Следующие недели я, стиснув зубы, выполнял все предписания врача по тренировкам и питанию, ездил на ненавистные процедуры и восстанавливал себя не только внутренне, но и внешне. Параллельно я перечитал всю доступную информацию в сети и убедился, что, в принципе «знать будущее», возможно. Когда от прочитанного начало подташнивать, переключился на статьи по праву. Они всегда успокаивали. Было в них что-то понятное, гармоничное. Вспомнил, как Алиска рассказывала про наследство и про продажу фирмы. Отец тогда вечером, нарезая круги по квартире, сокрушался, отчего такие умы идут булавками заниматься, а не юриспруденцией? Ведь не у всякого практика так соображалка работает. Да, девушка при помощи своих рук и мозгов заработала себе и на мастерскую, и на квартиру. А я? Следователь прокуратуры с квартирой в кредит и массой тараканов в голове. Так себе пара. Мысль эта неприятно засела занозой, заставляя задуматься. Пальцы сами собой набрали адрес сайта судебного департамента. Я пробежал глазами по строчкам и направил запрос на получение вопросов для сдачи судейского экзамена. Во-первых, я помру со скуки за эти два месяца больничного, а во-вторых, почему бы, собственно, и нет, квалификация и стаж работы позволяют. Всё лучше, чем без дела сидеть.

Через два месяца с ноги сняли гипс. Пластины останутся ещё минимум на год. Меня выписали с больничного, и тихо, мирно, опираясь на палочку, я поковылял на работу.

В начале мая я вызвонил Таню и попросил встретиться. Что удивительно, сестра не стала дуться и отнекиваться, изображая женскую солидарность.

Увидев меня, она только удивленно спросила:

– Авария?

– Да. Алиса предупредила?

Таня только подняла бровь и медленно, аккуратно кивнула.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Сядем? Алиса меня пыталась предупредить, естественно, я не поверил. Да и наговорил грубостей. Теперь вот пытаюсь разобраться.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда. Однако, что ты хочешь услышать?

– Всё, что ты мне пожелаешь рассказать, надо понять, откуда Алиса знала, что я попаду в аварию, а твою одногруппницу убьют?

– Ну откуда она это знает, я понятия не имею. Да и знания уж очень с большой погрешностью, словно она видит самый худший для неё вариант и пытается его исправить. Началось все с Дениса…

И она рассказала про то, как они в спешном порядке собирали парня в часть, как Алиса боялась, что я погибну, как предупреждала сестру держаться от Игната подальше, хоть и говорила, что они встретятся на студенческом балу. И множество мелких моментов про то, кто победит на Евровидении или чей будет Оскар. Таню совершенно не интересовал источник этих разрозненных данных.

– Ну, знает человек больше, чем ты, и что с того? Ты же не лезешь к лауреату Нобелевской премии по физике за разъяснениями, как он понял тот или иной закон? Тут то же самое.

Я поблагодарил девушку, получил от неё контакты Алисы на каком-то современном сайте и новый номер телефона. А еще Таня поведала, что приезжает её сестра в середине июня и хочет сразу сбежать на турнир.

– Там её и лови. Саш, ты вроде нормальный, – сказала она под конец, – и Алисе нравишься. Но твоё недоверие всё портит. Сейчас ты разобрался в одном вопросе, а сколько новых возникнет? Нельзя сомневаться в человеке, которого любишь, и который любит тебя. Если не отпустишь себя, не доверишься, лучше не подходи к ней, не мучай понапрасну.

Что на это скажешь, правду всегда тяжело выслушивать.



Я еле дождался июньских праздников. Несколько раз порывался позвонить или написать. Но решил, что раз обвинения бросил в лицо, то и извиняться должен, глядя в глаза.

Наконец день икс настал. Уже вечерело. На ровном поле, словно сугробы, белели шатры, неподалеку горел костер. Реконструкторы уже отбились и теперь развлекали себя маняще пахнущим мясом, горячим глинтвейном и песнями под гитару.

Искренне надеялся, что я внутренне спокоен и готов к разговору. Но вся моя выдержка испарилась, стоило услышать, как она поёт у костра.

Кругом было удивительно тихо, только звук гитарных струн и до боли знакомый переливистый голос. Казалось, что всё это время я умирал от жажды, и вот наконец мне дали воды. Замер, не решаясь подойти. Алиса сидела спиной ко мне и не видела меня, а я стоял, боясь разорвать оцепенение и окунуться в водоворот разговора.



Алиса Беляева

Кружка с горячим пряным глинтвейном переходила из рук в руки. Беседа неторопливо перетекала от одного участника к другому. К моему удивлению, в этом году приехало почти сто человек. Но самым неожиданным было присутствие Константина. Вначале я испугалась, что он меня узнает, вспомнив встречу в аэропорту, но нет. Со мной поздоровались, познакомились и переключились на другие раздражители, коих было немало. Тем не менее, так себе ощущение, когда рядом сидит незнакомый человек, о котором ты слишком много знаешь. Я зябко поёжилась. Постепенно синева сумерек сменилась вечерней темнотой. Похолодало. Хоть в этом году фестиваль проводят в июньские праздники, но всё равно ночами ещё прохладно. Надо бы встать и сходить за своим зипуном. Идти, однако, никуда не хотелось. Добродушно трещал костёр. Вытянула расслабленно ноги. Надо же. Утро встречала в Японии, а вечер – вот так, в лесу среди средневековых шатров и родных сердцу людей.

Вдруг на плечи легла чья-то куртка, а сверху опустились руки. В кромешной темноте, в вакууме космоса, без возможности видеть и слышать, я узнаю эти руки. Тихонько вдохнула, выдохнула, успокаивая взбесившееся сердце. Расслабила мышцы лица, позволяя выражению легкого изумления занять свое место, и повернулась. За моей спиной, положив руки на мои плечи, стоял Александр. Смотрел ровно, спокойно, изучающе, даже тени улыбки нет на лице. Это хорошо. Последнее, что я бы хотела сейчас увидеть, так это его улыбку: сожалеющую, подбадривающую, извиняющуюся или самодовольную. Но нет, повода окатить презрением в слове или взгляде мне не дали.

– Здравствуй, – произнес он, и мурашки-дезертиры кинулись врассыпную. Предатели.

– Здравствуй, – мой голос не осип, не дрогнул. Хоть на кого-то я могу сегодня положиться.

Мы смотрели друг на друга. Долго. Молча. О чем-то договаривались наши глаза. Пока цель их беседы для меня была не ясна.

– О привет! – вклинился в нашу молчанку Константин и подал Саше, здороваясь, свою огромную лапищу.

– Привет, – Александр удивленно пожал ему ладонь. – Какими судьбами?

– Да вот Колькин друг, – махнул мужчина в сторону Богдана, – все уши прожужжал, какие тут великие сражения, пышногрудые красавицы да полные бочонки эля. Решил проверить.

– А где брат-то твой? – усмехнувшись этой оде фестивалю, спросил Саша.

Я напряглась, слушая разговор. Меня тут же легко, почти незаметно погладили по плечу. Сразу захотелось откинуться назад, почувствовав каждым миллиметром спины его присутствие. Но хвала небесам, разум был сильнее инстинктов, и я только села ровнее, расправив плечи.

– Этот паяц укатил с женой и друзьями на какую-то турбазу шашлыки жарить да на речке купаться.

– Паяц? – вопрос вырвался раньше, чем я успела сообразить, что надо молчать.

– Ага, бестолочь ужасная, – поддакнул Богдан в своей обычной бескомпромиссной манере. – Я его уже два года уламываю реконструкцией заняться, а он «да, да, да», а потом покупает себе мотоцикл. А мог бы готику заказать. Зато хоть Костя пошился.

Я моргнула. Даже при всём моем богатом воображении представить себе Колю на мотоцикле не получалось.


– Ну, мне всегда история нравилась, так что это вопрос времени, – повел своими богатырскими плечами Константин. – А Колька…супруга ему потихоньку отчерчивает рамки. Но тем, в кого верят, тому, которому доверяют жизни людей, он станет еще очень нескоро…думаю, должно пройти много-много времени, прежде чем это случится…

– Что, прости? – я ошарашенно взглянула на Костю. Но слава костру и алкогольным парам, мой вопрос он воспринял не серьезней, чем женское любопытство. Саша же молча сжал моё плечо. «Он-то всё заметил и услышал. Боги! Что ему нужно? Почему он здесь?» Переживать ещё и на этот счет просто не было ни сил, ни желания.

– А, это, – Костя загадочно улыбнулся, вытянул ноги, усаживаясь поудобнее, и обратился к Богдану. – Помнишь, я тебе рассказывал про чертовщину с путевкой в Сочи? – тот кивнул. – Так вот, началась вся эта история с письма, которое я получил на свою аську…

Константин говорил, а я закрыла лицо руками. Выходит, письмо, что я отправляла Коле, получил Костя? Но как так?.. Видимо, после смерти Кости, Коля взял почту брата себе на память, как забрал и прочел книги по истории из его библиотеки, как занял его место в движении. Ведь он не мог не значь, чем интересуется брат. В общем, сделал всё то, что не успел он. Даже направленность нашей юридической фирмы на работу с застройщиками была в память о нём.

– Подписался же неизвестный…

– Тардис, – подавленно прошептала я.

– Тардис, – грустно усмехаясь, закончил мужчина.

– Да уж! Ну и рассказы у тебя на ночь глядя, – рассмеялся Богдан.

Ребята еще перекидывались фразами, развеивая мистическую историю шутками. Но я их уже не слушала.

– Пройдемся, поговорим, – тихо произнес Александр и протянул мне руку.

– Ну, да, ты же за этим пришёл, – с сарказмом ответила я. – Позднее, однако, у тебя зажигание. Я полгода назад просила меня выслушать. С чего ты решил, что сейчас я захочу разговаривать?

– Пожалуйста, – как-то глухо попросил он.

Действительно, ругаться и выяснять отношения лучше без свидетелей.

Я оперлась на предложенную руку и встала. Мы отошли от костра на значительное расстояние, и только когда глаза привыкли к лунному свету, я обнаружила, что Александр хромает.

– Что…что с тобой произошло? – спросила я вместо заготовленных слов об обиде.

– Автоавария, – буднично произнес в ответ.

Ноги резко стали тряпичными, в ушах противно зазвенело, и я аккуратно, чтобы не завалиться, осела на траву. Саша молниеносно среагировал, придержав меня.

– Алиса, ты чего? – голос полон испуга.

– Живой, – не веря в собственное утверждение, я прикоснулась к его руке, потом к лицу, провела пальцами по слегка колючей щеке. – Живой… – обжигающе горячая слеза опалила лицо.

Меня обняли и прижали к себе.

– Ну, тише, тише, глупая. Ты чего с лица сошла вся? Знала же, что так и будет. Или не рада, что живой?

Его неуместная шутка таки прорвала клапан. Все страхи, переживания, все обиды и темные мысли выплеснулись наружу, затопили с головой. Я отстранилась и ударила его в грудь:

– Дурак! Идиот! Не рада?! Знала? Ты думаешь, всё так просто? Что всё так легко? – я рыдала и колотила его. – Тебе никогда этого не понять, толстолобый, упрямый, ограниченный баран! Тебе бы только обвинять! Терпеть тебя не могу! За то, что ты чурбан! Слепая бестолочь! Сколько раз я просыпалась за эти полгода от кошмара, что ты погиб, потому что я не предупредила тебя!

Сначала мужчина терпел мою истерику, а потом перехватил руки и поцеловал. Долго, жадно, и только когда воздуха перестало хватать, отпустил.

– Всё равно дурак! – отдышавшись, выпалила я. – И не укладывайся мне на колени!

– Я ходил сегодня много, нога разболелась, а ей покой нужен, к тому же, мы собирались поговорить, но пока как-то не вышло, – улыбнулся он, глядя на меня снизу вверх.

Наглая, бессовестная манипуляция. Ну как так можно?! Чего он добивается? Зачем пришел? Обо всем догадался и теперь предложит работать Вангой на благо правительства и государства? Вздохнула.

– Чего тебе от меня надо?

– Как ты узнала про аварию, Игната, самолеты, Беслан и Дениса?

Ого, сколько накопал! Но это совершенно не значит, что я сейчас побегу ему всё рассказывать.

– Вообще, не понимаю, о чем речь.

– Алиса, пожалуйста, я хочу понять.

Я вскипела.

– Ну, поймешь ты, а дальше подземный бункер в закрытом военном городке? Так зачем разбираться? Тебе же только повод нужен, как с анализом на наркотики. Я же всё равно солгу, так смысл тратить время? Давай, зови своих ФСБшников, твоих умозаключений должно хватить для проверки, как минимум.

Саша подлетел, схватил меня за плечи.

– Нет.

– Что нет? – кажется, моя цель сегодня – выплеснуть яд, а не слушать.

– Никакого бункера, с ума сошла?! Да я сам шею сверну любому, кто тебя тронет! А знаешь, мне все равно, какты узнала, – продолжил он уже спокойнее. Развернул к себе спиной и обнял. – Однако я поражен тем, как ты использовала эти знания. Сумела спасти, помочь, предупредить. Знаешь, всё, что ты сейчас говорила обо мне – правда. Я самонадеянный дурак, живший в своём уютном мирке. Ты же свалилась на меня и перевернула всё с ног на голову. А я, восхищаясь тобой, тем не менее, фанатично пытался перекроить тебя под своё представление о прекрасном. А ещё я бесился, когда ты нарушала придуманные мною каноны. Но это не всё, Алиса. Помимо всего перечисленного, я ещё и трус. Я боюсь потерять тебя. Мне кажется, разожму руки, ты обратишься в голубку и упорхнешь. Мне страшно представить свою жизнь без тебя: странной, рациональной, проницательной, верной, одновременно открытой и непостижимой…