Подойдя к кровати, они перенесли девочек на диван, что стоял по соседству, и лекарь, оценив их состояние, сказал, что они пребывают в обмороке от магического истощения. После этого он занялся Жаком. Закрывая оставшиеся раны и бинтуя их вместе с герцогом, он все время что-то бормотал.

Пока они занимались ранами учителя, набежала куча слуг. Девочек отнесли в их комнаты, раздели и уложили в постель. Маг-лекарь принялся потихоньку поить своих бесчувственных пациентов различными лекарствами. Мы вместе с герцогом просто сидели и ждали, когда он закончит. Ведь наверняка им обоим хотелось знать, что произошло.

Через полчаса в гостиной нам пришлось в подробностях объяснять произошедшее. И мы рассказали шаг за шагом, что делали. Правда, мы только пожимали плечами в ответ на вопросы.

— Почему вы никак не могли заснуть?

— Почему вы все, одевшись, собрались в одной комнате?

— Почему взяли с собой ножи?

Наконец перестав мучить нас, Теодор объяснил нам, что зеленым светится магия жизни, а синим — магия смерти. Поэтому выходит, что Данелия — маг-лекарь, а Айвенлин — некромант. Все пришли к выводу, что им срочно нужны два старых мага в учителя.

— Почему старых? — спросили мы Теодора, и он нам пояснил:

— У них огромный опыт работы. Если герцог предоставит им собственную лабораторию и жилье, они будут добросовестно заниматься с девочками и при этом держать язык за зубами.

Когда мы уже выходили из гостиной, услышали напоследок, как маг рассказывал о том, что проснулся, почувствовав в замке магию, но что делали девочки, он так до сих пор не может понять. Раньше он никогда не слышал, чтобы две вроде бы несовместимых магии применяли одновременно так эффективно, да еще и в момент инициации.[2] Безусловно, они просто спасли Жаку жизнь. Осталось только дней пять отлежаться.

После ночного происшествия девчонки еще два дня не могли встать с кроватей, просто не было сил. А маг-лекарь им объяснил, что у обеих проснулся магический дар, но если они хотят стать магичками, то использовать магию без присмотра учителей-магов нельзя. Не умея пользоваться магией, можно просто выжечь ее до дна. Поэтому им стоит подождать, пока его светлость найдет достойных учителей.

А нас все это время гоняли в тренировочном зале, обучая владению разными видами холодного оружия.



Жак



Придя в сознание, я, не открывая глаз, прислушался к тому, что меня окружает. Совсем рядом со мной кто-то тихонько размеренно сопел. Сам я лежал, перетянутый бинтами, на удобной мягкой кровати. В комнате стоит полная тишина, но за дверью слышатся разговоры. Сообразив, что нахожусь в безопасности, тут же решил осмотреться.

Меня удивило, что комната была моя, а рядом в кресле дремала, видимо, сиделка. Яркий свет из окна резал глаза, и, закрыв их вновь, я постарался вспомнить, что произошло.

Задание герцога было выполнено мной безупречно. После напряженной работы я возвращался в замок. Находясь в пути двенадцать дней, я был предельно осторожен. А когда до замка оставалась пара часов быстрой езды на лошади, я совершил ошибку. Позволил себе расслабиться, за что и поплатился.

Пересекая живописную полянку в предгорье, где обычно так любят отдыхать мои воспитанники, я не заметил, как на нашем пути попался детеныш вельхи.

Вельха — это дикая хищная кошка размером чуть меньше моей лошади. Получив пинок копытом, он не пострадал. Но нам обоим легче от этого не стало. Мамочка обиженного «ребенка» налетела на нас словно фурия. Получив удар лапой, я вылетел из седла, придавленный весом зверя. Стальные когти распороли мне грудь, после чего досталось и лошади. Не представляю, чем бы закончилась наша встреча, но в кустах мяукнул обиженный невниманием малыш, и мамаша, бросив нас, подхватила свое чадо и удалилась.

Какое-то время мы вместе с лошадкой не двигались. Удостоверившись, что опасность миновала, я пытался подняться. Мне это удалось с трудом. Лошадь, в отличие от меня, встать не смогла. Полученные повреждения были слишком тяжелы. Ничего, кроме удара милосердия, я сделать для нее не мог. Да и сам находился в таком плачевном состоянии, что не был уверен в том, что выживу.

Солнце стояло в зените, когда я поплелся в сторону замка герцога де Мелвела, руководствуясь лишь одними инстинктами. Перед глазами туман, во рту привкус крови. Помню, что несколько раз падал и терял сознание. К замку подходил уже посреди ночи, и, как только он попал в поле моего зрения, я окончательно перестал соображать. Дальше не помню ничего.

Как я попал внутрь? Что было после этого? Надеюсь, что кто-нибудь расскажет мне эту, без сомнения, увлекательную историю.

Я вновь открыл глаза и, при попытке повернуться, застонал. Бдительная сиделка тут же открыла глаза и, сообразив, что я очнулся, кинулась поить меня отваром, что стоял на тумбе. Только после этого я понял, как же сильно хотелось пить.

Поправив аккуратно мои подушки, она послала лакея известить лекаря и герцога о том, что я пришел в себя. Я терпеливо стал ждать их прихода.

Спустя примерно полчаса у меня появились посетители.

Ехидно улыбаясь, не раз штопавший меня маг-лекарь Теодор поздравил с очередной неудачной попыткой свести счеты с жизнью. А герцог, отослав сиделку на кухню за бульоном для меня, присел в кресло и, улыбаясь, сказал, что в этот раз я превзошел себя.

На вопросительный взгляд Эдварда я просто кивнул, тем самым давая понять, что его задание выполнено.

Не обращая внимания на наши переглядывания, лекарь спросил, кто тот смельчак, что меня так отделал? В двух предложениях я поведал о вельхе и ее детеныше. Путь до замка помню урывками. Как попал сюда и что было дальше, не помню совсем.

— О-о-о! Как ты попал в замок, второй день выясняет вся стража во главе с капитаном, — сказал герцог. — Вот что было дальше, тебе расскажет наш маг и лекарь в одном лице, а я еще раз послушаю эту увлекательную историю.

То, что я услышал, меня потрясло.



Маг-лекарь Теодор



— Ну что же, — сказал я. — Начну рассказ со слов твоих воспитанников. Эта кучка малолетних хулиганов заявила, что их с самого начала тревожило твое отсутствие. В тот день они с обеда заметили, что Данелия чем-то встревожена, и вечером выяснили у нее причину. Ее не покидало чувство, что с тобой случилась беда. Успокоив девочку, ребята, с обещанием пойти наутро к герцогу, разошлись по комнатам. Дальше никто не может или не хочет объяснить нам, почему никто из них не заснул до глубокой ночи. Судя по их рассказам, они, не сговариваясь, просто встали, оделись, взяли зачем-то метательные ножи и собрались в комнате Нел. Не общаясь и не задавая вопросов друг другу, они, по их объяснениям, сидели и слушали тишину. Спустя какое-то время услышали твое возвращение. Выскользнув из комнаты Нел, они направились в твою. Обнаружив, что ты ранен и находишься в бессознательном состоянии, не раздумывая, вся компания принялась оказывать тебе помощь. Как лекарь, могу сказать, что все было сделано на профессиональном уровне. Они разрезали твою одежду, обнаружили все раны и тщательно их обработали. Как я понял из их рассказа, кровотечение на руке уже к тому времени прекратилось, а вот на груди повреждения были слишком глубокие, и кровь не останавливалась.

Лекарь помолчал и продолжал:

— Дети правильно поняли, что ты потерял слишком много крови, и даже если бы они позвали меня, ничего не успел бы сделать, слишком долго до тебя добираться. Осознав безвыходность ситуации, девчонки сначала разревелись, но потом успокоились. Близнецы говорят, что руки у них засветились, и они начали гладить ладонями твое бесчувственное тело. Девочки же говорят, что не гладить, а жалеть. Когда я, почувствовав магию в замке, проснулся и разбудил герцога, мы, разумеется, сразу побежали в западное крыло к нашим неугомонным деткам. На ходу сориентировались на свет и, забежав в твою комнату, обнаружили странную картину.

В ярко освещенной комнате на кровати с рваными ранами лежишь ты, а над тобой склонились две бледные до синевы девчушки. На полу свалены окровавленные тряпки, похожие на одежду, рядом стоят ошеломленные близнецы: один с лампой, освещающей вас, а другой с тазиком воды, окрашенной в алый цвет. Когда я начал проверять ваше состояние, оказалось, что у девочек магическое истощение, а у тебя большая потеря крови, но самые страшные порезы закрыты. Так что юных «недоделанных» магичек унесли в их комнаты, а мне осталось просто тебя долечить. Теперь вот они второй день лежат в постели без сил, а ты пришел себя, и тебе уже ничего не грозит. Что и как они делали, не знаю! Но жалели они тебя качественно, так что еще поживешь. И у меня к тебе, Жак, большая просьба: не надо больше так расстраивать наших маленьких леди, а то, если в этот раз у них с расстройства всего лишь случился прорыв магии, я боюсь загадывать, что будет в следующий.


Рассказывая, я заменил Жаку повязки, удивляясь вслух тому, что там, где поработали малышки, уже и следов-то почти никаких нет. Напоил его лекарством, ускоряющим регенерацию. После этого пришла сиделка, и мы с герцогом, посмеиваясь над ошарашенным выражением лица мастера, вышли из комнаты, чтобы не мешать женщине его кормить.



Жак



В течение пяти дней я валялся в постели. Потихоньку втайне от лекаря вставал. Сначала просто ходил по комнате, сил было так мало, что я часто присаживался в кресло, затем начал делать легкие упражнения. На пятые сутки благодаря неусыпной заботе лекаря я чувствовал себя уже достаточно хорошо для того, чтобы продолжить муштровать своих воспитанников. Во двор я вышел в тот момент, когда они под присмотром капитана стражи проходили полосу препятствий. Глядя на них чуть со стороны, я подумал, что детки уже подросли и пора ее усложнять.

Первой меня, конечно, заметила Золотко, и так как в это время она проходила бревно с раскачивающимися мешками, то, естественно, зазевалась, и один из них сбил ее на землю. Затем меня заметили и остальные. Поразило меня то, что, несмотря на появившуюся радость на их перемазанных лицах, все они дружно дошли до конца полосы, выполнив упражнения, и только потом направились ко мне.

Я смотрел и не мог поверить сам себе. Дети, которых я муштровал почти четыре года, невзирая на стоны, слезы и жалобы, не просто привязались ко мне и переживали за меня, но и спасли мне жизнь.

Первое, что я услышал, когда они, радостно улыбаясь, подошли ко мне, — это суровый выговор Данелии:

— А разве лекарь разрешил тебе, мастер, встать с постели? — И, внимательно посмотрев на меня, она добавила: — Я прекрасно чувствую, что ты еще нездоров.

Впервые мне пришлось перед ними оправдываться и пояснять, что вполне нормально себя чувствую. Чтобы отвлечь их внимание, я пригласил их пойти на завтрак и пообещал взяться за них всерьез.

— С завтрашнего дня вы все будете учиться летать.

Детки весело загалдели и побежали умываться, пообещав поведать за завтраком что-то очень интересное.

Идя в столовую, я думал, что они начнут рассказывать, как меня спасали. Никогда еще я так не ошибался. Оказывается, пока меня не было, в замок приезжали послы короля, чтобы забрать Айвенлин. Именно этим со смехом дети поделились со мной. Почему я не узнал об этом раньше? Видимо, мое «эффектное» появление в замке отодвинуло все на второй план.

Да, я многое пропустил. Дети многое пережили и многому научились, пока меня не было. Ну что же, будем учиться дальше.



Айвенлин



Сегодня Жаку наконец разрешили начать с нами заниматься. Весь день у нас было хорошее настроение, даже несмотря на его бурчание.

Вечером мы собрались в моей комнате и попытались догадаться, что значит его обещание научить нас летать. Так и не придя к общему мнению, разошлись спать.

Новый день наступил, и мы стали учиться.

Как я летала! А орала как! Громче меня и пронзительнее потом вопила только Нел.

Оказывается, летать — это падать с большой высоты и орать с перепугу. Мастер начал учить нас забираться на любую из замковых стен и спускаться с нее. На высоту метров шести мы уже привыкли подниматься, правда, с помощью каната. И спускались без проблем. Сейчас же Жак поставил перед нами задачу достичь окна на третьем этаже, потом перебраться по карнизу или, пользуясь мелкими уступами, к другому окну, и только потом спуститься.

Нас, конечно обвязав веревкой, страховали сверху, но страху в первый день мы натерпелись изрядно. Несколько дней мы с сестричкой распугивали ворон, сидящих на замковой крыше, своими воплями.

Помимо мастера продолжал заниматься с нами и Луи. Теперь мы учились не только менять внешность, но и открывать запертые на замок двери и шкатулки. Со шкатулками у меня получалось лучше всех.

Все потихоньку наладилось. Жак совсем выздоровел и начал гонять нас в полную силу, и остальные учителя от него не отставали, но мы с Данелией ждали, когда же нам найдут преподавателей по магии.

Прошло два цикла,[3] и мы узнали, что маги, согласившиеся нас обучать, едут к нам. Осень уже почти закончилась, наступили холода, и поэтому их с трудом удалось уговорить тронуться в путь. Но, несмотря ни на что, они в пути, и осталось только их дождаться.



Циклом ранее. Покои где-то в королевском дворце



Король Дориан сидел на диване в тишине своей гостиной. Вокруг царил полумрак. Перед ним стоял маленький низенький столик. На нем — ваза с различными фруктами, а рядом с ней бутылка редкого вина и фужер. Но его внимание было сосредоточено на большом окне напротив. Ничего необычного за ним не происходило. Просто на сад, куда открывался обзор, опускались сумерки, тихонько опадая, кружились листья. Осень вступила в свои права, и ей не было никакого дела до людей. Пришла пора дождей. Там, за окном, все происходило строго по законам природы. Зимой мели вьюги и падал снег. Весной пели птицы и зеленели деревья. Лето радовало теплом и солнцем. Всему было свое время, своя очередь и порядок.

Сидя в этой тишине, король вспоминал о делах, которые были решены сегодня, и о тех, решения которым он еще не нашел. Думая о семье, он понимал, что вот тут-то порядка он и не добился.

Вспомнил о старшей дочери, которая вышла замуж десять лет назад и с тех пор наслаждалась жизнью, купаясь в роскоши своего королевского двора. Ведь почти сразу после свадьбы умер ее престарелый муж. Она королева соседней страны. Между их государствами подписан мирный договор, постоянно ведется дипломатическая переписка и торговля, но сама дочь за последние шесть лет ни разу не написала отцу. Не поинтересовалась его здоровьем, что его очень обижало. А ведь она была его любимицей.

Со второй дочерью дела обстояли еще хуже. Наследнику соседнего государства Ровениара скоро исполнится двадцать. Десять лет назад состоялась помолвка, тогда же короли заключили договор, по которому скоро должна состояться свадьба.

Именно эта помолвка и тревожила его величество. В одном из пунктов написано, что невеста должна быть кристально чиста и взойти на брачное ложе она обязана девственной. Сейчас вести речь об этом без толку. Второй дочери тридцать шесть лет и, узнав в свое время о возрасте принца, она пустилась во все тяжкие. О ее похождениях и романах не знает только глухой. Король несколько раз призывал ее одуматься, наказывал, грозил, но ничего не изменилось.

Правда, когда в прошлом году они посещали с визитом соседей и она увидела наследника, то пожалела, что гуляла нарочито напоказ. Уж больно привлекателен и хорошо сложен молодой человек. Теперь стоит волноваться, не объявят ли соседи войну.

А дочурке принц срочно понадобился, и не хочет она задуматься о том, зачем ему нужна потасканная тетка.

Одна надежда у Дориана, что замаячила на горизонте… Узнав о существовании внучки, он понадеялся, что войны удастся избежать, ведь теперь предполагаемая невеста намного младше жениха. Да и принцу придется жениться только лет через семь, когда невеста станет совершеннолетней.