– Командир, рельсы!
Группа остановилась, уставившись на неестественно блестящие стальные полосы. Дмитрий первым наклонился и потрогал холодный металл. Рельс чуть заметно дрожал, издавая тот самый непонятный звук. Следом за ним до рельсов дотронулся Пастор. Глаза его расширились от ужаса.
– К стенам! – заорал он, срывая голос. – Все к стенам!
В это же мгновение туннель пронзил ослепительный свет. В лица людей ударил плотный поток воздуха. Зорин никогда не испытывал такого, но понял сразу, что это означает. Приближался метропоезд. Туннель, сквозь который еще мгновение назад можно было протащить межконтинентальную баллистическую ракету, сузился до обычных размеров. Бойцы заметались, выискивая себе углубления в старых от времени стенах. Дмитрий с Пастором нашли убежище в прямоугольном проеме с покрытой толстым слоем ржавчины железной дверью.
– Закрой глаза, – проорал командир Диме на ухо, но сквозь грохот приближающегося поезда тот его все равно еле расслышал.
– Ты знаешь, что это? – заорал он в ответ, зажмурившись.
– Знаю! Главное – не смотреть.
– А что будет?
Но Пастор не успел ответить. В этот момент налетел локомотив. От грохота заложило уши. Захотелось заорать и закрыть голову руками. Зорин не сделал этого не потому, что боялся задеть мчащийся мимо поезд. Его тело сковало от страха. Единственное, чего он хотел в этот момент – чтобы эта пытка скорее прекратилась. Однако время шло, а грохот только нарастал. Ветер хлестал по маске противогаза, грозя вырвать обездвиженное тело из ненадежного укрытия, чтобы колеса дьявольского поезда довершили свое дело, размазав его по рельсам и шпалам.
Наконец Дмитрий не выдержал и открыл глаза.
Перед ним, в каком-то полуметре, несся метропоезд. Зорин узнал его по тем ржавым, разобранным и полусгнившим останкам, которые он в большом количестве встречал во время ночных обходов новосибирских туннелей. Но эти вагоны, со свистом пролетающие мимо него, сияли чистотой и свежей краской, словно только что сошли с заводского конвейера. Стекла сверкали, грозя ослепить смотрящего на них человека. Несмотря на скорость, Дмитрий мог четко разглядеть, что творилось внутри. В вагонах на сиденьях, обитых не тронутым временем светло-коричневым кожзаменителем, под яркими рекламными плакатами сидели люди, одетые крайне непривычно. Женщины в легких платьях открыто и искренне улыбались мужчинам, одетым в разноцветные футболки с коротким рукавом. Мальчики и девочки в коротких шортиках и юбочках, сидевшие между ними, занимались своими игрушками, не обращая внимания на окружающих. Лица пассажиров не выражали ни напряжения, ни страха, в отличие от нынешних обитателей подземки… Люди того, довоенного времени, счастливые, спокойные и уверенные в завтрашнем дне, проносились мимо Зорина, не зная еще, что их ждет впереди. Впрочем, были и странности. Вот в одном из вагонов, рядом с молодой девушкой с мороженым в руке, примостился скелет в рваном зеленом ОЗК. Его оскаленный череп с висящим на одном ремешке противогазом легонько постукивал по обнаженному плечу девушки, но та лишь смеялась, не отрывая взгляда от сидящего рядом молодого человека. В другом вагоне отдельно от всех сидел другой сталкер, живой, но крайне истощенный. Он сжимал в худой руке ржавый «калаш» без магазина с разбитым в хлам прикладом. Когда его окно поравнялось с Дмитрием, сталкер поднял изможденное, обтянутое тонкой кожей лицо с глубоко запавшими глазами и посмотрел на него. В его взгляде Зорин увидел лишь пустоту. Ничего не отражалось в этих блеклых, выцветших глазах. Надежда, злость, страх и отчаяние остались у этого человека далеко в прошлом. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Потом сталкер просто покачал головой, опустил взгляд и исчез в проклятом туннеле. И так было практически в каждом вагоне этого летящего мимо бесконечного поезда. Где-то сталкеры сидели уже мертвые, в различной степени разложения. Где-то – живые, тупо глядящие перед собой. В одном из окон Дмитрий успел заметить, как мужик в драном ОЗК зарядил пистолет, видимо, последним патроном, вставил ствол себе в рот и нажал на спусковой крючок. Попался вагон, где сидело сразу несколько сталкеров, но они совершенно не обращали друг на друга внимания, словно не видели никого вокруг. В следующем вагоне Зорин между веселящимися молодыми людьми с гитарой заметил вполне упитанного мужика в таком же черном, что и у него самого, костюме. Его автомат с вороненым стволом и черный противогаз валялись на полу. Пустой магазин лежал рядом. На голове у мужика краснела бандана с нарисованными на ней черепом и скрещенными костями. Увидев Дмитрия, мужик соскочил со своего места, растолкав молодых людей в стороны, что, впрочем, не помешало им тут же вернуться к прерванному занятию, и начал биться в окно. Его огромные кулаки со всей силы опускались на хрупкую с виду поверхность, но не причинили стеклу никакого вреда. Рот мужика широко открывался в неистовом крике, но наружу не просачивалось ни единого звука. Зорин бессильно наблюдал, как несчастный скрылся в том же направлении, что и остальные пленники призрачного поезда.
Прошло уже, казалось, несколько часов. Уши онемели от грохота вагонных колес, а глаза слезились и болели от мелькания ярких картинок потустороннего мира. И вот перед Дмитрием показался следующий вагон. Внезапно время замедлилось и потекло вязкой патокой. Метровагон не спеша проплывал мимо. На этот раз он был практически пустой. Только на одном из сидений, прямо по центру, сидела маленькая девочка в ярко-желтом коротком платье. На голове у малышки был повязан огромный бант, а в руке она держала плюшевого медведя. Когда Зорин посмотрел на нее, девочка тоже подняла на него глаза. Их взгляды встретились. Она улыбнулась, да так приветливо, что Дима заулыбался в ответ. Малышка протянула Зорину своего мишку и махнула белокурой головкой, приглашая его поиграть с ней. Дмитрий потянулся вперед, отвечая на немой призыв. В тот же момент что-то с силой дернуло его назад. Он попытался вырваться из навязчивого захвата, все еще глядя в светящиеся счастьем голубые глаза девочки.
– Держись, дурак!
Слова, прозвучавшие неизвестно откуда, просочились в сознание Зорина, вызвав у того лишь раздражение. Держаться? За что? Зачем? Кто смеет ему мешать? Ему играть надо идти! Он снова попытался сделать шаг.
– Назад, кретин! – Неведомая сила снова потянула его обратно. Чьи-то руки плотно обхватили Дмитрия, затрудняя дыхание и пресекая движения.
– Замри, или вырублю на хрен!
Интонация, с которой эти слова были сказаны, слегка отрезвила затуманенный разум Димы. Что происходит? Действительно, какие поезда? Какие девочки?
В то же время девочка, видимо, поняла, что играть с ней никто не собирается. Она нахмурилась, глядя на Зорина. Потом посмотрела на того, кто стоял у него за спиной. Отбросив в сторону ставшего внезапно ненужным мишку, резко встала с места. Ее внешность стала быстро меняться. Кожа приобрела зеленовато-серый оттенок, ставшие кроваво-красными глаза загорелись нечеловеческой ненавистью. Губы стремительно истончались, обнажая острые, как у акулы, зубы. Неожиданно она издала пронзительный визг, от которого заложило уши даже у стоящего снаружи Дмитрия. Платьице, еще недавно казавшееся таким миленьким, разлетелось в клочья, высвобождая наружу нечто, состоящее из огромной клыкастой пасти и мелких, но очень опасных на вид щупалец. Тварь бросилась на окно, прилипнув к нему всем телом. Стекло, еще недавно выдерживавшее удары взрослого мужика, стало прогибаться под давлением зеленого монстра. Во все стороны разбежались мелкие трещины. Еще немного – и ничто бы не помешало чудовищу схватить прижавшихся к стене туннеля людей. Зорин зажмурил глаза, мысленно прощаясь со всем миром. Небольшой кусочек стекла вывалился наружу, и склизкое щупальце на сантиметр высунулось из вагона. Но в это мгновение время восстановило свой ход, и поезд со свистом исчез в темном туннеле, унося прочь визжащую от ярости тварь.
Дмитрий без сил вывалился из своей ниши в стене. Сверху на него рухнул Пастор. Некоторое время они лежали друг на друге, тяжело дыша, наплевав на некую пикантность ситуации.
– Слезь с меня, – прокряхтел, наконец, Дима.
Пастор откатился в сторону. Они встали со щебенки, отряхивая свои костюмы. Зорин огляделся – братья, Гюрза, Князь, Оксана. Вроде все на месте. В ту же секунду он получил увесистый подзатыльник, да такой, что противогаз чуть не слетел с него. Он резко повернулся, собираясь ответить наглецу, как положено, но, встретившись с яростным взглядом командира, замер.
– Я тебе, придурку, что сказал? – прошипел тот сквозь фильтры.
– Что? – не понял Дмитрий, за что получил еще одну плюху. – Может, хватит? – возмутился он.
– Я всем сказал – закрыть глаза и стоять не шевелясь! Тебя это тоже касалось! Ты какого хрена вылупился? Любопытно стало? И где бы ты сейчас был, если б меня рядом не оказалось? Думалка отключилась? Мы-то до реактора без тебя худо-бедно дойдем. А вот благоверная твоя без тебя вряд ли обойдется. Запомни – если приказы выполнять не начнешь, до Томска ты не доберешься. А поставишь под угрозу моих людей своими действиями – лично пристрелю. Скажи спасибо, что все целы остались. А то бы ты уже с дыркой в голове валялся. Ты для меня никто, и звать тебя никак! Понял?
Пастор снова замахнулся. Дима, раздавленный тем, что его прилюдно отчитали, как детсадовца, только поднял руки для защиты.
– Понял я. Понял.
– Смотри у меня! Последнее предупреждение!
Некоторое время все стояли молча. Зорин переваривал случившееся.
– Что ты хоть там видел? – спросил командир уже спокойным тоном.
Все подошли поближе, чтобы послушать, что расскажет Дима. Пару секунд он молчал, вспоминая.
– Девочку я видел. Симпатичную, со светлыми волосами. Мишка у нее еще плюшевый в руках был. Она меня играть звала. И мне больше всего на свете этого хотелось – пойти поиграть с ней. Если б не Пастор, я бы пошел.
Тот кивнул.
– Девочка. Всегда девочка, – сказал он, словно тоже припоминая что-то. – И бант у нее такой на голове, большой.
– Ты ее тоже видел?
Пастор покачал головой.
– Не сейчас. Давно. Так же, как и ты, не выдержал. Если б не мой командир… Ох, и звездюлей он мне тогда вломил – не то, что я тебе. Я неделю встать не мог. Зато на всю жизнь запомнил. Что еще видел?
Зорин пожал плечами.
– Да ты и сам, похоже, все знаешь.
– Рассказывай, рассказывай.
Дмитрий вздохнул и продолжил.
– Потом, когда ты меня к ней не пустил, она изменилась, превратилась в чудовище. Она – или оно – пыталось прорваться к нам через стекло, но поезд успел уехать. Может, повезло, может, еще что-то. Людей других видел. Странных, без ОЗК, без противогазов. Одетых по-довоенному – в платья, яркие футболки, туфли. Смеялись все, словно не замечали ничего вокруг. Не знали, что случилось. Или случится.
Он замолчал, готовясь рассказать о самом, как ему казалось, важном. Посмотрел на Пастора, но командир отряда сидел, глядя в сторону, как будто совершенно не интересуясь повествованием. Хотя возможно, Пастор просто знал заранее, что Дима сейчас скажет.
– Я и наших там видел.
– Кого – «наших»? – спросила Гюрза.
– Сталкеров. Людей, одетых в ОЗК. Некоторые были мертвые, кто-то давно, кто-то недавно. А кто живой – все истощенные, потерянные, с пустыми глазами.
Командир хмыкнул.
– Еще бы. Не первый год в этом поезде колесят по кругу.
– А кто они? – спросил Зорин.
– А такие же, как ты. Те, кто не выдержал. Теперь ездят бесплатно, тварь эту кормят.
Дмитрий вспомнил мужика в черном костюме.
– Там еще был один, одетый, как мы.
Все подались вперед.
– В каком смысле – как мы?
– В прямом. Черный противорадиационный костюм, черный противогаз. И красный платок на голове.
– Это же Пират! – выпалил Князь.
– Он, как меня увидел, с места соскочил – и давай в окно биться, – продолжал Зорин. – Здоровый такой, кулачищами в стекло долбится, а тому хоть бы хны.
– Точно, Пират, – прошептала Гюрза. Что-то блеснуло у нее за окуляром противогаза. Слеза? Нет, скорее, блик от фонаря.
– А с ним что случилось? – спросил Дима.
Пастор помедлил с ответом.
– Все то же, – сказал он, наконец. – Только рядом никого не оказалось.
Он резко встал с места.
– Все, хватит рассиживаться. Оксана, долго нам еще?
Та только молча пожала плечами.
– Все видели? – спросил командир громко. – Идти недолго.
Среди наемников послышались смешки.
– Отставить смех! Жопы подняли – и шагом марш, пока еще какой-нибудь поезд Москва – Владивосток не пришел.
Все встали и в прежнем порядке двинулись по рельсам. Зорин крайне удивился, когда заметил, что огонек, все так же мелькавший впереди, через некоторое время стал чуть ближе. Еще через час ходьбы стало ясно, что никакой это не фонарь, а выход из туннеля, через который просачивался солнечный свет. Вскоре вся группа вышла на открытое пространство.
– Мы на месте, – объявил Пастор.
Дмитрий огляделся. Ветер, стегавший людей сильными порывами, все так же гнал по небу серые тучи, сзади несла свои воды река Обь. Чуть в стороне располагались останки какого-то моста. За рекой на горизонте виднелись развалины бывшего города-миллионника. Они действительно пришли к берегу Оби, миновав опасности, таившиеся в руинах на поверхности.
– Так, – сказал командир. – Наш транспорт на другом берегу. Переход будем осуществлять по мосту.
– Он же разрушен. – Зорин с сомнением разглядывал торчащие из воды обломанные сваи и жалкие остатки бетонных плит с той и другой стороны реки.
– Ты тоже заметил, да? – озадаченно спросил Пастор.
Выдержав небольшую паузу, он рассмеялся.
– Есть способ, не ссы. Для этого братья чемоданы и перли. Группа, выдвигаемся!
Отряд построился и зашагал в указанную сторону. Дмитрий оглянулся на то место, откуда они только что вышли. Снаружи проход представлял собой бетонную арку, увитую сухими растениями. Внутри четко просматривался туннель, по которому они шли. Рельсы, ярко блестевшие внутри, ближе к выходу тускнели и уходили куда-то под землю. По крайней мере, за пределами арки железнодорожные пути не продолжались. Внезапно в глубине туннеля Зорин ясно разглядел человеческую фигуру. На неизвестном болтались какие-то лохмотья, но над его левым плечом Дмитрий увидел торчащий длинный ствол. Такой мог быть только у снайперской винтовки. От неожиданности Зорин протер окуляры своего противогаза и посмотрел еще раз. Туннель остался на месте, но фигура исчезла. Через секунду Дима уже сомневался, видел ли он что-то на самом деле. Он подбежал к Пастору.
Группа остановилась, уставившись на неестественно блестящие стальные полосы. Дмитрий первым наклонился и потрогал холодный металл. Рельс чуть заметно дрожал, издавая тот самый непонятный звук. Следом за ним до рельсов дотронулся Пастор. Глаза его расширились от ужаса.
– К стенам! – заорал он, срывая голос. – Все к стенам!
В это же мгновение туннель пронзил ослепительный свет. В лица людей ударил плотный поток воздуха. Зорин никогда не испытывал такого, но понял сразу, что это означает. Приближался метропоезд. Туннель, сквозь который еще мгновение назад можно было протащить межконтинентальную баллистическую ракету, сузился до обычных размеров. Бойцы заметались, выискивая себе углубления в старых от времени стенах. Дмитрий с Пастором нашли убежище в прямоугольном проеме с покрытой толстым слоем ржавчины железной дверью.
– Закрой глаза, – проорал командир Диме на ухо, но сквозь грохот приближающегося поезда тот его все равно еле расслышал.
– Ты знаешь, что это? – заорал он в ответ, зажмурившись.
– Знаю! Главное – не смотреть.
– А что будет?
Но Пастор не успел ответить. В этот момент налетел локомотив. От грохота заложило уши. Захотелось заорать и закрыть голову руками. Зорин не сделал этого не потому, что боялся задеть мчащийся мимо поезд. Его тело сковало от страха. Единственное, чего он хотел в этот момент – чтобы эта пытка скорее прекратилась. Однако время шло, а грохот только нарастал. Ветер хлестал по маске противогаза, грозя вырвать обездвиженное тело из ненадежного укрытия, чтобы колеса дьявольского поезда довершили свое дело, размазав его по рельсам и шпалам.
Наконец Дмитрий не выдержал и открыл глаза.
Перед ним, в каком-то полуметре, несся метропоезд. Зорин узнал его по тем ржавым, разобранным и полусгнившим останкам, которые он в большом количестве встречал во время ночных обходов новосибирских туннелей. Но эти вагоны, со свистом пролетающие мимо него, сияли чистотой и свежей краской, словно только что сошли с заводского конвейера. Стекла сверкали, грозя ослепить смотрящего на них человека. Несмотря на скорость, Дмитрий мог четко разглядеть, что творилось внутри. В вагонах на сиденьях, обитых не тронутым временем светло-коричневым кожзаменителем, под яркими рекламными плакатами сидели люди, одетые крайне непривычно. Женщины в легких платьях открыто и искренне улыбались мужчинам, одетым в разноцветные футболки с коротким рукавом. Мальчики и девочки в коротких шортиках и юбочках, сидевшие между ними, занимались своими игрушками, не обращая внимания на окружающих. Лица пассажиров не выражали ни напряжения, ни страха, в отличие от нынешних обитателей подземки… Люди того, довоенного времени, счастливые, спокойные и уверенные в завтрашнем дне, проносились мимо Зорина, не зная еще, что их ждет впереди. Впрочем, были и странности. Вот в одном из вагонов, рядом с молодой девушкой с мороженым в руке, примостился скелет в рваном зеленом ОЗК. Его оскаленный череп с висящим на одном ремешке противогазом легонько постукивал по обнаженному плечу девушки, но та лишь смеялась, не отрывая взгляда от сидящего рядом молодого человека. В другом вагоне отдельно от всех сидел другой сталкер, живой, но крайне истощенный. Он сжимал в худой руке ржавый «калаш» без магазина с разбитым в хлам прикладом. Когда его окно поравнялось с Дмитрием, сталкер поднял изможденное, обтянутое тонкой кожей лицо с глубоко запавшими глазами и посмотрел на него. В его взгляде Зорин увидел лишь пустоту. Ничего не отражалось в этих блеклых, выцветших глазах. Надежда, злость, страх и отчаяние остались у этого человека далеко в прошлом. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Потом сталкер просто покачал головой, опустил взгляд и исчез в проклятом туннеле. И так было практически в каждом вагоне этого летящего мимо бесконечного поезда. Где-то сталкеры сидели уже мертвые, в различной степени разложения. Где-то – живые, тупо глядящие перед собой. В одном из окон Дмитрий успел заметить, как мужик в драном ОЗК зарядил пистолет, видимо, последним патроном, вставил ствол себе в рот и нажал на спусковой крючок. Попался вагон, где сидело сразу несколько сталкеров, но они совершенно не обращали друг на друга внимания, словно не видели никого вокруг. В следующем вагоне Зорин между веселящимися молодыми людьми с гитарой заметил вполне упитанного мужика в таком же черном, что и у него самого, костюме. Его автомат с вороненым стволом и черный противогаз валялись на полу. Пустой магазин лежал рядом. На голове у мужика краснела бандана с нарисованными на ней черепом и скрещенными костями. Увидев Дмитрия, мужик соскочил со своего места, растолкав молодых людей в стороны, что, впрочем, не помешало им тут же вернуться к прерванному занятию, и начал биться в окно. Его огромные кулаки со всей силы опускались на хрупкую с виду поверхность, но не причинили стеклу никакого вреда. Рот мужика широко открывался в неистовом крике, но наружу не просачивалось ни единого звука. Зорин бессильно наблюдал, как несчастный скрылся в том же направлении, что и остальные пленники призрачного поезда.
Прошло уже, казалось, несколько часов. Уши онемели от грохота вагонных колес, а глаза слезились и болели от мелькания ярких картинок потустороннего мира. И вот перед Дмитрием показался следующий вагон. Внезапно время замедлилось и потекло вязкой патокой. Метровагон не спеша проплывал мимо. На этот раз он был практически пустой. Только на одном из сидений, прямо по центру, сидела маленькая девочка в ярко-желтом коротком платье. На голове у малышки был повязан огромный бант, а в руке она держала плюшевого медведя. Когда Зорин посмотрел на нее, девочка тоже подняла на него глаза. Их взгляды встретились. Она улыбнулась, да так приветливо, что Дима заулыбался в ответ. Малышка протянула Зорину своего мишку и махнула белокурой головкой, приглашая его поиграть с ней. Дмитрий потянулся вперед, отвечая на немой призыв. В тот же момент что-то с силой дернуло его назад. Он попытался вырваться из навязчивого захвата, все еще глядя в светящиеся счастьем голубые глаза девочки.
– Держись, дурак!
Слова, прозвучавшие неизвестно откуда, просочились в сознание Зорина, вызвав у того лишь раздражение. Держаться? За что? Зачем? Кто смеет ему мешать? Ему играть надо идти! Он снова попытался сделать шаг.
– Назад, кретин! – Неведомая сила снова потянула его обратно. Чьи-то руки плотно обхватили Дмитрия, затрудняя дыхание и пресекая движения.
– Замри, или вырублю на хрен!
Интонация, с которой эти слова были сказаны, слегка отрезвила затуманенный разум Димы. Что происходит? Действительно, какие поезда? Какие девочки?
В то же время девочка, видимо, поняла, что играть с ней никто не собирается. Она нахмурилась, глядя на Зорина. Потом посмотрела на того, кто стоял у него за спиной. Отбросив в сторону ставшего внезапно ненужным мишку, резко встала с места. Ее внешность стала быстро меняться. Кожа приобрела зеленовато-серый оттенок, ставшие кроваво-красными глаза загорелись нечеловеческой ненавистью. Губы стремительно истончались, обнажая острые, как у акулы, зубы. Неожиданно она издала пронзительный визг, от которого заложило уши даже у стоящего снаружи Дмитрия. Платьице, еще недавно казавшееся таким миленьким, разлетелось в клочья, высвобождая наружу нечто, состоящее из огромной клыкастой пасти и мелких, но очень опасных на вид щупалец. Тварь бросилась на окно, прилипнув к нему всем телом. Стекло, еще недавно выдерживавшее удары взрослого мужика, стало прогибаться под давлением зеленого монстра. Во все стороны разбежались мелкие трещины. Еще немного – и ничто бы не помешало чудовищу схватить прижавшихся к стене туннеля людей. Зорин зажмурил глаза, мысленно прощаясь со всем миром. Небольшой кусочек стекла вывалился наружу, и склизкое щупальце на сантиметр высунулось из вагона. Но в это мгновение время восстановило свой ход, и поезд со свистом исчез в темном туннеле, унося прочь визжащую от ярости тварь.
Дмитрий без сил вывалился из своей ниши в стене. Сверху на него рухнул Пастор. Некоторое время они лежали друг на друге, тяжело дыша, наплевав на некую пикантность ситуации.
– Слезь с меня, – прокряхтел, наконец, Дима.
Пастор откатился в сторону. Они встали со щебенки, отряхивая свои костюмы. Зорин огляделся – братья, Гюрза, Князь, Оксана. Вроде все на месте. В ту же секунду он получил увесистый подзатыльник, да такой, что противогаз чуть не слетел с него. Он резко повернулся, собираясь ответить наглецу, как положено, но, встретившись с яростным взглядом командира, замер.
– Я тебе, придурку, что сказал? – прошипел тот сквозь фильтры.
– Что? – не понял Дмитрий, за что получил еще одну плюху. – Может, хватит? – возмутился он.
– Я всем сказал – закрыть глаза и стоять не шевелясь! Тебя это тоже касалось! Ты какого хрена вылупился? Любопытно стало? И где бы ты сейчас был, если б меня рядом не оказалось? Думалка отключилась? Мы-то до реактора без тебя худо-бедно дойдем. А вот благоверная твоя без тебя вряд ли обойдется. Запомни – если приказы выполнять не начнешь, до Томска ты не доберешься. А поставишь под угрозу моих людей своими действиями – лично пристрелю. Скажи спасибо, что все целы остались. А то бы ты уже с дыркой в голове валялся. Ты для меня никто, и звать тебя никак! Понял?
Пастор снова замахнулся. Дима, раздавленный тем, что его прилюдно отчитали, как детсадовца, только поднял руки для защиты.
– Понял я. Понял.
– Смотри у меня! Последнее предупреждение!
Некоторое время все стояли молча. Зорин переваривал случившееся.
– Что ты хоть там видел? – спросил командир уже спокойным тоном.
Все подошли поближе, чтобы послушать, что расскажет Дима. Пару секунд он молчал, вспоминая.
– Девочку я видел. Симпатичную, со светлыми волосами. Мишка у нее еще плюшевый в руках был. Она меня играть звала. И мне больше всего на свете этого хотелось – пойти поиграть с ней. Если б не Пастор, я бы пошел.
Тот кивнул.
– Девочка. Всегда девочка, – сказал он, словно тоже припоминая что-то. – И бант у нее такой на голове, большой.
– Ты ее тоже видел?
Пастор покачал головой.
– Не сейчас. Давно. Так же, как и ты, не выдержал. Если б не мой командир… Ох, и звездюлей он мне тогда вломил – не то, что я тебе. Я неделю встать не мог. Зато на всю жизнь запомнил. Что еще видел?
Зорин пожал плечами.
– Да ты и сам, похоже, все знаешь.
– Рассказывай, рассказывай.
Дмитрий вздохнул и продолжил.
– Потом, когда ты меня к ней не пустил, она изменилась, превратилась в чудовище. Она – или оно – пыталось прорваться к нам через стекло, но поезд успел уехать. Может, повезло, может, еще что-то. Людей других видел. Странных, без ОЗК, без противогазов. Одетых по-довоенному – в платья, яркие футболки, туфли. Смеялись все, словно не замечали ничего вокруг. Не знали, что случилось. Или случится.
Он замолчал, готовясь рассказать о самом, как ему казалось, важном. Посмотрел на Пастора, но командир отряда сидел, глядя в сторону, как будто совершенно не интересуясь повествованием. Хотя возможно, Пастор просто знал заранее, что Дима сейчас скажет.
– Я и наших там видел.
– Кого – «наших»? – спросила Гюрза.
– Сталкеров. Людей, одетых в ОЗК. Некоторые были мертвые, кто-то давно, кто-то недавно. А кто живой – все истощенные, потерянные, с пустыми глазами.
Командир хмыкнул.
– Еще бы. Не первый год в этом поезде колесят по кругу.
– А кто они? – спросил Зорин.
– А такие же, как ты. Те, кто не выдержал. Теперь ездят бесплатно, тварь эту кормят.
Дмитрий вспомнил мужика в черном костюме.
– Там еще был один, одетый, как мы.
Все подались вперед.
– В каком смысле – как мы?
– В прямом. Черный противорадиационный костюм, черный противогаз. И красный платок на голове.
– Это же Пират! – выпалил Князь.
– Он, как меня увидел, с места соскочил – и давай в окно биться, – продолжал Зорин. – Здоровый такой, кулачищами в стекло долбится, а тому хоть бы хны.
– Точно, Пират, – прошептала Гюрза. Что-то блеснуло у нее за окуляром противогаза. Слеза? Нет, скорее, блик от фонаря.
– А с ним что случилось? – спросил Дима.
Пастор помедлил с ответом.
– Все то же, – сказал он, наконец. – Только рядом никого не оказалось.
Он резко встал с места.
– Все, хватит рассиживаться. Оксана, долго нам еще?
Та только молча пожала плечами.
– Все видели? – спросил командир громко. – Идти недолго.
Среди наемников послышались смешки.
– Отставить смех! Жопы подняли – и шагом марш, пока еще какой-нибудь поезд Москва – Владивосток не пришел.
Все встали и в прежнем порядке двинулись по рельсам. Зорин крайне удивился, когда заметил, что огонек, все так же мелькавший впереди, через некоторое время стал чуть ближе. Еще через час ходьбы стало ясно, что никакой это не фонарь, а выход из туннеля, через который просачивался солнечный свет. Вскоре вся группа вышла на открытое пространство.
– Мы на месте, – объявил Пастор.
Дмитрий огляделся. Ветер, стегавший людей сильными порывами, все так же гнал по небу серые тучи, сзади несла свои воды река Обь. Чуть в стороне располагались останки какого-то моста. За рекой на горизонте виднелись развалины бывшего города-миллионника. Они действительно пришли к берегу Оби, миновав опасности, таившиеся в руинах на поверхности.
– Так, – сказал командир. – Наш транспорт на другом берегу. Переход будем осуществлять по мосту.
– Он же разрушен. – Зорин с сомнением разглядывал торчащие из воды обломанные сваи и жалкие остатки бетонных плит с той и другой стороны реки.
– Ты тоже заметил, да? – озадаченно спросил Пастор.
Выдержав небольшую паузу, он рассмеялся.
– Есть способ, не ссы. Для этого братья чемоданы и перли. Группа, выдвигаемся!
Отряд построился и зашагал в указанную сторону. Дмитрий оглянулся на то место, откуда они только что вышли. Снаружи проход представлял собой бетонную арку, увитую сухими растениями. Внутри четко просматривался туннель, по которому они шли. Рельсы, ярко блестевшие внутри, ближе к выходу тускнели и уходили куда-то под землю. По крайней мере, за пределами арки железнодорожные пути не продолжались. Внезапно в глубине туннеля Зорин ясно разглядел человеческую фигуру. На неизвестном болтались какие-то лохмотья, но над его левым плечом Дмитрий увидел торчащий длинный ствол. Такой мог быть только у снайперской винтовки. От неожиданности Зорин протер окуляры своего противогаза и посмотрел еще раз. Туннель остался на месте, но фигура исчезла. Через секунду Дима уже сомневался, видел ли он что-то на самом деле. Он подбежал к Пастору.