* * *


Если вы помните, то ранее я неоднократно высказывался о своей теории касательно запахов кораблей. Так вот – «Длань Гнева» пахла надёжностью.

Солидная, ещё Имперской выделки, она чувствовалась во всём, начиная от шершавого настила палубы, крепко и, простите за повторение, надёжно, ухватившего подошвы наших ботинок, и до всего прочего – стен, потолка, освещения – всё здесь было просто пронизано именно этим качеством.

И эта надёжность выгодно отличалась от всего современного, пытавшего подрожать классическому Имперскому стилю. Так, балка из старого, десятилетиями выдержанного, дуба будет всегда отличаться от красивой пластиковой накладки под дерево, скрывающей под собой тонкий профиль из современных материалов. И пусть мне хоть сто раз скажут, что новомодные технологии лучше, я всё же предпочту, чтобы потолок в моём доме держался именно на первом, столетиями проверенном варианте, а не на новомодной новинке, готовой в любой момент выкинуть непредсказуемый фортель.





* * *


Встречал нас старший офицер палубы и мы, быстро построившись, замерли, ожидая его приближения. Офицер был не молод, но и не стар, пребывая на грани возраста, переступив которую можно будет ставить на себе крест и удалясь от дел вспоминать былое закутавшись в мягкий плед у камина. От него, точно, как и отовсюду вокруг, веяло спокойной уверенностью, отчего – признаюсь и не вижу в этом ничего зазорного, на душе становилось спокойно.

В толстый серебряный шнур – знак капитана второго ранга, была вплетена тонкая жёлтая нить контузии – точно как у меня и это совпадение не могло остаться без его внимания.

– Пилот? – Подойдя ко мне, я стоял в первой шеренге, капдва пробежался взглядом по наградам на моей груди – я, как и все ветераны, был в парадке, желая с первых минут пребывания на борту нашего нового дома, обозначить себя как бывалого бойца. Хуже оно не будет.

– Светозаров, господин капитан второго ранга! – Вытягиваюсь перед ним по стойке смирно.

– Серебряные крылья, пять побед в пустоте, – перечисляет он мои награды: – О как! И даже в пехоте повоевал? Сбили?

– Никак нет! Добровольцем пошёл, – обращение по званию опускаю – мол это тебя не касается, и офицер это понимает, демонстрируя согласие с моими словами коротким кивком.

– Контузия не беспокоит? – Чуть прищурившись, смотрит он мне в глаза и я, выдержав короткую паузу, перетекаю в стойку вольно.

– Сейчас не до болезней, верно? – Скольжу взглядом по его шнуру, вызывая одобрительную усмешку у своего начальника.

– Да, старлей, действительно, сейчас не до них, – кивнув мне, он отходит на пару шагов:

– Пилоты! – Заложив руки за спину, он обегает наш строй быстрым и цепким взглядом, прямо на лету разбивая нас на эскадрильи:

– Рад приветствовать вас на борту «Длани Гнева»! Я – старший офицер четвёртой лётной палубы. Капитан второго ранга Кальтус. – На миг замерев по стойке смирно он отдаёт нам честь, показывая, что мы теперь одно целое:

– Как многие из вас, – следуют несколько кивков в сторону ветеранов: – Я был на Первой Жабьей. И, как видите – выжил, – улыбка капдва адресована новичкам, замершим за нашими спинами:

– А раз выжил я – выживите и вы! Это я вам обещаю, не будь я Кальтусом!





Глава 4




Внешне, «Длань Гнева», походила на дольку апельсина, поставленного, или уложенного горизонтально. Или – вертикально, в пустоте, как вы понимаете, понятия верх и низ весьма относительны. Но мы, пилоты, отправившиеся в свой первый, условно-боевой вылет, считали, что матка лежала горизонтально. Такому восприятию способствовал тот факт, что пол лётной палубы, огромной, широченным прямоугольником, пробившей корпус матки насквозь, был вытянут вдоль всего тела, и для нас, ходивших и взлетавших с его палубы, именно он и был тем самым, гипотетическим, горизонтом.

Лично у меня, когда я облетал свой новый дом, возникла ассоциация с невысоким и пологим холмом, в котором трудолюбивые землекопы зачем-то пробили широкий сквозной туннель. Лично мне казалось именно так.

Но – то мне. А вот, например, пропагандисты, ещё те самые, Имперские, чьими роликами нас принялись кормить в отведённые на подъём нашего боевого духа, часы, были иного мнения.

Послушать их так «Длань» была серпом, призванным косить врагов как сорную траву, молодым месяцем грозной луны, зависшей над головами обречённых на смерть амфибий, и ещё много чем, не менее поэтичным. К слову сказать – иных, не Имперских, а современных агитационных роликов на борту не было, да и тех было не более десятка, чем и пользовался Кальтус, сосредоточивший усилия на нашей боевой подготовке.

Должен сказать, что тут я был полностью на его стороне – идти в бой против жаб, имея в своих ведомых едва оперившуюся молодёжь мне совсем не хотелось. Нет, реснут, конечно, но, поймите меня правильно, вот западло мне, пилоту, не первый год держащему в руках рычаги, подыхать от того, что кто-то, не слишком владеющий управлением, допустит смертельную ошибку.

Так что – спасибо тебе, Кальтус. И за часы, проведённые на тренажёрах, которых тут было полно, и где мы слётывались виртуально, и за практические вылеты, позволявшие юнцам моего звена хоть немного, но привыкнуть к своим машинам.

Да, я не оговорился – меня, как и большую часть ветеранов, поставили старшим звена, передав под моё начало трёх пареньков – Гарри, Виго и Марк.

Скажу пару слов о каждом, оно того заслужили.

Гарри был с какой-то фермерской планеты, вырваться с которой мечтал всю жизнь, так что здесь ничего нового нет. Прибытие рекрутеров, побег из дома, ладонь к экрану и его родителям только что и оставалось грозить кулаками, да лить слёзы по такому непутёвому и своевольному отпрыску. Позывной он себе выбрал «Гриб», а после моего утверждения – влезать ему в душу с вопросами я не стал, ожидая, что он сам всё расскажет – в своё время, намалевал на киле, прямо под колпаком кабины, нечто мухомороподобное, с ажурной юбочкой чуть ниже середины тонкой ножки. Рисовал Гарри, надо сказать неплохо, чем воспользовались и остальные члены моего звена. Все, кроме меня. Уж не знаю, что на меня нашло, но я, оставив себе свой старый позывной «Поп», намалевал на корпусе своей машины жирную букву «I», поместив посреди палочки оскаленный череп. Почему-то мне вспомнилась моя служба в Инквизиции, Тодд, Ариша, не знаю почему. Вспомнилось и всё тут. Ну а раз вспомнилось, то чего противиться воспоминаниям? В конце концов, служба там шла нормально. Угу, до определённого момента. Ладно. Что было, то было и вернуть те дни уже невозможно.






* * *


Вторым моим ведомым стал паренёк по имени Виго, и, в отличии от Гарри-Гриба, добровольцем он не был. Скорее даже наоборот – его, со скованными руками, ко мне привёл полицейский, опасливо косившийся даже на такого, вроде как безопасного в своём состоянии, подконвойного. Передав Виго с рук на руки, он выдал мне ключ от наручников только тогда, когда я завизировал в его планшет факт передачи своего подопечного и быстро свалив, не став ни с кем прощаться. Как вы уже понимаете, этот ведомый был из мира криминала. Не несчастная жертва, ставшая жертвой неправого суда, не честный человек, волею обстоятельств вынужденный переступить закон, нет – Виго стал вором осознанно. Но не мне его судить – чем ещё мог заняться мальчишка, выросший в трущобах исполинского мегаполиса, разросшегося на почти треть планеты? Ему, которому даже среднее образование было не по карману, только и оставалось, что влиться в одну из местных банд, что он и проделал. Ну а дальше – всё как-то само-собой пошло-поехало. Выучившись водить флаер – лёгкий летательный аппарат, разрешённый к использованию в городской черте, он, вместе с парой подельников, принялся грабить апартаменты более зажиточных горожан.

Первые несколько месяцев всё шло хорошо – местная полиция, прикормленная и сросшаяся с главарями мафии, державшей этот район, внешне демонстрируя титанические усилия, по факту закрывала глаза на всё происходящее. Так бы всему и продолжаться, но очередная обнесённая ими квартирка, оказалась принадлежащей чиновнику районной администрации, мелкому клерку, единственным достоинством которого была его супруга весьма привлекательной наружности. Вместе с красотой, этой даме, досталось и доброе сердце, отчего высокое начальство очень часто отправляло мужа в командировки, и регулярно навещало оставшуюся в одиночестве жену. Исключительно ради её душевного спокойствия, разумеется.

Ну а тут – такой конфуз.

Взяли их уже на следующий день, прямо в квартирке, игравшей роль база, склада и всего прочего. Ну а взяв, предложили альтернативу – зона, или служба. Двое выбрали зону, посчитав, что там уж всяко больше шансов выжить, а вот Виго предпочёл флот.

К моему облегчению, строить из себя крутого, или, что было бы хуже, изображать битого жизнью рецидивиста, он не стал. После небольшой нашей беседы, в которой никто, кроме нас, не участвовал.

Поговорили. Я изложил своё видение ситуации, обрисовал варианты его дальнейшей судьбы, чуть-чуть, самую малость, припомнив и каторжные годы, и иные, не самые светлые стороны своей биографии.

Он проникся, отложив прошлое в сторону, оставив себе на память лишь позывной «Нож», да эмблему в виде короткого узкого клинка.





* * *


Третьим моим подопечным стал Клемент с позывным «Сом» и этой же рыбиной на корпусе. Причиной такого выбора, пусть, со стороны это и выглядело смешно, была любовь его отца к блюдам из рыбы именно этой породы. При этом, сам Клемент, рыбу терпеть не мог. Даже – сушёную, обязательную к наличию на любом столе, где пьют пиво. А пиво он любил, но предпочитал закусывать чем угодно, лишь бы это «любое» прежде не плавало в воде. Вот такая дань уважения родителю, бывшего кадровым военным пилотом и ушедшего в запас лет за семь до начала нашей нынешней заварушки.

Понятное дело, что паренёк, с детства слышавший рассказы отца, не смог остаться в стороне от происходящего и, подделав данные своей метрики, рванул на призывной пункт. Обман вскрылся практически сразу, стоило ему, подписав бланк приложить руку к экрану. Но, царивший вокруг бардак сделал своё дело – сигнал о подделке документов, ушедший в полицию, затерялся в потоке сообщений, а вот его заявление, то бишь бумажный бланк, собственноручно им подписанный, ушёл наверх и спустя час вернулся назад с положительным вердиктом. Дожидаться ответа из полиции, конечно же, никто не стал. Добровольцу пожали руку, сунули в карман удостоверение военнослужащего и ещё через несколько часов он уже стоял в очереди на погрузку в транспорт, чтобы уже вечером вытянуться на казённой койке сборно-пересыльного пункта.

С ним, как и с Гарри, никаких проблем в части установления контакта не возникло. Ветеран-орденоносец, воевавший ещё в прошлую компанию, моментально стал для него непререкаемым авторитетом.

Заканчивая эту часть, замечу, что у любого, чуть более внимательного, человека, увидевшего у меня на груди боевые награды Первой Жабьей, и прикинувшего мой возраст, немедленно должны были бы возникнуть вопросы касательно моего возраста. Посудите сами – война кончилась три десятка лет назад, а мне, сверкавшему медальками, было совсем немного за тридцать.

Как? – Вот вопрос, который мне должны были бы задать в первую очередь, но – не задавали, словно чья-то рука отводила глаза любому, заметившему подобное несоответствие.

Не буду скрывать, я, на это всё, глаза никому открывать не собирался.

Оно мне надо? Нет.

Ну и ладно. Не хотят видеть очевидное – их проблема.

Впрочем, я допускал, что к подобному мог приложить свою конечность мой Зелёный недруг, предоставляя мне нечто навроде форы. Или же, что тоже возможно, тут вмешивалась в происходящее его часть – та самая, что была во мне, уже пару раз спасавшая мою драгоценную – для нас обоих, шкурку. Может и так, а может и нет. Копаться во всём этом я не стал.





* * *


Закончив со своими подопечными, перейду к доставшимся нам машинам.





* * *


В моём текущем статусе ветерана, пусть он и достался мне незаслуженно, был один плюс, перевешивавший как бумажную рутину в виде множества бланков заявок и отчётов, так и ответственность за жизни вверенных мне парней.

И плюс этот заключался в том, что именно я определял тип кораблей своего звена.

К этой задаче я подошёл максимально ответственно – затребовав из бортового архива всю имеющуюся документацию по бывшим на авике кораблям.

Выбор был не прост – от типа машины зависело всё. И построение, и тактика, и распределение целей, и… Всё, в общем.

Да, это была, по-настоящему, сложная задачка, особенно не имея и малейшего представления о боевых качествах своего звена. Ведь одно дело мочить цели, сидя в кресле тренажёра, где тебе ничего не угрожает и совсем другое в бою, когда рядом – кажется протяни руку и ухватишь, проносятся потоки энергий, готовые изжарить тебя до красивой румяной корочки.

Вот как себя поведёт тот же Гарри, когда по корпусу застучат градины шрапнели, расцвечивая панель тревожными всполохами выбитых модулей?

Отвернёт?