Наконец перед ней замаячило дерево. Она остановилась, не добежав нескольких ярдов до его ствола, и нагнулась, притворяясь, что завязывает шнурок на ботинке, хотя на самом деле отчаянно пыталась перевести дыхание.
– Давай, Харп! – долетел до нее крик Альдо от подножия холма.
– Лишь бы меня не стошнило. Лишь бы меня не стошнило, – причитала она, направляясь обратно и значительно снизив темп.
Она вскрикнула, почувствовав резкую боль в боку.
Схватившись за ребра, Харпер в конечном счете, спотыкаясь, доковыляла до старта и рухнула рядом с Альдо.
– Это было не так уж плохо, – задыхаясь, проговорила она.
Он усмехнулся.
– Харп, у тебя голос как у курильщика, выкуривающего пачку сигарет в день.
– Думаю, что у меня аппендицит. Чертовски больно.
– Поздравляю, ты впервые почувствовала колющую боль в боку.
– Колющая боль в боку?
– Давай. Помоги мне подняться, и я расскажу обо всем, что ты делаешь неправильно.
– Например, хочу научиться бегать?
Покончив с упражнениями Альдо, они неторопливо двинулись в сторону озера.
– Так как у тебя дела?
– Достаточно хорошо для того, чтобы в эти выходные вернуться к себе домой. С одобрения доктора.
– Ты не будешь скучать по мамочке? – поддразнила Харпер.
– Мой переезд – единственная возможность остаться в живых нам обоим.
– Ты стал лучше спать? Или боль все еще не дает тебе уснуть?
Он пожал плечами и так надолго умолк, что Харпер подумала, что он не намерен отвечать.
– Порой мне кажется, что мое сознание не улавливает разницы между тем, что есть, и тем, что было. Это что-то вроде пелены между прошлым и настоящим, а иногда единственное, что я ясно ощущаю, это боль, – сказал Альдо.
– Может быть, поэтому ты с таким упорством форсируешь лечение?
– Может быть, поэтому я с таким упорством форсирую все.
* * *
В Биневеленсе был разгар лета. Выходные Харпер были заполнены барбекю, прогулками с собаками и пробежками, которые стали чуть менее болезненными. После того как она одолела свою первую милю, Альдо купил ей чехол для сотового телефона и скачал для нее обучающую программу 5k[9].
Харпер еще не испытывала блаженной радости от бега, но облегчения, которое она ощущала после пробежки, было достаточно для того, чтобы она почти ежедневно зашнуровывала кроссовки.
Еще она задумала привести в порядок дом Люка снаружи. Она перекрасила балясины и перила, опоясывающие веранду, и понемногу добавляла цветы к уже посаженной зелени.
В этот день она собиралась заняться травой с той стороны дома, где растения начинали карабкаться по сайдингу.
Надев спортивные шорты и забрызганную пятнами краски старую майку Люка, Харпер взяла бейсболку и пошла работать.
Трава с ее глубокими корнями и длинными побегами оказалась грозным противником, но физический труд доставлял Харпер удовольствие.
От летнего солнца у нее по спине потекла струйка пота, и Харпер присела на корточки, чтобы передохнуть и попить воды. Она уже расчистила больше половины длинной клумбы. Если бы Харпер продолжила в том же темпе, то завтра смогла бы мульчировать почву.
Она гадала, гордился ли бы Люк тем, как она забоится о его доме. Ей хотелось, чтобы, вернувшись, Люк увидел, что в офисе и дома все идет как по маслу.
На работе Харпер закончила переводить все данные о клиентах и выполняемых работах в новую систему, встроенную в их бухгалтерское программное обеспечение, сократив для всех объем бумажной работы. Она убедила Фрэнка и Чарли ежемесячно проводить совещания с персоналом, где каждый, начиная от бригадиров и заканчивая студентами-стажерами, участвовал бы в обсуждении обновленных проектов и проблем.
Дома веранда была покрашена и увешана красочными кашпо со свисающими из них летними цветами. С помощью Чарли и Софи огород на заднем дворе приобрел пристойный вид. Внутри дома лестница избавилась от векового налета и теперь сверкала, как новая.
Неделю назад Харпер вымыла все окна, как изнутри, так и снаружи. С Джеймсом чуть не случился сердечный приступ, когда он пришел постричь лужайку и застал Харпер на найденной в гараже приставной лестнице в тот момент, когда она смывала зимнюю грязь с окна второго этажа.
В первую очередь Джеймс показал, что съемные рамы для легкости открываются изнутри, позволяя мыть окна без лестницы, а потом спрятал лестницу обратно в гараж под каноэ и мешки с грунтом.
«Ты – не растяпа, – однажды сказал ей Люк. – Но ты притягиваешь неприятности». Должно быть, он поделился этим соображением со своим братом.
Немытыми оставались только подвальные окна. Харпер провела пальцами по грязному стеклу ближайшего к ней окна. Казалось, его не мыли несколько лет. С другой стороны стекло закрывал пластиковый контейнер, стоявший на уровне окна.
Харпер нахмурилась. Она не помнила, чтобы в подвале у этой стены стоял стеллаж, достающий до окна.
Если только…
Она нашла окно в тайную комнату Люка.
Харпер поспешно смыла грязь с окна и внимательно посмотрела через стекло. Комната была пустой, если не считать металлических стеллажей с коробками и контейнерами.
Харпер присела на корточки. Что бы ни хранил Люк под замком в этой комнате, это было важным. Может быть, разумная женщина махнула бы на это рукой, с уважением относясь к его личному пространству и его тайнам, но разумной женщины здесь не было. Здесь была Харпер.
Подвальное окно не открылось бы снаружи, поэтому она поспешила в дом, чтобы исследовать замок на двери.
Где Люк мог хранить ключ? Харпер расхаживала по комнате.
Она поднялась наверх, подошла к столу в прихожей и достала из выдвижного ящика обе связки его ключей. Там было порядка дюжины ключей, включая ключи от грузовика, дома и офиса. Ни на одном из них не было этикетки с надписью «Тайная подвальная комната».
Снова спустившись вниз, Харпер, не спеша, начала подбирать ключ к замку. Но ни один из ключей не подошел. Встав на цыпочки, она прощупала притолоку над дверью, но там было пусто. Она проверила консоль и бардачок в грузовике и ничего не нашла.
Вернувшись на кухню, она крутила на пальце кольцо с ключами. Где Люк мог хранить ключ от того, что скрывал от чужих глаз? Господи, она надеялась, что он не закопал его где-нибудь.
Пожалуй, ей нужно с кем-то посоветоваться. Схватив телефон, она набрала номер Ханны.
– Привет, Ха! Что случилось? – Радостный голосок подруги всегда вызывал у Харпер улыбку.
– Я скоро совсем сойду здесь с ума, мне нужно либо поговорить, либо прогуляться.
– Хорошо, выкладывай. Что за фигня?
Харпер быстро ввела Ханну в курс дела.
– Итак, во-первых, неужели я схожу с ума от того, что мне страшно хочется узнать, что внутри? А во-вторых, как далеко я могу зайти, чтобы попасть внутрь, пока я окончательно не свихнулась?
Ханна хихикнула.
– Я думаю, что желание узнать, что находится за дверью номер один, совершенно обоснованно. Но на твоем месте я не стала бы отдирать гипсокартон. Я бы попробовала найти незаметный для глаз способ попасть туда. Когда ты узнаешь, что лежит в коробках, возможно, ты не захочешь, чтобы Люк догадался о твоем вторжении.
– Я совершенно уверена, что там нет мертвецов или старых сексуальных игрушек.
– Может, он просто барахольщик и хранит там все свои табели успеваемости? – предположила Ханна.
– Я знаю, что это нечто важное. Нечто, чем он не желает ни с кем делиться. Он буквально возвел стену и запер дверь на замок.
– Тогда он, по сути, ничего там не скрывает, а просто хранит отдельно.
– Я тоже так подумала, – согласилась Харпер. – Может быть, там куча денег? Я уже перепробовала все ключи на его брелоках, но мне так и не повезло.
– Ну, если это то, чем он не хочет ни с кем делиться, он не стал бы надевать ключ на то, чем он пользуется ежедневно, верно?
– Да, он положил бы его там, где ключ не попадался бы постоянно на глаза. Я в последнее время говорила тебе, что ты ужасно умная, Ханнс?
– Нет, но я прощу тебе все, если ты расскажешь мне о том, что найдешь!
– Заметано. Я перерою все уголки в доме, куда не заглядывает Люк.
– Будет большим разочарованием, если это окажется просто связкой старых офисных документов.
– Никаких шуток!
Отключившись, Харпер принялась барабанить пальцами по столу. Где мог быть ключ? Где-то поблизости, но не на виду.
Она оживилась. Повинуясь интуиции, она поспешно поднялась по лестнице на второй этаж. Осмотр трех пустых спален не дал ничего нового. В них не было ровным счетом никакой мебели.
Стоя в дверях хозяйской спальни, она обвела взглядом комнату. Комодом пользовались почти ежедневно, так же, как шкафом. На столе у окна стояла электроника Люка, когда ею не пользовались, а узкие выдвижные ящики были практически пусты.
Повернувшись, она посмотрела на кровать. Ящик ее прикроватной тумбочки постепенно наполнился книгами, журналами, пачками одноразовых носовых платков. А его? Харпер не могла вспомнить, открывал ли его Люк когда-нибудь.
Она выдвинула ящик. Сначала он показался пустым, но ее внимание привлекло что-то, лежащее в глубине, у задней стенки. Один серебристый ключик.
Выхватив его из ящика, Харпер подняла руку вверх. Тот ли это ключ?
Пробежав через два лестничных пролета, Харпер спустилась в подвал и сунула ключ в замочную скважину. Ручка легко повернулась в ее руке, и Харпер толкнула ее, открывая дверь.
– Давай, Харп! – долетел до нее крик Альдо от подножия холма.
– Лишь бы меня не стошнило. Лишь бы меня не стошнило, – причитала она, направляясь обратно и значительно снизив темп.
Она вскрикнула, почувствовав резкую боль в боку.
Схватившись за ребра, Харпер в конечном счете, спотыкаясь, доковыляла до старта и рухнула рядом с Альдо.
– Это было не так уж плохо, – задыхаясь, проговорила она.
Он усмехнулся.
– Харп, у тебя голос как у курильщика, выкуривающего пачку сигарет в день.
– Думаю, что у меня аппендицит. Чертовски больно.
– Поздравляю, ты впервые почувствовала колющую боль в боку.
– Колющая боль в боку?
– Давай. Помоги мне подняться, и я расскажу обо всем, что ты делаешь неправильно.
– Например, хочу научиться бегать?
Покончив с упражнениями Альдо, они неторопливо двинулись в сторону озера.
– Так как у тебя дела?
– Достаточно хорошо для того, чтобы в эти выходные вернуться к себе домой. С одобрения доктора.
– Ты не будешь скучать по мамочке? – поддразнила Харпер.
– Мой переезд – единственная возможность остаться в живых нам обоим.
– Ты стал лучше спать? Или боль все еще не дает тебе уснуть?
Он пожал плечами и так надолго умолк, что Харпер подумала, что он не намерен отвечать.
– Порой мне кажется, что мое сознание не улавливает разницы между тем, что есть, и тем, что было. Это что-то вроде пелены между прошлым и настоящим, а иногда единственное, что я ясно ощущаю, это боль, – сказал Альдо.
– Может быть, поэтому ты с таким упорством форсируешь лечение?
– Может быть, поэтому я с таким упорством форсирую все.
* * *
В Биневеленсе был разгар лета. Выходные Харпер были заполнены барбекю, прогулками с собаками и пробежками, которые стали чуть менее болезненными. После того как она одолела свою первую милю, Альдо купил ей чехол для сотового телефона и скачал для нее обучающую программу 5k[9].
Харпер еще не испытывала блаженной радости от бега, но облегчения, которое она ощущала после пробежки, было достаточно для того, чтобы она почти ежедневно зашнуровывала кроссовки.
Еще она задумала привести в порядок дом Люка снаружи. Она перекрасила балясины и перила, опоясывающие веранду, и понемногу добавляла цветы к уже посаженной зелени.
В этот день она собиралась заняться травой с той стороны дома, где растения начинали карабкаться по сайдингу.
Надев спортивные шорты и забрызганную пятнами краски старую майку Люка, Харпер взяла бейсболку и пошла работать.
Трава с ее глубокими корнями и длинными побегами оказалась грозным противником, но физический труд доставлял Харпер удовольствие.
От летнего солнца у нее по спине потекла струйка пота, и Харпер присела на корточки, чтобы передохнуть и попить воды. Она уже расчистила больше половины длинной клумбы. Если бы Харпер продолжила в том же темпе, то завтра смогла бы мульчировать почву.
Она гадала, гордился ли бы Люк тем, как она забоится о его доме. Ей хотелось, чтобы, вернувшись, Люк увидел, что в офисе и дома все идет как по маслу.
На работе Харпер закончила переводить все данные о клиентах и выполняемых работах в новую систему, встроенную в их бухгалтерское программное обеспечение, сократив для всех объем бумажной работы. Она убедила Фрэнка и Чарли ежемесячно проводить совещания с персоналом, где каждый, начиная от бригадиров и заканчивая студентами-стажерами, участвовал бы в обсуждении обновленных проектов и проблем.
Дома веранда была покрашена и увешана красочными кашпо со свисающими из них летними цветами. С помощью Чарли и Софи огород на заднем дворе приобрел пристойный вид. Внутри дома лестница избавилась от векового налета и теперь сверкала, как новая.
Неделю назад Харпер вымыла все окна, как изнутри, так и снаружи. С Джеймсом чуть не случился сердечный приступ, когда он пришел постричь лужайку и застал Харпер на найденной в гараже приставной лестнице в тот момент, когда она смывала зимнюю грязь с окна второго этажа.
В первую очередь Джеймс показал, что съемные рамы для легкости открываются изнутри, позволяя мыть окна без лестницы, а потом спрятал лестницу обратно в гараж под каноэ и мешки с грунтом.
«Ты – не растяпа, – однажды сказал ей Люк. – Но ты притягиваешь неприятности». Должно быть, он поделился этим соображением со своим братом.
Немытыми оставались только подвальные окна. Харпер провела пальцами по грязному стеклу ближайшего к ней окна. Казалось, его не мыли несколько лет. С другой стороны стекло закрывал пластиковый контейнер, стоявший на уровне окна.
Харпер нахмурилась. Она не помнила, чтобы в подвале у этой стены стоял стеллаж, достающий до окна.
Если только…
Она нашла окно в тайную комнату Люка.
Харпер поспешно смыла грязь с окна и внимательно посмотрела через стекло. Комната была пустой, если не считать металлических стеллажей с коробками и контейнерами.
Харпер присела на корточки. Что бы ни хранил Люк под замком в этой комнате, это было важным. Может быть, разумная женщина махнула бы на это рукой, с уважением относясь к его личному пространству и его тайнам, но разумной женщины здесь не было. Здесь была Харпер.
Подвальное окно не открылось бы снаружи, поэтому она поспешила в дом, чтобы исследовать замок на двери.
Где Люк мог хранить ключ? Харпер расхаживала по комнате.
Она поднялась наверх, подошла к столу в прихожей и достала из выдвижного ящика обе связки его ключей. Там было порядка дюжины ключей, включая ключи от грузовика, дома и офиса. Ни на одном из них не было этикетки с надписью «Тайная подвальная комната».
Снова спустившись вниз, Харпер, не спеша, начала подбирать ключ к замку. Но ни один из ключей не подошел. Встав на цыпочки, она прощупала притолоку над дверью, но там было пусто. Она проверила консоль и бардачок в грузовике и ничего не нашла.
Вернувшись на кухню, она крутила на пальце кольцо с ключами. Где Люк мог хранить ключ от того, что скрывал от чужих глаз? Господи, она надеялась, что он не закопал его где-нибудь.
Пожалуй, ей нужно с кем-то посоветоваться. Схватив телефон, она набрала номер Ханны.
– Привет, Ха! Что случилось? – Радостный голосок подруги всегда вызывал у Харпер улыбку.
– Я скоро совсем сойду здесь с ума, мне нужно либо поговорить, либо прогуляться.
– Хорошо, выкладывай. Что за фигня?
Харпер быстро ввела Ханну в курс дела.
– Итак, во-первых, неужели я схожу с ума от того, что мне страшно хочется узнать, что внутри? А во-вторых, как далеко я могу зайти, чтобы попасть внутрь, пока я окончательно не свихнулась?
Ханна хихикнула.
– Я думаю, что желание узнать, что находится за дверью номер один, совершенно обоснованно. Но на твоем месте я не стала бы отдирать гипсокартон. Я бы попробовала найти незаметный для глаз способ попасть туда. Когда ты узнаешь, что лежит в коробках, возможно, ты не захочешь, чтобы Люк догадался о твоем вторжении.
– Я совершенно уверена, что там нет мертвецов или старых сексуальных игрушек.
– Может, он просто барахольщик и хранит там все свои табели успеваемости? – предположила Ханна.
– Я знаю, что это нечто важное. Нечто, чем он не желает ни с кем делиться. Он буквально возвел стену и запер дверь на замок.
– Тогда он, по сути, ничего там не скрывает, а просто хранит отдельно.
– Я тоже так подумала, – согласилась Харпер. – Может быть, там куча денег? Я уже перепробовала все ключи на его брелоках, но мне так и не повезло.
– Ну, если это то, чем он не хочет ни с кем делиться, он не стал бы надевать ключ на то, чем он пользуется ежедневно, верно?
– Да, он положил бы его там, где ключ не попадался бы постоянно на глаза. Я в последнее время говорила тебе, что ты ужасно умная, Ханнс?
– Нет, но я прощу тебе все, если ты расскажешь мне о том, что найдешь!
– Заметано. Я перерою все уголки в доме, куда не заглядывает Люк.
– Будет большим разочарованием, если это окажется просто связкой старых офисных документов.
– Никаких шуток!
Отключившись, Харпер принялась барабанить пальцами по столу. Где мог быть ключ? Где-то поблизости, но не на виду.
Она оживилась. Повинуясь интуиции, она поспешно поднялась по лестнице на второй этаж. Осмотр трех пустых спален не дал ничего нового. В них не было ровным счетом никакой мебели.
Стоя в дверях хозяйской спальни, она обвела взглядом комнату. Комодом пользовались почти ежедневно, так же, как шкафом. На столе у окна стояла электроника Люка, когда ею не пользовались, а узкие выдвижные ящики были практически пусты.
Повернувшись, она посмотрела на кровать. Ящик ее прикроватной тумбочки постепенно наполнился книгами, журналами, пачками одноразовых носовых платков. А его? Харпер не могла вспомнить, открывал ли его Люк когда-нибудь.
Она выдвинула ящик. Сначала он показался пустым, но ее внимание привлекло что-то, лежащее в глубине, у задней стенки. Один серебристый ключик.
Выхватив его из ящика, Харпер подняла руку вверх. Тот ли это ключ?
Пробежав через два лестничных пролета, Харпер спустилась в подвал и сунула ключ в замочную скважину. Ручка легко повернулась в ее руке, и Харпер толкнула ее, открывая дверь.