– Это мое настоящее имя.
– Хорошо, допустим, – взял ее за подбородок и посмотрел в глаза. – А по какому поводу слезы? У нас тут праздник, веселиться надо. Твой работодатель не в восторге останется, если сообщу ему, что цыпочка забыла на весь вечер про свои обязанности!
Ева убрала мою руку и прошипела сквозь зубы:
– Я свои обязанности знаю, напоминать не нужно! Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Вот это другое дело! Глаза засверкали, как два топаза, румянец появился на щеках. Такой она мне нравилась больше. Злость лучше, чем подавленное состояние. Решив закрепить эффект, произнес с напором:
– Для начала потанцуй со мной! – и, взяв ее за руку, повел в центр комнаты.
Звучала зажигательная латиноамериканская музыка, под которую я совершенно не умел двигаться, но разве это важно, когда рядом такая сексуальная девушка?
Обнял ее и уверенно заскользил ладонями по молодому упругому телу, исследуя и изучая каждый изгиб. Наклонился к шее и, жадно вдохнув аромат, коснулся кожи губами. Затем стал медленно подниматься выше, подбираясь к ее манящим, пухлым, сочным губам, и уже почти дошел до цели, как она вдруг отстранилась, грубо оттолкнув меня от себя. Я как будто проснулся. Взглянул непонимающе на свою партнершу по танцу, тряхнул головой, разгоняя морок, и задумался:
«Что я делаю? У меня через месяц свадьба с дочкой очень влиятельного человека. И это не фиктивный брак! У нас действительно чувства. Вопрос только, какие? Ведь, если я ее по-настоящему люблю, почему тогда стою здесь, в центре комнаты, с незнакомой девушкой? Нет, это все действие алкоголя! Точно! В последнее время я много пил и мало спал, пытался решить проблемы на работе! Стресс и отсутствие секса, так как Лиля улетела по делам во Францию, сказались на моем организме не лучшим образом».
Так я сам себя уговаривал, но тело и животные инстинкты, проснувшиеся в нем внезапно, говорили о другом. Я не замечал никого вокруг. На данный момент присутствовали только мы: я и она – непорочная проститутка.
«Непорочная проститутка!» – вот это каламбур в моей голове.
– Ты что? – спросил я пьяным голосом.
– Я не целуюсь! – четко и уверенно произнес «безгрешный ангел».
Это фраза сильно разозлила.
«Ах, не целуется она! Все остальное, значит, делает, а вот в губы не целуется! Ну, посмотрим, на что ты способна, Ева! Сама напросилась, никто тебя за язык не тянул!»
Схватил ее за волосы, намотал на кулак, откинул голову и жадно впился в губы. От неожиданности она приоткрыла их, наверное, хотела что-то мне сказать, но я наглым образом воспользовался таким подарком и проник языком в ее рот. Ева сопротивлялась, и это заставило меня отстраниться.
Я зверел на глазах. Ох, как давно не испытывал такую гамму эмоций: ненависть, злость, желание, похоть, страсть. Эти чувства пожирали изнутри, выпуская спавшего демона наружу. Самоконтроль полностью рухнул из-за нее, из-за Евы. Нет, ну надо же? Проститутка, которую привели удовлетворить на мальчишнике все потребности главного действующего лица, отказывалась целоваться.
Я не собирался этого делать, но мне сорвало крышу. Схватив ее за руку, повел в приват-комнату. Ева почти бежала за мной, еле поспевая, безуспешно пытаясь отцепиться по дороге.
Мы зашли, я закрыл дверь на ключ и бросил ее на диван, как куклу. Она испугалась, села, поджала под себя колени и, обхватив их руками, стала наблюдать за мной исподлобья. Да, девочка, несмотря на столь юный возраст, вызывала уважение. Ведь еще никто и никогда не видел меня в таком невменяемом состоянии. Я уверен, что ей было страшно, но ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице незнакомки. Она даже не проронила ни единой слезинки, хотя я думал, что разревется, ведь все к этому шло. Но нет, она сидела тихо, как мышка, и молча ждала своей участи. Наверное, надеялась, что обойдется, и я сменю свой гнев на милость. Склонив голову набок, изучал попавший ко мне необычный экземплярчик.
«Нет, милая, если пошла в этот бизнес, то будь готова ко всему!»
– Раздевайся! – произнес охрипшим то ли от алкоголя, то ли от возбуждения, голосом.
Она заморгала часто-часто, видимо, чтобы не расплакаться, но отдать ей должное, быстро взяла себя в руки.
Встала и стала снимать клочки одежды.
– Медленно и эротично, – сказал, сев в кресло напротив и закинув ногу на ногу.
Чувствовал себя последним дерьмом… Я никогда не спал с проститутками, считал это ниже своего достоинства. В кругах, в которых вращался, обязательно находились одинокие дамочки, готовые прыгнуть в постель, стоило только поманить их пальцем. И хотя понимал, что, по сути, они являлись теми же женщинами легкого поведения, все равно предпочитал их общество, конечно, до встречи с Лилей.
И я никогда не принуждал ни одну девушку к сексу, поэтому не понимал, что творю, но не мог остановиться. Знал, что по доброй воле Ева не ляжет со мной в постель, и это еще больше злило. Ни разу в жизни мне не отказывали, а тут, на тебе, проститутка артачиться вздумала. Возможно, она и не заслужила такого жесткого обращения, но я уже не контролировал происходящее, хотелось проучить ее.
Она сняла с себя одежду и стояла передо мной нагая, как Ева перед Адамом, соблазняя вкусить запретный плод. А ведь где-то во Франции сладко спала и видела очередной сон моя невестушка, о которой я последние несколько часов совсем не вспоминал.
Даже в начале отношений у нас с Лилией не возникло химии. Не было взрыва эмоций, вулкана страстей, ссор, ругани, притирки, все протекало спокойно и степенно. Мы, как два взрослых самодостаточных человека, привыкших к одиночеству, долго узнавали друг друга. Я бы даже сказал, что конфетно-букетный период немного затянулся, так как съехались мы только через три года, а до этого знаменательного события, каждому комфортнее было ночевать на своей территории.
Но, по прошествии пяти лет, мы поняли, что идеально подходим друг другу и смотрим в одном направлении, поэтому решили узаконить свои отношения, и тут вдруг она… Ева, блин…
Она смотрела прямо мне в глаза своим лучистым проникновенным взглядом, и больше не боялась. Странно… Что-то вдруг изменилось в ней. Ева, как будто жалела меня, а не себя, она словно видела мои метания и говорила:
«Я знаю, что ты не такой, ты заложник обстоятельств. Я прощаю тебя…»
Это опять разозлило и вывело из равновесия. Меня настоящего не знал никто. Я сирота, выходец детдома, и в девяностые пробивал дорогу в жизнь всевозможными способами. Шел по головам и делал много нехороших вещей, о которых никому знать не нужно. А она, как будто сканировала, пробивала брешь в моей наращенной за много лет броне. Казалось, сейчас подойдет, прижмет к своей шикарной, совершенной груди второго размера и станет гладить по голове своими нежными руками, как мама, которой никогда не было в моей жизни…
Я тряхнул головой. Меня жалеть не надо! От нее требовалось другое.
– Работай, милая, – сказал, показав ей на ширинку. – Думаю тебе не надо объяснять, что делать?
Еву передернуло в прямом смысле этого слова. А на что она надеялась? Ожидала услышать:
«Ты, конечно, красотка, но я хочу спать, поэтому отпускаю тебя домой!»
Этого она хотела? Да любой нормальный мужик в здравом уме развлекался бы с ней всю ночь в разных позах, ведь даже я, хранивший верность невесте все пять лет, несмотря на огромное количество женщин, увившихся рядом и пытающихся всеми способами соблазнить меня, кремень-мужик, державшийся до последнего, сдался при виде обнаженного идеального тела Евы. Я не смог полностью отказаться от нее, но решил остановиться на оральной ласке, хотя изначально хотел просто попугать малышку.
Она подходила плавно, грациозно, при этом, не отрывая взгляда от моих глаз, затем медленно присела и стала работать. Я закончил быстро, несмотря на то, что она явно не была профессионалкой. Я даже подумал, что Ева делала это в первый раз, но потом посмеялся над собой. Опять ее оправдывал.
Ева встала с колен, взяла салфетку со стола и вытерла губы, все так же, не отрывая от меня, только уже брезгливого взгляда.
Я застигнул ширинку, достал из кошелька пачку долларов и бросил на стол со словами:
– Скажу Ашоту, что ты полностью меня удовлетворила, а теперь бери свой бонус и выметайся с глаз долой.
Она косилась на деньги, но не двигалась. В какой-то момент, мне показалось, что Ева не возьмет их, но потом она жадно схватила доллары со стола, и наспех натягивая на себя одежду, убежала из приват-комнаты.
Ну вот, а я пытался ее идеализировать. Жадная, продажная девка, как и все, только с лицом ангела.
Во сколько попал домой – не помнил, но всю ночь меня мучали кошмары. Ева приходила во сне, смотрела укоризненно и качала головой. Потом возникала Лиля и печально вздыхала. Я просил у нее прощения, но она молчала. Метался между невестой и Евой, как между ангелом и бесом, запутавшись в конец, кто есть кто. В итоге, проснулся в семь утра в холодном поту и с твердым решением до свадьбы не пить, так как это пагубно сказывалось на моем уже давно не молодом организме.
Глава 2
Она, как тетива,
Она, как струна,
Она нелюбима,
Она не нужна…
Она
Я лежала на кровати в своей комнатушке. Ашот предоставлял нам жилье в общежитие. За стенкой методично скрипели пружины старенького дивана соседки, а в такт им раздавались стоны хозяйки. Я вставила в уши наушники и включила на смартфоне любимую музыку. Конечно, это были романтичные песни о любви, под них я лучше засыпала.
Но каждый день во сне я видела один и тот же кошмар:
«Просыпаюсь от криков отца. Он опять пьяный орет на всю квартиру. Накрываюсь подушкой, чтобы не слышать его ненавистный голос, но вдруг до меня отчетливо доносятся звуки ударов, а затем приглушенный крик младшей сестры. Вскакиваю с постели и бегу в зал. Иринка вся в крови лежит на полу бездыханная, а эта сволочь пинает ее ногами. Срываюсь с места и толкаю со всей силы отца в грудь. Он падает, а я похожу к сестренке и пробую пульс: слабый, но прощупывается. Поворачиваюсь в сторону родителя: он не шевелится. Я осторожно, с опаской, иду к нему. Возле головы отца уже натекла лужится крови, трогаю пульс – его нет. Начинаю в панике метаться между сестрой и родителем, потом сажусь рядом с Иринкой, беру ее на руки, начинаю качать и плакать, ничего не понимая. Входит Ашот, говорит, что спасет меня, найдет нам с сестрой новые паспорта, положит ее в клинику, никто ничего не узнает, но я должна буду работать на него. Конечно, соглашаюсь, и все…»
Просыпаюсь в холодном поту и с сильно бьющимся сердцем. С того случая меня замучила тахикардия. Лежу долго, глядя в потолок, и слушая снова завозившихся и активизировавшихся соседей.
«Все больше не могу это терпеть!»
Когда Ашот предложил на него работать, я согласилась, не раздумывая ради сестры. Ирина долго находилась в коме и сейчас, выйдя из нее, находилась в вегетативном состоянии. Теперь он еще и оплачивал ее нахождение в реабилитационном центре.
Весь год он обучал меня, как надо себя вести в обществе, чтобы я должным образом могла предоставлять разные услуги, эскорт и проституцию, в том числе. Сегодняшний вечер стал первым моим выходом, а Вадим – первым клиентом. Я думала, что справлюсь, но поняла, что нет. После произошедшего в сауне, меня рвало целых два часа без остановки. Чувствовала себя грязной продажной девкой, ведь отказаться от предложенных Вадимом денег не смогла, понимая, что они пойдут на дополнительные процедуры так необходимые моей девочке. Но на душе все равно было мерзко и гадко.
Я решительно встала с кровати и направилась в ванну, наполнила ее горячей водой, легла, взяла бритву и сделала то, что так давно хотела…
Очнулась, открыла глаза: вокруг все белое…
«Где я?»
Услышала голоса, узнала Ашота.
«Вот, черт, опять он! Я не умерла!»
Обвела взглядом комнату и себя заодно. Руки перевязаны, стоит капельница. Открылась дверь, и вошел мой работодатель, собственной персоной.
– Ну, здравствуй, Евочка. Как самочувствие? – спросил он с хитрым прищуром.
– Да, нормально, вроде… – Я не успела договорить, как Ашот сорвался.
– Нормально? Нормально говоришь? А должно быть отлично, слышишь, отлично! Я год потратил на тебя и твою сестру. Ты знаешь, сколько денег я в вас вложил? А?
Он схватил меня за волосы и приблизил мое лицо к его разъяренной красной физиономии.
– Ты по гроб жизни мне теперь обязана! Что, сучка, соскочить хотела? Не получится! От Ашота еще никто никогда не уходил!
Он резко отпустил меня, и я упала на подушки. Ашот начал ходить туда-сюда по больничной палате и, сильно жестикулируя руками, причитать:
– Нормально у нее, эгоистка хренова! Тебе даже на сестру пофиг! Жалко ей себя стало, под дядечек ложиться придется!
Он подскочил ко мне и, глядя глаза в глаза, продолжил:
– Хорошо, допустим, – взял ее за подбородок и посмотрел в глаза. – А по какому поводу слезы? У нас тут праздник, веселиться надо. Твой работодатель не в восторге останется, если сообщу ему, что цыпочка забыла на весь вечер про свои обязанности!
Ева убрала мою руку и прошипела сквозь зубы:
– Я свои обязанности знаю, напоминать не нужно! Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Вот это другое дело! Глаза засверкали, как два топаза, румянец появился на щеках. Такой она мне нравилась больше. Злость лучше, чем подавленное состояние. Решив закрепить эффект, произнес с напором:
– Для начала потанцуй со мной! – и, взяв ее за руку, повел в центр комнаты.
Звучала зажигательная латиноамериканская музыка, под которую я совершенно не умел двигаться, но разве это важно, когда рядом такая сексуальная девушка?
Обнял ее и уверенно заскользил ладонями по молодому упругому телу, исследуя и изучая каждый изгиб. Наклонился к шее и, жадно вдохнув аромат, коснулся кожи губами. Затем стал медленно подниматься выше, подбираясь к ее манящим, пухлым, сочным губам, и уже почти дошел до цели, как она вдруг отстранилась, грубо оттолкнув меня от себя. Я как будто проснулся. Взглянул непонимающе на свою партнершу по танцу, тряхнул головой, разгоняя морок, и задумался:
«Что я делаю? У меня через месяц свадьба с дочкой очень влиятельного человека. И это не фиктивный брак! У нас действительно чувства. Вопрос только, какие? Ведь, если я ее по-настоящему люблю, почему тогда стою здесь, в центре комнаты, с незнакомой девушкой? Нет, это все действие алкоголя! Точно! В последнее время я много пил и мало спал, пытался решить проблемы на работе! Стресс и отсутствие секса, так как Лиля улетела по делам во Францию, сказались на моем организме не лучшим образом».
Так я сам себя уговаривал, но тело и животные инстинкты, проснувшиеся в нем внезапно, говорили о другом. Я не замечал никого вокруг. На данный момент присутствовали только мы: я и она – непорочная проститутка.
«Непорочная проститутка!» – вот это каламбур в моей голове.
– Ты что? – спросил я пьяным голосом.
– Я не целуюсь! – четко и уверенно произнес «безгрешный ангел».
Это фраза сильно разозлила.
«Ах, не целуется она! Все остальное, значит, делает, а вот в губы не целуется! Ну, посмотрим, на что ты способна, Ева! Сама напросилась, никто тебя за язык не тянул!»
Схватил ее за волосы, намотал на кулак, откинул голову и жадно впился в губы. От неожиданности она приоткрыла их, наверное, хотела что-то мне сказать, но я наглым образом воспользовался таким подарком и проник языком в ее рот. Ева сопротивлялась, и это заставило меня отстраниться.
Я зверел на глазах. Ох, как давно не испытывал такую гамму эмоций: ненависть, злость, желание, похоть, страсть. Эти чувства пожирали изнутри, выпуская спавшего демона наружу. Самоконтроль полностью рухнул из-за нее, из-за Евы. Нет, ну надо же? Проститутка, которую привели удовлетворить на мальчишнике все потребности главного действующего лица, отказывалась целоваться.
Я не собирался этого делать, но мне сорвало крышу. Схватив ее за руку, повел в приват-комнату. Ева почти бежала за мной, еле поспевая, безуспешно пытаясь отцепиться по дороге.
Мы зашли, я закрыл дверь на ключ и бросил ее на диван, как куклу. Она испугалась, села, поджала под себя колени и, обхватив их руками, стала наблюдать за мной исподлобья. Да, девочка, несмотря на столь юный возраст, вызывала уважение. Ведь еще никто и никогда не видел меня в таком невменяемом состоянии. Я уверен, что ей было страшно, но ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице незнакомки. Она даже не проронила ни единой слезинки, хотя я думал, что разревется, ведь все к этому шло. Но нет, она сидела тихо, как мышка, и молча ждала своей участи. Наверное, надеялась, что обойдется, и я сменю свой гнев на милость. Склонив голову набок, изучал попавший ко мне необычный экземплярчик.
«Нет, милая, если пошла в этот бизнес, то будь готова ко всему!»
– Раздевайся! – произнес охрипшим то ли от алкоголя, то ли от возбуждения, голосом.
Она заморгала часто-часто, видимо, чтобы не расплакаться, но отдать ей должное, быстро взяла себя в руки.
Встала и стала снимать клочки одежды.
– Медленно и эротично, – сказал, сев в кресло напротив и закинув ногу на ногу.
Чувствовал себя последним дерьмом… Я никогда не спал с проститутками, считал это ниже своего достоинства. В кругах, в которых вращался, обязательно находились одинокие дамочки, готовые прыгнуть в постель, стоило только поманить их пальцем. И хотя понимал, что, по сути, они являлись теми же женщинами легкого поведения, все равно предпочитал их общество, конечно, до встречи с Лилей.
И я никогда не принуждал ни одну девушку к сексу, поэтому не понимал, что творю, но не мог остановиться. Знал, что по доброй воле Ева не ляжет со мной в постель, и это еще больше злило. Ни разу в жизни мне не отказывали, а тут, на тебе, проститутка артачиться вздумала. Возможно, она и не заслужила такого жесткого обращения, но я уже не контролировал происходящее, хотелось проучить ее.
Она сняла с себя одежду и стояла передо мной нагая, как Ева перед Адамом, соблазняя вкусить запретный плод. А ведь где-то во Франции сладко спала и видела очередной сон моя невестушка, о которой я последние несколько часов совсем не вспоминал.
Даже в начале отношений у нас с Лилией не возникло химии. Не было взрыва эмоций, вулкана страстей, ссор, ругани, притирки, все протекало спокойно и степенно. Мы, как два взрослых самодостаточных человека, привыкших к одиночеству, долго узнавали друг друга. Я бы даже сказал, что конфетно-букетный период немного затянулся, так как съехались мы только через три года, а до этого знаменательного события, каждому комфортнее было ночевать на своей территории.
Но, по прошествии пяти лет, мы поняли, что идеально подходим друг другу и смотрим в одном направлении, поэтому решили узаконить свои отношения, и тут вдруг она… Ева, блин…
Она смотрела прямо мне в глаза своим лучистым проникновенным взглядом, и больше не боялась. Странно… Что-то вдруг изменилось в ней. Ева, как будто жалела меня, а не себя, она словно видела мои метания и говорила:
«Я знаю, что ты не такой, ты заложник обстоятельств. Я прощаю тебя…»
Это опять разозлило и вывело из равновесия. Меня настоящего не знал никто. Я сирота, выходец детдома, и в девяностые пробивал дорогу в жизнь всевозможными способами. Шел по головам и делал много нехороших вещей, о которых никому знать не нужно. А она, как будто сканировала, пробивала брешь в моей наращенной за много лет броне. Казалось, сейчас подойдет, прижмет к своей шикарной, совершенной груди второго размера и станет гладить по голове своими нежными руками, как мама, которой никогда не было в моей жизни…
Я тряхнул головой. Меня жалеть не надо! От нее требовалось другое.
– Работай, милая, – сказал, показав ей на ширинку. – Думаю тебе не надо объяснять, что делать?
Еву передернуло в прямом смысле этого слова. А на что она надеялась? Ожидала услышать:
«Ты, конечно, красотка, но я хочу спать, поэтому отпускаю тебя домой!»
Этого она хотела? Да любой нормальный мужик в здравом уме развлекался бы с ней всю ночь в разных позах, ведь даже я, хранивший верность невесте все пять лет, несмотря на огромное количество женщин, увившихся рядом и пытающихся всеми способами соблазнить меня, кремень-мужик, державшийся до последнего, сдался при виде обнаженного идеального тела Евы. Я не смог полностью отказаться от нее, но решил остановиться на оральной ласке, хотя изначально хотел просто попугать малышку.
Она подходила плавно, грациозно, при этом, не отрывая взгляда от моих глаз, затем медленно присела и стала работать. Я закончил быстро, несмотря на то, что она явно не была профессионалкой. Я даже подумал, что Ева делала это в первый раз, но потом посмеялся над собой. Опять ее оправдывал.
Ева встала с колен, взяла салфетку со стола и вытерла губы, все так же, не отрывая от меня, только уже брезгливого взгляда.
Я застигнул ширинку, достал из кошелька пачку долларов и бросил на стол со словами:
– Скажу Ашоту, что ты полностью меня удовлетворила, а теперь бери свой бонус и выметайся с глаз долой.
Она косилась на деньги, но не двигалась. В какой-то момент, мне показалось, что Ева не возьмет их, но потом она жадно схватила доллары со стола, и наспех натягивая на себя одежду, убежала из приват-комнаты.
Ну вот, а я пытался ее идеализировать. Жадная, продажная девка, как и все, только с лицом ангела.
Во сколько попал домой – не помнил, но всю ночь меня мучали кошмары. Ева приходила во сне, смотрела укоризненно и качала головой. Потом возникала Лиля и печально вздыхала. Я просил у нее прощения, но она молчала. Метался между невестой и Евой, как между ангелом и бесом, запутавшись в конец, кто есть кто. В итоге, проснулся в семь утра в холодном поту и с твердым решением до свадьбы не пить, так как это пагубно сказывалось на моем уже давно не молодом организме.
Глава 2
Она, как тетива,
Она, как струна,
Она нелюбима,
Она не нужна…
Она
Я лежала на кровати в своей комнатушке. Ашот предоставлял нам жилье в общежитие. За стенкой методично скрипели пружины старенького дивана соседки, а в такт им раздавались стоны хозяйки. Я вставила в уши наушники и включила на смартфоне любимую музыку. Конечно, это были романтичные песни о любви, под них я лучше засыпала.
Но каждый день во сне я видела один и тот же кошмар:
«Просыпаюсь от криков отца. Он опять пьяный орет на всю квартиру. Накрываюсь подушкой, чтобы не слышать его ненавистный голос, но вдруг до меня отчетливо доносятся звуки ударов, а затем приглушенный крик младшей сестры. Вскакиваю с постели и бегу в зал. Иринка вся в крови лежит на полу бездыханная, а эта сволочь пинает ее ногами. Срываюсь с места и толкаю со всей силы отца в грудь. Он падает, а я похожу к сестренке и пробую пульс: слабый, но прощупывается. Поворачиваюсь в сторону родителя: он не шевелится. Я осторожно, с опаской, иду к нему. Возле головы отца уже натекла лужится крови, трогаю пульс – его нет. Начинаю в панике метаться между сестрой и родителем, потом сажусь рядом с Иринкой, беру ее на руки, начинаю качать и плакать, ничего не понимая. Входит Ашот, говорит, что спасет меня, найдет нам с сестрой новые паспорта, положит ее в клинику, никто ничего не узнает, но я должна буду работать на него. Конечно, соглашаюсь, и все…»
Просыпаюсь в холодном поту и с сильно бьющимся сердцем. С того случая меня замучила тахикардия. Лежу долго, глядя в потолок, и слушая снова завозившихся и активизировавшихся соседей.
«Все больше не могу это терпеть!»
Когда Ашот предложил на него работать, я согласилась, не раздумывая ради сестры. Ирина долго находилась в коме и сейчас, выйдя из нее, находилась в вегетативном состоянии. Теперь он еще и оплачивал ее нахождение в реабилитационном центре.
Весь год он обучал меня, как надо себя вести в обществе, чтобы я должным образом могла предоставлять разные услуги, эскорт и проституцию, в том числе. Сегодняшний вечер стал первым моим выходом, а Вадим – первым клиентом. Я думала, что справлюсь, но поняла, что нет. После произошедшего в сауне, меня рвало целых два часа без остановки. Чувствовала себя грязной продажной девкой, ведь отказаться от предложенных Вадимом денег не смогла, понимая, что они пойдут на дополнительные процедуры так необходимые моей девочке. Но на душе все равно было мерзко и гадко.
Я решительно встала с кровати и направилась в ванну, наполнила ее горячей водой, легла, взяла бритву и сделала то, что так давно хотела…
Очнулась, открыла глаза: вокруг все белое…
«Где я?»
Услышала голоса, узнала Ашота.
«Вот, черт, опять он! Я не умерла!»
Обвела взглядом комнату и себя заодно. Руки перевязаны, стоит капельница. Открылась дверь, и вошел мой работодатель, собственной персоной.
– Ну, здравствуй, Евочка. Как самочувствие? – спросил он с хитрым прищуром.
– Да, нормально, вроде… – Я не успела договорить, как Ашот сорвался.
– Нормально? Нормально говоришь? А должно быть отлично, слышишь, отлично! Я год потратил на тебя и твою сестру. Ты знаешь, сколько денег я в вас вложил? А?
Он схватил меня за волосы и приблизил мое лицо к его разъяренной красной физиономии.
– Ты по гроб жизни мне теперь обязана! Что, сучка, соскочить хотела? Не получится! От Ашота еще никто никогда не уходил!
Он резко отпустил меня, и я упала на подушки. Ашот начал ходить туда-сюда по больничной палате и, сильно жестикулируя руками, причитать:
– Нормально у нее, эгоистка хренова! Тебе даже на сестру пофиг! Жалко ей себя стало, под дядечек ложиться придется!
Он подскочил ко мне и, глядя глаза в глаза, продолжил: