Мы как раз обжимались в моей тачке, и тут Пеппер как шарахнется!

«Что-о?! Эми Адамс?! Ты чего, она ж стару-у-уха!»

«Ты знаешь, о чем я», – промямлил я.

Пеппер мне здорово нравится. Она веселая, с ней не соскучишься. Однако я быстро заметил, что с ней мне все время приходится за что-нибудь извиняться.

Вот хоть сейчас: ну почему я должен чувствовать вину за то, что проводил новенькую, Лиззи Уокер, до художественного класса?

Я поспешил к Пеппер. Она взирала на меня с подозрением. Будто я только что замочил ее котика или сотворил еще какую-нибудь, не меньшую гнусность.

– Это новенькая, – пустился я в объяснения. – Вот… заблудилась. Просила показать ей художественный класс.

– Она калека, что ли? – осведомилась Пеппер, шмыгая носиком. – Поэтому так на тебе висла?

– Ерунда. Ничего она не висла, – сказал я. – Ну разок пожала руку, если ты об этом. Слушай, я с ней не встречаюсь. Она заблудилась, а я просто хотел проявить участие.

Пеппер надула губки.

– Майкл, я бы хотела, чтобы ты проявлял участие ко мне, – протянула она капризно. А потом схватила меня за шею, притянула к себе и крепко-крепко прижалась губами к моим губам.

Народу в коридоре, кстати, еще хватало. Кто-то одобрительно засвистел. Я попытался отстраниться, но Пеппер лишь усилила хватку и продолжала меня целовать.

И когда я ее целовал… когда я ее целовал… ну вот хоть убейте. Я ловил себя на том, что все равно думаю о Лиззи.





* * *


– Здорово, Скаут! – Диего протаранил меня сзади. Уроки закончились. Я стоял, склонившись над своим шкафчиком, и искал учебник, а от толчка аж врезался во внутреннюю стенку. Диего – настоящий амбал, косая сажень в плечах, словно у профессионального борца, – силушку рассчитывать не умеет в принципе. Честное слово, в игривом настроении он опасен для общества.

Гейб как-то раз назвал его бандюгой, так Диего стал весь красный и чуть Гейба не пришиб. У него дед, он рассказывал, был известный в Мексике гангстер, и его, еще до рождения Диего, однажды нафаршировали свинцом на глазах у всей семьи. В общем, бандюгой нашего Диего лучше не называть.

Диего утверждает, что не приемлет насилия ни в каком виде, а если вы иного мнения, он мигом вышибет из вас эту дурь. Ха. Хохмач, блин. Но вообще он друг что надо. И девчонка его, Кэтрин Лэйн, тоже входит в нашу компанию. Она лучшая подруга Пеппер. Следующей осенью они вместе отправятся в университет Пенсильвании.

Диего вытащил меня из шкафчика и могучей лапищей отряхнул меня спереди.

– На субботу все еще обещают снег, – сказал он.

– Спасибо за прогноз, – сказал я. – А спортивные репортажи делаешь?

Он ущипнул меня за щеку. Уй!

– Остряк ты наш, Майкл, самоучка. Я к тому, что если снега навалит, твой батя как, даст нам… – Он поднял руки, словно держался за руль снегохода, и басовито загудел.

Я кивнул.

– Папа как раз получил несколько новых «Барсов» с четырехтактными двигателями.

Диего восхищенно выдохнул:

– Иди ты. И много «лошадок»?

– Говорит, сто двадцать пять.

Диего ухмыльнулся и снова загудел. Стоявшие у шкафчиков на другой стороне коридора девчонки захихикали. Уж не знаю, с какой стати. Сто двадцать пять лошадиных сил на одной из этих красоток (я имею в виду «Барсов», конечно, а не девчонок) – это вам не хиханьки.

– Эх, погоняем! – сказал Диего.

Я захлопнул дверцу шкафчика и запер его.

– Единственная проблема: к тому времени как мы туда доберемся, «Барсов» могут расхватать.

Диего ткнул меня кулаком в плечо:

– Твой батя не придержит их для нас?

– Ты моего батю знаешь. Не станет он заворачивать клиента с баблом только потому, что нам приспичило погонять.

Диего покачал головой.


– Эх, не те у него приоритеты, не те… Так кто едет в субботу? Кэтрин, верно?

– А то как же, – ответил я. – Только мы. Ты, Кэтрин, я, Пеппер и Гейб.

– Снежная вечеринка. Сперва накатим по маленькой у меня дома, чисто для разогреву, а уж опосля… – Он опять загудел.

– Чем не план? – отозвался я. Мы стукнулись кулаками. Кулачина у него, кстати, размером с добрую дыньку.

Диего развернулся и потопал прочь.

Я поднял рюкзак и увидел, что передо мной стоит Лиззи.

И снова на ее бледном лице застыло озабоченное выражение.

– Майкл, мне жутко неудобно, – она схватила меня за руку, – но я опять потерялась. И так весь день. Честное слово.

– Я бы мог нарисовать тебе карту, – сказал я. (Как можно было отвести взгляд от этих потрясающих глаз?) – Ну, знаешь, там были бы все классы и красный крестик с пометкой «Вы находитесь здесь».

Она покачала головой.

– Нет, для этой школы мне нужен навигатор. На телефоне. Я бы просто вводила следующий пункт назначения. Только здесь не разрешают пользоваться телефонами. А кроме того… – На ее лице промелькнуло смущение. – Кроме того… у меня нет телефона.

– Родители не разрешают?

Она нахмурилась.

– Не по карману.

Я мысленно вернулся в продуктовый магазин и опять представил, как она украдкой кладет продукты в свою холщовую сумку. Неужели я действительно это видел?

– Я буду твоим навигатором, – сказал я и добавил механическим голосом: – «Пожалуйста, задайте новый маршрут…»

Она игриво толкнула меня.

– Я просто ищу спортзал. Думала, знаю, где он, а в итоге круги наворачиваю.

– Ну-у, это просто, – я указал пальцем. – Спускаешься вон по той лестнице. Спортзал будет справа. Ты его без проблем узнаешь. На двери табличка: «Спортзал».

Она засмеялась и снова пихнула меня.

– Премного благодарна. Я, знаешь ли, может, и пропащая, но не дебилка.

Ее рука скользнула к моей ладони. Она переплела свои пальцы с моими.

– Ай! – вскрикнул я, почувствовав укол в подушечку большого пальца.

В испуге попятившись, я увидел в руке у Лиззи серебристую булавку. Поднеся палец к лицу, я смотрел, как на подушечке проступает капелька алой крови.

– Эй! – воскликнул я. – Что за?..

Лиззи вонзила булавку в собственный указательный палец. И вытащила не раньше, чем по нему побежала струйка крови.

Тогда она подняла руку и соединила наши кровоточащие пальцы.

А потом приблизила свое лицо к моему.

– Теперь мы с тобой связаны кровью, – прошептала она.

Отвернулась и побежала к лестнице.

Слыша стук ее каблучков, я разглядывал кровавый мазок на пальце.

Это что вообще было?





12




Ежегодник Шейдисайдской школы называется «Ежегодник». Название, конечно, не блещет выдумкой, зато никто не спросит: «Ачоэта, ежегодник?» И так понятно.