Мне даже становится интересно, когда у Лариссы открылись способности к письму, потому что до этого она была средненькой, но я решила не произносить этого вслух, ведь сегодня как-никак ее день рождения. Несмотря на то, что, окажись в такой ситуации я, она бы совершенно точно не оказала мне такую услугу. Ларисса хватается за вилку.

– Но, дорогая, – подбадривающе говорит мама, – это же замечательно, госпоже Йохимсен настолько понравилось твое сочинение, что она решила сообщить о нем твоему отцу. – Она гордо улыбается. – Мы бы с удовольствием прочитали его.

Ларисса хватает вилку как орудие убийства и отвечает дрожащим голосом:

– Я не хочу, чтобы это сочинение было прочитано кем-то, ни при каких обстоятельствах!

Она смотрит на отца, но я не обращаю внимания на все, что она говорит, потому что от обеденного стола меня отрывает внезапная вибрация моего телефона и переносит мысли к Оскару.

Новое сообщение на «Фейсбуке».



Оскар Зальцман:

Я должен раскрыть тебе тайну.



Я, улыбаясь, смотрю на окошко «Сообщение» и отвечаю.



Тесса ван Кампен:

Какую?



Оскар Зальцман:

Ты точно хочешь знать?



Тесса ван Кампен:

Точно.



Оскар Зальцман:

Извини, но ты меня не убедила.



Мое сердце напоминает метроном, который контролирует Оскар. Удары слишком быстрые.



Тесса ван Кампен:

Пожалуйста, раскрой мне тайну.



Оскар Зальцман:

Я скажу только одно слово.



Я жду и пялюсь на экран.



Тесса ван Кампен:

Ну?!




Оскар Зальцман:

Хе-хе-хе-хе. Ты правда хочешь знать?



Тесса ван Кампен:

…



Оскар Зальцман:

Мне нравится, когда ты нетерпелива.



Тесса ван Кампен:

ОСКАР!



Оскар Зальцман:

Хорошо, хорошо. ПОДЪЕМНИК.



Я резко отодвигаю стул и быстро встаю. Скрип ножек заставляет обратить на себя и, конечно, на меня внимание четырех пар глаз. Мама бледнеет, отец сглатывает слюну, и даже Ларисса озадачена, а может быть, благодарна за то, что мы больше не обсуждаем ее сочинение. Отец отпускает ее руку и с опаской смотрит на меня.

– Милая, все хорошо?

– Я… – показываю в сторону коридора, но не могу собрать мысли в кучу. Они только о подъемнике. О тайне, которая ждет меня там.

– Что с тобой? – напряженно спрашивает мама. – У тебя что-то болит?

Живот сводит судорогой, и я слышу свой ответ:

– Нет, мне нужно в туалет… – и, ничего больше не объясняя, разворачиваюсь и бегу наверх.

Я тяну старый канат, и колесо ужасно скрипит. Когда дотягиваюсь до жестяной банки, вижу в ней маленький пакетик. Сажусь на крышу и открываю его. Там два конверта. Тонкий и толстый. На тонком стоит цифра один, а на другом – два. Я делаю глубокий вдох и открываю первый.





Его почерк плывет у меня перед глазами, а к горлу подступает ком. Я целую его имя. Может быть, Бог существует. И он, должно быть, меня действительно любит, раз подарил мне Оскара.





Гадание на картах





Я сажусь на колени, расправляю карту и кладу ее перед собой на крышу. Слезы текут по лицу и падают на бумагу, пока я следую взглядом по красной жирной линии, которую Оскар начертил маркером.

«Оскаровский маршрут путешествия» проходит от Мюнхена до Флоренции, далее в Рим, а затем через Неаполь в Бари. Рядом с Бари приклеен огромный стикер с названием:





Я переворачиваю стикер.





Тесса, у нас есть все, что нам нужно. У меня есть машина и права, у нас есть время, палатка и спальные мешки. Не хватает только тебя. Остальное можно купить. Я положил начало, составив маршрут, добавь туда все, что захочешь. Обратная дорога будет принадлежать тебе. Если ты закончила все свои дела, позвони мне, пожалуйста. Я хочу услышать твой голос. И да, Креветка, захвати с собой маркер и пиши нашу историю.