— Да, я знаю, — Мисулла всматривалась в точёные черты божка. — Знаете, мне он не понгавился с пегвого взгляда. Голова животного и неуклюжее толстое тело… Согласитесь, они не очень сочетаются. — Она стрельнула глазами по фигуре Герарда.

Дитрих, ставший за спиной брата, не спускал глаз с ухоженных рук гостьи:

— Ганеша является покровителем людей с тонким умом, которые не обманываются внешним обликом.

Графиня ди Терзи пристальнее взглянула в притягательные глаза барона. Его улыбка показалась многозначительной. У женщины ёкнуло сердце. Что он имеет в виду? Этот мужчина не так прост, как кажется. Или ей показалось? Кто здесь кошки, а кто — мышки, дьявол вас бери?!

Граф вдруг почувствовал неожиданно возникшее напряжение в комнате. Глаза обеих женщин были устремлены за его спину. Он обернулся.

В покои входила дева неземной красоты. Тёмное зелёное платье струящимися тяжёлыми складками спадало до пола. Лиф в виде мягкого корсета, стянутый под грудью золотистой шнуровкой, подчеркивал высокую грудь. Облегающие длинные рукава выделяли узкие запястья рук. Медного цвета волнистые волосы, скрепленные в причудливую прическу, рассыпались по плечам.

Наташа величественной походкой вплыла в зал, приостанавливаясь, обводя присутствующих настороженным взглядом.

Его сиятельство затаил дыхание. Ожерелье из золотых перлов… Всевышний! Господин подхватился, забыв о трости.

— Госпожа Вэлэри, — его, прихрамывающего, обогнал барон, — вы прекрасны. — Получив от подоспевшего брата тычок в бок, вздохнув, добавил: — Впрочем, как всегда.

В зал вошли Ирмгард, отец Готтолд и Юфрозина. Она, бегло охватив присутствующих, устремилась к своему месту. Разодетые женщины вызывали раздражение и недоумение. От их благоухания хотелось чихнуть. Что она и сделала, прыснув в ладошку.

— Мама, ты меня обманула, — глазами полными слёз дочь графини смотрела на вошедшую соперницу.

— Молчи, — та дёрнула её за руку, — улыбайся и вегь своей матеги.

Пфальцграфиня, поприветствовав всех, уставилась на Луиджу. Этого не может быть! В груди заныло. Причёска… Вьющиеся волосы графиньки, уложенные в три косы, выглядели потрясающе. Перехватив довольный взгляд графини-матери, девушка переключилась на своего жениха. Со своей служанкой она разберётся позже.

За столом царило небывалое оживление. То, что обитатели замка приписывали это присутствию гостей, было понятно. Только Наташа, стараясь не привлекать к себе внимание, насколько ей позволял обзор из-за сидящей рядом Юфрозины, наблюдала за итальянками. Конечно, ей не показалось, что они единственные не пили вино из своих кубков. Его сегодня поглощалось необычно много. Жажда ли мучила мужчин после бессонной ночи или это было одно из свойств дурманящего зелья — она судить не бралась. Только их поведение менялось на глазах. И не только мужчин. К ним присоединилась графиня Атале Дригер. Она беззастенчиво поглядывала в сторону графа, при этом мелко вздрагивая.

Дитрих, не таясь, откровенно метался взором по всем присутствующим женщинам.

Ирмгард не спускал прищуренного взгляда с Ангела.

Даже отец Готтолд изредка подозрительно ёрзал на стуле, при этом краснея и пыхтя.

Прислужник с кувшином вина, как угорелый носился вокруг стола, спотыкаясь и стараясь всем угодить. Его суетливость никак не вязалась со степенным поведением накануне при обслуживании застолья. «Хлебнул винца из господского кувшинчика», — усмехнулась Наташа. Вообще-то, ей совсем было не до смеха.

Герард, глядя на Луиджу, накрыв на столе руку своей невесты, с силой сжимал её пальчики не чувствуя, что причиняет боль.

Девушка терпела, понимая, что сейчас ни в коем случае не должна оттолкнуть его. Хищницы, наблюдавшие за ними, только этого и ждали.

— Мама, — Наташа обострившимся слухом расслышала шёпот графиньки. С матерью они общались на родном языке, — мне не нравится, что здесь происходит.

— А что пгоисходит? — Мисулла улыбнулась дочери. — Зелье одно, но действует на всех по-газному. — Она, наклонив голову, посмеиваясь, наблюдала за священником. — Посмотги, как всем хогошо. Главное, что наш мужчина геагигует правильно… Улыбайся ему… Не так откгыто… Нежно, гобко… Пусть тает. После обедней тгапезы он будет готов идти за тобой на кгай света.

Кто бы сомневался. Пфальцграфиня подавила вздох. Дорогие графини, вас ждёт сюрприз. Она очень надеялась, что никто не помешает привести задуманное в исполнение.

— Мама, она совсем не пьёт, — беспокойные нотки в голосе Луиджи насторожили Наташу.

— Вижу, — вздохнула интриганка. — Плохо. Пгидётся немного изменить ход событий. За обедом она не откажется.

— Её волосы красивее. Как она это сделала?.. И глаза… И ожерелье. Ты говорила, что у неё ничего нет.

— Не зли меня, — голос графини не выдал истинных чувств. — Пгекрати истегику. Это подношения жениха. Он всё у неё отнимет и укгашения станут твоими. Только заколку для волос я оставлю себе. Заслужила.

«Да чтоб вам! — чертыхнулась «подопытная», сжав ладонь графа. — Не дождётесь».





* * *


Прихватив в кухне гостинца для своих питомцев, Наташа через боковую дверь кухни выскользнула на улицу.

Здесь было лучше, чем в ставшей вдруг душной комнате. Сейчас она успокоится и приведёт мысли в порядок.

Прокручивая в памяти услышанное за утренней трапезой в свой адрес, она могла предположить, что итальянкам нужно было, чтобы она тоже испытала действие зелья на себе. Зачем? Столкнуть её с вице-графом или бароном и скомпрометировать в глазах графа, устроив «случайную» встречу? А потом взбешенного мужчину кинуть в объятия Луиджи? Предсказуемо для того, кто знаком с таким методом разрушения отношений между влюблёнными. Она читала — смотрела — знает… Каким образом они надеются заставить её отпить из кубка? Очень просто. Графиня произнесёт тост за молодых или за хозяина замка. Не откажешься. Пригубить и выплюнуть? Да ну их всех к чёрту с их интригами!

Вернувшись с трапезы в комнату, застала Кэйти.

— Поди сюда, — голос дрогнул. Увиденная причёска — её причёска из трёх кос — на волосах Луиджи, породила сомнения. Ничего не подозревающая прислуга приблизилась. — А теперь расскажи мне, — Наташа снимала ожерелье, — каким образом служанка гостей узнала, как плести волосы в три косы? Только не говори мне, что она это умела раньше.

Кэйти, опустив голову, промычала:


— Это Дониза…

— Ты показала ей, как плести, — увидев отрицательное качание головой, опешила: — Ты сама плела итальянке косы? — Такого она не ожидала от девчонки. — Ты посмела так поступить? Сколько тебе заплатили? — Она схватила предательницу за волосы, с силой дёрнув. — Говори, сколько?

— Золотой… — служанка, согнувшись и ухватившись за запястье госпожи, подвывала от боли: — Я не хотела, я больше не буду…

— Будешь, за золото ещё как будешь… Продала меня за золотой? Что ещё ты рассказала обо мне, дрянь?! Шпионила?

От охватившей злости хотелось разорвать паршивку.

Коварный замысел интриганок был понятен. Всё подстраивалось специально. Дониза обработала прислугу и играет на её простодушии. Теперь они будут знать обо всём, что происходит в покоях соперницы. Преданная служанка никогда бы так не поступила. Ничего, пока она обойдётся без прислуги. Новую брать специально не станет. Выберет после их отъезда. Они не знают, что леди легко справится со всем сама.

Кэйти, сжавшись в комок, тихо всхлипывая, сидела на полу у двери.

— В общем, так, — Наташа приблизилась к ней. — Сейчас пойдёшь в кухню и скажешь Берте, что испортила моё бельё, и я тебя за это выгнала. Слышишь меня? Пусть все слышат. И Дониза. — Подняла её лицо за подбородок. — Как думаешь, что с тобой сделает мать, если узнает правду? — По испуганному затравленному взгляду девчонки стало понятно, что по головке не погладит. Госпожа спасла ногу брата. — Всё! Чтоб духа твоего здесь больше не было, zasranka! — Вытолкала её в коридор, наподдав коленом по мягкому месту.

Захлопнув дверь, долго приходила в себя. С предательством в такой форме пришлось столкнуться впервые.

Ещё расстраивал Герард. Наблюдать за тем, как он пялится на свою бывшую невесту, оказалось очень неприятно. Хоть и знала, что это влияние напитка, но было обидно. Взрослый мужчина, а совладать с природой не может. Приготовленное зелье притупляет разум. Кто устоит против дурмана?





* * *


У вольера с собаками немного успокоилась. Мягкие, пушистые и забавные щенки подняли настроение.

Прогулявшись к купальне, оставила под скамьёй кусочек мяса для кота в надежде, что это он регулярно подчищает дощечку.

В конюшню, задумавшись о происходящем, зашла без заминки. Опомнилась уже возле Зелды, подавшей голос. Похоже, страх отступал. Новые события вытесняли прошлые сомнения и переживания.

Выйдя за пределы территории конюшни, замедлила шаг, любуясь лошадьми, прогуливающимися в загоне у крепостной стены.

Направляющуюся к ней Кровавую графиню в сопровождении чёрного охранника заметила поздно. Успела бы свернуть за густой кустарник у задней калитки в стене.

— Госпожа Вэлэги, — Мисулла была сама любезность. Она уже знала, что та выгнала служанку, лишив их таким образом ценного осведомителя. — Вы обещали мне показать пагк.

— Я сожалею, но сейчас очень занята. Погуляйте сами. Тем более что вы здесь когда-то были, — пфальцграфиня постаралась максимально смягчить тон и выглядеть приветливо и радушно.

Графиня ди Терзи, видя, что дева собирается уйти, пошла ва-банк:

— Не спешите, догогая, — махнула арабу подойти ближе. — Мне нужно с вами поговогить.

— О чём? — девушка приостановилась, заинтересованно вглядываясь в озабоченное лицо женщины.

— Не здесь, — Мисулла махнула веером, очерчивая в воздухе круг. — Мне помнится, ганьше здесь была беседка с виноггадом. Она всё ещё есть?

— Да. И насколько я знаю, виноград ещё не снимали.

Графиня взяла госпожу под руку, увлекая её в сторону дорожки, ведущей вглубь парка.

Араб, неслышно нагнав их, вплотную приблизился к Наташе. Она, почувствовав за спиной движение воздуха, обернулась, вздрогнув от неожиданности. Чёрные глаза охранника, казалось, не только проникают в душу, но и в мысли:

— Госпожа графиня, прикажите своему человеку отойти немного дальше. Разве я представляю для вас опасность? — она очень хотела казаться спокойной.

Ди Терзи, кивнув арабу, чтобы отошёл, рассматривала кольцо на пальце «нищенки»:

— Опасность несёт в себе любой. Казалось бы, совсем невинные и близкие нам люди способны пгинести не только гоге, но и смегть.

— К чему эти разговоры? — девушка остановилась, поворачиваясь к женщине. Глаза собеседника могут рассказать о многом.

— Ах, как неожиданно! — итальянка махнула веером в сторону беседки, показавшейся за поворотом, приподнимая брови от удивления. — Здесь уже занято… — Она потянула пфальцграфиню назад в попытке развернуть её в обратную сторону.

Наташа, сделав за ней шаг, обернулась, всматриваясь в мужскую фигуру у скамьи внутри бельведера.

Герард?.. Дыхание перехватило, в глазах замельтешили фиолетовые мошки, сливаясь в расплывчатые чернильные пятна. Да, спиной к ней стоял граф. И это не вызвало бы такого шквала эмоций, если бы только стоящая на скамье девица не обвивала его шею ручками, обтянутыми тёмно-синим шёлком рукавов нижней туники роскошного платья Луиджи. Они целовались.

Вот и подстава. Так ожидаемо и так неожиданно. Её сюда намеренно вела коварная Кровавая графиня. Девушка сглотнула сухой колючий ком в горле. Что она испытала при этом, описать вряд ли удастся. Кто находился в подобной ситуации, её поймёт. Смесь обиды, досады, потери… Бессилие, растерянность, разочарование…

Мисулла, мягко уговаривая, настойчиво тянула её назад:

— Не нужно им мешать. Они давно любят дгуг дгуга.