— Разумеется, — пришлось ответить, ибо смотрел мэтр Гайс на меня выжидательно.
— Ну и отлично, — кивнул он. — Как чувствовал, придержал привезенные ткани. Мерки снимут с одного из твоих костюмов, и, обещаю, на бал ты пойдешь, как настоящая королева. Что не далеко от истины.
— Как королева не нужно, ведь я теперь мэтресса Бьорн.
— Нет, девочка, даже в грязном рубище ты навсегда останешься Мелиссой графиней Торнборн и герцогиней Рорк. Нужно быть жалким глупцом, чтобы не почувствовать твою силу, свет и доброту, которыми ты так щедро делишься со всеми, кто тебя окружает.
Глупцом? Пожалуй. И почему при этих словах Оудэна я тут же вспомнила Демиана? Лошадь он заметил, а душу всадника не разглядел.
Поверенный проводил меня до калитки и долго смотрел вслед. Я чувствовала его взгляд, но обернуться не посмела. Никто не знает, что принесет Гаэсу моя сегодняшняя встреча.
До лавки со всевозможными хозяйственными штуковинами я добралась почти вовремя. Часы на главной башне показывали без нескольких минут полдень. Несмотря на выходной, народ не толпился, а старый маг не устраивал представления. Наоборот, из-за закрытых ставен на окнах и запертой двери магазинчик казался заброшенным и пустым. Неужели мы с Вереей ошиблись? Возможно, в зашифрованном послании было нечто, что ускользнуло от нас.
Я уже хотела обойти дом вокруг, но часы… Раздался удар колокола, потом второй, третий… Двенадцатый. Полдень. Все стихло. Даже ветер перестал трепать последние листья на ветвях городских деревьев.
Все же странно, что в разгар дня нет торговли и людей. Даже случайных прохожих. Я словно в другой мир попала. Магия. Высшее волшебство, недоступное простым смертным. А это означало одно — ошибки быть не могло!
Словно в ответ на мои слова скрипнула и сама отворилась дверь в лавку. А на пороге никого. Кто-то меня приглашал войти, и от этого становилось не по себе. Пресветлые! Как же волнительно и немножко страшно! Самую капельку.
Я растерянно осмотрелась. Вокруг по-прежнему не было ни души. Не знаю зачем, но пальцы сами потянулись к колечку, на бледном талуме вспыхнула защитная руна, и камень потеплел. Это придало уверенности.
Что ж, если выжил мой предок, то и мне бояться нечего. Я ведь не собиралась ссориться с драконами. А только поговорить.
— Эй… — крикнула я, зайдя в лавку. Еще при входе меня окутал полумрак, и разглядеть хоть что-то представлялось маловероятным. — Эй, мэтр Уилфред, вы работаете? Я — Лисси! Помните, вы мне зеркальце подарили?
Рядом притаилась оглушающая тишина — верная подруга мрака и зарождающегося во мне ужаса.
— Э-э-эй… — снова позвала я, на этот раз отчего-то шепотом.
Впереди внезапно вспыхнул голубой свет. Так резко, что я даже вздрогнула от неожиданности. Меня ждали, звали и приглашали следовать дальше.
И я пошла вдоль отвесных каменных стен. Хотя откуда в самом центре столицы пещеры? Конечно, здесь имело место изменение пространства. Магия, она чувствовалась, витала в воздухе, колола подушечки пальцев и растекалась синим огнем по венам. Я словно оживала с каждым шагом, что приближал меня к цели, наполнялась энергией, набиралась сил.
Узкий проход закончился, плавно влившись в огромную пещеру с круглым озером в центре. Я не сразу сообразила, что так сияет: вода или каменные глыбы, небрежно разбросанные каким-то неведомым великаном по берегу. Казалось, что сияние исходит отовсюду.
Ровно до того момента, как одна из глыб, темно-синяя, почти черная, невообразимо огромная, не повернулась в мою сторону.
Пресветлые! Дракон! Настоящий дракон!
— Ну, знаете ли… — выдохнула я.
Скорее всего, у драконов и людей разное мировоззрение, мы по-иному чувствуем, по-иному смотрим, по-иному видим, и по-иному воспринимаем действительность. Отсюда и недопонимания.
— С-с-сдравствуй. Мелис-с-са Торнборн! — прокатилось эхом над залом.
И могу поклясться, голос был женский, хотя ни одной дамы я рядом не видела. Был лишь дракон, лениво взирающий на меня своими синими очами.
— Добрый день! — поздоровалась с незримой собеседницей.
И все пришло в движение. Глыбы оживали, превращаясь в драконов. Синие, бирюзовые, голубые — рептилии были всех оттенков небесного цвета. Последней поднялась на лапы белая, искрящаяся, словно снег на морозе, драконица. Анхель. Королева Анхель.
Наверное, я открыла рот от удивления. Но чудеса не заканчивались. Под мощным чешуйчатым телом в каменном гнезде лежали пять огромных шаров из чистейшего талума.
— Потомс-с-с-ство! — произнесла королева, а я, наконец, закрыла рот.
— Примите мои искренние поздравления, — пробормотала, не в силах отвести взгляд от яиц. Каждое из них было в диаметре не меньше полутора метров.
А когда усилием воли заставила себя смотреть на Анхель, драконы исчезли. Передо мной на их месте стояли несколько десятков мужчин и всего лишь несколько женщин. Вперед вышла совсем юная девушка в прекрасном платье. Ее белоснежные косы спускались до самого пола, а светлые глаза очень знакомо блестели. Слишком знакомо, по родному.
Снова, поддавшись внезапному порыву, дотронулась до колечка, и оно ответило своей теплотой. Да, глаза королевы очень напоминали талум в моем перстне.
— Ты желала видеть нас… — произнесла Анхель.
— Да, — ответила я.
— Ты желала говорить с нами…
— Да.
— Мы слушаем тебя, дитя нашей крови.
И тут я растерялась. О чем говорить? Так много всего произошло, что в один разговор и не уместишь.
— Броенхорд собирается вернуться! В подземельях Тесшира есть его храм, где проводят страшные ритуалы! — выпалила на одном дыхании и замолчала.
Не знаю, чего я ждала. Возможно, суеты или даже паники, но не снисходительных улыбок. Так смотрят взрослые на милого, но не в меру расшалившегося ребенка. Коим сейчас считали меня!
— Люди… — вздохнул один из мужчин за спиной королевы.
— Собственные ошибки не учат…
— Смертные…
— Драконы не вмешиваются…
— Драконы не убивают себе подобных… — раздавались голоса.
Анхель же молчала.
Странные они. Люди совершают ошибки, а драконы, выходит, нет? Все зло этого мира соткано из их ошибок, и эти существа смеют ставить людям в укор их недальновидность? Извините, но у нас жизнь слишком коротка, чтобы научиться всегда поступать мудро и правильно. Да и невозможно сие, ибо там, где есть место эмоциям, разум часто засыпает.
А чувства у драконов есть. По крайней мере, они способны на любовь и ненависть. Это ли не производные всех иных чувств?
— Драконы не убивают себе подобных? — тихо спросила я и сама же себе ответила: — Пока нет, но все когда-нибудь бывает первый раз.
Стало так… нет не больно, и даже не обидно, а пусто. Смысл просить помощи у того, кому плевать не только на тебя, но и на себя? Толку не будет.
— Желаю вам пережить трудные времена, — добавила я и развернулась. Больше мне здесь нечего делать.
Только и идти мне было некуда. Проход между скалами исчез. Передо мной высилась отвесная каменная стена. И что прикажете делать?
Нет, я больше не боялась. Драконы не убивают себе подобных. А во мне течет их кровь. Значит, при любом раскладе выживу.
И пока я размышляла, как мне поступить, за спиной раздался шорох, который заставил обернуться. Теперь в пещере нас было лишь трое: королева, я и огромный черный дракон, прикрывший своим телом кладку.
— Это же Анхельсем? — просила девушку. Она кивнула и улыбнулась так нежно, что даже на душе чуть светлее стало.
— Он бережет наше будущее, Мелисса Торнборн, — ответила королева. — Теперь оно есть у Ландоры.
— Я в этом совсем не уверена, — сказала чистую правду.
Анхель вздохнула и коротко приказала:
— Идем. — Сама королева пошла вперед, указывая путь.
Мы обогнули озеро и двинулись вдоль стены, которая вдруг расступилась перед нами. И там, прямо в недрах, лежали они — драконы, вернее, их точные копии, выполненные из цельных кусков талума. Огромных, насыщенно-синих, идеальных.
— Восхитительный скульптор! — прошептала я. — Такая красота! Ваши братья, словно уснули, но стоит их разбудить, и они снова поднимутся в небо.
— Восхитительный скульптор — сама жизнь, Мелисса Торнборн, — с грустной улыбкой ответила королева. — Это место священно для драконов. Люди назвали бы его кладбищем, а мы — залом воспоминаний.
— То есть, они мертвы? — выдохнула я первое, что пришло на ум.
— Наши братья перестали существовать, дитя, — подтвердила мою догадку Анхель.
Меня же посетила еще одна мысль. Практически откровение.
— Неужели весь талум Ландоры — это останки драконов? — спросила я, с ужасом осознавая, чем пользуются маги Ландоры.
Королева же расхохоталась так звонко, словно передо мной стояла настоящая женщина, а не чудовище со странной моралью и принципами.
— В какой-то мере так и есть. Но утверждение спорное, Мелисса Торнборн. Драконы — это магия, заключенная в теле. Истинная магия, древняя. Когда тело перестает существовать, превращаясь в прах, остается магия. Она застывает синими искрами и ждет своего часа.
— Какого часа? — осторожно поинтересовалась я.
— Важного, — улыбнулась королева, чем весьма меня озадачила. И кто драконам мешает изъясняться так, чтобы было понятно всем? Обязательно нужно мудрить, юлить и издеваться?
— Вы хотите сказать, что весь добытый людьми талум когда-то летал, говорил, думал?
— Конечно, — согласилась Анхель. — Драконы меняют шкуру, когти, чешую. Драконы умирают. Но каждая наша частичка наполнена магией, и она остается вам, люди! Как подарок мирозданья от высших — низшим.
Вот спасибо. Низшими меня еще не называли, разве что только «чернью». Как-то стало немного обидно за человеческий род, поэтому я спросила прямо:
— Вы не опасаетесь, что Броенхорд начнет мстить всем, когда вернется? И прежде всего вам с Анхельсемом?
— Драконы…
— Не убивают себе подобных, — закончила я за нее, уже успевшую надоесть фразу. — Вы его не убили, но лишили магии, оставив только тело. Он одинок, брошен и разъярен. Умереть порой легче, чем просуществовать вечность одному или пережить, скажем, смерть близких. Я знаю, я совсем недавно потеряла отца.
— Ну и отлично, — кивнул он. — Как чувствовал, придержал привезенные ткани. Мерки снимут с одного из твоих костюмов, и, обещаю, на бал ты пойдешь, как настоящая королева. Что не далеко от истины.
— Как королева не нужно, ведь я теперь мэтресса Бьорн.
— Нет, девочка, даже в грязном рубище ты навсегда останешься Мелиссой графиней Торнборн и герцогиней Рорк. Нужно быть жалким глупцом, чтобы не почувствовать твою силу, свет и доброту, которыми ты так щедро делишься со всеми, кто тебя окружает.
Глупцом? Пожалуй. И почему при этих словах Оудэна я тут же вспомнила Демиана? Лошадь он заметил, а душу всадника не разглядел.
Поверенный проводил меня до калитки и долго смотрел вслед. Я чувствовала его взгляд, но обернуться не посмела. Никто не знает, что принесет Гаэсу моя сегодняшняя встреча.
До лавки со всевозможными хозяйственными штуковинами я добралась почти вовремя. Часы на главной башне показывали без нескольких минут полдень. Несмотря на выходной, народ не толпился, а старый маг не устраивал представления. Наоборот, из-за закрытых ставен на окнах и запертой двери магазинчик казался заброшенным и пустым. Неужели мы с Вереей ошиблись? Возможно, в зашифрованном послании было нечто, что ускользнуло от нас.
Я уже хотела обойти дом вокруг, но часы… Раздался удар колокола, потом второй, третий… Двенадцатый. Полдень. Все стихло. Даже ветер перестал трепать последние листья на ветвях городских деревьев.
Все же странно, что в разгар дня нет торговли и людей. Даже случайных прохожих. Я словно в другой мир попала. Магия. Высшее волшебство, недоступное простым смертным. А это означало одно — ошибки быть не могло!
Словно в ответ на мои слова скрипнула и сама отворилась дверь в лавку. А на пороге никого. Кто-то меня приглашал войти, и от этого становилось не по себе. Пресветлые! Как же волнительно и немножко страшно! Самую капельку.
Я растерянно осмотрелась. Вокруг по-прежнему не было ни души. Не знаю зачем, но пальцы сами потянулись к колечку, на бледном талуме вспыхнула защитная руна, и камень потеплел. Это придало уверенности.
Что ж, если выжил мой предок, то и мне бояться нечего. Я ведь не собиралась ссориться с драконами. А только поговорить.
— Эй… — крикнула я, зайдя в лавку. Еще при входе меня окутал полумрак, и разглядеть хоть что-то представлялось маловероятным. — Эй, мэтр Уилфред, вы работаете? Я — Лисси! Помните, вы мне зеркальце подарили?
Рядом притаилась оглушающая тишина — верная подруга мрака и зарождающегося во мне ужаса.
— Э-э-эй… — снова позвала я, на этот раз отчего-то шепотом.
Впереди внезапно вспыхнул голубой свет. Так резко, что я даже вздрогнула от неожиданности. Меня ждали, звали и приглашали следовать дальше.
И я пошла вдоль отвесных каменных стен. Хотя откуда в самом центре столицы пещеры? Конечно, здесь имело место изменение пространства. Магия, она чувствовалась, витала в воздухе, колола подушечки пальцев и растекалась синим огнем по венам. Я словно оживала с каждым шагом, что приближал меня к цели, наполнялась энергией, набиралась сил.
Узкий проход закончился, плавно влившись в огромную пещеру с круглым озером в центре. Я не сразу сообразила, что так сияет: вода или каменные глыбы, небрежно разбросанные каким-то неведомым великаном по берегу. Казалось, что сияние исходит отовсюду.
Ровно до того момента, как одна из глыб, темно-синяя, почти черная, невообразимо огромная, не повернулась в мою сторону.
Пресветлые! Дракон! Настоящий дракон!
— Ну, знаете ли… — выдохнула я.
Скорее всего, у драконов и людей разное мировоззрение, мы по-иному чувствуем, по-иному смотрим, по-иному видим, и по-иному воспринимаем действительность. Отсюда и недопонимания.
— С-с-сдравствуй. Мелис-с-са Торнборн! — прокатилось эхом над залом.
И могу поклясться, голос был женский, хотя ни одной дамы я рядом не видела. Был лишь дракон, лениво взирающий на меня своими синими очами.
— Добрый день! — поздоровалась с незримой собеседницей.
И все пришло в движение. Глыбы оживали, превращаясь в драконов. Синие, бирюзовые, голубые — рептилии были всех оттенков небесного цвета. Последней поднялась на лапы белая, искрящаяся, словно снег на морозе, драконица. Анхель. Королева Анхель.
Наверное, я открыла рот от удивления. Но чудеса не заканчивались. Под мощным чешуйчатым телом в каменном гнезде лежали пять огромных шаров из чистейшего талума.
— Потомс-с-с-ство! — произнесла королева, а я, наконец, закрыла рот.
— Примите мои искренние поздравления, — пробормотала, не в силах отвести взгляд от яиц. Каждое из них было в диаметре не меньше полутора метров.
А когда усилием воли заставила себя смотреть на Анхель, драконы исчезли. Передо мной на их месте стояли несколько десятков мужчин и всего лишь несколько женщин. Вперед вышла совсем юная девушка в прекрасном платье. Ее белоснежные косы спускались до самого пола, а светлые глаза очень знакомо блестели. Слишком знакомо, по родному.
Снова, поддавшись внезапному порыву, дотронулась до колечка, и оно ответило своей теплотой. Да, глаза королевы очень напоминали талум в моем перстне.
— Ты желала видеть нас… — произнесла Анхель.
— Да, — ответила я.
— Ты желала говорить с нами…
— Да.
— Мы слушаем тебя, дитя нашей крови.
И тут я растерялась. О чем говорить? Так много всего произошло, что в один разговор и не уместишь.
— Броенхорд собирается вернуться! В подземельях Тесшира есть его храм, где проводят страшные ритуалы! — выпалила на одном дыхании и замолчала.
Не знаю, чего я ждала. Возможно, суеты или даже паники, но не снисходительных улыбок. Так смотрят взрослые на милого, но не в меру расшалившегося ребенка. Коим сейчас считали меня!
— Люди… — вздохнул один из мужчин за спиной королевы.
— Собственные ошибки не учат…
— Смертные…
— Драконы не вмешиваются…
— Драконы не убивают себе подобных… — раздавались голоса.
Анхель же молчала.
Странные они. Люди совершают ошибки, а драконы, выходит, нет? Все зло этого мира соткано из их ошибок, и эти существа смеют ставить людям в укор их недальновидность? Извините, но у нас жизнь слишком коротка, чтобы научиться всегда поступать мудро и правильно. Да и невозможно сие, ибо там, где есть место эмоциям, разум часто засыпает.
А чувства у драконов есть. По крайней мере, они способны на любовь и ненависть. Это ли не производные всех иных чувств?
— Драконы не убивают себе подобных? — тихо спросила я и сама же себе ответила: — Пока нет, но все когда-нибудь бывает первый раз.
Стало так… нет не больно, и даже не обидно, а пусто. Смысл просить помощи у того, кому плевать не только на тебя, но и на себя? Толку не будет.
— Желаю вам пережить трудные времена, — добавила я и развернулась. Больше мне здесь нечего делать.
Только и идти мне было некуда. Проход между скалами исчез. Передо мной высилась отвесная каменная стена. И что прикажете делать?
Нет, я больше не боялась. Драконы не убивают себе подобных. А во мне течет их кровь. Значит, при любом раскладе выживу.
И пока я размышляла, как мне поступить, за спиной раздался шорох, который заставил обернуться. Теперь в пещере нас было лишь трое: королева, я и огромный черный дракон, прикрывший своим телом кладку.
— Это же Анхельсем? — просила девушку. Она кивнула и улыбнулась так нежно, что даже на душе чуть светлее стало.
— Он бережет наше будущее, Мелисса Торнборн, — ответила королева. — Теперь оно есть у Ландоры.
— Я в этом совсем не уверена, — сказала чистую правду.
Анхель вздохнула и коротко приказала:
— Идем. — Сама королева пошла вперед, указывая путь.
Мы обогнули озеро и двинулись вдоль стены, которая вдруг расступилась перед нами. И там, прямо в недрах, лежали они — драконы, вернее, их точные копии, выполненные из цельных кусков талума. Огромных, насыщенно-синих, идеальных.
— Восхитительный скульптор! — прошептала я. — Такая красота! Ваши братья, словно уснули, но стоит их разбудить, и они снова поднимутся в небо.
— Восхитительный скульптор — сама жизнь, Мелисса Торнборн, — с грустной улыбкой ответила королева. — Это место священно для драконов. Люди назвали бы его кладбищем, а мы — залом воспоминаний.
— То есть, они мертвы? — выдохнула я первое, что пришло на ум.
— Наши братья перестали существовать, дитя, — подтвердила мою догадку Анхель.
Меня же посетила еще одна мысль. Практически откровение.
— Неужели весь талум Ландоры — это останки драконов? — спросила я, с ужасом осознавая, чем пользуются маги Ландоры.
Королева же расхохоталась так звонко, словно передо мной стояла настоящая женщина, а не чудовище со странной моралью и принципами.
— В какой-то мере так и есть. Но утверждение спорное, Мелисса Торнборн. Драконы — это магия, заключенная в теле. Истинная магия, древняя. Когда тело перестает существовать, превращаясь в прах, остается магия. Она застывает синими искрами и ждет своего часа.
— Какого часа? — осторожно поинтересовалась я.
— Важного, — улыбнулась королева, чем весьма меня озадачила. И кто драконам мешает изъясняться так, чтобы было понятно всем? Обязательно нужно мудрить, юлить и издеваться?
— Вы хотите сказать, что весь добытый людьми талум когда-то летал, говорил, думал?
— Конечно, — согласилась Анхель. — Драконы меняют шкуру, когти, чешую. Драконы умирают. Но каждая наша частичка наполнена магией, и она остается вам, люди! Как подарок мирозданья от высших — низшим.
Вот спасибо. Низшими меня еще не называли, разве что только «чернью». Как-то стало немного обидно за человеческий род, поэтому я спросила прямо:
— Вы не опасаетесь, что Броенхорд начнет мстить всем, когда вернется? И прежде всего вам с Анхельсемом?
— Драконы…
— Не убивают себе подобных, — закончила я за нее, уже успевшую надоесть фразу. — Вы его не убили, но лишили магии, оставив только тело. Он одинок, брошен и разъярен. Умереть порой легче, чем просуществовать вечность одному или пережить, скажем, смерть близких. Я знаю, я совсем недавно потеряла отца.