Я так всегда от бабушки отмазывался, типа, я же не дома, а у тебя, значит я в походе. Посты эти, моления и всякую подобную муть могу не соблюдать.
— В походе можно. — Тут же согласилась со мной Сенила. — Но мы же дома.
— Мы не у себя дома, значит в походе. — Использовал я тот же аргумент, что и у бабушки.
Девушка задумалась.
— Это ты не дома. А я, наоборот, к этому дому привязана.
— Это как?
— Хозяин боится, что может в любой момент умереть, и я тогда тоже умру, раз привязана к нему, как и все ублажательницы, вот он и нанял мага, который перепривязал меня к дому. Теперь, если хозяин умрёт, то я останусь жива, но вот покинуть этот дом с тех пор не могу.
— Получается, ты теперь рабыня дома?
— Получается, да.
Печально. Нет, хорошо, что ей сделали перепривязку, иначе бы она уже была бы мертва, но забрать её теперь не получится. Только вот забрать её надо. Пока-а ещё обнаружиться, что старый хрыч коньки отбросил. Да за это время девушка с голоду помрёт, одной травой питаясь. И не факт, что её новый хозяин будет хорошим. Я в любом случае лучше всех.
— Покажи, где ледник. — С собой мяса надо взять обязательно. А траву жевать что-то не хочется, хочется спать. Чувствую, что плыву от полкувшина вина конкретно. Слабак я стал.
— Пошли. — Тут же поднялась она с пола и пошла к выходу. Не, такая кукла, которая с тобой не спорит, мне надоест быстро. А если будет спорить, то надоест еще быстрее, я себя знаю. — Вот.
Как я и думал, ледник был в подвале, но вела туда другая лестница, не та, что вела в хранилище травы. Дверь была массивная, но скважина самая обычная, без подсветки. Паранойя старикана не распространялась на запасы продуктов, хотя я бы не удивился.
Один из ключей подошёл. Открыв дверь, я вручил его Сениле.
— Приготовь нормальную еду. И скажи, где моя комната?
— Я не знаю. — Ключ она взяла и повесила на шею. — Вы с Петанией спали в подвале. Связанные.
— Тогда я лягу на твоей кровати. — Перед дорогой надо нормально выспаться.
— Хорошо. Как мясо будет готово, тебя будить?
— Не надо, если меня разбудить, можешь пострадать. Я со сна бываю буйным. — Многие из моих девушек это испытали на себе. Помню, как одной засветил ногой в глаз, так что, потом предпочитал заранее предупреждать о последствиях моей принудительной побудки.
Она кивнула и зашла в холодильник, а я пошёл в её комнату и рухнул на кровать. Всё, меня не будить, даже если старик вдруг вернётся из своего путешествия и начнёт требовать от меня реванша. Надо ему — пусть в своё тело возвращается.
Глава 5
Похоронная процессия. Я стою у могилы своей матери и понимаю, что остался в этом мире один. Мне скоро пятнадцать, но я ниже своих сверстников. В десять мой рост почему-то замедлился. Мама меня утешала, говорила, что это временно, что скоро я стану большим и сильным, что надо подождать. Только вот сама она этого не дождалась.
Мне сказали, что мама неудачно упала с лестницы. Я бы в это поверил, если бы не видел раны на её теле. Они ничем не отличались от тех, которые она носила после очередных побоев от отца. Видимо, в этот раз он не рассчитал.
Я промолчал. Не стал обвинять этого человека, убийцу моей матери. Нет, я его не простил, я отомщу, но надо подготовиться. До моего совершеннолетия ещё есть время, до него меня никто трогать не будет. Мне тоже его сейчас убивать нет резона, если он умрёт, король назначит опекуна-наместника. За год этот наместник разграбит всё, что можно, да и его не будет сдерживать слово, данное матери.
В библиотеке я нашел несколько книг по ритуальной магии, там было несколько очень интересных вещей, который могли бы мне помочь в моей мести. Для начала, нужно избавиться от этого урода, моего сводного братца, которого барон сильно приблизил к себе. Уже давно никто не вспоминает, что он — сын крестьянки, а я — сын баронессы. Для всех давно ясно, кто унаследует титул и состояние, если с отцом что-то случится. Хотя нет, он мне не отец. Отца у меня нет.
Как нет теперь и матери.
Наконец-то мне по великому секрету рассказали то, что было известно каждой собаке. Мою мать захватили какие-то разбойники, когда она ехала на свадьбу с отцом. Несколько дней её искали, но потом поиски забросили. Только вот через полтора месяца она сама пришла, избитая, с седой прядью над виском и… беременная. На все вопросы о том, кто это был, она молчала, только твердила, что это случилось против её воли. В последнее почти никто не поверил, раз она молчала и не хотела говорить имя этого человека. Поползло много слухов, большинство которых сводилось к тому, что она сама подстроила своё похищение и сбежала к любовнику. Любовнику она надоела, он её и выгнал.
Уважаемый купец не стал отменять свадьбу с моей матерью. Ведь, хоть и порченая, она всё ещё оставалась баронессой де Летоно, а ему очень был нужен титул.
А потом родился я. Никому не нужный, кроме моей матери. За то, что меня пообещали не убивать до совершеннолетия, мать отказалась от своего права на титул, передала его мужу. Теперь она стала женой барона, а не он мужем баронессы. В Империи Менаран владетельный титул может принадлежать только одному человеку.
Только вот, со временем этот купечик забыл, откуда его поднял титул моей матери. И убил её. Если бы у мамы оставались нормальные родственники, я бы обратился к ним, но прямых не осталось, а к остальным даже обращаться не стоит, там тоже тот ещё гадюшник. Не успеешь оглянуться, как баронство тебе не принадлежит, а сам должен до конца жизни.
Нет, я отомщу сам.
Опять свет моргает, и я стою возле окна-бойницы. Вчера было моё совершеннолетие — шестнадцать лет. Мой рост так и остался невысоким, хоть я и подрос немного, по сравнению с прошлым годом. Местный алхимик говорит, что я здоров, и что это — наследственное. Знать бы, от кого такое наследство, от мамы или от неизвестного урода, что изнасиловал мать.
Внизу прибыла процессия, которую встречает вся усадьба.
— Сын, проверяющие хотят тебя видеть. — Человек, которого я должен называть отцом, пришёл за мной сам. Обычно он не опускался до личных встреч со мной, ведь после смерти матери в его глазах я никто. Но по закону я всё ещё баронет де Летоно, законный наследник, и в день моего совершеннолетия мог бы подать прошение о проверке меня и моих близких на магические способности.
В семье матери никогда не было одарённых, но заказать проверку было моё право. Барон сам вспомнил об этой привилегии, явно желая, чтобы заодно проверили всех жителей усадьбы. Если бы не я, такая проверка обошлась бы ему очень недешево, а так — корона сделает это бесплатно. Если окажется, что кто-то имеет способности, то тому, кто заказал проверку, даже положена премия. Сколько точно, не знаю, но поговаривают, там особо не разгуляться, даже саму проверку не окупить. Но раз уж можно бесплатно…
Один раз в жизни любого аристократа, на день его совершеннолетия, а кроме меня, других истинных аристократов тут нет. В глазах общественности, мой приёмный братец — никто. Да, надо пойти, встретить проверяющих.
И я просыпаюсь от толчка в бок.
Эх, спокойно поспать мне всё же не удалось. Нет, девушка меня не разбудила. Она просто спокойно улеглась рядом (совсем слегка задев при этом локтем), опять одетая в одни браслеты. Хмель из меня уже выветрился, а вот тело отреагировало на лежащую рядом обнаженную натуру надлежащим образом.
Это был удар ниже пояса. А когда я осторожно провёл рукой по телу девушки и услышал сладкий стон, все моральные терзания меня оставили. Чего терзаться, если ей тоже нравится?
Моё новое тело выдержало полчаса этого марафона, а потом я опять отрубился. Спал в этот раз без сновидений.
Проснулся, когда уже было светло. Окон у этой комнаты не было, но под потолком были продольные щели, через которые проникало достаточно света. Сенилы рядом не оказалось, что даже хорошо, потому что мне опять хотелось. Обычное утреннее состояние организма. Точнее даже «стояние организма».
Быстро одевшись в валяющуюся на полу одежду, я осторожно выглянул из комнаты. В этот раз все мои движения были гораздо увереннее, кажется, мы с телом начинаем привыкать друг к другу.
Сенилы было не видно, но мне была нужна не она. По наитию я всё же нашёл туалет, где сделал все свои дела. Тоже современное такое помещение. Я думал, тут дырка в полу, но нет, сиденье, опутанное светящимися нитями, запах отсутствует, все дела.
Опять проснулся голод, и я пошёл в сторону столовой.
— Нет, куда он уехал, я не знаю. Он с вами договаривался? — Голос Сенилы идёт из открытой двери в аптеку. А говорила, что рабам туда заходить нельзя.
— Нет, но мне очень надо. Вопрос жизни и смерти! — Хриплый умирающий голос, в котором скопились все трагедии мира.
— Ничем помочь не могу. — Интонация Сенилы не изменилась ни на нотку. — А средство от похмелья можно купить на рынке.
— Да там за него почти целый серебряный просят, кровососы! — Вот оно что! Ну, тогда я понимаю этого умирающего. — Не понимают, что если человеку плохо, то нужно помогать страждущим, а не требовать с него последние деньги!
— Я с Вами совершенно согласна, но без хозяина выдавать лекарства не могу.
— Ну пойми, девочка, я же умру! Тебе совсем меня не жалко? — Мне кажется, там, у порога аптеки, умирает истинный актёр. Этот голос уже почти меня уговорил ему помочь. С трёх ударов.
— Попробуйте зайти через час.
— За это время мой труп уже остынет. Сжалься над бедным, вынеси лекарство, я никому не скажу.
— Ох, мистер Тредор, вы хотите, чтобы хозяин меня наказал?
— Сенила, деточка, ни в коем случае! А давай, я дам тебе за бутылёк полную серебрушку, а? Если ты продашь лекарство за такую цену, тебя никто не накажет.
— Почему бы вам тогда не купить его на рынке? Сэкономите две медные монеты.
— Так до рынка ещё идти сколько! Да и обмануть там могут, а тут средство проверенное.
— Ладно, давайте деньги. В лавку я Вас не пущу, извините, лучше вынесу сюда.
— Ты моя спасительница! Дай я тебя поцелую.
— Мистер Тредор, держите себя в руках. Я честная рабыня, все поцелуи только с разрешения мистера Венеруйло. — Услышал, что Сенила зашла внутрь лавки. — Можете у него попросить разрешения.
— Этот старый хрыч за ночь с тобой запросил пять золотых! Да он совсем выжил из ума! Он думает, я деньги на огороде выращиваю!
— Вот Ваше лекарство.
— Вот спасибо, дай бог тебе здоровья и много детей.
— Спасибо. — Кажется, пожелание Сениле не понравилось. В её голосе появились строгие нотки, а дверь она буквально захлопнула.
Выглянул, чтобы понять, что её так разозлило. Девушка стояла около двери, закрыв лицо руками.
— Привет. — Решил показаться я. — Что-то случилось?
— Доброе утро, Дар. — Она отняла руки от лица и немного вымучено улыбнулась. — Нет, ничего не случилось.
— Я же одарённый, вижу тебя насквозь! — Я действительно видел все магические линии, которые проходили через неё. Кстати, среди них появилась новая, которая тоже шла к сердцу. Шла она откуда-то со второго этажа.
— Ничего такого. — Пошла она в отказ. — У меня всё хорошо. Я даже рада, что ублажательницы не могут иметь детей.
Что-то мне не кажется, что попав в постельные рабыни, она выиграла. Детей иметь не может, умирает вместе со смертью хозяина. Сомнительные приобретения за радость иметь изменённое тело.
Но говорить ей это я не стал. Чего расстраивать человека, раз ничего уже не изменить.
Когда она отошла от двери, то светящаяся нить, что шла на второй этаж от её сердца, снова пропала.
— Сенила, а что на втором этаже? — Заодно и тему сменим.
— В походе можно. — Тут же согласилась со мной Сенила. — Но мы же дома.
— Мы не у себя дома, значит в походе. — Использовал я тот же аргумент, что и у бабушки.
Девушка задумалась.
— Это ты не дома. А я, наоборот, к этому дому привязана.
— Это как?
— Хозяин боится, что может в любой момент умереть, и я тогда тоже умру, раз привязана к нему, как и все ублажательницы, вот он и нанял мага, который перепривязал меня к дому. Теперь, если хозяин умрёт, то я останусь жива, но вот покинуть этот дом с тех пор не могу.
— Получается, ты теперь рабыня дома?
— Получается, да.
Печально. Нет, хорошо, что ей сделали перепривязку, иначе бы она уже была бы мертва, но забрать её теперь не получится. Только вот забрать её надо. Пока-а ещё обнаружиться, что старый хрыч коньки отбросил. Да за это время девушка с голоду помрёт, одной травой питаясь. И не факт, что её новый хозяин будет хорошим. Я в любом случае лучше всех.
— Покажи, где ледник. — С собой мяса надо взять обязательно. А траву жевать что-то не хочется, хочется спать. Чувствую, что плыву от полкувшина вина конкретно. Слабак я стал.
— Пошли. — Тут же поднялась она с пола и пошла к выходу. Не, такая кукла, которая с тобой не спорит, мне надоест быстро. А если будет спорить, то надоест еще быстрее, я себя знаю. — Вот.
Как я и думал, ледник был в подвале, но вела туда другая лестница, не та, что вела в хранилище травы. Дверь была массивная, но скважина самая обычная, без подсветки. Паранойя старикана не распространялась на запасы продуктов, хотя я бы не удивился.
Один из ключей подошёл. Открыв дверь, я вручил его Сениле.
— Приготовь нормальную еду. И скажи, где моя комната?
— Я не знаю. — Ключ она взяла и повесила на шею. — Вы с Петанией спали в подвале. Связанные.
— Тогда я лягу на твоей кровати. — Перед дорогой надо нормально выспаться.
— Хорошо. Как мясо будет готово, тебя будить?
— Не надо, если меня разбудить, можешь пострадать. Я со сна бываю буйным. — Многие из моих девушек это испытали на себе. Помню, как одной засветил ногой в глаз, так что, потом предпочитал заранее предупреждать о последствиях моей принудительной побудки.
Она кивнула и зашла в холодильник, а я пошёл в её комнату и рухнул на кровать. Всё, меня не будить, даже если старик вдруг вернётся из своего путешествия и начнёт требовать от меня реванша. Надо ему — пусть в своё тело возвращается.
Глава 5
Похоронная процессия. Я стою у могилы своей матери и понимаю, что остался в этом мире один. Мне скоро пятнадцать, но я ниже своих сверстников. В десять мой рост почему-то замедлился. Мама меня утешала, говорила, что это временно, что скоро я стану большим и сильным, что надо подождать. Только вот сама она этого не дождалась.
Мне сказали, что мама неудачно упала с лестницы. Я бы в это поверил, если бы не видел раны на её теле. Они ничем не отличались от тех, которые она носила после очередных побоев от отца. Видимо, в этот раз он не рассчитал.
Я промолчал. Не стал обвинять этого человека, убийцу моей матери. Нет, я его не простил, я отомщу, но надо подготовиться. До моего совершеннолетия ещё есть время, до него меня никто трогать не будет. Мне тоже его сейчас убивать нет резона, если он умрёт, король назначит опекуна-наместника. За год этот наместник разграбит всё, что можно, да и его не будет сдерживать слово, данное матери.
В библиотеке я нашел несколько книг по ритуальной магии, там было несколько очень интересных вещей, который могли бы мне помочь в моей мести. Для начала, нужно избавиться от этого урода, моего сводного братца, которого барон сильно приблизил к себе. Уже давно никто не вспоминает, что он — сын крестьянки, а я — сын баронессы. Для всех давно ясно, кто унаследует титул и состояние, если с отцом что-то случится. Хотя нет, он мне не отец. Отца у меня нет.
Как нет теперь и матери.
Наконец-то мне по великому секрету рассказали то, что было известно каждой собаке. Мою мать захватили какие-то разбойники, когда она ехала на свадьбу с отцом. Несколько дней её искали, но потом поиски забросили. Только вот через полтора месяца она сама пришла, избитая, с седой прядью над виском и… беременная. На все вопросы о том, кто это был, она молчала, только твердила, что это случилось против её воли. В последнее почти никто не поверил, раз она молчала и не хотела говорить имя этого человека. Поползло много слухов, большинство которых сводилось к тому, что она сама подстроила своё похищение и сбежала к любовнику. Любовнику она надоела, он её и выгнал.
Уважаемый купец не стал отменять свадьбу с моей матерью. Ведь, хоть и порченая, она всё ещё оставалась баронессой де Летоно, а ему очень был нужен титул.
А потом родился я. Никому не нужный, кроме моей матери. За то, что меня пообещали не убивать до совершеннолетия, мать отказалась от своего права на титул, передала его мужу. Теперь она стала женой барона, а не он мужем баронессы. В Империи Менаран владетельный титул может принадлежать только одному человеку.
Только вот, со временем этот купечик забыл, откуда его поднял титул моей матери. И убил её. Если бы у мамы оставались нормальные родственники, я бы обратился к ним, но прямых не осталось, а к остальным даже обращаться не стоит, там тоже тот ещё гадюшник. Не успеешь оглянуться, как баронство тебе не принадлежит, а сам должен до конца жизни.
Нет, я отомщу сам.
Опять свет моргает, и я стою возле окна-бойницы. Вчера было моё совершеннолетие — шестнадцать лет. Мой рост так и остался невысоким, хоть я и подрос немного, по сравнению с прошлым годом. Местный алхимик говорит, что я здоров, и что это — наследственное. Знать бы, от кого такое наследство, от мамы или от неизвестного урода, что изнасиловал мать.
Внизу прибыла процессия, которую встречает вся усадьба.
— Сын, проверяющие хотят тебя видеть. — Человек, которого я должен называть отцом, пришёл за мной сам. Обычно он не опускался до личных встреч со мной, ведь после смерти матери в его глазах я никто. Но по закону я всё ещё баронет де Летоно, законный наследник, и в день моего совершеннолетия мог бы подать прошение о проверке меня и моих близких на магические способности.
В семье матери никогда не было одарённых, но заказать проверку было моё право. Барон сам вспомнил об этой привилегии, явно желая, чтобы заодно проверили всех жителей усадьбы. Если бы не я, такая проверка обошлась бы ему очень недешево, а так — корона сделает это бесплатно. Если окажется, что кто-то имеет способности, то тому, кто заказал проверку, даже положена премия. Сколько точно, не знаю, но поговаривают, там особо не разгуляться, даже саму проверку не окупить. Но раз уж можно бесплатно…
Один раз в жизни любого аристократа, на день его совершеннолетия, а кроме меня, других истинных аристократов тут нет. В глазах общественности, мой приёмный братец — никто. Да, надо пойти, встретить проверяющих.
И я просыпаюсь от толчка в бок.
Эх, спокойно поспать мне всё же не удалось. Нет, девушка меня не разбудила. Она просто спокойно улеглась рядом (совсем слегка задев при этом локтем), опять одетая в одни браслеты. Хмель из меня уже выветрился, а вот тело отреагировало на лежащую рядом обнаженную натуру надлежащим образом.
Это был удар ниже пояса. А когда я осторожно провёл рукой по телу девушки и услышал сладкий стон, все моральные терзания меня оставили. Чего терзаться, если ей тоже нравится?
Моё новое тело выдержало полчаса этого марафона, а потом я опять отрубился. Спал в этот раз без сновидений.
Проснулся, когда уже было светло. Окон у этой комнаты не было, но под потолком были продольные щели, через которые проникало достаточно света. Сенилы рядом не оказалось, что даже хорошо, потому что мне опять хотелось. Обычное утреннее состояние организма. Точнее даже «стояние организма».
Быстро одевшись в валяющуюся на полу одежду, я осторожно выглянул из комнаты. В этот раз все мои движения были гораздо увереннее, кажется, мы с телом начинаем привыкать друг к другу.
Сенилы было не видно, но мне была нужна не она. По наитию я всё же нашёл туалет, где сделал все свои дела. Тоже современное такое помещение. Я думал, тут дырка в полу, но нет, сиденье, опутанное светящимися нитями, запах отсутствует, все дела.
Опять проснулся голод, и я пошёл в сторону столовой.
— Нет, куда он уехал, я не знаю. Он с вами договаривался? — Голос Сенилы идёт из открытой двери в аптеку. А говорила, что рабам туда заходить нельзя.
— Нет, но мне очень надо. Вопрос жизни и смерти! — Хриплый умирающий голос, в котором скопились все трагедии мира.
— Ничем помочь не могу. — Интонация Сенилы не изменилась ни на нотку. — А средство от похмелья можно купить на рынке.
— Да там за него почти целый серебряный просят, кровососы! — Вот оно что! Ну, тогда я понимаю этого умирающего. — Не понимают, что если человеку плохо, то нужно помогать страждущим, а не требовать с него последние деньги!
— Я с Вами совершенно согласна, но без хозяина выдавать лекарства не могу.
— Ну пойми, девочка, я же умру! Тебе совсем меня не жалко? — Мне кажется, там, у порога аптеки, умирает истинный актёр. Этот голос уже почти меня уговорил ему помочь. С трёх ударов.
— Попробуйте зайти через час.
— За это время мой труп уже остынет. Сжалься над бедным, вынеси лекарство, я никому не скажу.
— Ох, мистер Тредор, вы хотите, чтобы хозяин меня наказал?
— Сенила, деточка, ни в коем случае! А давай, я дам тебе за бутылёк полную серебрушку, а? Если ты продашь лекарство за такую цену, тебя никто не накажет.
— Почему бы вам тогда не купить его на рынке? Сэкономите две медные монеты.
— Так до рынка ещё идти сколько! Да и обмануть там могут, а тут средство проверенное.
— Ладно, давайте деньги. В лавку я Вас не пущу, извините, лучше вынесу сюда.
— Ты моя спасительница! Дай я тебя поцелую.
— Мистер Тредор, держите себя в руках. Я честная рабыня, все поцелуи только с разрешения мистера Венеруйло. — Услышал, что Сенила зашла внутрь лавки. — Можете у него попросить разрешения.
— Этот старый хрыч за ночь с тобой запросил пять золотых! Да он совсем выжил из ума! Он думает, я деньги на огороде выращиваю!
— Вот Ваше лекарство.
— Вот спасибо, дай бог тебе здоровья и много детей.
— Спасибо. — Кажется, пожелание Сениле не понравилось. В её голосе появились строгие нотки, а дверь она буквально захлопнула.
Выглянул, чтобы понять, что её так разозлило. Девушка стояла около двери, закрыв лицо руками.
— Привет. — Решил показаться я. — Что-то случилось?
— Доброе утро, Дар. — Она отняла руки от лица и немного вымучено улыбнулась. — Нет, ничего не случилось.
— Я же одарённый, вижу тебя насквозь! — Я действительно видел все магические линии, которые проходили через неё. Кстати, среди них появилась новая, которая тоже шла к сердцу. Шла она откуда-то со второго этажа.
— Ничего такого. — Пошла она в отказ. — У меня всё хорошо. Я даже рада, что ублажательницы не могут иметь детей.
Что-то мне не кажется, что попав в постельные рабыни, она выиграла. Детей иметь не может, умирает вместе со смертью хозяина. Сомнительные приобретения за радость иметь изменённое тело.
Но говорить ей это я не стал. Чего расстраивать человека, раз ничего уже не изменить.
Когда она отошла от двери, то светящаяся нить, что шла на второй этаж от её сердца, снова пропала.
— Сенила, а что на втором этаже? — Заодно и тему сменим.