Морпехам, нашим, бывшим на борту, морды мы, конечно набили. И плевать, что приговор приводили в исполнение их коллеги со Станции – били, перефразируя известный анекдот, не по паспорту, а за форму, видя в её носителях причастных к произошедшему. Они, морпехи, и не сопротивлялись, принимая побои как должное.
В общем, настроения на борту, царили хреновые. Не знаю, как остальные, а вот что до меня, то я просто валялся в каюте, разглядывая потолок и маясь бездельем. Со звена я был снят, доступ к кораблю – аннулирован, пропуск в бар – отменён. Оставалось только безделье, прерываемое выходами в столовую.
Так продолжалось с неделю, до тех пор, пока постучавший в дверь каюты вестовой, не передал мне пакет, в котором я обнаружил приказ о назначении на новое место службы и командировочное удостоверение, регламентировавшее маршрут моего движения. И, если с тем, как мне следовало добираться до места назначения, вопросов не было, то вот само место вопросы как раз вызывало.
Скупые, до предела засекреченные строки приказа извещали меня о назначении в личный состав объекта «Гроб-2», прибыв на который я поступал в распоряжение капитана третьего ранга Иван Ша.
Осторожные расспросы знакомых, равно как и поиск по сети не принесли никакого результата, а потому, выбросив из головы все посторонние мысли, я, в назначенный день, покинул Длань, направляясь на Станцию, подле которой мы и висели.
* * *
На Станции тоже всё прошло быстро – даже военная машина, порой, работает как надо.
Едва я сошёл с челнока, как патруль, материализовавшийся рядом со мной и быстро проверивший мои бумаги, немедленно скорректировал вектор моего движения, сопроводив в один из ангаров, где уже стоял готовый к взлёту небольшой транспорт. Всё это было проделано так быстро, что я и опомниться не успел, оказавшись на его борту, только там обнаружив у себя в руках небольшую сумку с комплектом армейского сухпая. С тремя комплектами – по числу дней, которых мне предстояло провести на борту. Вот это – я про сухпай, выбесило меня больше всего.
Что я – мало его на борту Длани жрал?
Но – рыпаться было уже поздно – не прошло и пары минут, как транспорт, взревев движками, взлетел, похоронив мои планы о местном баре, посетить который стояло пунктом один моей личной программы.
Это, не буду скрывать, расстроило не на шутку – весь путь с Длани я только и мечтал, как оказавшись на Станции зайду в кабак, где закажу себе две, или нет, сразу три кружки пива, которые буду тянуть пока не истечёт почти всё время, отведённое мне на дорогу до этого транспорта.
Облом!
Всё, что мне остаётся, так это гадать о месте назначения и надеяться на то, что загадочный объект, сухо поименованный «Гроб-2» является чем-то навроде Базы. Ну а какая база, пусть даже самая рассекретная, и без бара?!
* * *
Подобным гаданием я развлекался три дня – иных занятий на борту транспорта не было. В рубку меня не пускали – ну не драться же мне с парой морпехов, чей пост был у самой двери?! Одного взгляда на этих бугаёв было достаточно, чтобы понять исход нашего, гипотетического, поединка. Так же наглухо мне был перекрыт и путь в другие отсеки, оставив мне для прогулок лишь короткий коридор корабля. Девять шагов к корме, разворот от задраенной двери шлюза и ещё двенадцать до поста морпехов, наблюдавших за моим моционом безразличными взглядами.
* * *
Утро третьего дня, начавшееся с распаковки картонной коробки сухпая, последней, замечу, началось как обычно. Выстроив на столе ряд консервных баночек, я предавался раздумьям – съесть сразу всё, или оставить одну на вечер? Полёт, судя по окончанию выданных мне припасов, подходил к концу, а потому проблема, возникшая передо мной, была весьма сложна и требовала серьёзных раздумий. Военному человеку, она будет ясна, а вот для всех других поясню – впереди меня ждала неизвестность, помноженная на известный армейский бардак. Вот прибуду я, а дальше что? В теории, меня должны будут сразу поставить на котловое, и всяко-разно-прочее довольствие, но – это только в теории. На практике же это может означать что угодно – документы теряются, начальство забывает и даже такая незначительная прежде фигура как младший писарь, околачивающийся при штабе, может оказаться именно тем камушком, споткнувшись о который все шестерни пресловутой военной машины замрут, не имея сил двинуться далее без надлежащей бумажки. Той самой, несчастливо забытой на столе упомянутого выше писаря.
А потому немедленно возникает дилемма – сожрать всё разом, надеясь на благоприятный исход, или же чуть перекусить, оставив до лучших времён большую часть припасов.
Однако, долго гадать мне не пришлось – корабль тряхнуло, взвизгнул жёстко притираемый металл борта, а молчавшая весь полёт корабельная трансляция, ожила, одарив меня своим вниманием.
– Светозаров! На выход! С вещами!
Какие знакомые слова… Просто за-ши-бись.
И куда это меня занесло?! Зона? А за что, позвольте узнать? Вроде как не нагрешил? Или там, где-то в глубинах штабов, всё же раскопали моё прошлое, решив именно сейчас занести над моей головой карающий меч правосудия? А что тогда тянули? Что сразу, на Станции, не оприходовали?
– Эй, каплей? Спишь? – Дверь каюты уползает в переборку и на пороге обнаруживается довольно молодой человек в комбезе пилота.
– Да разве с вами поспишь? – Сгребаю со стола сухпай, переправляя его в свой баул. Пригодится. При любом раскладе.
– Ну тогда пошли, – отступив вглубь коридора, пилот приглашающе машет рукой: – Прибыли, – и кривляясь добавляет, пародируя стюардесс пассажирских линий: – Надеюсь, вам понравился наш полёт. Будем рады снова видеть вас на нашем борту.
– Куда прибыли? – подхватив баул и перекинув через руку чехол с парадкой, выбираюсь из каюты.
– Куда надо, туда и прибыли, пошёл, – развязано поясняет пилот, кивая на дверь шлюза. Его наглость понятна – сзади подпирают переборки два морпеха.
Ладно, подчиняюсь.
Короткий тамбур шлюза, небольшой, шагов пять коридор переходного узла, и я замираю перед задраенной дверью, ведущей вглубь объекта «Гроб-2». На миг обжигает страхом – а ну как и нет никакого объекта? За спиной щёлкает, запираясь шлюзовая дверь, отчего я, вздрогнув, набираю полную грудь воздуха в глупой надежде продлить своё существование, если там, за дверью передо мной – пустота.
Новый щелчок.
Створка откидывается, открывая мне ярко освещённое помещение, небольшое, три на три метра. У дальней его стены, привалясь спиной к задраенной двери и сложив руки на груди стоит мужчина лет так пятидесяти.
– Можете выдохнуть, каплей, – расплывается он в довольной улыбке, одёргивая мундир:
– Капитан третьего ранга Ша. Добро пожаловать на борт, Светозаров!
* * *
Аббревиатура, та самая «Гроб-2», расшифровывалась как «Группа Обеспечения Два» и несла под собой весьма далёкий от тылового снабжения, смысл.
Всё это мне рассказал Ша, пока мы шли по длиннющему, в километр, или более того, коридору, проходившему через весь корабль.
Да, объект «Гроб-2» был кораблём.
Той самой гусеницей-катерпиллером, практически точной копией транспорта, севшего на камни и одарившего меня контейнерами с рудой, впоследствии старшими основой моего капитала. Вообще, хочу заметить, что судьба слишком часто ходит по кругу, раз за разом принося нам практически одинаковые события, словно позволяя посмотреть на них с другого угла.
Именно так всё вышло и на этот раз.
Транспорт грабил?
Молодец! А теперь послужи на нём.
Созвездие, обманным путём получил?
Умничка! Добро пожаловать за его рычаги, но уже на законных основаниях.
Но, прошу прощения, я слишком спешу.
* * *
Итак.
В чьей светлой голове, вдохновлённой лозунгом: " Всё для фронта, всё для Победы!" родилась эта гениальная идея, точно не знал никто. Даже сам Ша, бывший командиром корабля не имел представления о том, кого именно ему благодарить за подобный подарок судьбы.
Его, начальника лётного состава эскортного авианосца, должность примерно та же, что занимал погибший Кальтус, перевели сюда, в рамках всё той же пресловутой плановой ротации. С одной стороны, это, безусловно, было повышением.
А как же? Вот прежде ты что? Гонял пилотов?
А теперь – хоп! И под твоим командованием огромная махина корабля, с мощью, ого-го как превосходящей все прежде подчинённые тебе силы. С определённой точки зрения – превосходящей.
Наш катерпиллер был глубоко переработанным транспортом. Пожертвовав грузоподъёмностью, на него навесили форсированные прыжковые движки, дав возможность самостоятельно прыгать на полсотни с хвостиком светолет, добавили мощные системы связи, позволяя держать практически постоянный контакт с штабом, добавили новейшие системы маскировки, снижающие эффективность жабьих радаров и…
И, собственно, всё.
Остальные переделки были выполнены из принципа максимальной экономии.
Я подозреваю, нет – я совершенно уверен, что автор идеи нашего корабля, исходил именно из этого принципа, желая сэкономить как можно больше средств. Я так же уверен, что он, пробивший в военной среде эту идею, трудился в одном из транспортных концернов, чьи обороты значительно упали, когда начавшаяся война поставила на прикол большую часть их флота.
* * *
Корабли должны приносить прибыль – это ясно и без объяснений. И они приносят – пока без устали снуют меж систем развозя самые разные грузы.
А вот стоящие на приколе, в ожидании ставших редкими, фрахтов, увы, деньги только жрут. Причём в таких объёмах, что ни одна, пусть даже процветающая корпа, не сдюжит.
Значит, что?
Правильно – избавляемся от лишних ртов. Кого-то, из числа более новых, консервируем, до лучших времён, другие – старые и основательно изношенные, выставляем на торги, спеша избавиться от прежде весьма подвижного, а ныне недвижимого, во всех смыслах, имущества.
И вот тут, в чью ту светлую голову, приходит идея.
В общем, настроения на борту, царили хреновые. Не знаю, как остальные, а вот что до меня, то я просто валялся в каюте, разглядывая потолок и маясь бездельем. Со звена я был снят, доступ к кораблю – аннулирован, пропуск в бар – отменён. Оставалось только безделье, прерываемое выходами в столовую.
Так продолжалось с неделю, до тех пор, пока постучавший в дверь каюты вестовой, не передал мне пакет, в котором я обнаружил приказ о назначении на новое место службы и командировочное удостоверение, регламентировавшее маршрут моего движения. И, если с тем, как мне следовало добираться до места назначения, вопросов не было, то вот само место вопросы как раз вызывало.
Скупые, до предела засекреченные строки приказа извещали меня о назначении в личный состав объекта «Гроб-2», прибыв на который я поступал в распоряжение капитана третьего ранга Иван Ша.
Осторожные расспросы знакомых, равно как и поиск по сети не принесли никакого результата, а потому, выбросив из головы все посторонние мысли, я, в назначенный день, покинул Длань, направляясь на Станцию, подле которой мы и висели.
* * *
На Станции тоже всё прошло быстро – даже военная машина, порой, работает как надо.
Едва я сошёл с челнока, как патруль, материализовавшийся рядом со мной и быстро проверивший мои бумаги, немедленно скорректировал вектор моего движения, сопроводив в один из ангаров, где уже стоял готовый к взлёту небольшой транспорт. Всё это было проделано так быстро, что я и опомниться не успел, оказавшись на его борту, только там обнаружив у себя в руках небольшую сумку с комплектом армейского сухпая. С тремя комплектами – по числу дней, которых мне предстояло провести на борту. Вот это – я про сухпай, выбесило меня больше всего.
Что я – мало его на борту Длани жрал?
Но – рыпаться было уже поздно – не прошло и пары минут, как транспорт, взревев движками, взлетел, похоронив мои планы о местном баре, посетить который стояло пунктом один моей личной программы.
Это, не буду скрывать, расстроило не на шутку – весь путь с Длани я только и мечтал, как оказавшись на Станции зайду в кабак, где закажу себе две, или нет, сразу три кружки пива, которые буду тянуть пока не истечёт почти всё время, отведённое мне на дорогу до этого транспорта.
Облом!
Всё, что мне остаётся, так это гадать о месте назначения и надеяться на то, что загадочный объект, сухо поименованный «Гроб-2» является чем-то навроде Базы. Ну а какая база, пусть даже самая рассекретная, и без бара?!
* * *
Подобным гаданием я развлекался три дня – иных занятий на борту транспорта не было. В рубку меня не пускали – ну не драться же мне с парой морпехов, чей пост был у самой двери?! Одного взгляда на этих бугаёв было достаточно, чтобы понять исход нашего, гипотетического, поединка. Так же наглухо мне был перекрыт и путь в другие отсеки, оставив мне для прогулок лишь короткий коридор корабля. Девять шагов к корме, разворот от задраенной двери шлюза и ещё двенадцать до поста морпехов, наблюдавших за моим моционом безразличными взглядами.
* * *
Утро третьего дня, начавшееся с распаковки картонной коробки сухпая, последней, замечу, началось как обычно. Выстроив на столе ряд консервных баночек, я предавался раздумьям – съесть сразу всё, или оставить одну на вечер? Полёт, судя по окончанию выданных мне припасов, подходил к концу, а потому проблема, возникшая передо мной, была весьма сложна и требовала серьёзных раздумий. Военному человеку, она будет ясна, а вот для всех других поясню – впереди меня ждала неизвестность, помноженная на известный армейский бардак. Вот прибуду я, а дальше что? В теории, меня должны будут сразу поставить на котловое, и всяко-разно-прочее довольствие, но – это только в теории. На практике же это может означать что угодно – документы теряются, начальство забывает и даже такая незначительная прежде фигура как младший писарь, околачивающийся при штабе, может оказаться именно тем камушком, споткнувшись о который все шестерни пресловутой военной машины замрут, не имея сил двинуться далее без надлежащей бумажки. Той самой, несчастливо забытой на столе упомянутого выше писаря.
А потому немедленно возникает дилемма – сожрать всё разом, надеясь на благоприятный исход, или же чуть перекусить, оставив до лучших времён большую часть припасов.
Однако, долго гадать мне не пришлось – корабль тряхнуло, взвизгнул жёстко притираемый металл борта, а молчавшая весь полёт корабельная трансляция, ожила, одарив меня своим вниманием.
– Светозаров! На выход! С вещами!
Какие знакомые слова… Просто за-ши-бись.
И куда это меня занесло?! Зона? А за что, позвольте узнать? Вроде как не нагрешил? Или там, где-то в глубинах штабов, всё же раскопали моё прошлое, решив именно сейчас занести над моей головой карающий меч правосудия? А что тогда тянули? Что сразу, на Станции, не оприходовали?
– Эй, каплей? Спишь? – Дверь каюты уползает в переборку и на пороге обнаруживается довольно молодой человек в комбезе пилота.
– Да разве с вами поспишь? – Сгребаю со стола сухпай, переправляя его в свой баул. Пригодится. При любом раскладе.
– Ну тогда пошли, – отступив вглубь коридора, пилот приглашающе машет рукой: – Прибыли, – и кривляясь добавляет, пародируя стюардесс пассажирских линий: – Надеюсь, вам понравился наш полёт. Будем рады снова видеть вас на нашем борту.
– Куда прибыли? – подхватив баул и перекинув через руку чехол с парадкой, выбираюсь из каюты.
– Куда надо, туда и прибыли, пошёл, – развязано поясняет пилот, кивая на дверь шлюза. Его наглость понятна – сзади подпирают переборки два морпеха.
Ладно, подчиняюсь.
Короткий тамбур шлюза, небольшой, шагов пять коридор переходного узла, и я замираю перед задраенной дверью, ведущей вглубь объекта «Гроб-2». На миг обжигает страхом – а ну как и нет никакого объекта? За спиной щёлкает, запираясь шлюзовая дверь, отчего я, вздрогнув, набираю полную грудь воздуха в глупой надежде продлить своё существование, если там, за дверью передо мной – пустота.
Новый щелчок.
Створка откидывается, открывая мне ярко освещённое помещение, небольшое, три на три метра. У дальней его стены, привалясь спиной к задраенной двери и сложив руки на груди стоит мужчина лет так пятидесяти.
– Можете выдохнуть, каплей, – расплывается он в довольной улыбке, одёргивая мундир:
– Капитан третьего ранга Ша. Добро пожаловать на борт, Светозаров!
* * *
Аббревиатура, та самая «Гроб-2», расшифровывалась как «Группа Обеспечения Два» и несла под собой весьма далёкий от тылового снабжения, смысл.
Всё это мне рассказал Ша, пока мы шли по длиннющему, в километр, или более того, коридору, проходившему через весь корабль.
Да, объект «Гроб-2» был кораблём.
Той самой гусеницей-катерпиллером, практически точной копией транспорта, севшего на камни и одарившего меня контейнерами с рудой, впоследствии старшими основой моего капитала. Вообще, хочу заметить, что судьба слишком часто ходит по кругу, раз за разом принося нам практически одинаковые события, словно позволяя посмотреть на них с другого угла.
Именно так всё вышло и на этот раз.
Транспорт грабил?
Молодец! А теперь послужи на нём.
Созвездие, обманным путём получил?
Умничка! Добро пожаловать за его рычаги, но уже на законных основаниях.
Но, прошу прощения, я слишком спешу.
* * *
Итак.
В чьей светлой голове, вдохновлённой лозунгом: " Всё для фронта, всё для Победы!" родилась эта гениальная идея, точно не знал никто. Даже сам Ша, бывший командиром корабля не имел представления о том, кого именно ему благодарить за подобный подарок судьбы.
Его, начальника лётного состава эскортного авианосца, должность примерно та же, что занимал погибший Кальтус, перевели сюда, в рамках всё той же пресловутой плановой ротации. С одной стороны, это, безусловно, было повышением.
А как же? Вот прежде ты что? Гонял пилотов?
А теперь – хоп! И под твоим командованием огромная махина корабля, с мощью, ого-го как превосходящей все прежде подчинённые тебе силы. С определённой точки зрения – превосходящей.
Наш катерпиллер был глубоко переработанным транспортом. Пожертвовав грузоподъёмностью, на него навесили форсированные прыжковые движки, дав возможность самостоятельно прыгать на полсотни с хвостиком светолет, добавили мощные системы связи, позволяя держать практически постоянный контакт с штабом, добавили новейшие системы маскировки, снижающие эффективность жабьих радаров и…
И, собственно, всё.
Остальные переделки были выполнены из принципа максимальной экономии.
Я подозреваю, нет – я совершенно уверен, что автор идеи нашего корабля, исходил именно из этого принципа, желая сэкономить как можно больше средств. Я так же уверен, что он, пробивший в военной среде эту идею, трудился в одном из транспортных концернов, чьи обороты значительно упали, когда начавшаяся война поставила на прикол большую часть их флота.
* * *
Корабли должны приносить прибыль – это ясно и без объяснений. И они приносят – пока без устали снуют меж систем развозя самые разные грузы.
А вот стоящие на приколе, в ожидании ставших редкими, фрахтов, увы, деньги только жрут. Причём в таких объёмах, что ни одна, пусть даже процветающая корпа, не сдюжит.
Значит, что?
Правильно – избавляемся от лишних ртов. Кого-то, из числа более новых, консервируем, до лучших времён, другие – старые и основательно изношенные, выставляем на торги, спеша избавиться от прежде весьма подвижного, а ныне недвижимого, во всех смыслах, имущества.
И вот тут, в чью ту светлую голову, приходит идея.