Следующее утро я встретил с мыслями о Лиззи. Увиденный ночью сон не отпускал меня. На протяжении всего сна мы с Лиззи болтали по телефону. Причем я видел нас обоих одновременно. Мы будто находились в одной и той же комнате, однако продолжали долгий телефонный разговор.

Моргая спросонья, я все пытался вспомнить, о чем мы говорили. Сон выветривался из головы. Я сел и уставился на трепещущие занавески. Комната была выстужена. Не помню, чтобы оставлял окно открытым…

Мой взгляд упал на подключенный к заряднику телефон на столе. Ну почему я никогда не говорил с Лиззи по телефону? Почему мы никогда не переписывались?

У нее нет телефона, вспомнил я. Она сказала, что не может себе его позволить. Я представил ее в тот день, крадущую продукты из супермаркета.

– Может, она действительно бедная, – пробормотал я себе под нос.

Но если она так бедна, то как может жить здесь, в Норт-Хиллс, самом престижном районе Шейдисайда?

Впрочем… может статься, она здесь и не живет.

Я вспомнил другой вечер, когда хотел подвезти ее до дома, а она отказалась. А в первый вечер, когда она появилась в моем доме, сказала, что заблудилась. Притом что якобы живет от меня в паре кварталов.

Скорее всего, она лгала. Но… зачем?

– Может, она в бегах, – сказал я сам себе вслух.

А может, она сумасшедшая.

Она украла кольцо моей матери, а потом показывала его всей школе. Такое поведение никак не назовешь нормальным. Я вспомнил тот день, когда она воткнула мне в палец булавку. «Теперь мы с тобой связаны кровью», – сказала она тогда.

Мы связаны кровью – а я не знаю о ней ровным счетом ничего.

Я наспех принял душ, продолжая думать о Лиззи. Надел джинсы, футболку и свитер. Снизу, из кухни, тянуло запахом кофе и яичницы. Мама любит жарить яичницу по утрам. Я уже натягивал зимние ботинки, собираясь в школу, как вдруг запиликал мобильник.

Сообщение. Я взял телефон и прочел на экране:

«Тебе, видать, нужны уроки вождения. Чтобы катастроф не было».

У меня отвисла челюсть. Ангел.

Я в упор таращился на экран, сжав телефон в руке. Вдруг еще что-нибудь напишет?

Нет. Это было единственное сообщение.

Я вскочил с кровати в одном ботинке.

– Эй, мама! Папа! – заорал я, хромая к лестнице. – Эй, посмотрите!

Я доковылял до кухни. Папа сидел за столом перед тарелкой с яичницей, кофе в его чашке оставалось на донышке. Мама отвернулась от плиты с лопаточкой в руке.

– Майкл? Что там?

Я показал им сообщение от Ангела. Они тоже рты разинули.

– Наверное, его можно отследить, – папа достал свой телефон из кармана брюк. – Я сохранил номер этой полицейской, Гонсалес.

Он набрал номер и стал ждать ответа. Покачав головой, мама снова занялась яичницей. Папа начал рассказывать Гонсалес о послании Ангела. По-видимому, она давала ему указания, как отследить телефонный номер. Папа пробовал и так, и эдак, но всякий раз всплывало одно и то же: «Номер не определен».

Он с хмурым видом протянул мне мой телефон.

– Да, офицер, мы боимся, – сказал он. – Этот ненормальный по-прежнему на свободе. По-прежнему угрожает нашему сыну. Еще бы нам не бояться! – Он умолк и долго слушал ее. – Успокоили! Этот знай себе издевается. Сообщения пишет.

Он вас не боится. А вы до сих пор не продвинулись ни черта.

Она что-то сказала в ответ и отключилась. Папа сел, сердито глядя на телефон.

– Твоя яичница остынет, – напомнила ему мама. – Сейчас ты ничего больше не сможешь сделать.

Папа чертыхнулся себе под нос. Мама поставила на стол еще одну тарелку с яичницей, для меня. Есть мне не сильно хотелось, но еще меньше хотелось спорить. Слишком уж серьезно мама относится к своей яичнице.

Так что я в одном ботинке уселся за стол и постарался съесть столько, сколько смог.

Занятия начинались в половине девятого, а из дому я вышел примерно в четверть. Снова поднялась метель. Свежий слой снега устилал слежавшийся наст. Спустившись по дорожке, я повернул в сторону школы. Внедорожник мистера Нортрапа, стоявший через дорогу, был укрыт снежным одеялом толщиной в добрый фут. Двое молодых людей разгребали дорожку перед домом Миллеров на углу. Скрежет их лопат да скрип снега под ногами – вот все, что я слышал.

Мишен-Стрит еще не успели расчистить. Разрыхленный снег на проезжей части пересекали ребристые дорожки от шин. Впрочем, сейчас я не видел на улице ни одного авто.

Пригибаясь навстречу вьюге, я натянул капюшон пуховика пониже и добрел до Парк-Драйв. Ветер с воем гулял в рощице на углу. Приходилось пригибать голову, так что я не заметил фигуру, вышедшую из-за деревьев, пока чуть не столкнулся с ней.

Подняв глаза, я увидел красный пуховик. Затем – крупные снежинки в распущенных черных волосах, обрамляющих знакомое лицо.


– Лиззи! – воскликнул я.





34




У меня возникло внезапное странное чувство, что она ненастоящая, что я все еще сплю. Она стояла с непокрытой головой – алое пятно среди сплошной белизны, – волосы рассыпались по спине курточки, а глаза, слишком большие, слишком темные, бездонные, смотрели на меня сквозь занавесь снегопада.

– Лиззи?

Протянув руку в перчатке, она схватила меня за рукав. Она была настоящая.

– Майкл, – прошептала она. – Майкл. – И другой рукой стряхнула снег с волос.

– Лиззи, что ты тут делаешь? Ты идешь в школу? – В неподвижном морозном воздухе мой голос прозвучал сдавленно.

Она держала меня за рукав. Ее дыхание обдавало паром мое лицо:

– Майкл, ты должен мне помочь.

Эти невероятные глаза умоляли меня.

– Помочь тебе? Лиззи, полиция… они тебя ищут…

Она не удостоила мои слова вниманием.

– Это Ангел, Майкл. Ты должен мне помочь. Он не прекратит убивать. Он говорит, что у тебя еще остались друзья. Он не оставит их в живых. Он… он просто больной. Он обещал убить и меня. – Она прижалась холодной щекой к моей щеке. – Помоги мне. Пожалуйста.

– Я не смогу тебе помочь, – сказал я. – Мне самому страшно. – Положив руки ей на плечи, я слегка отстранил ее. – Лиззи, послушай меня. Ты должна пойти в полицию.

– Я… я не могу, – прошептала она и вытерла со лба тающие снежинки.

– Придется, – настаивал я. – Они приглядят за тобой. Они постараются защитить и тебя, и всех остальных.

Она яростно замотала головой. Лицо ее вспыхнуло гневом.

– Не будь дураком, Майкл. Если я пожалуюсь в полицию, Ангел точно меня убьет. Это уж несомненно.

– Ну а я-то что могу? – воскликнул я. – Ты должна помочь полиции его найти.

– Нет! – Она снова схватила меня за руку и крепко сжала. – Мы связаны кровью, помнишь? Мы связаны кровью. Ты дал мне свое кольцо, Майкл.

– А, и кстати, – произнес я. – Насчет кольца…

И не смог закончить. Обхватив мою голову руками, она притянула меня к себе, прижалась губами к моим губам и поцеловала отчаянно, напористо. Губы ее оказались на удивление теплыми.

Я пытался отстраниться, но снова угодил под ее чары. Я не мог противиться ей. Я хотел целовать ее. Целовать бесконечно. Когда она вот так прижималась, я ничего не соображал. Я будто напрочь терял рассудок. Словно неведомая сила вторгалась в мою голову, а сам я уносился в небесные дали, оставляя реальный мир далеко-далеко внизу.

Она еще сильнее обхватила меня руками и льнула ко мне всем телом. Я поднял руки и запустил пальцы в ее шелковистые темные кудри.

Когда поцелуй наконец закончился, мы оба дрожали, тяжело дыша, и наше дыхание поднималось маленькими облачками.

Я сглотнул, до сих пор ощущая вкус ее губ.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лиззи? – Слова, вырвавшиеся у меня, мне будто и не принадлежали. – Чего ты хочешь? Я сделаю для тебя все.

Она сурово посмотрела мне в глаза:

– Я хочу, чтобы ты убил Ангела. Я хочу, чтобы ты убил его завтра ночью.





35




– С тобой все хорошо? – Пеппер разглядывала меня, прищурившись.