Каково же было его удивление, когда в темном углу он увидел девочку-подростка, одиноко сидевшую на ящике с патронами. Дмитрий даже внимательно огляделся, выискивая нечто опасное и ужасное. Ничего подобного не увидев, он на всякий случай заглянул за ящик – может, то, что испугало пятерых головорезов, прячется там? Но за ящиками тоже ничего не нашлось. Все это время, пока Зорин обыскивал угол, девочка внимательно следила за его действиями.

Ничего так и не обнаружив, Дмитрий уставился на нее. Некоторое время они молча разглядывали друг друга. У Зорина даже появилась мысль, что матерые диверсанты просто решили приколоться над ним. Проучить новичка и все такое. Ну, что может быть опасного в этой особе? Тщедушное тельце, настолько худое, что и без того маленький костюм был в нескольких местах перетянут ремешками, бледное личико, тонкие, плотно сжатые губы и ярко-голубые, казавшиеся огромными глаза. Эти глаза поразили Дмитрия больше всего. Они как будто затягивали внутрь, заставляя забыть обо всем окружающем, вызывая желание замереть и подчиниться хозяйке этих двух голубых озер, утонуть и раствориться в них. И в то же время они словно заглядывали в самую душу, раскрывая потаенные уголки сознания, выворачивая его полностью, выставляя на свет даже то, о чем Зорин и сам не подозревал.

Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Девочка тоже отвела взгляд в сторону.

– Привет, – произнес Дмитрий внезапно севшим голосом.

– Привет, – ответила худышка, отвернувшись и не поднимая глаз.

– Ты – член группы?

Она пожала плечиками.

– Вроде того.

– И что ты тут делаешь?

Девочка осмотрела пространство вокруг себя.

– Сижу.

Зорин начал чувствовать себя полным кретином.

– Нет, я имею в виду – что ты делаешь в группе? Почему ты здесь?

Собеседница ничего не сказала. Она смотрела в сторону, будто вообще не участвуя в разговоре. Когда Дмитрий понял, что девочка не собирается отвечать, он решил пойти другим путем. Черт с ней, пусть молчит. Все выяснится в свое время.

– Как тебя зовут?

Девочка сидела, отвернувшись, и Зорин не видел ее лица. Он уже подумал, что и этот вопрос она проигнорирует, но она еле слышно прошептала:

– Оксана.

Дмитрий облегченно вздохнул. Ну вот, какое-то подобие контакта налажено. Хотя на фига это ему? Чего он к ней пристал? Он не мог однозначно ответить на этот вопрос. Просто внезапно почувствовал некую необъяснимую внутреннюю близость к ней. Ощутил, что они похожи. Две одинокие, потерянные в этом жестоком мире души, пережившие не одно потрясение и не одну утрату. И если Зорин как взрослый, сильный мужчина, внутренне принимал тяготы и невзгоды своего нынешнего существования, то мысль о том, что эта юная девушка пережила за свою жизнь, пережила явно незаслуженно, заставляла его сердце болезненно сжиматься. Ему захотелось защитить ее. Защитить от всего – врагов, мутантов, голода, несправедливости.

– Сколько тебе лет?

Снова долгая пауза.

– Двадцать девять.

Дмитрий мысленно охнул. В окружавшем их сумраке он дал бы ей максимум пятнадцать. Плюс ко всему, еще этот явно большой для нее костюм химзащиты…

– Что ты делаешь здесь? – снова спросил он. – В группе?

Девочка опять промолчала, и Зорин понял, что этим вопросом нарушил некую границу. Ниточка, протянувшаяся было между ними, разорвалась. Дмитрий отступил на шаг.

– Ну ладно, я пойду. Тебе ничего не надо?

Оксана не ответила, все так же глядя на неровную стену помещения.

Отойдя, Зорин нашел глазами Пастора. Подошел к нему.

– Только не говори, что она пойдет с нами.

Тот поднял взгляд.

– Кто?

Дмитрий поморщился.

– Не валяй дурака. Оксана.

Пастор некоторое время, ухмыляясь, смотрел Зорину прямо в глаза.

– Пойдет, – просто ответил он и отвернулся.

Зорин протянул руку, чтобы схватить собеседника за рукав, но остановился. Перегибать палку все же не стоило.

– Но она же как ребенок! Чем она может помочь в походе?

Пастор без церемоний схватил его за грудки и с силой прижал к стене так, что Дима больно треснулся затылком.


– Не лезь не в свое дело! – прошипел он. – Твое дело козлячье – нас на реактор провести. Еще раз почувствуешь себя пупком – растопчу.

Он отпустил Зорина и несколько секунд смотрел ему в глаза.

– Для чего она нам нужна? – тихо спросил тот, изо всех сил стараясь сдержать нервную дрожь в коленях.

В ту же секунду указательный палец наемника уперся Дмитрию в нос.

– Последний раз предупреждаю.

Зорин решил, что лучше больше ни о чем не спрашивать. Лучше для него, для Лены, да и для Оксаны тоже. Ладно, потом само все откроется. По затянувшемуся молчанию Пастор понял, что до Дмитрия дошло. Он опустил руку. Дружеская улыбка опять засияла на лице, и только глаза остались холодными, как две острые льдинки.

– Вот и ладненько, – почти радостно сказал он, заботливо отряхивая Димину одежду. – Не дрейфь, сработаемся.

Пастор отошел к другим членам отряда и стал раздавать указания. Зорин некоторое время глядел ему вслед. Похоже, надо пересмотреть свое место среди этих людей. Сработаемся? Дмитрий в этом сильно сомневался. Еще никогда он не ощущал так отчетливо, что жизнь его ничего не стоит. Но, по крайней мере, пока он держит язык за зубами и выполняет приказы Пастора, он в относительной безопасности. Для чего-то он им нужен. Вот только для чего?

Зорин подошел к своему костюму. Не без отвращения развернул зеркально-черную, кажущуюся скользкой ткань. На вид костюм был ему слишком велик. Цельный комбинезон с безразмерными руками, ногами и капюшоном был пронизан мелкими трубочками, сходившимися к небольшим, вшитым в ткань коробочкам. В целом, костюм больше походил на скафандр из какого-то фантастического фильма.

– У Темных не такие были, – пробормотал Дима, однако Пастор его каким-то образом услышал.

– Не такие? Значит, у них предыдущая модель. Эти – с активной системой радиационной защиты.

Пастор подошел и встал рядом – запросто, как будто совсем недавно они не готовы были вцепиться друг другу в глотки.

– Вот по этим трубкам, – показал он пальцем, – течет жидкость. Она задерживает активные частицы и очищается в этих фильтрах, – он ткнул в коробочки. Неудобство в том, что фильтры все же приходится время от времени менять. Противогаз также присоединяется к этой системе.

– А если?…

– А если вдруг система выйдет из строя, то костюм начнет действовать по старинке, как обычный ОЗК. Основа-то та же – просвинцованная резина. А к противогазу прикручиваются обычные угольные сменяющиеся фильтры. Вот сюда, по бокам. Почти идеальная система, – с гордостью добавил он. – Давай, одевайся. Остальные почти готовы.

Зорин стал натягивать на себя необычный костюм. Несмотря на свою кажущуюся безразмерность, ОЗК лег почти идеально. Понадобилось подтянуть несколько завязок на коленях и локтях, и черная ткань обтянула тело Дмитрия, словно вторая кожа. Он пошевелил руками и ногами, поражаясь свободе движений. Несмотря на оставшееся предубеждение, костюм начинал ему нравиться. Видимо, все это отразилось на его лице.

– А? – воскликнул Пастор, все это время внимательно наблюдавший за Зориным. – Нравится? А ты говорил!

Хотя тот ничего и не говорил, но согласно кивнул. Костюм был действительно хорош.

Один из братьев подошел, протянул Диме противогаз с черными окулярами и молча показал, куда крепится гофрированный шланг.

– А оружие? – спросил Зорин.

Пастор кивнул другому брату. Тот вручил Диме нечто, доселе ему незнакомое – стальную трубу, присоединенную сверху к металлическому цилиндру с большой пружиной. Вся эта конструкция крепилась к пистолетной ручке с самодельным прикладом, а ниже цилиндра имелся рычаг.

– Что это? – удивился Зорин, вертя в руках это произведение бредовой инженерной мысли.

– Оружие, – ответил Пастор.

Дима посмотрел на него, надеясь увидеть хоть намек на улыбку, но тот был совершенно серьезен.

– Бери, бери, – сказал он, – на вид – жуть, но бьет нормально. Привыкнуть только надо. Местные придумали. Патронов все меньше, вот они и приспособились стрелять всем, чем только можно. Вот, кстати, пули к нему.

Дмитрий взял в руки увесистый мешочек. Заглянув внутрь, он увидел, что мешочек заполнен стальными шариками для подшипников.

– Замечательная штука, – продолжал тем временем Пастор, – стреляет всем, что более-менее подходит по калибру. Похоже, все идет к тому, что скоро все мы будем такими воевать.

– А может, вообще не будем воевать, – сказал Зорин, все еще разглядывая новое приобретение.

– Э, нет, – усмехнулся собеседник, – так не получится. Не в человеческой это природе. Сколько на моей памяти пацифистов полегло – и все потому, что отказывались брать в руки оружие и стрелять в ответ. А вот те, кто в ответ шмалял, и шмалял быстро и не раздумывая, выжили. А некоторые и потомство дали. Дарвинизм, мать его.

– Проще рогатку взять – Дима никак не мог разобраться в хитром механизме.

– Правильно! – просиял Пастор. – Молодец! Мыслишь рационально. Вот и займись. И нам экономия.

– Командир, а ему вообще можно оружие в руки давать? – внезапно подала голос Гюрза.

– Все же будет нормально? – спросил Пастор, пристально глядя Зорину в глаза. Тот кивнул.

– Вот и славненько. А теперь собирайтесь в кучу, устроим небольшой брифинг. Дима, не тушуйся, тоже подходи.

Все, включая и Оксану, приблизились к импровизированному столу, сделанному из небольшой кабельной катушки. На нем была разложена затертая, запаянная в помутневший полиэтилен карта Новосибирска и его окрестностей. Рядом лежала карта меньшего размера, вырванная, скорее всего, из атласа автомобильных дорог, где красным карандашом были выделены две точки – Новосибирск и Томск. Ломаная линия между ними, обозначающая федеральную трассу М-53, тоже была выделена красным цветом.

– Выдвигаемся по окончании инструктажа, – начал командир. – Напоминаю задачу: в короткий срок, используя все имеющиеся у нас ресурсы, преодолеть расстояние от Новосибирска до Томска, что составляет порядка трехсот километров. Затем проникнуть на имеющийся там атомный реактор, наладить контакт с местным начальством, договориться о сотрудничестве.

Дима невольно кашлянул. Пастор поднял глаза.

– Ах, да. Проводником у нас в этом задании будет Дмитрий Зорин. У него здесь свои личные интересы, и посему мы помогаем ему найти и, при необходимости, освободить его супругу. Даю вводную – женщина беременна.