– Уверен?
– Я просто гулял.
С наркотиками так – приходится постоянно врать. Пит врал о том, что принял, а Рори – о том, что знал и видел. От такой привычки запросто не избавишься.
– Сегодня будь осторожен, – сказал Рори и ушел.
В общественном центре он встретил Барб Келли. Та изучала карту острова вместе с полицейским, который с ней прибыл.
– Это Нейт. Нейт, это Рори. Рори, нам нужно ваше знание острова, – сказала она, растягивая гласные. Ох уж этот откровенный новоанглийский акцент.
В Мэне полицейское управление напоминало узкое сообщество, и Рори знал, что у Барб есть муж, учитель математики в старших классах, и двое детей младше пяти лет. Детектив Келли производила впечатление покладистой домохозяйки, однако никто, даже Трей, не мог сравниться с ней по количеству раскрытых дел. Единственное, что сдерживало карьерный рост Барб, – это ее собственное упорное нежелание сдавать экзамен на лейтенанта.
– Так и будете стоять там, как мороженая рыба, или поможете? – спросила Барб.
– Прошу прощения, – ответил Рори.
– Не стоит, только не в мою смену. Дома все уладили?
Рори кивнул.
– Надеюсь, что так, – сказала Барб. – Время седьмой час. Давно пропал мальчик?
– Где-то в три сорок пять, – доложил Рори. – По крайней мере, тогда меня нашла его мать.
– У нас часа два-три, прежде чем буря обрушится на Финистерре со всей силой. Остров, может быть, и маленький, но сегодня мы не сможем обыскать его целиком, даже если задействуем всех жителей.
Рори подошел к карте.
– До высшей точки прилива у нас еще часа два, но уж когда она наступит, мало не покажется. Я попросил Воуна Робертса отправить людей на Малый Эф, где живет мальчик. На случай, если он и правда заплутал.
– А если его похитили? – спросила Барб.
– Тогда он может быть где угодно. Но давайте будем предполагать лучшее, раз уж помогают гражданские.
– Чутье у вас правильное, – похвалила Барб, оборачиваясь к Нейту. Она что-то сказала ему, и он, кивнув, вышел наружу.
– Кстати, куда так поспешно уехал Трей? – спросила потом Барб.
Рори все еще кипел после того, как Трей унизил его на пирсе, но в глубине души понимал, что лейтенант прав. Надо было задержать Френки Салливан. Изолировать ее и подробно расспросить о сыне, о жизни, выведать подноготную, но Рори так не поступил и тем самым подверг риску все дело и жизнь Итана Салливана. И оправданий этому не было. Если пацан не заблудился, то его мамаша окажется в центре истории. Ни в чем из этого Рори признаваться Барб не хотел, сколь бы терпеливо она ему ни улыбалась. Однако детектив умела ждать признаний даже от самых упертых подозреваемых, и до тех пор, пока Рори ей не ответит, подозреваемым он для нее и останется.
– Он хотел забрать Френки Салливан для допроса, – произнес наконец Рори.
– Один за ней отправился?
– Да, насколько я знаю.
– Его нет уже больше часа. До особняка ехать минут пять, верно? А его жена – она где?
– Не знаю, – ответил Рори. – Я же только пришел.
– А она ничего, – заметила Барб. – Жена Трея.
Рори осекся. Он слишком доверился детективу, подпустив ее к себе чересчур близко, и вот она уже намекает на то, говорить о чем ему не хотелось.
– Так говорят, но я не замечаю. Мы с ней слишком давно знакомы.
– Это сколько?
– Всю жизнь. Мы росли по соседству. Играли в поле между нашими домами.
– А такой вспыльчивый вы тоже всю жизнь? – спросила Барб, а когда Рори принялся было оправдываться, накрыла его руку своей: – Послушайте, вы же человек. Один человек не может оказаться всюду одновременно. Возможно, сегодня вам нужно было быть на пирсе, а остальное уладилось бы само. Я бы тоже оставила мать одну. Ну, утащили бы мы ее на допрос, а вдруг в это время Итан вернулся бы? Мне бы такой поворот не понравился. И соболезную вам по поводу брата. Тяжело, поди, приходится?
Рори хватило ума не отвечать и держать рот на замке, пока Бар не обратила его внимание на доску объявлений.
– Как насчет домов? – спросила она. – Почти все уезжают отсюда в конце сезона. А лодки? Первый раз вы пропавшего мальчика нашли в лодке.
– Почти все суда сейчас в сухом доке, а дома почти все пустуют, – ответил Рори. – Пока есть время, надо искать на улице. Потом займемся строениями. Если Итан правда забрался в пустую хижину, ему тогда хотя бы стихия не страшна.
– Прямо с языка сняли. Останетесь тут со мной, поможете руководить штабом.
– Что? – Это же родной дом Рори. Он хотел наружу, в бурю, возглавить поиски, делать хоть что-нибудь, а не торчать здесь, замещая кого-то. А еще ему хотелось раз и навсегда доказать жителям острова, что слухи про него и Оливера беспочвенны. – Вам кто-то что-то наплел про меня и того, первого мальчика? Трей небось?
– Погодите. Вы знаете местность. Знаете людей. Если возникнет экстренная ситуация, мне нужен будет человек, который поможет отреагировать. Быстро.
– Ну-ну.
Барб выгнула бровь и убрала за ухо светлую прядку.
– Скажу один раз. Слушать или не слушать – дело ваше. Не знаю и знать не хочу, что у вас с Треем за терки. О вас я слышала хорошее, и не забывайте, что я была на острове Четвертого июля и видела, как вы нашли первого пропавшего мальчика. Вы поступили именно так, как и должны были поступить, что бы там кто ни болтал.
Значит, сплетни уже и до материка добрались. Что, интересно, полиция штата теперь считает правдой?
– И что же болтают? – спросил Рори.
– Какая разница? Это же неправда? Вы что, действительно умыкнули мальца, одновременно пытаясь предотвратить аварию с паромом? На глазах у половины города? Разве такое возможно? Если не считать мотива и средств, была ли у вас возможность? В тот день на остров искать ребенка Трея примчалась половина полиции штата. Если бы что-то из слухов было правдой, кто-нибудь из нас это выяснил бы. И скорее всего, я. Потому что я чертовски хороша в своем деле. Для меня все эти разговоры – пустая брехня, и если вы о ней забудете, то и она забудет о вас. Сегодня мы с вами берем ситуацию в свои руки, только перестаньте уже вести себя как идиот. Оставьте это Трею. Ясно вам? Мне вы нужны собранным, особенно когда привезут на допрос мамашу.
– Трей меня и близко к Френки не подпустит.
– Если Трей вас ни в грош не ставит, платите той же монетой. Иначе нельзя, только так он станет вас уважать. Можете попрактиковаться в паре со мной. Я всегда играю в доброго копа, так что вы сегодня будете козлом. Охуевшим козлом.
Рори рассмеялся.
– Нравится, как я ругаюсь? – спросила Барб. – Знаете что? Мне известны все ругательства, даже самые грязные. А если у Френки Салливан есть какие-то тайны, их надо выведать. Сегодня же. Даже если мне придется произносить слово на букву «п». Вы ведь жили с ней на этом острове. Что скажете?
– Я ее почти не знаю. Она приехала-то пару недель назад.
– Из ниоткуда?
– Люди у нас прячутся.
– Есть мысли, от чего она бежала?
– Нет, просто у меня такое впечатление создалось при виде Энни.
– Что за Энни?
– Еще одна беглянка, появилась тут неожиданно, чуть раньше Френки.
– Что с наркотиками? С теми, которые принял ваш брат. Эти женщины как-нибудь с ними связаны?
– Наркотики на острове уже давно, и это уже ваша забота. Наркотой занимается полиция штата. Я-то местный.
– Один – ноль в вашу пользу, – признала Барб. – А эта Энни… От чего она бежит?
Если Рори что и знал об Энни и Френки, так это то, что на острове им – и бедам, которые они принесли, – не место.
Дверь в общественный центр с треском распахнулась, и внутрь вбежал Нейт:
– Дерево упало! У пивоварни. Прямо на пикап. Люди не могут выбраться из машины.
– Господи Иисусе, – проворчала Барб. – Как же некстати. У нас и оборудования-то подходящего нет.
Она взглянула на Рори, и тот махнул рукой в ее сторону.
– Идите, – сказал он. – Я буду здесь, держать оборону.
Барб кивнула и, натянув капюшон, выбежала на улицу.
После ее ухода Рори сидел в тишине, вслушиваясь в рев ветра и шум дождя, хлещущих здание, теряясь в собственных мыслях, тогда как радио то и дело, потрескивая статикой, сообщало новости о том, что творится в поле. Рори прошел в классную комнату и глянул, как там детки. Оливер сидел в кругу с остальными, в то время как учительница читала им сказку. Мальчик вскинул руку, и Рори дал пять. Они почти все лето не виделись. Хотелось подхватить его на руки и, кружась, пронести по всей комнате. Однако Рори счел благоразумным не приближаться к мальцу. Не хотел, чтобы история повторялась. Он помнил Пита совсем маленьким. Помнил его в возрасте Оливера, ту еще занозу – братец таскался за ним по всему острову, требовал, чтобы его взяли в игру.
– Не отталкивай его, – говаривала мама.
Сейчас он жалел, что не слушал. Точнее, стал жалеть чаще.
В общественном центре зазвонил телефон. Рори под дождем бросился к аппарату и снял трубку.
– Данбар слушает.
Сперва он даже не узнал голос на том конце провода, а потом забыл обо всем на свете: инструкциях, запросе поддержки, обязанностях в общественном центре… Бросив трубку, он побежал.
В потемневшем небе клубились тучи. Холодные струи дождевой воды хлестали Энни по голой коже. Ветер и море ревели, но слышала она только тяжелое дыхание Трея и была счастлива.
Она была не просто счастлива.
Ощущала себя цельной. Довольной. Достойной. Она ощущала себя сильной и здоровой. Крепкой. Как будто впервые за долгое время что-то да значила. Часть ее ненавидела себя за то, что ее собственное достоинство так сильно зависит от чужой страсти, но, боже, как же хорошо было снова быть желанной! А понимание того, что Лидия – единственная во всем мире, кому Энни не желает зла, – хочет лишь Воуна, значило для нее все. В те несколько коротких недель, что длилась интрижка с Треем, Энни мучилась угрызениями совести. Лидия же ее лучший друг! А спать с мужем лучшей подруги… Как она посмела?! Зато теперь можно жить дальше. Их дружбе с Лидией ничто не мешает! Они все станут дружить, встречаться по субботам, жарить бургеры и играть в червы. Лидия и Воун; Энни и Трей.