– Правда, потрясающе? Мы крепко поработали. У Франца была мечта, и можно сказать, что нам удалось воплотить ее в жизнь.

София инстинктивно почувствовала, что здесь есть нечто притягательное, причем не только красота. Поместье отличало кое-что еще. Необычайный покой. Казалось, словно они перенеслись в параллельную вселенную, где одновременно отключились все телевизоры, мобильные телефоны, компьютеры и планшеты. Будто за толстыми стенами смолкло вечное гудение мира. Вместе с тем здесь царила непонятная, слегка настораживающая атмосфера. В чем она проявлялась, София определить не могла. «Здесь так красиво, что дух захватывает, и тем не менее меня пробирает дрожь», – подумала она.

Однако тут же отбросила эту мысль. Решила, что у нее, наверное, застряли в голове истории Эдвина Бьёрка про привидения.

– Сейчас вы увидите усадьбу, где мы работаем, – сказала Мадлен. – Потом я покажу вам дома, где наши гости проходят программу.

Софию заинтересовало, там ли Освальд. Она провела взглядом по многочисленным окнам усадьбы, подумав, что тот, возможно, наблюдает за ними сверху. И поймала себя на том, что ей хочется вновь встретиться с ним.





* * *


Костер почти погас.

Под обуглившимися деревяшками подрагивают последние огоньки.

Мы погружаемся в темноту. Я едва различаю черты ее лица.

Она подбрасывает еще немного деревяшек и снова раздувает яркий костер.

В свете языков пламени она походит на ведьму: густые рыжие волосы, кошачьи глаза…

– Что он с тобой делает? – спрашиваю я.

– Тебе известно, что он делает, – отвечает она, отворачивая лицо.

– Я не хочу, чтобы этот старый мерзавец тебя касался.

– Ах, да он просто старая омерзительная скотина. Только лапает. Готов на все, лишь бы я ему это позволила. Так бывает, если тебя удочерили. Они считают, что владеют тобой. Улавливаешь?

– Но до конца он не идет?

– Господи, нет. Он не из таких.

– Я думал, он занимается этим с матерью…

– Отличная идея. Они наверняка составили бы хорошую пару.

У меня перед глазами мелькает картина: его голова на туловище комара. Глупого комара, который летит на огонь и сгорает.

– Когда я закончу с тобой, ты еще будешь по нему тосковать, – говорю я.

Она наконец смеется.





3




Из огромных окон, за лесом виднелось море. Волны, накатывая, разбивались о скалы так, что взлетала пена.

Они находились на третьем этаже усадьбы, где работал персонал. Мадлен быстро провела их туда по лестнице. Она объяснила, что первые два этажа отведены под жилье персонала и там по-прежнему идет ремонт. Внизу пахло сырым бетоном и опилками. Из комнат доносился звук столярного станка, и им пришлось перешагнуть через большой рулон изоляционного материала, лежавший перед лестничной площадкой.

Наверху ничего ремонтировать не требовалось. Все было сверкающе-белым или светло-серым: стены, потолки и мебель. Никаких перегородок, одно большое офисное пространство с письменными столами и стоящими кое-где компьютерами. Персонал, казалось, мог усаживаться где угодно. Атмосфера расслабленная. Сплошные улыбки и любезные кивки. В дальнем конце большой комнаты имелось две двери. Мадлен заметила, что София на них поглядывает.

– Там располагаются офисы Франца и руководителя персонала, – пояснила она. – Все остальные работают здесь. Разумеется, за исключением тех, кто занят с нашими гостями и в сельском хозяйстве.

София вновь посмотрела на двери. Задумалась, не выйдет ли Освальд и здесь ли он вообще, но спрашивать об этом не хотелось.

– Значит, вы занимаетесь сельским хозяйством? – спросила Вильма.

– Да, мы почти полностью себя обеспечиваем, – с гордостью ответила Мадлен. – Выращиваем здесь все необходимые овощи и фрукты. Производим собственное молоко и масло. Даже завели овец. Усадьба обогревается геотермальным теплом. Здесь, наверху, мы, собственно, являемся обслуживающим персоналом Франца. Занимаемся административными делами, почтой, закупками и тому подобным, чтобы Франц мог концентрироваться на своих лекциях и исследованиях.

– Можно ли немного узнать о Франце Освальде? – спросила София. – Откуда он и чем занимался раньше?


– Это не имеет значения, – поспешно и слегка раздраженно ответила Мадлен. – Франц хочет, чтобы мы сосредотачивались на гостях и программе, а не на нем. Он – тот, кто есть. Наш руководитель.

София понаблюдала за ней со стороны. Мадлен выглядела встревоженной и несколько отсутствующей.

– Но вы не молитесь на Освальда и не поклоняетесь ему?

– Конечно, нет! Ты ошибаешься, если думаешь, что мы – какое-нибудь фанатичное религиозное движение. – Голос Мадлен повысился до фальцета.

Беседа начала выбиваться из колеи, но тут инициативу взяла на себя Вильма. Она так ловко развернула разговор в нужное русло, что Мадлен, вероятно, даже не заметила, как ее напряженное лицо разгладилось. Вежливые вопросы и лесть:

Здесь работает пятьдесят человек, надо же! Чем они занимаются?

Какую потрясающую работу вы проделали с усадьбой!

Вильма умела умаслить кого угодно.

Слушая вполуха, София опять оглядела большое офисное помещение. Нравится ли здесь персоналу на самом деле? Она подумала, что если все сказанное Мадлен – правда, то это место, безусловно, можно считать организацией с благоприятной в профессиональном отношении средой.

Внезапно рядом с ними возникла девушка в кухонной униформе.

– Ланч накрыт в столовой для гостей! – возвестила она.

– Вот как, – сказала Мадлен. – Сейчас вы сможете попробовать кое-что из того, что мы здесь выращиваем.

Столовая оказалась большой и светлой, с высокими продолговатыми окнами. Хорошо отполированный деревянный пол был почти полностью покрыт коврами из овечьих шкур. Стулья и столы были белыми. В отличие от обычных заведений здесь не пахло чадом, а из кухни доносился легкий запах морских водорослей и рыбы. Из динамиков на стенах струилась приглушенная классическая музыка. Почти за всеми столами сидели гости, но тем не менее было на удивление тихо. Царила умиротворенная атмосфера, как в храме или в «сонном» баре[3] далеко за полночь. София поймала себя на том, что говорит шепотом.

Ее взгляд беспрестанно устремлялся к другим столам, чтобы посмотреть, не знает ли она кого-нибудь. Мадлен говорила им, что многие из гостей – знаменитости. Правда, остальные столы стояли немного подальше, а пялиться ей не хотелось.

Ланч состоял из томатного супа и рыбы с овощами и травами. Доев, София почувствовала легкое прикосновение к плечу. Она обернулась и увидела Освальда, стоявшего, положив руки на спинку ее стула. Он выглядел сердитым. Просто разъяренным.

– Как давно вы здесь? – Не дожидаясь ответа, обратился к Мадлен: – Их пригласил сюда я, и мне хотелось показать им все самому.

Его голос звучал сдержанно и спокойно; тем не менее его недовольство распространялось над ними, словно грозовой фронт. Он был одет не в форму, а в черные джинсы и облегающую белую футболку, подчеркивающую его мускулы и загар. Поздоровался с гостьями за руку и улыбнулся, однако теплота быстро исчезла из его улыбки.

Щеки Мадлен стали пунцовыми. Она так низко склонила голову, что почти касалась подбородком груди.

– Я подумала, что ты очень занят, и хотела помочь… Посчитала, что у тебя есть более важные дела, – почти прошептала она.

– Можешь идти. Я беру их на себя, – сказал он, махнув рукой так, как отмахиваются от мухи.

Мадлен выскользнула из-за стола и удалилась по проходу столовой мелкими, семенящими шагами.

Освальд повернулся к Софии и снова улыбнулся, но раздражение в его взгляде еще сохранялось.

– Я действительно хотел встретиться с вами, но не знал, что вы приедете именно сегодня, и мой день, как вы слышали, полностью расписан. Однако мы, по крайней мере, можем посмотреть на дома для гостей. Поездка на пароме прошла приятно?

– Да, нам всё рассказали о привидении в усадьбе, – сказала София, не успев сдержаться. Всему виной ее проклятый длинный язык.

Освальд лишь засмеялся.

– Да, этот Бьёрк создает нам отличную рекламу… Людей привлекает темная история усадьбы: «Приезжайте сюда и повстречайтесь со злой графиней!» Надеюсь, вы во все это не верите?

– Конечно, нет, – поспешно откликнулась Вильма, ущипнув Софию за мизинец.

– Хорошо, – сказал Освальд. – Тогда начнем экскурсию!

Он открыл перед ними дверь столовой и повел их к домикам. Идя совсем рядом с Софией, подхватил ее рукой под локоть, словно направляя в нужную сторону. Легкое прикосновение, едва заметное, но явно намеренное касание заставило ее затрепетать от удовольствия.

Она была не из тех, кому парни оборачиваются вслед на улице. Тем не менее Освальд притянул ее поближе, хотя рядом шла Вильма с красивой фигурой и уверенной походкой.

Перед тем как они оказались у домов, его рука коснулась места чуть выше ягодиц, где сосредоточены нервы; от этого прикосновения у нее почти перехватило дыхание.

Домики напоминали бытовки с рядом пронумерованных дверей, но их основательная древесина и массивные металлические ручки свидетельствовали о качестве постройки – дорогостоящий реновационный проект, в точности как усадьба.

– Сейчас посмотрим! – вынимая из кармана ключ, произнес Освальд. – «Пятерка» сейчас должна пустовать. Это стандартная комната. Почти все они одинаковы.

Комната на самом деле оказалась гостиничным номером, состоящим из гостиной, спальни и ванной. Внутри по-прежнему пахло новым деревом и пластиком.

Они с любопытством оглядывались. Освальда интересовало лишь описание освещения и вентиляции, которые, по его словам, были совершенно новаторскими.

– Верхний свет содержит ультрафиолетовое излучение, поэтому зимой не ощущается нехватки солнечных лучей. Вентиляция постоянно подает свежий воздух, и если он холодный, то автоматически подогревается. Все стены снабжены звукоизоляцией, так что не возникает никаких помех для спокойного сна. Как видите, здесь отсутствуют телевизор и компьютер. Во время пребывания у нас гости не пользуются также собственными мобильными телефонами. На крайний случай у нас есть компьютер в общей комнате. Но главной целью является покой. Человек должен решиться отказаться от всего, что считает необходимым, ради того, чтобы найти то, что действительно необходимо.

Освальд сделал паузу, чтобы удостовериться, что они следят за его мыслью.

– Самое главное – это спальня. Пойдемте, я вам покажу. Он завел их в комнату, закрыл дверь, нажал на кнопку, и на окна опустились черные шторы. Стало совсем темно.