– Еля.
Чужой интерес ко мне насторожил. Но мужчина даже не сдвинулся с места, представившись:
– Зови меня Лайро.
– Значит, ты не Лексо? – ляпнула я.
– Нет, тот глупец сдох первым, предварительно лишившись крыльев. Сумеречный специально низвел его до земляного бескрылого червя, тем самым опозорив даже память о нем! – не сдержал злобы Лайро.
– Вы же первыми напали. Насколько я знаю, именно Лексо с подельниками предал…
– Да что ты можешь знать, самка бескрылая?! – яростно зарычал Лайро, отстраняясь от стены.
Я, наоборот, прижалась к стене спиной и глухо огрызнулась:
– Я знаю главное: не рой яму другому, сам в нее попадешь.
Ну да, Феро Огненный не шутил: среди ирлингов, даже под защитой правящего рода, мне было бы сложно жить на позиции бескрылой самки низшего ранга. Правда, оказавшись на грани, сейчас я особенно остро ощущала каждую клеточку собственного тела, истово жалея себя и оплакивая несбывшиеся мечты. И в тоже время понимала, что магическая, запредельная «трансплантация» драконьего сердца – не самый лучший вариант. Я люблю себя именно такой. Пусть бескрылой человечкой, как говорят старшие, неопытной и, вероятно, не слишком умной ведьмой, раз попала в такой переплет, но собой. Теперь мне яснее ясного, из-за чего толпы ведьм не ринулись от опасных людей в Серые пределы и почему мой гримуар знает о «сумеречных», только общеизвестные факты. Ведьмы – независимые и гордые, и быть вторым сортом точно не хотят.
– Ну, в этой яме мы оказались вдвоем. Интересно, чем ты богов прогневила?
Ответить было нечего, поэтому я лишь пожала плечами. Но спросила срывающимся голосом о том, что буквально зудело в голове:
– Почему ты не попробовал с ними договориться? Поторговался бы, может, все и решилось? А тебя понесло в портал у пустоши. Неужели забыл про ее сюрпризы? Еще и меня за собой потащил. Зачем? Что я тебе сделала?
Глаза неприятно защипало от непролитых слез. Снаружи вечерело, сгущались сумерки. А мне с этим ненормальным придется вместе провести ночь…
Глаза Лайро блеснули ненавистью, да он ее и не скрывал:
– Ты? Да всем понятно, кто снял с наследников ошейники! Ведьма, ты сорвала идеальный план, уничтожила все, чего мы добились! Оставалось всего несколько дней до завершения – и отыграть назад никто и ничего уже не смог бы! Мы почти захватили высшие места! Подмяли бы Совет… Мы были практически у цели, почти победили, но ты… Из какой дыры ты вылезла, ведьма? Где они тебя нашли? Как вы оказались вместе?
Такой накал эмоций, ярости и ненависти вместе с обвинениями совершенно неожиданно меня успокоил. Если всего лишь одна «зеленая» ведьма со смешным стажем работы случайно, буквально прогуливаясь по базару, смогла разрушить глобальный план сильных мира сего, то, видимо, не одна я тут дура. Это обнадеживало, пусть и перед смертью.
Наверное, поэтому от гордости за себя любимую, умницу-разумницу, в моем голосе прорезалось ехидство:
– Просто мимо шла, вижу – в клетке мужчина мается, красивый такой. Вот и купила…
– Все самки – дуры! – рыкнул в бессильной злобе Лайро.
– Ага, но сидим-то мы здесь вместе с тобой, – с ухмылкой напомнила я.
Мы посверлили друг друга глазами. Вот что-то подсказывает: не будь он настолько обессиленным и уставшим после боя, быть мне битой… или мертвой. Неожиданно меня посетила другая пугающая мысль: ведь я ведьма! Ведьма с силой, у которой нет преемницы и нет потомков! А значит, передать ее некому. И после мучительной смерти без пищи и воды я развоплощусь в магический поток, который сожрет пустыня. От меня даже косточек не останется… Мы с родом Леснянских-Древесных не получим возможности переродиться. Полностью исчезнем. И еще неизвестно, могут ли умершие вообще получить шанс на новую жизнь, пусть и в другом облике.
– Боженька, на что же я согласилась-то по глупости? – Я в отчаянии стукнулась затылком о стену.
Да, наставница триста лет жизнью наслаждалась, так и не озаботившись наследниками, а потом, видите ли, из-за несчастной любви решила свалить все проблемы на меня. А мне двадцать три всего! Какие в этом возрасте дети и серьезные планы? На Земле вон все были заняты карьерой, путешествиями, романтикой и любовью, а у меня – травки да грибочки с бабушкой, сессия и учеба. Хиханьки да хаханьки с подругами, которые бац! – выскочили замуж и о детях задумались. А я из легкомысленного любопытства в новый мир шагнула. И даже толком не разобравшись, просто из жалости приняла чужую силу и обязательства перед неисчислимой толпой мертвых родственников сдвоенного рода. Дура-а-а!
Лайро было не до моих терзаний, его интересовало другое:
– Что именно ты у них потребовала за свободу? И на каких условиях?
У него даже голос неожиданно изменился, стал хрипловато-вкрадчивым. Ну и ладно, в нашем положении хранить секреты бессмысленно, а так хоть поговорить есть с кем в наступающей темноте.
– Тысячу золотых. С каждого.
– Что? – опешил он. – Жалкие четыре тысячи?
В его голосе звучало искреннее изумление. Я поняла, что очень-очень продешевила, и потому добавила:
– И защиту своих родов… – вздохнула и уточнила: – если останусь жить у кого-то из них, на их территории.
– Сколько тебе лет, ведьма? – сипло спросил ирлинг, наверное, у него судорогой горло свело.
– Двадцать три.
Лайро нервно потер лицо ладонями, потом резко опустил руки и сжал колени так сильно, что ткань на штанах затрещала. И захрипел от ненависти:
– Ты даже не имеешь представления, что сделала! Как долго мы готовили переворот, как годами наблюдали, уговаривали, заинтересовывали других, подбирались к этому конченному трусу Орданатру! Даже непонятно, как дракон мог уродиться настолько слабым ничтожеством. Как вербовали эту жадную, ядовитую, коварную Лишару, готовую укусить любого просто потому, что настроение не то. Снабжали ее гнездо золотом, чтобы она переманила к себе сильных, свободных от клятв и предрассудков нагшаров. Чего стоило убедить Зорена в наших силах и возможностях, чтобы этот напыщенный каменный выскочка в принципе согласился на партнерство и будущий союз. Все шло по плану, и-де-аль-но! Мельничные жернова переворота и устранения первых родов закрутились, места верховных вот-вот перешли бы к нам, а дальше крепкий союз четырех сильнейших рас Мирея – и весь мир под нашими крыльями…
– Круто вы размахнулись… – протянула я и не сдержала самодовольства, почему бы не порадоваться: – А тут я? Да? Вот и не взлетели.
Надо же, как мы вовремя встретились с Акайо! Его враги мечтали покорить весь мир, залить его кровью. Мелькнула мысль, что, может, сам Мирей поспособствовал одной глу… неосведомленной ведьмочке предотвратить мировую войну? Может, и о душах моих умерших родственниц как-нибудь позаботится?
– А тут ты – разменная монета самого мелкого достоинства, которую не жалко выкинуть и забыть, – желчно согласился Лайро. – Хочу, чтобы ты знала, что потеряла! Тысячу золотых каждый из них, не задумываясь, спустит на мелкие расходы. Даже не свои, а любовницы. Это не цена за жизнь, это чаевые в дешевой забегаловке.
– Для кого как, – ровно заметила я, не принимая его слова близко к сердцу.
Во-первых, Лайро преувеличил, лишь бы побольнее меня задеть, во-вторых, он еще не знает, что я и бесплатно была готова помочь, лишь бы отвязаться от Акайо. Сейчас даже смешно стало, при таких-то откровениях. А этого неудачника прямо прорвало:
– Защита рода, говоришь? Дура ты, дура, ведьма, одно оправдание, что юная. Поселили бы в хибару рядом с дворцовой привратницкой – вот тебе и защита рода. Ты же ее суть и объемы наверняка не оговаривала? Заодно до скончания времен бесплатно работала бы на будто бы защищающий тебя род.
– Бесплатно ведьмы не работают – это всем известно, – огрызнулась я, а потом неожиданно призналась: – И вообще, я к эльфам собиралась.
– К эльфам? Этим травоядным меланхоличным бескрылым задохликам? – удивился Лайро. – Детка, да ты покрупнее многих из них будешь.
– Ничего, найду для себя самого крупного, – мрачно заявила я.
– Уже вряд ли.
Отвечать не стала, он прав, вряд ли. Но потом мое проклятое любопытство вкупе со злостью не выдержало:
– Ты так и не ответил: почему не стал торговаться за свою жизнь с моими спутниками? Зачем безрассудно полез в портал, ведь не мог не знать, что рискуешь угодить в пустошь? Акайо же пообещал тебе свободу.
Лайро зло усмехнулся:
– Никогда не верь словам, только кровь гарантирует выполнение клятвы. Мы не просто так встречали вас у пустоши, собрав всех, кого смогли привлечь. Даже Лишаре пришлось явиться и драться, что для самок нагшаров немыслимо, ведь они для своего народа священны. И твои спутники не просто так пришли туда – мы все заложники правил и традиций. Можно свергнуть верхушку, занять высшие места, но сломать иерархию, традиции и правила – нет, иначе другие восстанут, наступит безвластие и хаос. После этого от наших народов мало что останется. Поверь, подобное никому из нас не нужно. Поэтому сегодня, уже зная, что наследники живы и свободны, до Серых пределов обе стороны обязаны были окончательно закрыть вопрос: кто победитель, а кто умер и забыт. В выигрыше остался только один. Свидетелей позора ни при каких обстоятельствах не оставят в живых! Как и с обещанием тебе защиты рода, мою жизнь сохранили бы лишь на краткий иллюзорный миг, а потом я заплатил бы гораздо большую и мучительную цену. Поэтому сбежать порталом, прикрываясь тобой, – единственный шанс на свободу. Был. К сожалению, и он оказался призрачным.
Я удрученно шепнула:
– Иногда быстро и безболезненно умереть становится недостижимой мечтой.
– Для тех, в ком живет зверь или кто имеет боевую ипостась, как ирлинги, – это истина.
– В каком смысле? – удивилась я.
– В прямом. Инстинкт самосохранения не позволит зверю причинить себе смертельный вред или самоубиться. Зверь готов умереть только ради пары или потомства, в любом другом случае – будет биться за собственную жизнь до последней капли крови, до последнего вздоха. – Лайро помолчал, наверное, оценивал меня, как будущее мясо, а потом добавил: – Или до последнего ресурса.
Понятно, почему меня съедят, «когда выбора не останется». Потому что мой похититель не может умереть по своему желанию. Даже мучаясь, он будет жить до последней капли крови. Своей или моей.
– Кстати, Лайро, у меня нет наследницы. И преемницы силы тоже нет. Испустив дух, я стану просто магическим потоком. Точнее, его эхом. Так что ты точно не сможешь съесть мой труп…
– Я не трупоед, ведьма, а хищник, предпочитаю свежее мясо с кровью. Поэтому не волнуйся обо мне, лучше переживай о себе. – Он произнес это спокойно, но настолько зловеще, что все вопросы отпали.
Не хочется думать, что меня будут есть заживо, частями, продляя себе жизнь, а мне – страдания. Я попыталась переключиться на что-нибудь другое и в наступившей кромешной Тьме вспомнила про звезду счастья, о которой совсем забыла. Интересно, по какой причине этот коварный подарочек фей не перенесся вместе с сумкой за мной? Неужели по дороге ко мне ее поглотила пустошь? Или она осталась выбирать дальше, кто из мужчин – Акайо или Эрн – приведет меня к заказанному счастью?
Ночь мы провели в молчании. Я вообще почти до утра просидела, не сомкнув глаз, – вдруг нападет изголодавшаяся звериная сущность ирлинга. И лишь под утро положила голову на оказавшуюся бесполезной сумку и прикрыла глаза, вслушиваясь в окружающие звуки.
У входа по-прежнему выл ветер; в проемах, ведущих в тупики, что-то едва слышно шуршало. Я постепенно погружалась в апатию из-за голода, жажды и дикой слабости. Пустошь неотвратимо брала свое – высасывала меня.
Когда в пещере снова стало светлеть, я очнулась от короткого забытья. Вялая, разбитая, заторможенная, ощущающая себя старой, мятой, никому не нужной тряпкой.
Лайро, как и прежде, сидел, опираясь плечами и затылком о стену и, похоже, спал. Грудь его медленно поднималась и опускалась. Пить хотелось так, что, казалось, будто засохло все мое тело. Конечно, так и есть, ведь меня неотвратимо покидает магия, а значит – сама жизнь ведьмы.
Я приподнялась на локте, взглядом остановилась на косе, в которой появились несколько седых прядей. Правая ладонь невольно метнулась к лицу. Судорожно ощупав кожу, я пока не обнаружила каких-то особенных морщин, но…
Села ровнее, задев пол фляжкой, и, больше не задумываясь, вытащила ее из складок. Отвинтив крышку, сделала несколько жадных, живительных глотков.
– Ах ты тварь! – рыкнул Лайро, выхватил у меня фляжку и ударил наотмашь по щеке.
Жадно проглотил оставшуюся воду и с подозрением уставился на меня:
– Ну, что ты там еще по карманам прячешь, ведьма? Показывай!
– Ничего! – прохрипела я, потирая горящую от удара щеку.
Дальше начался кошмар. Лайро опустился рядом со мной на колени и начал шарить по моей одежде. Задирал юбку, чуть не вырвал пару пуговиц, распахивая рубашку. В какой-то момент унизительный досмотр перешел в отвратительное насилие. Я сопротивлялась, отчаянно дралась – откуда только силы взялись, – шипела и царапалась как кошка. Брыкалась, кусалась, извивалась.
Неожиданно все прекратилось: задрав мой рукав, Лайро увидел татуировку на запястье. Оттолкнув меня, он сел на пол и, прищурился на мою тату. В его глазах медленно, но верно разгорелся странный свет, словно прямо сейчас у него появилась надежда. Затем он хрипло выдохнул:
– Так ты истая Эрна, а не обычная горгулья подстилка?
– Пошел прочь, урод, – выругалась я, опираясь о стену и с трудом вставая. Одернула на себе одежду.
Руки и ноги противно тряслись, хотелось орать и плакать от безнадеги и унижения. Я чувствовала себя мерзко, грязной. Меня, умницу и красавицу, приличную домашнюю девочку, впервые в жизни ударил мужчина, напал с целью насилия. И пусть я отделалась дракой и синяками, но сам факт! Как так вышло, что вся моя жизнь скатилась под откос? А, точно, я же отправилась счастье искать, ведомая подарочком фей… С губ чуть не слетело проклятье в сторону этого народа. Нет-нет, я и так седая, битая, несчастная. Только Тьмы не хватает для полного комплекта!
Между тем Лайро все глядел на мою руку с тату. Мне и самой стало интересно: почему обретенный в качестве благодарности черный «браслет», к тому же магический, не исчез в аномальной зоне?
– Ты хоть знаешь, что означает это украшение на твоей руке? – со зловещей ухмылкой спросил ирлинг.
Чужой интерес ко мне насторожил. Но мужчина даже не сдвинулся с места, представившись:
– Зови меня Лайро.
– Значит, ты не Лексо? – ляпнула я.
– Нет, тот глупец сдох первым, предварительно лишившись крыльев. Сумеречный специально низвел его до земляного бескрылого червя, тем самым опозорив даже память о нем! – не сдержал злобы Лайро.
– Вы же первыми напали. Насколько я знаю, именно Лексо с подельниками предал…
– Да что ты можешь знать, самка бескрылая?! – яростно зарычал Лайро, отстраняясь от стены.
Я, наоборот, прижалась к стене спиной и глухо огрызнулась:
– Я знаю главное: не рой яму другому, сам в нее попадешь.
Ну да, Феро Огненный не шутил: среди ирлингов, даже под защитой правящего рода, мне было бы сложно жить на позиции бескрылой самки низшего ранга. Правда, оказавшись на грани, сейчас я особенно остро ощущала каждую клеточку собственного тела, истово жалея себя и оплакивая несбывшиеся мечты. И в тоже время понимала, что магическая, запредельная «трансплантация» драконьего сердца – не самый лучший вариант. Я люблю себя именно такой. Пусть бескрылой человечкой, как говорят старшие, неопытной и, вероятно, не слишком умной ведьмой, раз попала в такой переплет, но собой. Теперь мне яснее ясного, из-за чего толпы ведьм не ринулись от опасных людей в Серые пределы и почему мой гримуар знает о «сумеречных», только общеизвестные факты. Ведьмы – независимые и гордые, и быть вторым сортом точно не хотят.
– Ну, в этой яме мы оказались вдвоем. Интересно, чем ты богов прогневила?
Ответить было нечего, поэтому я лишь пожала плечами. Но спросила срывающимся голосом о том, что буквально зудело в голове:
– Почему ты не попробовал с ними договориться? Поторговался бы, может, все и решилось? А тебя понесло в портал у пустоши. Неужели забыл про ее сюрпризы? Еще и меня за собой потащил. Зачем? Что я тебе сделала?
Глаза неприятно защипало от непролитых слез. Снаружи вечерело, сгущались сумерки. А мне с этим ненормальным придется вместе провести ночь…
Глаза Лайро блеснули ненавистью, да он ее и не скрывал:
– Ты? Да всем понятно, кто снял с наследников ошейники! Ведьма, ты сорвала идеальный план, уничтожила все, чего мы добились! Оставалось всего несколько дней до завершения – и отыграть назад никто и ничего уже не смог бы! Мы почти захватили высшие места! Подмяли бы Совет… Мы были практически у цели, почти победили, но ты… Из какой дыры ты вылезла, ведьма? Где они тебя нашли? Как вы оказались вместе?
Такой накал эмоций, ярости и ненависти вместе с обвинениями совершенно неожиданно меня успокоил. Если всего лишь одна «зеленая» ведьма со смешным стажем работы случайно, буквально прогуливаясь по базару, смогла разрушить глобальный план сильных мира сего, то, видимо, не одна я тут дура. Это обнадеживало, пусть и перед смертью.
Наверное, поэтому от гордости за себя любимую, умницу-разумницу, в моем голосе прорезалось ехидство:
– Просто мимо шла, вижу – в клетке мужчина мается, красивый такой. Вот и купила…
– Все самки – дуры! – рыкнул в бессильной злобе Лайро.
– Ага, но сидим-то мы здесь вместе с тобой, – с ухмылкой напомнила я.
Мы посверлили друг друга глазами. Вот что-то подсказывает: не будь он настолько обессиленным и уставшим после боя, быть мне битой… или мертвой. Неожиданно меня посетила другая пугающая мысль: ведь я ведьма! Ведьма с силой, у которой нет преемницы и нет потомков! А значит, передать ее некому. И после мучительной смерти без пищи и воды я развоплощусь в магический поток, который сожрет пустыня. От меня даже косточек не останется… Мы с родом Леснянских-Древесных не получим возможности переродиться. Полностью исчезнем. И еще неизвестно, могут ли умершие вообще получить шанс на новую жизнь, пусть и в другом облике.
– Боженька, на что же я согласилась-то по глупости? – Я в отчаянии стукнулась затылком о стену.
Да, наставница триста лет жизнью наслаждалась, так и не озаботившись наследниками, а потом, видите ли, из-за несчастной любви решила свалить все проблемы на меня. А мне двадцать три всего! Какие в этом возрасте дети и серьезные планы? На Земле вон все были заняты карьерой, путешествиями, романтикой и любовью, а у меня – травки да грибочки с бабушкой, сессия и учеба. Хиханьки да хаханьки с подругами, которые бац! – выскочили замуж и о детях задумались. А я из легкомысленного любопытства в новый мир шагнула. И даже толком не разобравшись, просто из жалости приняла чужую силу и обязательства перед неисчислимой толпой мертвых родственников сдвоенного рода. Дура-а-а!
Лайро было не до моих терзаний, его интересовало другое:
– Что именно ты у них потребовала за свободу? И на каких условиях?
У него даже голос неожиданно изменился, стал хрипловато-вкрадчивым. Ну и ладно, в нашем положении хранить секреты бессмысленно, а так хоть поговорить есть с кем в наступающей темноте.
– Тысячу золотых. С каждого.
– Что? – опешил он. – Жалкие четыре тысячи?
В его голосе звучало искреннее изумление. Я поняла, что очень-очень продешевила, и потому добавила:
– И защиту своих родов… – вздохнула и уточнила: – если останусь жить у кого-то из них, на их территории.
– Сколько тебе лет, ведьма? – сипло спросил ирлинг, наверное, у него судорогой горло свело.
– Двадцать три.
Лайро нервно потер лицо ладонями, потом резко опустил руки и сжал колени так сильно, что ткань на штанах затрещала. И захрипел от ненависти:
– Ты даже не имеешь представления, что сделала! Как долго мы готовили переворот, как годами наблюдали, уговаривали, заинтересовывали других, подбирались к этому конченному трусу Орданатру! Даже непонятно, как дракон мог уродиться настолько слабым ничтожеством. Как вербовали эту жадную, ядовитую, коварную Лишару, готовую укусить любого просто потому, что настроение не то. Снабжали ее гнездо золотом, чтобы она переманила к себе сильных, свободных от клятв и предрассудков нагшаров. Чего стоило убедить Зорена в наших силах и возможностях, чтобы этот напыщенный каменный выскочка в принципе согласился на партнерство и будущий союз. Все шло по плану, и-де-аль-но! Мельничные жернова переворота и устранения первых родов закрутились, места верховных вот-вот перешли бы к нам, а дальше крепкий союз четырех сильнейших рас Мирея – и весь мир под нашими крыльями…
– Круто вы размахнулись… – протянула я и не сдержала самодовольства, почему бы не порадоваться: – А тут я? Да? Вот и не взлетели.
Надо же, как мы вовремя встретились с Акайо! Его враги мечтали покорить весь мир, залить его кровью. Мелькнула мысль, что, может, сам Мирей поспособствовал одной глу… неосведомленной ведьмочке предотвратить мировую войну? Может, и о душах моих умерших родственниц как-нибудь позаботится?
– А тут ты – разменная монета самого мелкого достоинства, которую не жалко выкинуть и забыть, – желчно согласился Лайро. – Хочу, чтобы ты знала, что потеряла! Тысячу золотых каждый из них, не задумываясь, спустит на мелкие расходы. Даже не свои, а любовницы. Это не цена за жизнь, это чаевые в дешевой забегаловке.
– Для кого как, – ровно заметила я, не принимая его слова близко к сердцу.
Во-первых, Лайро преувеличил, лишь бы побольнее меня задеть, во-вторых, он еще не знает, что я и бесплатно была готова помочь, лишь бы отвязаться от Акайо. Сейчас даже смешно стало, при таких-то откровениях. А этого неудачника прямо прорвало:
– Защита рода, говоришь? Дура ты, дура, ведьма, одно оправдание, что юная. Поселили бы в хибару рядом с дворцовой привратницкой – вот тебе и защита рода. Ты же ее суть и объемы наверняка не оговаривала? Заодно до скончания времен бесплатно работала бы на будто бы защищающий тебя род.
– Бесплатно ведьмы не работают – это всем известно, – огрызнулась я, а потом неожиданно призналась: – И вообще, я к эльфам собиралась.
– К эльфам? Этим травоядным меланхоличным бескрылым задохликам? – удивился Лайро. – Детка, да ты покрупнее многих из них будешь.
– Ничего, найду для себя самого крупного, – мрачно заявила я.
– Уже вряд ли.
Отвечать не стала, он прав, вряд ли. Но потом мое проклятое любопытство вкупе со злостью не выдержало:
– Ты так и не ответил: почему не стал торговаться за свою жизнь с моими спутниками? Зачем безрассудно полез в портал, ведь не мог не знать, что рискуешь угодить в пустошь? Акайо же пообещал тебе свободу.
Лайро зло усмехнулся:
– Никогда не верь словам, только кровь гарантирует выполнение клятвы. Мы не просто так встречали вас у пустоши, собрав всех, кого смогли привлечь. Даже Лишаре пришлось явиться и драться, что для самок нагшаров немыслимо, ведь они для своего народа священны. И твои спутники не просто так пришли туда – мы все заложники правил и традиций. Можно свергнуть верхушку, занять высшие места, но сломать иерархию, традиции и правила – нет, иначе другие восстанут, наступит безвластие и хаос. После этого от наших народов мало что останется. Поверь, подобное никому из нас не нужно. Поэтому сегодня, уже зная, что наследники живы и свободны, до Серых пределов обе стороны обязаны были окончательно закрыть вопрос: кто победитель, а кто умер и забыт. В выигрыше остался только один. Свидетелей позора ни при каких обстоятельствах не оставят в живых! Как и с обещанием тебе защиты рода, мою жизнь сохранили бы лишь на краткий иллюзорный миг, а потом я заплатил бы гораздо большую и мучительную цену. Поэтому сбежать порталом, прикрываясь тобой, – единственный шанс на свободу. Был. К сожалению, и он оказался призрачным.
Я удрученно шепнула:
– Иногда быстро и безболезненно умереть становится недостижимой мечтой.
– Для тех, в ком живет зверь или кто имеет боевую ипостась, как ирлинги, – это истина.
– В каком смысле? – удивилась я.
– В прямом. Инстинкт самосохранения не позволит зверю причинить себе смертельный вред или самоубиться. Зверь готов умереть только ради пары или потомства, в любом другом случае – будет биться за собственную жизнь до последней капли крови, до последнего вздоха. – Лайро помолчал, наверное, оценивал меня, как будущее мясо, а потом добавил: – Или до последнего ресурса.
Понятно, почему меня съедят, «когда выбора не останется». Потому что мой похититель не может умереть по своему желанию. Даже мучаясь, он будет жить до последней капли крови. Своей или моей.
– Кстати, Лайро, у меня нет наследницы. И преемницы силы тоже нет. Испустив дух, я стану просто магическим потоком. Точнее, его эхом. Так что ты точно не сможешь съесть мой труп…
– Я не трупоед, ведьма, а хищник, предпочитаю свежее мясо с кровью. Поэтому не волнуйся обо мне, лучше переживай о себе. – Он произнес это спокойно, но настолько зловеще, что все вопросы отпали.
Не хочется думать, что меня будут есть заживо, частями, продляя себе жизнь, а мне – страдания. Я попыталась переключиться на что-нибудь другое и в наступившей кромешной Тьме вспомнила про звезду счастья, о которой совсем забыла. Интересно, по какой причине этот коварный подарочек фей не перенесся вместе с сумкой за мной? Неужели по дороге ко мне ее поглотила пустошь? Или она осталась выбирать дальше, кто из мужчин – Акайо или Эрн – приведет меня к заказанному счастью?
Ночь мы провели в молчании. Я вообще почти до утра просидела, не сомкнув глаз, – вдруг нападет изголодавшаяся звериная сущность ирлинга. И лишь под утро положила голову на оказавшуюся бесполезной сумку и прикрыла глаза, вслушиваясь в окружающие звуки.
У входа по-прежнему выл ветер; в проемах, ведущих в тупики, что-то едва слышно шуршало. Я постепенно погружалась в апатию из-за голода, жажды и дикой слабости. Пустошь неотвратимо брала свое – высасывала меня.
Когда в пещере снова стало светлеть, я очнулась от короткого забытья. Вялая, разбитая, заторможенная, ощущающая себя старой, мятой, никому не нужной тряпкой.
Лайро, как и прежде, сидел, опираясь плечами и затылком о стену и, похоже, спал. Грудь его медленно поднималась и опускалась. Пить хотелось так, что, казалось, будто засохло все мое тело. Конечно, так и есть, ведь меня неотвратимо покидает магия, а значит – сама жизнь ведьмы.
Я приподнялась на локте, взглядом остановилась на косе, в которой появились несколько седых прядей. Правая ладонь невольно метнулась к лицу. Судорожно ощупав кожу, я пока не обнаружила каких-то особенных морщин, но…
Села ровнее, задев пол фляжкой, и, больше не задумываясь, вытащила ее из складок. Отвинтив крышку, сделала несколько жадных, живительных глотков.
– Ах ты тварь! – рыкнул Лайро, выхватил у меня фляжку и ударил наотмашь по щеке.
Жадно проглотил оставшуюся воду и с подозрением уставился на меня:
– Ну, что ты там еще по карманам прячешь, ведьма? Показывай!
– Ничего! – прохрипела я, потирая горящую от удара щеку.
Дальше начался кошмар. Лайро опустился рядом со мной на колени и начал шарить по моей одежде. Задирал юбку, чуть не вырвал пару пуговиц, распахивая рубашку. В какой-то момент унизительный досмотр перешел в отвратительное насилие. Я сопротивлялась, отчаянно дралась – откуда только силы взялись, – шипела и царапалась как кошка. Брыкалась, кусалась, извивалась.
Неожиданно все прекратилось: задрав мой рукав, Лайро увидел татуировку на запястье. Оттолкнув меня, он сел на пол и, прищурился на мою тату. В его глазах медленно, но верно разгорелся странный свет, словно прямо сейчас у него появилась надежда. Затем он хрипло выдохнул:
– Так ты истая Эрна, а не обычная горгулья подстилка?
– Пошел прочь, урод, – выругалась я, опираясь о стену и с трудом вставая. Одернула на себе одежду.
Руки и ноги противно тряслись, хотелось орать и плакать от безнадеги и унижения. Я чувствовала себя мерзко, грязной. Меня, умницу и красавицу, приличную домашнюю девочку, впервые в жизни ударил мужчина, напал с целью насилия. И пусть я отделалась дракой и синяками, но сам факт! Как так вышло, что вся моя жизнь скатилась под откос? А, точно, я же отправилась счастье искать, ведомая подарочком фей… С губ чуть не слетело проклятье в сторону этого народа. Нет-нет, я и так седая, битая, несчастная. Только Тьмы не хватает для полного комплекта!
Между тем Лайро все глядел на мою руку с тату. Мне и самой стало интересно: почему обретенный в качестве благодарности черный «браслет», к тому же магический, не исчез в аномальной зоне?
– Ты хоть знаешь, что означает это украшение на твоей руке? – со зловещей ухмылкой спросил ирлинг.