– Нет, командир. А вы… Вы и вправду самбу разучивали?

– Угу. Её самую. Утомился – жуть! Сам представляешь – каково оно, в тесной кабине па эти выкаблучивать?

– Вы и вправду…

– Думаешь – я бы стал тебе врать! Или ты во мне сомневаешься?

– Никак нет, сэр! Вы всё можете!

– Вот то-то же! Ну, так ты чего хотел? Эй! Погоди! Ты что сказал?! По твоему я и соврать могу?!

– Никак нет, сэр!

– Что никак нет?

– Так точно!

– Сом!

– Здесь, сэр!

– Отставить!

– Есть, сэр! А что именно, отставить? – В его голосе, где прежде царила неуверенность, теперь властвует злость. Отлично! Нет, не спорю, ледяное спокойствие и холодный расчёт, это было бы лучше, но пусть уж лучше злится, чем идёт в бой вспоминая и прощаясь с «родными берёзками», или что там у него дома произрастает.

– Значит так, Сом! Приказ тебе, как более опытному. Де…

– Я – более опытный? – Лесть срабатывает и теперь он полон внимания.

– Ты же из военной семьи? И не перебивай! Так вот – держи…

– Да, из военной… Ой, командир, извините, я больше не буду.

Тьфу… И вот с этими детьми мне в бой идти. Не будет он больше… За-ши-бись.

– Приказываю держать строй! Огонь вести строго по моей цели! Конец связи! – Не буду скрывать – все эти сопли вывели меня из себя конкретно, так что конец фразы – «Конец связи!», я просто пролаял в микрофон, сорвав зло на кнопке связи, которую я ткнул так, что будь то нормальная клавиша, не рассчитанная на подобное обращение, сломал бы точно.

Делаю глоток воды из фляги, медленно остывая. Не, ну я-то чего взбеленился? Знал же с самого начала во что вляпался на сей раз. Ан нет – сорвался. Индикаторы связи начинают перемигиваться, высвечивая эмблемы моих подопечных. Ну ясно – пошли мне косточки перемывать, обсуждая как зверь им достался. Подслушать? А после, в самый неожиданный момент, наорать? Во смеху-то будет, когда они в своих креслах подпрыгнут, услышав мой рык.

Не, не стоит. Пусть спокойно, без меня эмоции сбросят. Ну, поплачутся друг другу – на душе легче станет. А я переживу, мне, вот честно говорю, плевать, что там они, мне в спину, шепчут. Лишь бы приказы выполняли, да не подставлялись за зря.

– Внимание! Слушать всем бортам! – Голос, заполнивший шлем, мне незнаком. Едва он стихает, как меня окутывает сигнал горна, играющий сигнал «Слушать всем!».

– Говорит адмирал Хамар! – Голос представляется и я, скосив глаза на экранчик связи, киваю – да, действительно цельный адмирал решил почтить нас своим вниманием. По экранчику бежит строка:

«Адмирал Хамар, ГК Об Флт. Кмндр оп Морозное Утро».



Ага… Ясно. Главком наших сил, старший операции «Морозное Утро». Хм, а забавники они, в своём штабе. Это ж надо было такое название замутить. Круче только «Зубная Фея», та операция, после которой я на костёр угодил. Ну да ладно, послушаем нашего главкома.

– Я обращаюсь к вам, защитники человечества! – Пафосно начал адмирал: – Перед нами – враг! Злой, подлый, коварный, – я даже принялся зажимать пальцы, считая эпитеты, которыми Хамар одаривал жаб. Ну что – пальцев одной хватило.

– И наш долг – так вдарить по склизким мордам, чтобы они глаза свои поганые повылупливали! Сынки! – Голос адмирала дрогнул от переполнявших его чувств: – Вы – наша надежда! Вперёд, дети мои! Бейте склизких так, чтобы этот бой! Эта операция, вошла в историю! Вперёд, люди! Вперёд – к славе и победе!

Угу…

Бить, и сгорать в огне, будем мы, а награды, папаша, ты уж себе нацепишь. Впереди слева вспыхнула крошечная искорка. Вспыхнула и тотчас пропала, будто её не было, словно показалось мне. Но нет. Ещё секунда-другая и там, где только что она была, разом вспыхнул десяток искр, несколько из которых совсем не спешили гаснуть, соперничая блеском с равнодушно сверкавшими звёздами. То были сгоравшие в пламене боя корабли и их появление значило только одно – наш бой с земноводными – начался.





Глава 5




Подремать мне так и не удалось.

Да и о каком сне, пусть даже коротком и чутком – в пол глаза, может идти речь, когда совсем рядом, меньше чем в десятке километров, гибли наши парни. И пусть я не знал их лично, ничего это не меняло – в огне боя сгорали люди, а значит спать в подобный момент, было бы просто кощунственно по отношению к ним.

Помолиться?


А толку – бог, или боги, если они вообще есть – глухи к молитвам простых смертных, предпочитая оставлять без внимания комариный писк ничтожных созданий.

Оставалось только одно и я, быстро оглядевшись по сторонам, словно кто-то мог за мной наблюдать – признаю, это было глупо, подключился к частоте, открытой только для высших офицеров.

Как?

Рецепт прост – дружи с техниками, и они, эти простые парни в перепачканных смазкой и бог знает ещё чем, комбезах, горы для тебя свернут. Или, как было в моём случае, снимут заглушку на плате, отвечающей за связь. Да, вот так просто – заглушку долой и все командные переговоры – перед тобой. На блюдечке, жирно перемазанном, машинным маслом.





* * *


На командной волне царила тишина. Не напряжённая, когда её покой нарушает тяжёлое сопение старшего вахты, не тревожная, перебиваемая поспешными выкриками команд, которыми штаб – мозг любой операции, пытается выправить летящую в тартарары ситуацию. Нет.

Это была тишина. Самая простая, ничем не нарушаемая.

Хм.

Ладно.

Перевожу взгляд на экранчик связи – тот самый, где высвечиваются эмблемы моих парней, и где только что был подтверждён ранг и полномочия нашего главкома.

Есть!

Сводка, регулярно обновляемая для всех, кому она доступна, бежит непрерывной строкой, отчего я подаюсь к экранчику, спеша ознакомиться с ситуацией.





* * *


Зелёная строка, первая, оказавшаяся передо мной, приносит мне сухие цифры:

– И 100, косая черта, 42, – небольшая задержка, и она повторяется, изменившись на одну цифру:

– И 100, косая черта, 43.

Сто горит ярко зелёным, в то время, как другие цифры – сорок три сменились на сорок четыре, светится тускло, и до меня доходит, что это – сорок четыре – количество сбитых жабами бортов.

Скриплю зубами – бой только начался, а мы, считай половину истребителей потеряли! Ну как же так, парни! Ну как же вы могли так…

Информация по истребителям, сгорающим сейчас в костре боя, исчезает, сменяясь новой строкой, начинающейся с буквы "Э":

– Э 9, косая черта, 2,5.

– Два, запятая, пять, – повторяю вслух, понимая, но не принимая потерь. Два эсминца сбиты и тем счастливчикам, что выжили, теперь остаётся лишь ждать спасения. А будут то жабы, или наши, разогнав конвой, подберут их, это, увы, никому сейчас неизвестно. Что же до пяти, вернее ноль, точка пяти, то это означало, что одному из подбитых, повезло и он, смертельно раненый, но ещё живой, пусть наполовину, сейчас либо ползёт прочь из боя, либо, и в этом я был более чем уверен, рвётся напролом к своим врагам, мечтая прихватить с собой хоть одного, когда реакторы, разрываемые изнутри беснующимися энергиями, сдадутся, выпуская демонов разрушения наружу.





* * *


Пара повторов, цифры, к моему облегчению, не изменились и цвет сообщений сменился на голубой – пошли данные о потере врага.

– И 247, косая черта, 81.

– Ага! – Грожу дальним всполохам кулаком: – Что, склизкие, огребли?! Так вам, бородавчатым! Наша будет победа, наша!

Но всё же соотношение не в нашу пользу – полсотни пяти человеческим бортам противостоит более чем трёхкратно превосходящий противник. Сто шестьдесят шесть, нет! Уже меньше – тускло синие цифры сменяются новыми – девяносто три!

– Так их, парни! Бейте! Всем пива поставлю! Всем! И не по одному! Обещаю вам! – Шепчу я в пустоту пересохшими губами, и та, словно меня услышав, отвечает.

Не вспышками новых взрывов, не сменой цифр на экране, нет.

Ожившая командная частота доносит до меня хриплый голос, в котором я с трудом узнаю Кальтуса:

– Перехватчики! Большой зелёный выпустил борта на перехват торпедоносцев. Они, обошли истребителей и сейчас идут к вам. Повторяю! Боевая готовность! К вам сорок семь гостей! Приказ – уничтожить!