* * *



ОТ АВТОРА




Эта книга — ответ. Ответ на вопрос, который мне задают очень часто.

«Так вы копаете в Сирии, да? Так расскажите же мне об этом. Как вы живете? В палатке?» и т. д. и т. п.

Большинство людей, наверное, и не хотят ничего узнать. Это просто небольшой поворот в беседе. Но время от времени попадается один-два человека, которым действительно интересно.

Кроме того, это тот самый вопрос, который археология задает прошлому: Ну, расскажи мне, как вы жили?

И с помощью кирки, лопаты и корзин мы находим ответ.

«Вот это были наши кухонные горшки». «В этой большой яме мы хранили зерно». «Этими костяными иголками мы шили одежду». «Это были наши дома, это наша ванная, это система санитарии». «Вот тут, в этом горшке, золотые серьги — приданое моей дочери». «Здесь, в горшочке, моя косметика». «Эти вот кухонные горшки у всех одинаковые. Вы их будете находить сотнями. Мы их брали у Горшечника на углу. Говорите, Вулворт — вы его так называете в ваше время?»

Изредка попадается Королевский Дворец, иногда Храм, много-много реже Королевское погребение. Эти вещи производят впечатление. Они появляются в заголовках газет, о них читают лекции, их показывают на экране, о них слышат все! И все же мне кажется, что для тех, кто занят раскопками, настоящий интерес представляет повседневная жизнь горшечника, фермера, того, кто изготовлял орудия труда, того, кто так искусно вырезал печатки и амулеты с изображением зверей, — словом тех, кого перечисляют в детских стихах: мясник, пекарь, мастер, делающий подсвечники.

И в заключение предупреждение, чтобы не было разочарования. Эта книга не претендует на глубину — она не осветит вам археологию с необычной стороны, в ней не будет ни красивых описаний природы, ни рассуждений по вопросам экономики и расовых проблем, ни истории.

Словом, это мелочь, маленькая книжка, полная повседневных дел и событий.





Глава 1

PARTANT POUR LA SYRIE[1]




Через несколько недель мы уезжаем в Сирию!

Покупка осенью или зимой того, что необходимо для жаркого климата, представляет определенные трудности. Ваша прошлогодняя летняя одежда, про которую вы оптимистически полагали, что она «сойдет», теперь, когда настал момент, отнюдь не «сходит». Во-первых, она оказывается (как пишут в своих действующих угнетающе описях перевозчики мебели) «Побитая, Поцарапанная, С пометками». (А кроме того, Севшая, Выгоревшая, Странная). Во-вторых — увы, увы, приходится это сказать, — она вам тесна повсюду.

Итак, в лавки и магазины, и:

«Но конечно же, Модом, сейчас у нас никто таких вещей не спрашивает. А вот есть у нас очаровательные костюмчики — O. S.[2] — темных тонов».

Ох, это ненавистное O. S.! До чего это унизительно быть O.S.! И насколько еще более унизительно, когда тебя мгновенно определяют как O.S.!

(Правда, бывают более удачные дни, когда, задрапировавшись в длинное черное, создающее впечатление стройности пальто с большим меховым воротником, слышишь от продавщицы приветливое:

«Но ведь наверняка же Модом только Полная Женщина?»)

Я смотрю на эти костюмчики с неожиданными нашлепками меха и юбками в складку. Я грустно объясняю, что то, что я хочу, это стирающийся шелк или хлопок.

«Модом может попытаться посмотреть в Нашем Отделе Все для Круизов».

Модом пробует посмотреть в Нашем Отделе Все для Круизов — но отнюдь не испытывая особых надежд. Круизы все еще относятся к области романтической фантазии. В них есть что-то от счастливой Аркадии. В круизы ездят девушки, юные и стройные, те, что носят несокрушимые льняные брюки, невероятно широкие у щиколотки и натянутые, как вторая кожа, по бедрам. Именно они, эти девушки, очаровательно занимаются спортом в Костюмах для Спортивных Игр. Именно для этих девушек в магазинах держат шорты восемнадцати разновидностей!

Прелестное существо, заправляющее Нашим Отделом Все для Круизов, проявляет мало сочувствия.

«О нет, Модом, у нас не бывает out-size». (Легкий ужас — out-size и круиз? Какая уж тут романтика?)

Она добавляет:

«Это едва ли было бы уместно, ведь правда?»

Я грустно соглашаюсь, что это было бы неуместно.

Еще остается одна надежда. Есть Наш Тропический Отдел.

Наш Тропический Отдел состоит в основном из тропических шлемов топи — Коричневые Топи, Белые Топи, Особые Патентованные Топи. Немного в стороне, как несколько легкомысленные, цветут оттенками розового, голубого, желтого широкополые шляпы «дабл терай», как какие-то странные цветы тропических растений. Еще есть огромная деревянная лошадь и разнообразные джодпурз — брюки-галифе для верховой езды.

Но да, здесь есть и другие вещи. Есть здесь одежда, уместная для жен строителей Империи. Чесуча! Простого покроя юбки и жакетки из чесучи — тут нет никаких девичьих глупостей, — они годятся и при большом объеме, и при худобе. Я удаляюсь в кабинку, прихватив предметы разных стилей и размеров. Через несколько минут я превращаюсь в мэмсахиб!


У меня возникают некоторые сомнения, но я подавляю их. В конце концов, это прохладно, практично и я помещаюсь в этом.

Я перехожу к выбору шляпы правильного типа. Так как шляп правильного типа в наши дни нет, мне приходится заказывать ее. Это совсем не так просто, как кажется.

То, что я хочу и что я намерена получить, но чего я, скорее всего, не получу, это фетровая шляпа разумных пропорций, которая бы прочно сидела на голове. Это шляпа такого типа, как лет двадцать назад надевали, собираясь взять собак на прогулку или поиграть в гольф. Сейчас, увы, существуют только некие Предметы, которые надо прицеплять к голове — сдвинув на один глаз, или на ухо, или на затылок, в зависимости от того, что в данный момент диктует мода, или же «дабл терай» — по крайней мере ярд в поперечнике.

Я объясняю, что я хочу шляпу с тульей, как у «дабл терай», но с полями в четыре раза уже.

«Но ведь их специально делают широкими, чтобы они полностью защищали от солнца, Модом!»

«Да, но там, куда я еду, почти всегда жуткий ветер, и шляпа с такими полями не удержится на голове и минуты».

«Мы можем сделать для Модом резиночку».

«Я хочу шляпу с полями не шире, чем у этой, что у меня на голове».

«Конечно, Модом, с низкой тульей она будет вполне хорошо смотреться».

«Не с низкой тульей! Эта шляпа должна держаться на голове!»

Победа! Мы выбираем цвет — один из этих новых оттенков с милыми названиями: Грязь, Ржавчина, Глина, Мостовая, Пыль и т. д.

Еще несколько мелких покупок — покупок, которые, как я инстинктивно чувствую, или окажутся бесполезными, или доставят мне неприятности. Например, дорожная сумка с Молнией. В наше время правит жизнью и усложняет ее безжалостная Молния. Блузки с Молнией снизу до верху, юбки с Молнией сверху до низу, лыжные костюмы с Молниями всюду. «Маленькие платьица» с совершенно ненужными кусочками Молнии — просто для развлечения.

Почему? Есть ли что-нибудь более жуткое, чем Молния, которая решила вести себя с вами подло? Она ввергает вас в гораздо худшие беды, чем любая простая пуговица, зажим, застежка, пряжка или крючок и петелька.

В ранние дни существования Молний моя мама, потрясенная этой чудесной новинкой, заказала себе корсет, который застегивался на Молнию по всей длине спереди. Результат оказался в высшей степени неудачным. Не только уже застегивание корсета на Молнию сопровождалось настоящей агонией, но главное, Молния корсета упорно отказывалась расстегиваться! Снимание корсета превращалось практически в хирургическую операцию! А благодаря милой викторианской скромности моей матери, некоторое время представлялось вполне вероятным, что она обречена носить этот корсет до конца своих дней — как некая современная Женщина в Железном Корсете!

Поэтому я всегда смотрела на Молнии с опаской. Но, видимо, дорожные сумки теперь все с Молниями.

«Старомодные застежки им намного уступают, Модом!» — говорит продавец, глядя на меня с сожалением.

«Вы видите, как это просто», — говорит он, демонстрируя.

Нет сомнений, это просто, но — думаю я — сумка сейчас пустая.

«Что ж, — говорю я, вздыхая, — приходится не отставать от времени».

С некоторыми нехорошими предчувствиями я покупаю сумку.

Теперь я гордая обладательница сумки с Молнией, юбки и жакетки Жены Строителя Империи и, возможно, подходящей шляпы.

Но еще нужно многое сделать. Я перехожу в отдел канцелярских принадлежностей. Я покупаю несколько вечных перьев и стилографов, так как, по моему опыту, вечное перо, которое в Англии вело себя самым примерным образом, как только оно выпущено на свободу в пустыне, сразу же ощущает, что теперь оно вольно начать забастовку, и ведет себя соответственно, или выплевывая чернила без разбору на меня, мою одежду, мою тетрадь и все, что попадется, или же стыдливо отказываясь оставлять на поверхности бумаги хоть что-нибудь, кроме невидимых царапин. Еще я покупаю скромное количество карандашей — всего два. К счастью, карандаши не так темпераментны, и хотя они и обладают способностью тихо исчезать, но у меня всегда под рукой есть резерв. В конце концов, для чего нужен архитектор, как не для того, чтобы занимать у него карандаши?

Следующая покупка — это четверо наручных часов. Пустыня к часам неласкова. Проведя там несколько недель, ваши часы бросают размеренную ежедневную работу. Время — заявляют они — это всего лишь образ мыслей. Затем они выбирают — или начать останавливаться минут на двадцать раз восемь-девять в день, или же нестись без разбору вперед. Иногда они в смущении кидаются от одного варианта к другому. В конце концов они просто останавливаются. Тогда вы переходите к часам № 2 и так далее. Еще я покупаю двое часов по четыре фунта шесть шиллингов в предвидении того момента, когда муж скажет мне: «Не одолжишь ли ты мне часы для формена?».

Наши арабы-формены, как бы хороши они ни были, обладают, можно назвать это, тяжелой рукой в отношении любых часовых механизмов. Определение времени уже требует от них большого умственного напряжения. Можно наблюдать, как они, деловито держа вверх ногами большие часы с круглым, как лунный диск, циферблатом, упорно смотрят на них, до боли напрягая внимание, и получают неверный результат! Заводят они эти сокровища так энергично и старательно, что не многие пружины способны вынести этот натиск!

Поэтому к концу сезона оказывается, что часы всех членов экспедиции принесены одни за другими в жертву. Мои двое часов по четыре фунта шесть шиллингов — это способ отодвинуть этот злосчастный день.

Складываем вещи!

Есть несколько школ того, как складывать вещи. Есть люди, которые начинают паковаться за неделю и даже за две до отъезда. Есть люди, которые скидывают в кучку несколько предметов за полчаса до отъезда. Есть любители паковать аккуратно, ненасытные потребители мягкой упаковочной бумаги. Есть те, кто презирает бумагу и просто кидает вещи в чемодан и надеется на лучшее! Есть те, кто забывает взять с собой практически все, что им нужно! И есть те, кто берет с собой массу вещей, которые им никогда не понадобятся!

Одно можно с уверенностью утверждать, когда пакуется археолог. Он пакует, главным образом, книги. Какие книги взять, какие книги возможно взять, для каких книг есть место, какие книги можно (с агонией) оставить. Я твердо убеждена, что все археологи собирают вещи так: они решают, какое максимальное число чемоданов многострадальная Компания Wagon Lit[3] разрешит взять. Затем они до краев набивают эти чемоданы книгами. После чего они неохотно вынимают несколько книг и заполняют образовавшееся место рубашками, пижамами, носками и т. д.

Я заглядываю в комнату Макса, и у меня создается впечатление, что весь ее объем забит книгами! В щелку между книгами видно озабоченное лицо Макса.

«Как ты думаешь, — спрашивает он, — хватит мне места для них?»

Отрицательный ответ настолько очевиден, что кажется просто жестоким произнести его вслух.

В четыре тридцать по полудню он входит ко мне в комнату и с надеждой спрашивает: «В твоих чемоданах не найдется места?»

Долгий опыт должен бы подсказать мне, что надо твердо ответить «нет», но я медлю, и тотчас рок обрушивается на меня.

«Не можешь ли положить одну-две вещи?»

«Это не книги?»

Макс смотрит слегка удивленно и говорит: «Конечно, книги, что же еще?»

Он подходит и запихивает два огромных тома поверх костюма Жены Строителя Империи, который роскошно располагался поверх всего в чемодане.