университет.]
Я отложила в сторону учебник по теории права и потянулась за тем, что мне действительно интересно. Артур Бартоу «Актерское мастерство. Американская школа.»
Я не могла сосредоточиться на скучной теории, особенно в такой обстановке: слишком сильно любила это место. Сидя на траве под деревом, расположенном на холме перед самым первым зданием кампуса моего колледжа, я наслаждалась моментом. И идеальней этот момент могли сделать только знания, которые пригодятся мне…никогда они мне не пригодятся.
И хватит себя обманывать. Почти год назад я поступила на юридический и получила стипендию, о которой многие могут только мечтать — и все благодаря моим родителям, которых я не собиралась разочаровывать. Они слишком много сил вложили в меня, чтобы я вдруг помахала высшему образованию рукой и устроилась бы куда-нибудь на съёмочную площадку в малобюджетный сериал и была бы там девочкой на побегушках. И все же…мысли о сцене не покидали меня.
Хотя бы о сцене, а не о фильме, что было пределом моих мечтаний. Я нервно теребила в руках листовку, которую получила от девочек из группы по актерскому мастерству — они объявляли набор молодых талантов, но я-то знала, что не пройду, даже если поучаствую.
Мой внешний вид по-прежнему оставлял желать лучшего. Все мои попытки соблюдать режим питания и ходить в фитнес-зал заканчивались огромным ночным срывом у холодильника. Лили бы на этот аргумент привела бы тысячи имен актеров и актрис, которые тоже не обладали модельной внешностью и все же добились успеха.
Но это Лили. Так что мне остается только позавидовать ее оптимизму.
В колледже все было как-то проще, чем в школе. Я избавилась от нелюбимых одноклассников, забыла все свои старые обиды, и шансы на то, что я никогда не увижу таких людей, как Стефан и…{его компания,} увеличились до девяносто девяти процентов. К тому же я училась в одном из лучших колледжей штата и несмотря на то, что лучше бы я прислуживала на съёмочной площадке, чем хотя бы один день в своей жизни проработала адвокатом, все было нормально.
Тут мое внимание привлек парень. Знакомый мне парень в темно-синей рубашке поло и классических светлых брюках. Я уперлась взглядом в учебник Артура, делая вид, что не заметила, как он снова ЭТО делает. {Фотографирует меня.}
Вообще-то этот парень много фотографировал в принципе и не только меня. Что бы я не делала, где бы не находилась на огромной территории колледжа, он постоянно попадался мне на глаза. Он фотографировал птиц, расхаживающих у главного фонтана. Цветы, которыми была облагорожена вся местность. Спешащих на пары учителей, доедающих свой завтрак «на бегу». Девчонок из «сестринства», устраивающих промо-акцию своего сообщества. Он фотографировал даже листья деревьев — я не раз видела, как он стоит под деревом и, держа у лица фотоаппарат, перебегает с места на место. Видимо ищет удачный ракурс.
Но меня он фотографировал постоянно — чаще, чем других. Я видела, как он наблюдал за мной, даже когда пила воду из фонтанчика в коридоре! Честно говоря, это пугало. Хотя со стороны парень казался вполне нормальным, даже более чем — я видела, как он после очередной фотосессии направляется к большой компании друзей, где довольно много симпатичных девушек. С какой стати ему фотографировать меня, когда в его распоряжении дюжина моделей?
Это раздражает. Еще одно ненужное внимание к моей персоне со стороны — насколько я помню, это ничем хорошим не заканчивается. Если он еще раз меня сфотографирует, я подойду к нему и разобью его фотоаппарат прямо о его любопытную голову.
{О Боже, кажется он первый идет ко мне.}
Это не входило в мои планы. Черт. Я с энтузиазмом пролистала учебник, делая вид, что полностью погружена в изучение материала. Одно но, я уже полчаса зависала на одной странице и не прочитала ни строчки, раздумывая о том, что же незнакомцу от меня нужно.
— Привет, я Доминик, — просто говорит он, присаживаясь рядом. Я конечно понимаю, что территория под деревом не моя собственность, но от такой наглости я остолбенела. Этот самоуверенный самец нарушил мое личное пространство и не один раз. Но это было уже слишком.
— Пока, — отрезала я, даже не глядя на молодого человека. У меня уже вошло в привычку отшивать парней. О да, после того, как…после того случая, который я не хочу вспоминать, у меня появилось к ним какое-то отвращение. Да, у меня была парочка друзей, с которыми я могла общаться и расширять этот круг я не собиралась. Хотя вот это «пока» звучало…
— Грубо, — он наверняка презрительно сузил глаза. — В моем объективе ты выглядела другой.
— Прости, что я тебя разочаровала. Разговор окончен? — я не виновата, что не соответствую его пресловутым ожиданиям. Да, я не идеальна, но я не собираюсь менять себя ради других.
— Нет, — уверенно продолжил он, и тут раздался щелчок фотоаппарата. Это еще больше подстегнуло мой пыл.
— Какого черта, ты меня фотографируешь? Я не люблю, когда меня фотографируют.
— Я снимаю все, что считаю красивым, — снова щелчок, и на этот раз я уже закрываюсь руками.
— Долго репетировал? Дешевые комплименты, — огрызнулась, наконец взглянув на него, и попыталась вырвать фотоаппарат из его рук.
— Полегче, я купил новую линзу, — он остановил меня, обхватив ладонью запястье. — Если ты ее сломаешь, я не смогу больше тебя фотографировать.
— Этого я и хочу! — хмурюсь, упираясь взглядом в ореховые глаза Доминика. Молодой человек, вопреки моим ожиданиям, оказался красивым, хотя раньше я могла оценивать только его фигуру и подчеркнуто-опрятный стиль в одежде.
Рубашки-поло, синие свитера с накрахмаленными воротниками и классические брюки. Одежда многое может сказать о человеке, и данная говорила о том, что Доминик, несмотря на свою творческую натуру, вынужден жить по расписанию. Его жизнь работает, как часы, он идет к какой-то намеченной цели, не сворачивая со своего пути, и чтобы хоть как-то отвлечься от этого «порядка», погружается в творчество.
— Но почему? Ты всегда так реагируешь, когда парни говорят тебе, что ты красивая? — его полные губы расплылись в улыбке. У него были очень необычные губы для мужчины. Чувственные. Только легкая щетина отвлекала от них внимание.
— Они этого не говорят, — ляпнула прежде, чем подумала. Обычно я не вытаскиваю свои комплексы на всеобщее обозрение, но сейчас я буквально предложила ему разглядеть их под лупой. Прекрасно.
— Приятно быть первым, — парирует Доминик, рассматривая обложку моего учебника. — Актерское мастерство?
{Приятно быть первым.} Это фраза заковывает мою голову в железную маску.
— Да, — я решила отвечать коротко и отстраненно — так он быстрее отстанет, и я смогу дальше насладиться своим одиночеством.
{А ведь день начинался так хорошо.}
— Ты хорошо смотришься в кадре, — Боже, да что же это такое. Что ему нужно?
— Слушай, я видела, что тебе есть кого фотографировать. Ты всегда в окружении красивых девушек, которые «неплохо смотрятся в кадре», — я изобразила в воздухе кавычки и поджала губы. — Но я не люблю, когда мое личное пространство нарушают. И я прошу тебя больше не фотографировать меня.
Парень только усмехнулся — кажется, моя речь только рассмешила Доминика и он не собирался сдаваться.
— Ты оказалась лучше, чем я ожидал, — он наконец встал, чтобы уйти. Что значит — лучше? Эта фраза пробудила во мне любопытство к его персоне. Мне вдруг стали интересны его ожидания и то, что он в итоге получил, пообщавшись со мной пять минут. Все-таки он кажется неплохим парнем, может, я была слишком груба с ним…
Хотя я прекрасно знаю, что может скрываться за человеческой маской. Все мы здесь —актеры, только одни играют не по правилам, а другие прогибаются под нарушителей.
— Так как тебя зовут?
— Моника, — я снова уткнулась в учебник, мечтая, чтобы он поскорее скрылся за горизонтом и больше никогда не смущал меня.
— Моника, — обратился он ко мне, и тут я услышала, как Ник что-то опустил на траву. Конверт. — Хорошего дня, Мика.
{Мика.} Так меня еще никто не называл. Он решил придумать мне новое сокращение моего имени, как мило.
А потом Доминик развернулся и направился в сторону своих друзей, иногда останавливаясь, чтобы сфотографировать пейзаж или проходящего мимо человека. Высокий среднего телосложения. Я видела только сильные, накаченные руки Доминика, остальное скрывалось под одеждой.
Парень слишком хорош…чтобы быть правдой или не оказаться придурком.
Как только он скрылся с друзьями в дверях кампуса, я схватила конверт: я догадывалась, что там находится, и не думала, что мой интерес будет настолько диким.
{Ты хорошо смотришься в кадре.}
В конверте лежали мои фотографии. Много моих фотографий. Я сижу под деревом и читаю книгу. Я на лекции — засыпаю, подперев голову рукой. У нас есть совместные лекции?
Я с Лили — она удачно пошутила и мое лицо расплылось в широкой улыбке.
Мы вместе строили наш дом, наш храм любви, работая над каждым его кирпичиком, но он распался, словно был замком из песка.
И я не знаю, не знаю, смогу ли я смотреть на его руины. Я не знаю. Я не смогу без Ника. Даже не так: я не хочу без него.
Я не знаю, как мне жить без единственного человека на земле, который любил меня так сильно, что заставил измениться. Мой муж, это человек, с которым я расцвела несмотря на то, что всю жизнь была гадким утенком.
Он был моим лучшим другом, моей опорой, фундаментом, всем. А теперь он ушел.
{Не отпускай…и я не отпущу тебя.}
— Я хочу с ним попрощаться, — сипло прохрипела и вновь повысила голос. – Отведи меня к нему! Я уверена, что это не он! Это не может быть он! Отведи! Дай мне с ним попрощаться…
— Милая, все это не в моих силах…ты слишком долго пролежала без сознания, и его уже пришлось…
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! НЕ ГОВОРИ ЭТОГО! Я ХОЧУ С НИМ ПОПРОЩАТЬСЯ! — находясь в бреду, повторяла одно и то же. — Дайте мне с ним попрощаться!
Я рывком сорвала с себя все провода, не ощутив свободы. Я хотела встать, вскочить, взлететь с этой гребанной койки…и не могла. У меня не было сил.
Боль в ноге стала такой адской, что затмевала крошечные крупицы разума.
— Милая, ты сделаешь себе только хуже. Боже, да что-такое, где врачи?! Дурацкая красная кнопка…
Я забилась в конвульсиях, мелкая дрожь посылала по моему телу миллионы мерзких мурашек — у меня было такое чувство, словно по мне ползли муравьи и щекотали меня своими отвратительными мохнатыми лапками. И я хотела сорвать их с себя.
Снять вместе с кожей.
Я впивалась в свои предплечья и грудь ногтями, желая содрать ее, избавиться от этой кожи и выкорчевать вместе с воспоминанием об этой боли.
Дверь распахнулась и в комнату ворвались люди в голубых халатах.
— Доктор Штейн, пожалуйста…сделайте что-нибудь. У нее истерика.
— Лорел, ты знаешь, что делать, — едва различала их голоса, но кто-то схватил меня за плечи и придерживал.
— Моника, ты не должна волноваться. Все будет хорошо, — игла слишком быстро проникла мне под кожу, и я сразу почувствовала действие введенного препарата.
Притупление всех чувств наступило мгновенно.
Боль в ноге исчезла, а голова теперь не болела — все сознание проваливалось в сон и последнее, что я видела, это как мама наклоняется, чтобы вновь обнять меня.
Моя рука с несвойственным мне спокойствием обвила ее в ответ.
— Прости, доченька. Ты должна набраться сил. Все будет хорошо.
Все будет хорошо? Три слова, которые могут решить все проблемы?
Как все может быть хорошо, когда «всего» уже нет?
Это последний вопрос, который отстучал в моих словно раздавленных висках, и я провалилась в глубины своего сознания.
{Только бы мне приснился Ник.}
[Flashback. Университет.]
Я отложила в сторону учебник по теории права и потянулась за тем, что мне действительно интересно. Артур Бартоу «Актерское мастерство. Американская школа.»
Я не могла сосредоточиться на скучной теории, особенно в такой обстановке: слишком сильно любила это место. Сидя на траве под деревом, расположенном на холме перед самым первым зданием кампуса моего колледжа, я наслаждалась моментом. И идеальней этот момент могли сделать только знания, которые пригодятся мне…никогда они мне не пригодятся.
И хватит себя обманывать. Почти год назад я поступила на юридический и получила стипендию, о которой многие могут только мечтать — и все благодаря моим родителям, которых я не собиралась разочаровывать. Они слишком много сил вложили в меня, чтобы я вдруг помахала высшему образованию рукой и устроилась бы куда-нибудь на съёмочную площадку в малобюджетный сериал и была бы там девочкой на побегушках. И все же…мысли о сцене не покидали меня.
Хотя бы о сцене, а не о фильме, что было пределом моих мечтаний. Я нервно теребила в руках листовку, которую получила от девочек из группы по актерскому мастерству — они объявляли набор молодых талантов, но я-то знала, что не пройду, даже если поучаствую.
Мой внешний вид по-прежнему оставлял желать лучшего. Все мои попытки соблюдать режим питания и ходить в фитнес-зал заканчивались огромным ночным срывом у холодильника. Лили бы на этот аргумент привела бы тысячи имен актеров и актрис, которые тоже не обладали модельной внешностью и все же добились успеха.
Но это Лили. Так что мне остается только позавидовать ее оптимизму.
В колледже все было как-то проще, чем в школе. Я избавилась от нелюбимых одноклассников, забыла все свои старые обиды, и шансы на то, что я никогда не увижу таких людей, как Стефан и…{его компания,} увеличились до девяносто девяти процентов. К тому же я училась в одном из лучших колледжей штата и несмотря на то, что лучше бы я прислуживала на съёмочной площадке, чем хотя бы один день в своей жизни проработала адвокатом, все было нормально.
Тут мое внимание привлек парень. Знакомый мне парень в темно-синей рубашке поло и классических светлых брюках. Я уперлась взглядом в учебник Артура, делая вид, что не заметила, как он снова ЭТО делает. {Фотографирует меня.}
Вообще-то этот парень много фотографировал в принципе и не только меня. Что бы я не делала, где бы не находилась на огромной территории колледжа, он постоянно попадался мне на глаза. Он фотографировал птиц, расхаживающих у главного фонтана. Цветы, которыми была облагорожена вся местность. Спешащих на пары учителей, доедающих свой завтрак «на бегу». Девчонок из «сестринства», устраивающих промо-акцию своего сообщества. Он фотографировал даже листья деревьев — я не раз видела, как он стоит под деревом и, держа у лица фотоаппарат, перебегает с места на место. Видимо ищет удачный ракурс.
Но меня он фотографировал постоянно — чаще, чем других. Я видела, как он наблюдал за мной, даже когда пила воду из фонтанчика в коридоре! Честно говоря, это пугало. Хотя со стороны парень казался вполне нормальным, даже более чем — я видела, как он после очередной фотосессии направляется к большой компании друзей, где довольно много симпатичных девушек. С какой стати ему фотографировать меня, когда в его распоряжении дюжина моделей?
Это раздражает. Еще одно ненужное внимание к моей персоне со стороны — насколько я помню, это ничем хорошим не заканчивается. Если он еще раз меня сфотографирует, я подойду к нему и разобью его фотоаппарат прямо о его любопытную голову.
{О Боже, кажется он первый идет ко мне.}
Это не входило в мои планы. Черт. Я с энтузиазмом пролистала учебник, делая вид, что полностью погружена в изучение материала. Одно но, я уже полчаса зависала на одной странице и не прочитала ни строчки, раздумывая о том, что же незнакомцу от меня нужно.
— Привет, я Доминик, — просто говорит он, присаживаясь рядом. Я конечно понимаю, что территория под деревом не моя собственность, но от такой наглости я остолбенела. Этот самоуверенный самец нарушил мое личное пространство и не один раз. Но это было уже слишком.
— Пока, — отрезала я, даже не глядя на молодого человека. У меня уже вошло в привычку отшивать парней. О да, после того, как…после того случая, который я не хочу вспоминать, у меня появилось к ним какое-то отвращение. Да, у меня была парочка друзей, с которыми я могла общаться и расширять этот круг я не собиралась. Хотя вот это «пока» звучало…
— Грубо, — он наверняка презрительно сузил глаза. — В моем объективе ты выглядела другой.
— Прости, что я тебя разочаровала. Разговор окончен? — я не виновата, что не соответствую его пресловутым ожиданиям. Да, я не идеальна, но я не собираюсь менять себя ради других.
— Нет, — уверенно продолжил он, и тут раздался щелчок фотоаппарата. Это еще больше подстегнуло мой пыл.
— Какого черта, ты меня фотографируешь? Я не люблю, когда меня фотографируют.
— Я снимаю все, что считаю красивым, — снова щелчок, и на этот раз я уже закрываюсь руками.
— Долго репетировал? Дешевые комплименты, — огрызнулась, наконец взглянув на него, и попыталась вырвать фотоаппарат из его рук.
— Полегче, я купил новую линзу, — он остановил меня, обхватив ладонью запястье. — Если ты ее сломаешь, я не смогу больше тебя фотографировать.
— Этого я и хочу! — хмурюсь, упираясь взглядом в ореховые глаза Доминика. Молодой человек, вопреки моим ожиданиям, оказался красивым, хотя раньше я могла оценивать только его фигуру и подчеркнуто-опрятный стиль в одежде.
Рубашки-поло, синие свитера с накрахмаленными воротниками и классические брюки. Одежда многое может сказать о человеке, и данная говорила о том, что Доминик, несмотря на свою творческую натуру, вынужден жить по расписанию. Его жизнь работает, как часы, он идет к какой-то намеченной цели, не сворачивая со своего пути, и чтобы хоть как-то отвлечься от этого «порядка», погружается в творчество.
— Но почему? Ты всегда так реагируешь, когда парни говорят тебе, что ты красивая? — его полные губы расплылись в улыбке. У него были очень необычные губы для мужчины. Чувственные. Только легкая щетина отвлекала от них внимание.
— Они этого не говорят, — ляпнула прежде, чем подумала. Обычно я не вытаскиваю свои комплексы на всеобщее обозрение, но сейчас я буквально предложила ему разглядеть их под лупой. Прекрасно.
— Приятно быть первым, — парирует Доминик, рассматривая обложку моего учебника. — Актерское мастерство?
{Приятно быть первым.} Это фраза заковывает мою голову в железную маску.
— Да, — я решила отвечать коротко и отстраненно — так он быстрее отстанет, и я смогу дальше насладиться своим одиночеством.
{А ведь день начинался так хорошо.}
— Ты хорошо смотришься в кадре, — Боже, да что же это такое. Что ему нужно?
— Слушай, я видела, что тебе есть кого фотографировать. Ты всегда в окружении красивых девушек, которые «неплохо смотрятся в кадре», — я изобразила в воздухе кавычки и поджала губы. — Но я не люблю, когда мое личное пространство нарушают. И я прошу тебя больше не фотографировать меня.
Парень только усмехнулся — кажется, моя речь только рассмешила Доминика и он не собирался сдаваться.
— Ты оказалась лучше, чем я ожидал, — он наконец встал, чтобы уйти. Что значит — лучше? Эта фраза пробудила во мне любопытство к его персоне. Мне вдруг стали интересны его ожидания и то, что он в итоге получил, пообщавшись со мной пять минут. Все-таки он кажется неплохим парнем, может, я была слишком груба с ним…
Хотя я прекрасно знаю, что может скрываться за человеческой маской. Все мы здесь —актеры, только одни играют не по правилам, а другие прогибаются под нарушителей.
— Так как тебя зовут?
— Моника, — я снова уткнулась в учебник, мечтая, чтобы он поскорее скрылся за горизонтом и больше никогда не смущал меня.
— Моника, — обратился он ко мне, и тут я услышала, как Ник что-то опустил на траву. Конверт. — Хорошего дня, Мика.
{Мика.} Так меня еще никто не называл. Он решил придумать мне новое сокращение моего имени, как мило.
А потом Доминик развернулся и направился в сторону своих друзей, иногда останавливаясь, чтобы сфотографировать пейзаж или проходящего мимо человека. Высокий среднего телосложения. Я видела только сильные, накаченные руки Доминика, остальное скрывалось под одеждой.
Парень слишком хорош…чтобы быть правдой или не оказаться придурком.
Как только он скрылся с друзьями в дверях кампуса, я схватила конверт: я догадывалась, что там находится, и не думала, что мой интерес будет настолько диким.
{Ты хорошо смотришься в кадре.}
В конверте лежали мои фотографии. Много моих фотографий. Я сижу под деревом и читаю книгу. Я на лекции — засыпаю, подперев голову рукой. У нас есть совместные лекции?
Я с Лили — она удачно пошутила и мое лицо расплылось в широкой улыбке.