Мальчишка шмыгнул носом:

— Они свернули в лес сразу же за рощицей, хозяин. Потом спешились, — замолчал, краснея.

Его сиятельство, не спуская с него глаз, вздохнул:

— За язык тебя тянуть?

Пацан облизал губы:

— Ну, потом они пошли. После они говорили, и он её кружил на руках, — вздохнул, почесав затылок.

— Всё?

— Снова говорили.

— Стражники где были?

— Так в кустах, — пожал плечами, дивясь непонятливости хозяина.

— Франц, дальше, — жёсткие требовательные нотки подгоняли говорившего.

— Потом они… Это…

Сердце мужчины, гулко ударив в рёбра, замерло и застучало с новой силой.

— Ну!

— Целовались, — выпалил быстро Франц, будто удирал от деревенских собак.

Герард прищурился. Край губы дёрнулся.

— Дальше.

— Снова говорили, ходили туда-сюда, опять…

— Тебя никто не видел? — перебил его граф.

Пацан самодовольно фыркнул, качнув головой.

— Иди. Далеко не отходи — можешь понадобиться.





* * *


Он вошёл в обеденную залу как раз в тот момент, когда Дитрих, сидя за столом, посмеивался, рассказывая женщинам что-то забавное. Агна сдержанно улыбалась, глядя на супруга. Графиня, приподняв брови, смотрела в рот рассказчику, и, склонив голову к компаньонке, внимательно слушала её, озорно улыбающуюся. Всем было хорошо, только ему было не по себе. Скользнув взором по иноземке, отметил, что на той другое платье, как он и хотел. Только что толку от этого? Перед глазами, как проклятие, в свете горящей свечи стояла обнажённая девчонка. Да ещё прибывшее с гонцом подношение от Фальгахена… Не ожидал он такой прыти от соседа.

Женщины при виде Бригахбурга встали в приветствии, пряча улыбки.

Наташа, словно услышав его мысли, покраснела. Она заметила его мрачный раздевающий взгляд. Гадала, сказал ли Бруно графу об их желании пожениться?

Герарду есть не хотелось. Налив кубок вина, он осушил его залпом и по очереди одарил каждого из присутствующих тяжёлым взором.

Все притихли. Стало слышно, как бьётся в окно залетевший мотылёк.

— Что Лиутберт? Ему лучше? — немигающий взор упёрся в лицо баронессы.

Та, кашлянув, скосила глаза на Дитриха и тихо выдавила из себя:

— Лучше, господин граф. Он спит.

Бригахбург в раздумье кивнул и перевёл глаза на русинку:

— После трапезы придёшь в кабинет.

Так и хотелось вытянуться перед ним по стойке смирно и, отдав честь, гаркнуть: «Будет исполнено, ваше сиятельство!» Но Наташа ограничилась скромным:

— Хорошо.

Выпив залпом ещё кубок вина, граф вздохнул и вышел из обеденной залы.


Все облегчённо выдохнули, расслабляясь.





* * *


Герард сидел за столом, испепеляя взором ларец. Из красного дерева, с резной крышкой, он притягивал взгляд. Откинув крышку, заглянул внутрь, с силой захлопывая и морщась.

Лёгкий стук в дверь и вошла она, та, которую хотелось любить. Та, которую хотелось убить, чтобы прекратить свою муку. Только знал — не поможет. Давно ли он понял, что любит? Это чувство усилием воли загонялось им в самую глубь его существа, не давая поднять голову. И только сегодня после слов Франца он понял, как это больно, когда тебя не любят и отвергают, предпочитая другого. Когда тебя не хотят.

Наташа поёжилась под его взглядом, подходя к столу.

Бригахбург медлил.

— Вот… Подношение… — кивнул он на ларец. — Сегодня утром Фальгахен прислал с гонцом. Извинение за наезд.

— Что? — она не совсем поняла. Слова Карла о подношении не приняла всерьёз и сейчас была удивлена. — Зачем?

— Этим он выражает тебе своё почтение и надеется на дальнейшую благосклонность.

То есть, если она правильно поняла, то Фальгахену нужно не только прощение, но и повод приехать ещё раз. Нет уж, хватит и одного раза.

— Передайте от меня графу спасибо с массой наилучших пожеланий, — отвернулась девушка, направляясь к выходу.

— Ты отказываешься от подношения?

— Да, — бросила взгляд от двери.

— Взгляни хотя бы. Это может изменить твоё решение.

Ответом ему стала закрывшаяся за русинкой дверь.

Наверное, Бруно ничего не сказал графу о своём намерении жениться. Она тоже помолчит. Наташе казалось, что не она должна сообщать его сиятельству об этом.

Она вышла в коридор, останавливаясь. Собиралась ведь поговорить с ним о яде. Открыв дверь в кабинет, заметила его довольную улыбку.

Увидев вернувшуюся иноземку, Бригахбург помрачнел:

— Ты передумала.

— Нет. Мне нужно поговорить с вами о другом. Вы не могли бы пойти со мной в мою комнату?

Он, не говоря ни слова, теряясь в догадках, пошёл за ней. Это не может быть тем, о чём он только что подумал. Усмехнулся своим мыслям.

В воздухе гостевого покоя витал лёгкий цветочный запах. Ни в одном из покоев замка так не пахнет. Его сиятельство вдыхал будоражащий воображение аромат, поглядывая в угол на потайную дверь.

Наташа достала из камина кувшин, устремляясь к окну:

— Идёмте сюда, господин граф, — достала брелок на нити, собираясь опустить его в кувшин. — Смотрите, — склонилась вместе с ним над горлышком, опуская янтарь. — Видите сияние? А потрескивание слышите?

— И что это значит? — он смотрел на её губы, оказавшиеся так близко от его лица.

— В кувшине с водой яд. Сегодня утром я из этого кувшина налила воды в кубок и принесла Лиутберту. Вы видели, что из этого вышло.

— И что?

— Господин граф, блин, не тормозите, — заговорила она горячо, переходя на громкий шёпот: — Соображайте… Кто-то подлил в кувшин с водой яд. В кувшин, стоящий в моей комнате. Яд для меня. Понимаете? А я, не зная этого, когда потребовалась вода для Лиутберта запить порошок, предложила принести её из своей комнаты.

— Тебя снова хотели отравить?

Девушка кивнула:

— Я не успела её выпить. Как видите, янтарь показывает наличие яда.

— Не может быть, — выпрямился Герард. — Здесь обычная вода.

— Уверены? Тогда пейте, — подвинула к нему кувшин Наташа.

Бригахбург снова склонился над ним. Янтарная капля переливалась всеми цветами радуги.

— Откуда ты знаешь про бурштин?