Соломон подавил желание выскочить из студии, хлопнув дверью. Нет, он перетерпит все.
– Она рассказала мне, как вы ходили в театр.
Бо подняла голову, собираясь снова дать отпор, но силы у нее были на пределе. Она устало потерла глаза.
– Сол, она передразнивала оркестр. Бесконечно пыталась «сыграть на тромбоне», снова и снова. Я не знала, как быть, просто увела ее оттуда. И тебе ничего не говорила, ты только расстраиваешься и злишься.
– Именно, расстраиваюсь и злюсь! – пропыхтел он.
– А толку-то, когда ты в другой стране на съемках? – мягко возразила она. – Я постаралась справиться с ситуацией как могла.
– И в итоге Лора ужасно расстроилась.
– Я говорила ей, что это не ее вина, – вздохнула Бо. – Но с тобой она разговаривает более открыто, чем со мной, сам знаешь.
Оба замолчали. Он слегка успокоился. Не мог сердиться на Бо. Сердился на самого себя – не надо было уезжать.
– Очень трудная была встреча, просто катастрофа, – призналась Бо, отложив наконец телефон и с силой растирая лицо. – Джек хочет в ближайшие дни лететь с ней в Австралию, в Мельбурн, возможно также в Сидней. Обещает вернуться к понедельнику на полуфинал.
– В Австралию? На несколько дней? Что за чушь, она замучается. – Соломон резко выпрямился. Похоже, Бо впервые это сообразила. – А ты-то из-за чего переживаешь, если не об этом?
– Нас с собой не берут. Эксклюзивный договор с журналом и австралийской телепрограммой. Не допускаются журналисты, не аффилированные с «Поиском звезд». Мы собираемся снимать о ней фильм – а он крадет ее у нас. Опять.
Его охватило мучительное разочарование. Бо, как всегда, думает только о своей работе. Эгоистка чертова.
– Ты отвратительна, Бо! – Он поднялся и ушел от нее подальше.
– Как моя птичка? – заворковал Джек, хватая Лору за руку и чересчур крепко сжимая. – Охрененная у нас неделя, верно? – подмигнул он.
Она кивнула.
– Прости, что много ругаюсь, возле тебя и ругаться-то вроде как неправильно. Ты ж вроде ангела. – Он усадил ее, сам устроился за столом. Внимательно присмотрелся к Лоре. – Или нет, а?
– Что?
– Ангел или не ангел?
– Нет, – улыбнулась она.
Он улыбнулся в ответ, побарабанил пальцами по столу.
Она повторила этот звук.
– Верно. Не могу без сигарет. Бросил курить неделю назад.
– Ради Бо, – подхватила она.
Он удивленно глянул на нее, потом усмехнулся:
– Держу пари, от тебя ничего не скроешь.
Она изобразила чавканье.
– Хорошая мысль. Где моя резинка?
Пока он шарил в ящиках стола, Лора изучала стены кабинета.
– Не знаешь, шанс-то у меня есть? С Бо?
– Бо-Пип? – приподняла она бровь. – У нее Соломон.
– Да, любимчик ее длинноволосый. Ей бы пора бросить этого лузера. Скажи мне – ты же с ними вместе живешь, – им хорошо вдвоем?
Лора зарычала – так рычал Мосси, когда слышал в лесу незнакомый звук.
– О’кей, о’кей. – Джек забросил резинку в рот.
Лора снова уставилась на стену. Диски в рамках, награды, портреты артистов – одних она узнавала, других нет, фотографии самого Джека с его музыкальной группой, Джек Старр и Starr Gazers.
– Любишь музыку? – спросил он.
Она кивнула. Изобразила потрескивание винила, похожее на треск горящих дров. Уютный, милый и памятный звук.
Он широко раскрыл глаза в изумлении:
– Господи! Ты слушала пластинки?
– Мама и Гага обожали джаз. Билли Холидей, Майлз Дэвис, Нина Симон, Луи Армстронг. – Она напела тему из I’m a Fool to Want You[1] глубоким хрипловатым голосом, непохожим на голос молодой женщины. – Любимая песня бабушки, – пояснила она.
Джек ошеломленно покачал головой.
Ежась под его взглядом, она снова отвернулась.
– Я так понимаю, в Австралии ты не бывала, – сказал он.
– Не-а, – улыбнулась она.
– Так вот, они мечтают тебя заполучить. Прямо с ума сходят. Крупнейшая тамошняя телепередача прислала приглашение. В Австралии после коалы самое почитаемое существо – лирохвост. И ты, Лирохвост, намного интереснее коалы: сотни поп-звезд похожи на коалу, кого ни назови, все такие милые и вполне доступные, а ты – уникальная, эксклюзивная. Если поехать сейчас, слушай, это самое лучшее время для нас, для нашего шоу. Мы уже сколько лет пытаемся прорваться на австралийский рынок, и это, я думаю, откроет нам дверь. Кабельные каналы присматривались, сумеем ли мы заинтересовать тамошнюю публику, – и вот получилось. Сто миллионов просмотров в мире… – Он сунул нос в телефон. – Уже сто одиннадцать миллионов. – Засмеялся счастливо. – Ты-то можешь ни о чем не волноваться, просто бесплатное путешествие. Выступишь в крупнейшем чат-шоу континента. Сфотографируешься с лирохвостом для прессы. На обложки местных журналов. И в понедельник обратно к вечернему полуфиналу. Что скажешь?
– Это все как-то… немыслимо. – Она растерянно улыбалась, не в силах поверить. – Остальные тоже едут?
– Кто остальные?
– Участники конкурса. Мне показалось, они меня не очень-то любят.
– Завидуют, – ухмыльнулся он. – Это ведь конкурс, а ты всех обставила. Нет, больше никто не поедет. Это затевается только ради тебя.
Она прикусила губу, смущенная.
– Не переживай за них, они все тоже дают интервью. Наверняка даже чаще, чем ты, но пресса клюет на тебя. Предложи я кому-нибудь из них такую поездку, они бы и минуты не думали про остальных. Это состязание, Лирохвост. Сообщи Бьянке данные своего паспорта, и мы закажем билеты.
– О! Паспорта-то у меня нет.
– Ничего, – ободрил он ее, – осталось несколько дней, успеем. Нам и раньше приходилось срочно оформлять документы для поездки. Мы с паспортной службой дружим, они любят наше шоу. Просто передай Бьянке свидетельство о рождении. А если ты оставила его в Корке, не беда, затребуем копию в Дублине.
Лора таращилась на него, открыв рот, но не зная, что сказать. Он неправильно ее понял.
– Говорю же, не переживай, – широко улыбнулся он. – Шоу о тебе позаботится. – И он широко распахнул руки: мол, берем все на себя.
Она сглотнула и выдавила наконец:
– Не в этом дело. У меня и свидетельства о рождении нет.
Улыбка на его лице погасла.
Кертис, Бьянка и Джек созвали экстренное совещание. Мужчины смотрели на Лору, а та – на Бьянку, зачитывавшую список документов, необходимых для получения паспорта.
– Свидетельство о крещении?
– Она уже сказала – не крещена, – свирепо напомнил Джек.
– Школьный аттестат.
– Я училась дома.
– Да, но сохраняются отчеты о сдаче экзаменов.
– Я не сдавала экзамены.
– Ладно, хорошо, – сказала Бьянка, вчитываясь в инструкцию паспортной службы. – Тогда письмо от человека, который знает тебя с раннего детства и может засвидетельствовать, что ты родилась в Ирландии.
Теперь и она смотрела на Лору. Все смотрели на Лору.
Джек рассмеялся с облегчением:
– Ну вот, это же просто. Кто-нибудь знает, что ты родилась на белый свет?
И Керт засмеялся вместе с ним, поддерживая шутку.
– Нет. – Она готова была заплакать. – Простите. Никого нет.
– Так, постой. Это уже что-то странное. Расскажи все по порядку, – мягко попросил Джек, и Кертис выпрямился, насторожившись.
Часть II
– Она рассказала мне, как вы ходили в театр.
Бо подняла голову, собираясь снова дать отпор, но силы у нее были на пределе. Она устало потерла глаза.
– Сол, она передразнивала оркестр. Бесконечно пыталась «сыграть на тромбоне», снова и снова. Я не знала, как быть, просто увела ее оттуда. И тебе ничего не говорила, ты только расстраиваешься и злишься.
– Именно, расстраиваюсь и злюсь! – пропыхтел он.
– А толку-то, когда ты в другой стране на съемках? – мягко возразила она. – Я постаралась справиться с ситуацией как могла.
– И в итоге Лора ужасно расстроилась.
– Я говорила ей, что это не ее вина, – вздохнула Бо. – Но с тобой она разговаривает более открыто, чем со мной, сам знаешь.
Оба замолчали. Он слегка успокоился. Не мог сердиться на Бо. Сердился на самого себя – не надо было уезжать.
– Очень трудная была встреча, просто катастрофа, – призналась Бо, отложив наконец телефон и с силой растирая лицо. – Джек хочет в ближайшие дни лететь с ней в Австралию, в Мельбурн, возможно также в Сидней. Обещает вернуться к понедельнику на полуфинал.
– В Австралию? На несколько дней? Что за чушь, она замучается. – Соломон резко выпрямился. Похоже, Бо впервые это сообразила. – А ты-то из-за чего переживаешь, если не об этом?
– Нас с собой не берут. Эксклюзивный договор с журналом и австралийской телепрограммой. Не допускаются журналисты, не аффилированные с «Поиском звезд». Мы собираемся снимать о ней фильм – а он крадет ее у нас. Опять.
Его охватило мучительное разочарование. Бо, как всегда, думает только о своей работе. Эгоистка чертова.
– Ты отвратительна, Бо! – Он поднялся и ушел от нее подальше.
– Как моя птичка? – заворковал Джек, хватая Лору за руку и чересчур крепко сжимая. – Охрененная у нас неделя, верно? – подмигнул он.
Она кивнула.
– Прости, что много ругаюсь, возле тебя и ругаться-то вроде как неправильно. Ты ж вроде ангела. – Он усадил ее, сам устроился за столом. Внимательно присмотрелся к Лоре. – Или нет, а?
– Что?
– Ангел или не ангел?
– Нет, – улыбнулась она.
Он улыбнулся в ответ, побарабанил пальцами по столу.
Она повторила этот звук.
– Верно. Не могу без сигарет. Бросил курить неделю назад.
– Ради Бо, – подхватила она.
Он удивленно глянул на нее, потом усмехнулся:
– Держу пари, от тебя ничего не скроешь.
Она изобразила чавканье.
– Хорошая мысль. Где моя резинка?
Пока он шарил в ящиках стола, Лора изучала стены кабинета.
– Не знаешь, шанс-то у меня есть? С Бо?
– Бо-Пип? – приподняла она бровь. – У нее Соломон.
– Да, любимчик ее длинноволосый. Ей бы пора бросить этого лузера. Скажи мне – ты же с ними вместе живешь, – им хорошо вдвоем?
Лора зарычала – так рычал Мосси, когда слышал в лесу незнакомый звук.
– О’кей, о’кей. – Джек забросил резинку в рот.
Лора снова уставилась на стену. Диски в рамках, награды, портреты артистов – одних она узнавала, других нет, фотографии самого Джека с его музыкальной группой, Джек Старр и Starr Gazers.
– Любишь музыку? – спросил он.
Она кивнула. Изобразила потрескивание винила, похожее на треск горящих дров. Уютный, милый и памятный звук.
Он широко раскрыл глаза в изумлении:
– Господи! Ты слушала пластинки?
– Мама и Гага обожали джаз. Билли Холидей, Майлз Дэвис, Нина Симон, Луи Армстронг. – Она напела тему из I’m a Fool to Want You[1] глубоким хрипловатым голосом, непохожим на голос молодой женщины. – Любимая песня бабушки, – пояснила она.
Джек ошеломленно покачал головой.
Ежась под его взглядом, она снова отвернулась.
– Я так понимаю, в Австралии ты не бывала, – сказал он.
– Не-а, – улыбнулась она.
– Так вот, они мечтают тебя заполучить. Прямо с ума сходят. Крупнейшая тамошняя телепередача прислала приглашение. В Австралии после коалы самое почитаемое существо – лирохвост. И ты, Лирохвост, намного интереснее коалы: сотни поп-звезд похожи на коалу, кого ни назови, все такие милые и вполне доступные, а ты – уникальная, эксклюзивная. Если поехать сейчас, слушай, это самое лучшее время для нас, для нашего шоу. Мы уже сколько лет пытаемся прорваться на австралийский рынок, и это, я думаю, откроет нам дверь. Кабельные каналы присматривались, сумеем ли мы заинтересовать тамошнюю публику, – и вот получилось. Сто миллионов просмотров в мире… – Он сунул нос в телефон. – Уже сто одиннадцать миллионов. – Засмеялся счастливо. – Ты-то можешь ни о чем не волноваться, просто бесплатное путешествие. Выступишь в крупнейшем чат-шоу континента. Сфотографируешься с лирохвостом для прессы. На обложки местных журналов. И в понедельник обратно к вечернему полуфиналу. Что скажешь?
– Это все как-то… немыслимо. – Она растерянно улыбалась, не в силах поверить. – Остальные тоже едут?
– Кто остальные?
– Участники конкурса. Мне показалось, они меня не очень-то любят.
– Завидуют, – ухмыльнулся он. – Это ведь конкурс, а ты всех обставила. Нет, больше никто не поедет. Это затевается только ради тебя.
Она прикусила губу, смущенная.
– Не переживай за них, они все тоже дают интервью. Наверняка даже чаще, чем ты, но пресса клюет на тебя. Предложи я кому-нибудь из них такую поездку, они бы и минуты не думали про остальных. Это состязание, Лирохвост. Сообщи Бьянке данные своего паспорта, и мы закажем билеты.
– О! Паспорта-то у меня нет.
– Ничего, – ободрил он ее, – осталось несколько дней, успеем. Нам и раньше приходилось срочно оформлять документы для поездки. Мы с паспортной службой дружим, они любят наше шоу. Просто передай Бьянке свидетельство о рождении. А если ты оставила его в Корке, не беда, затребуем копию в Дублине.
Лора таращилась на него, открыв рот, но не зная, что сказать. Он неправильно ее понял.
– Говорю же, не переживай, – широко улыбнулся он. – Шоу о тебе позаботится. – И он широко распахнул руки: мол, берем все на себя.
Она сглотнула и выдавила наконец:
– Не в этом дело. У меня и свидетельства о рождении нет.
Улыбка на его лице погасла.
Кертис, Бьянка и Джек созвали экстренное совещание. Мужчины смотрели на Лору, а та – на Бьянку, зачитывавшую список документов, необходимых для получения паспорта.
– Свидетельство о крещении?
– Она уже сказала – не крещена, – свирепо напомнил Джек.
– Школьный аттестат.
– Я училась дома.
– Да, но сохраняются отчеты о сдаче экзаменов.
– Я не сдавала экзамены.
– Ладно, хорошо, – сказала Бьянка, вчитываясь в инструкцию паспортной службы. – Тогда письмо от человека, который знает тебя с раннего детства и может засвидетельствовать, что ты родилась в Ирландии.
Теперь и она смотрела на Лору. Все смотрели на Лору.
Джек рассмеялся с облегчением:
– Ну вот, это же просто. Кто-нибудь знает, что ты родилась на белый свет?
И Керт засмеялся вместе с ним, поддерживая шутку.
– Нет. – Она готова была заплакать. – Простите. Никого нет.
– Так, постой. Это уже что-то странное. Расскажи все по порядку, – мягко попросил Джек, и Кертис выпрямился, насторожившись.
Часть II