– Вы всегда будете напоминать мне тот случай?
– Который из четырёх, месье?
– Ой, всё…
В общем, после долгих споров и взаимных упрёков старый дворецкий всё-таки был отправлен в большой платяной шкаф, стоявший в дальнем углу гостиной. Сам же месье Ренар сначала определил себе место у камина, под ведёрком для угля, потом на книжной полке, за креслом при входе, а в конце концов угнездился под столом, прячась под длинной скатертью.
– Сэр, а вам там удобно? – на всякий случай уточнил я, глядя на скорчившегося в три погибели лиса.
– Если как-нибудь поджать хвост, то вполне, – сквозь зубы просипел он. – Обо мне не думай, главное – расколоть преступника! И не волнуйся, если что – мы рядом…
Буквально за десять – двенадцать минут до указанного в записке времени раздался осторожный стук электрического молотка. Я коротко выдохнул и не очень решительным шагом поплёлся отпирать. На пороге стоял дюжий мужчина лет тридцати – тридцати пяти или старше, в приличной, но слегка потрёпанной одежде.
Лицо круглое, чисто выбритое, нос красный, явно по причине любви к выпивке, маленькие глазки в обрамлении длинных ресниц. Немного смущал запах, то есть жуткая смесь алкоголя, табака и чего-то животного. Явно не джентльмен, но и не простой рабочий, скорее представитель какого-нибудь среднего класса, может быть, бакалейщик или владелец плотницкой мастерской. Но, прежде чем я раскрыл рот, чтобы удостовериться в собственных догадках, в его руке вдруг тускло сверкнул нож.
– Кто ещё дома, парень? Говори, живо!
– Может, вы пройдёте? – На тот момент это показалось мне наиболее удачным ответом.
Но красноносый громила попросту толкнул меня в грудь, запер дверь и, по-звериному прислушиваясь к любому шороху, удовлетворённо фыркнул:
– Один, значит… Это хорошо, это правильно, давай, чё ты хотел-то?
Схватив меня за шиворот, он фактически потащил меня в гостиную. Я даже не сопротивлялся, прекрасно понимая, что сейчас время изображать жертву, а не геройствовать. Электрическая дубинка по-прежнему лежала в рукаве, при необходимости достать её не так уж и сложно. Однако и нож, покалывающий меж лопаток, несколько меня нервировал.
– Сэр, мы не могли бы просто поговорить?
– Поговорить-то поговорим, я поговорить люблю, – широко улыбнулся он. – Когда корову режешь, так с ней всегда говорить надо, успокаивать, гладить, а потом вжи-их! И отходи на два шага, пока кровища хлещет, а то она в судорогах и лягнуть может…
Я знал, что из-под стола в любой момент героически выпрыгнет отважный месье Ренар, а из шкафа бывший чемпион полка по французскому боксу, то есть бояться нечего, но всё-таки сердце на минуточку замерло, а по спине пробежал холодок. Противно, но это чисто человеческий рефлекс, ничего не поделаешь, мистер Лис говорил, что даже он иногда боится…
– Говори, чё ты знаешь, малец? – Гость, не спрашивая разрешения, развалился в кресле, сам себе наливая дорогой французский коньяк.
– Это сделали вы. Вы убили Алину Роуз.
– Ну я, – ни капли не рисуясь, равнодушно зевнул он, вылил коньяк в рот, проглотил не морщась. – Зарезал дуру, перекрутил в фарш и продал, чё ещё-то?
– Значит, это вы владелец мясной лавки мистер Булл.
– Фил Булл.
– За что вы с ней так?
– Я ж говорю, дура она была. Доверчивая и злая, как сука озабоченная. – Мясник хлопнул себя ладонями по коленям, встал, взял со стола свой страшный нож и подмигнул мне. – У меня рука лёгкая. Глаза закрой.
Я резко отшатнулся назад, неловко влетев спиной в угол шкафа, где прятался Шарль. Шкаф покачнулся, хрупнула деревянная ножка, и он рухнул на пол дверцами вниз. Не услышать эмоциональные французские богохульства было попросту невозможно…
– А-а, не один всё-таки, – хмыкнул мистер Булл, почёсывая кончиком ножа мочку уха. – Обмануть хотел дядюшку Фила, да? Обманывать нехорошо, нехорошо, так-то…
Я хладнокровно вытащил свою дубинку, нажал на пуск, и игла с электрическим разрядом влетела негодяю ровно в грудь. Он даже не вздрогнул, не замедлил шаг, словно бы и не заметив. Пресвятой электрод Аквинский, как такое возможно?
Мясник вырвал мою иглу, отшвырнув её в сторону, и я заметил, что под пальто на нём был надет толстый фартук из выделанной бычьей кожи.
– Надо было стрелять в лицо.
– Ага, надо было. – В ответ он с такой скоростью полоснул воздух ножом, что отточенная сталь свистнула у самого моего носа.
Потом началась игра в жуткие догонялки. Я увёртывался, как мог, он, сдержанно рыча, уговаривал меня подставить горло:
– Чё ты бегаешь-то, как барашек на скотобойне? Иди сюда, малец, не зли меня, хуже будет…
– Куда уж хуже?!
– Так я тебя быстро убью, ты и не заметишь, а то ведь могу долго резать по кускам, по четверть фунта, на ремни… Решайся, а?
Я решил, что мне ещё рано умирать, к тому же очень хотелось воочию увидеть блистательное выступление моего наставника. Никак нельзя было пропустить тот момент, когда благородный месье Ренар вдруг выпрыгнет из-под стола, набросится на злодея, сверкая шпажным клинком из трости, и восстановит главенство закона в этом бесчестном мире!
Но лис почему-то не спешил…
– Минуту, сэр!
– Чё хочешь, малец? – Мистер Булл охотно остановился, между ним и мной был тот самый стол, под которым и прятался рыжий учитель. Бежать некуда, отступать тоже.
– Британское воспитание и джентльменские традиции не позволяют мне просить о помощи, – я перевёл дыхание, – однако кое-кто мог бы и поторопиться!
– А-а, в доме ещё есть люди? – мгновенно догадался мясник, принюхался и, к моему вящему ужасу, приподнял низко свисающую скатерть. – Зверёк какой-то. Ты кто, чучело?
Скрюченный в три погибели Ренар, разумеется, счёл ниже своего достоинства отвечать негодяю и преступнику, поэтому сразу обратился ко мне:
– Прости, Майкл, я не могу вылезти. У меня что-то заклинило в спине и хвост судорогой свело, болит жутко…
В его голосе слышалось столько искренней печали и обиды, что не посочувствовать бедолаге было никак нельзя. Даже красноносый мясник это понял:
– Бывает, отец у меня суставами мучился. Бычью кровь пей, она…
Договорить ему не пришлось, поскольку лис неожиданно выпрямился, повалив стол на бок, и тяжёлая столешница ребром обрушилась на правую ногу нашего агрессивного гостя. Раздавшийся хруст и дикий вопль свидетельствовали, что отныне хромать он будет до конца своей жизни! Который, надеюсь, наступит очень скоро…
– Автограф! – потребовал месье Ренар, выбивая нож из расслабленной руки мясника, а взамен подсовывая бумагу и электрическое перо. – Один росчерк, живо, и я вас отпущу!
Почему здоровяк, не колеблясь, поставил свою подпись на чистом листе, мне непонятно до сих пор. Возможно, болевой шок просто лишил его возможности рассуждать здраво.
Меж тем месье Ренар, собственноручно поднимая стол и ставя его на место, бросил через плечо:
– Убирайтесь!
Побледневший мясник, корчась и волоча правую ногу, бросился наутёк. Я смотрел ему вслед круглыми глазами, всё происходящее этой ночью было за гранью моего понимания.
– Может быть, ты хотя бы попробуешь вытащить Шарля из шкафа?
– О да… да! Разумеется, сэр! Прошу прощения.
…Примерно часа через два, зевая, я сидел у камина с письменными принадлежностями в руках, старый дворецкий, накрывший стол свежей скатертью, удалился к себе, а мы с учителем разбирались, чего конкретно и как нам удалось достичь в этом простеньком, давно забытом деле.
– Итак, мой мальчик, слушай и записывай!
– Всё как всегда, – покорно кивнул я, выводя на чистом листе заголовок «Дело об отравительнице из Сохо». Название, разумеется, черновое, потом может сто раз меняться, но не озаглавить никак нельзя, Лис любит порядок в записях.
– Первое, что мне пришлось сделать, это вновь проверить по газетам заключение коронера. У меня не было причин ему не доверять, а он был уверен в виновности Алины Роуз и полностью подтвердил факт отравления мышьяком приютившую её семью Стоун.
Далее всё было проще. Свободная и глуповатая девушка из глухомани, попавшая в большой город, устраивается служанкой к тем, кто может себе это позволить, но не слишком требователен. К тому же платили ей немного, хотя предоставляли кров и стол.
Мышьяк у нас продают в любой аптеке совершенно свободно как средство для травли крыс, коих в Лондоне такое несусветное количество, что с ними не справляются ни кошки, ни охотничьи псы. Достать яд девушка могла без проблем, но вот вопрос: зачем?
Допустим, она сознательно отравила своих благодетелей, такое бывает, но что она намеревалась делать потом? Была ли это месть или расчёт на нечто большее? В показаниях констебля говорилось, что мисс Роуз, оставаясь незамужней, имела заметный живот, а соседки поговаривали, будто бы младший хозяин маслено поглядывал в её сторону.
Тогда, быть может, она надеялась впоследствии объявить себя и ребёнка наследниками умерших, вступив во владение домом и лавкой? Допустим. Но сама ли она до такого додумалась? Не было ли рядом человека, направлявшего её, истинного виновника тройного убийства?
Именно за эту ниточку и решил потянуть мой хитроумный учитель. Итак, Роуз не знала города, если у девушки и могли появиться какие-то знакомства, то в максимальной близости от места проживания. Куда могла ходить служанка? В скобяную лавку, в бакалейный магазинчик, в булочную или к молочнику. Разослав записки с одним словом «Ты!» по нескольким домам на той же улице, месье Ренар двигался абсолютно наугад, но, как ни парадоксально, его метода сработала.
Лишь непойманный преступник мог отреагировать на такое послание, и лишь человек, привыкший проливать кровь беспомощных жертв, мог быть настолько уверен в себе, что не побоялся прийти за разъяснениями. Здоровяк-мясник оказался именно тем типом.
– Полагаю, что первоначально он просто соблазнил «наивную» мисс Алину исключительно для плотских утех, но та оказалась не промах и требовала от него женитьбы, упирая на беременность. Сам Фил Булл связывать себя узами не спешил, но увидел в сложившейся ситуации свой шанс. Он убедил любовницу соблазнить сына Стоунов и вести себя так, чтоб все поверили в их роман, а потом…
– Но мы не знаем этого наверняка, сэр.
– Не отвлекайся, пиши! Уверен, что завтра утром Скотленд-Ярд доведёт это дело до конца. – Лис зевнул, деликатно прикрывая пасть, и кончиком хвоста указал мне на бумагу, подписанную нашим недавним гостем. – Тебя ведь не затруднит отправить это «признание» инспектору Хаггерту?
– Но там всего лишь его подпись? – не поверил я.
– Майкл, мальчик мой, неужели я так долго отсутствовал, что ты успел разочароваться в талантах своего учителя? Подделать его почерк – это даже не двух китайцев опознать…
– И что будет дальше?
– А-а, полиция разберётся, мы дали им такую наводку.
Что ж, наверное, я могу прямо сейчас дорассказать, чем же закончилась эта история.
Рано утром пожалевший меня дворецкий лично отнёс письмо сержанту Гавкинсу. Мясник был арестован ещё до обеда. Бежать из Лондона он не смог, так как его правая ступня находилась в плачевном состоянии, перелом четырёх костей. Врач как раз давал ему опиум, когда в лавку ввалилась полиция.
Ренар был совершенно прав, мистер Булл сразу же во всём признался. Негодяй и шантажистка нашли друг друга, он пытался обмануть её, она его. Мисс Алина Роуз ни разу не была беременна, и пожилая матушка Стоун стала подозревать, что дело нечисто. Но девушка не могла позволить, чтоб её выгнали, и попросту отравила всю семью.
Естественно, она сообщила обо всём своему любовнику. И хотя тот оказался рад известию, что дура не на сносях, однако никак не пожелал быть замешанным в тройном убийстве. Ведь по плану она должна была выйти замуж за сына Стоунов, и только потом они все трое «случайно» бы скончались, а мистер Булл женился на любящей его вдове! Но зачем ему три трупа прямо сейчас?!
Долго размышлять мистер Булл не привык, в мясницкой лавке всегда полно колюще-режуще-рубящего инструмента и ёмкостей для слива крови. Крики девушки были недолгими, куда деть тело, тоже вопрос не стоял. Главное было случайно не продать фарш «близким к природе», по запаху они бы мигом опознали человечину. А так всё прошло как по маслу…
Кости несчастной негодяй зарыл на заднем дворе, при тщательном обыске бдительный доберман нашёл их первым. Впоследствии Фил Булл не раз менял показания, юлил, рыдал, отпирался от прежних слов, но суд всё равно приговорил его к каторге.
Однако мы слишком увлеклись, наверное, всё же стоит вернуться к вечеру следующего дня, когда полиция только арестовывала злодея, а в наши двери уже требовательно стучал электрический молоток.