— Парни, вы заходите или?..
Они замешкались, поглядывая друг на друга.
— Тут жены надумали… — начал Макс, оценивая мое скромное одеяние.
— Не, эй, все клево, — отмахнулся я, нацепив фальшивую улыбочку. — Мы с женой как раз собирались оценить преимущества секса в браке, но сами подумайте, ваш приход намно-о-ого интереснее.
— Слушай, — заметил Беннетт, — нам, наверное, стоило сначала позвонить, но… Хлои…
— Сначала позвонить? — я засмеялся, сильно шлепнув их обоим по плечам и затаскивая внутрь. Напою этих мудаков так, что они не смогут держаться на ногах. — Не стоило! Мои двери всегда открыты для вас, да и позависать с молодоженами в труселях — пиздец какое святое дело. В любое время.
Макс осторожно вошел, тихонько посмеиваясь.
— Черт, дерьмово.
— Первые шоты кавалерам, — уточнил, закинув руки им на плечи. — Да начнется праздник!
Хлои последовала за Джорджем на кухню, пока Сара, войдя в гостиную, обняла Ханну, которая все еще находилась в полушоковом состоянии, и включила музыку. Заиграл бодрый рок, и они обе вернулись к нам.
Ханна обняла меня за талию, заглядывая в глаза.
— Что это сейчас было? — спросила она сквозь смех.
У нее на лице был написан вопрос: «Мы готовы к этому?»
Но, по правде говоря, у нас впереди было еще миллион тихих и уютных субботних вечеров вдвоем. А перед восторженными лицами наших друзей было тяжело устоять.
Я нагнулся, чмокнув ее.
— Боюсь, долго мы сегодня не продержимся, — заметил я, не отрываясь от ее губ.
Она засмеялась.
— Наверное, ты прав.
Вернувшись с подносом с шотами текилы, Хлои передала по одному мне, Ханне и Джорджу, и по два Беннету и Максу.
— Сообразительная женщина, — сказал я Хлои.
Сара справилась с крышкой бутылки с водой, а Хлои крикнула нам подойти ближе.
— Все сюда. Поднимайте чертовы бокалы! — звякнули стаканы. — За молодоженов Уилла и Ханну Самнер-Бергстром! Приготовьтесь на всю жизнь остаться безбашенными гавнюками.
Текила обожгла губы, разливаясь теплой волной по пути к желудку, и, взглянув на Ханну, я заметил, как она вздрогнула, почувствовав то же самое, а затем скривилась от отвращения.
— Ох, черт, что за гадость, — простонала она.
— Надо больше пить, — заметил Джордж и убежал на кухню, вернувшись через пару минут с новым подносом шотов.
— Да вы с ума сошли, — сказал я им. — Пяти минут не прошло, а мы пьем шоты в коридоре, как кучка болванов из братства.
Беннетт согласно кивнул, но все равно потянулся за третьим шотом.
— Ты избежал пыток мальчишника, — уточнил Макс, поднимая бокал. — У Беннетта он был в Вегасе. Мой в кабаке на Митпэкинг Дистрикт [район в Нью-Йорке].
— Если я правильно помню, то лучше и не скажешь, — добавил Беннетт. — Думаю, тем вечером под парами ваших гормонов в туалете развлеклось немало посетителей.
— Да и вообще, когда это мы в последний раз напивались все вместе? — спросила Хлои.
Воцарилась тишина.
— М-м… никогда? — предположила Ханна, опрокидывая шот, после чего зажала рот рукой и закрыла глаза. — Не думаю, что текила — это мое.
Бросив взгляд на Ханну — на влажные от выпитого алкоголя губы и раскрасневшиеся щеки — я пошел на кухню и схватил солонку и лайм.
— Иди сюда, — притягивая ее к себе, сказал я.
— О-о-о да-а, — где-то позади нас проворковал Джордж. — Через пару минут нас ждет шоу «Лизни-опрокинь-кусни».
— Лизни мою шею, — сказал я Ханне, и, кажется, она уже слегка опьянела, потому что без раздумий сделала это у всех на глазах. — Насыпь сюда немного соли.
Я почувствовал, как по моей голой груди дорожкой посыпалась соль.
— Окей, — сказала Ханна. — Что дальше?
— Лизни соль, опрокинь шот и кусни лайм из моего рта.
— Все обратили внимание, что Уилл по-прежнему в одних трусах? — выкрикнула Сара по ту сторону комнаты, убавляя звук стерео. — Может, еще кому-нибудь некомфортно, как и мне?
— У меня в снэпчате [мобильное приложение обмена сообщениями с прикрепленными фото и видео] сегодня чертов праздник, — пробормотал Джордж, успев щелкнуть камерой, прежде чем я протянул руку и выбил телефон у него из рук.
Под громкие крики и аплодисменты Ханна ртом прижалась в моей шее, после чего выпила текилу и подалась вперед, забрав кусочек лайма, зажатый у меня в зубах.
Ну бляяя.
Она отстранилась, а я наблюдал за тем, как она посасывает лайм, улыбаясь мне одними глазами.
— Лучше? — спросил я.
Выбросив его, она покачала головой.
— Не-а. Все равно отвратительно.
Она поцеловала меня — на вкус как текила и лайм. Я мог бы наслаждаться ее поцелуями целый день и все еще хотеть большего.
Но она положила руку мне на грудь, немного отталкивая.
— Иди надень штанишки. Ты тут малость… увеличился в размерах, — кивнув на мои боксеры, она широко улыбнулась, и тут до меня дошло, что я практически заработал себе стояк посреди квартиры, где находились все наши друзья.
Беннетт со смехом отвернулся.
— Да ну вас нахер, господа, — сказал я, ударив его в плечо и направившись обратно в спальню.
Много времени не понадобилось, чтобы все, кроме Сары, напились в хлам. Даже Ханна, которую я видел слегка подвыпившей только несколько раз, и то по особым случаям, прекращала хохотать лишь в промежутках, когда всем телом вздрагивала от приступов икоты. Кофейный столик был завален коктейльными соломинками, игральными картами, пустыми рюмками и бутылками из-под пива. Пачка кукурузных чипсов валялась рядом с практически пустой чашкой, и казалось, всем было плевать, что в стыке между двумя половинками стола пролито немало сальсы.
— Ханна, что там у тебя за фигня с работой? — спросил Беннетт, со свойственным его пьяной персоне превентивным недовольством.
Подняв три пальца вверх, Ханна ответила:
— Еще два собеседования.
— Где? — спросила Сара, пододвигая к себе стакан с водой.
Моя очаровательная опьяневшая супруга попыталась сконцентрироваться на пальцах, разминая их.
— В Беркли и Калтехе.
Хлои нахмурилась.
— Если ты переедешь на Западное побережье, я сделаю из нее оружие, — заявила она, пьяно размахивая тонкой соломинкой, после чего начала искать остальные среди барахла на столе, — а этот арахис использую в качестве пуль. И стрельну тебе в член, Уилл.
Я сморщился, мысленно представив это.
— Воу… — начал я.
— Прямо в дырочку, Уилл.
— Окей, ну… ты очень… доступно объяснила. Но собеседования же не у меня.
— Но и у тебя есть право голоса, — напомнил мне Макс.
— Бесполезно, — пьяно махнул рукой я, чувствуя, как внутри начинает зарождаться паника. — Ханна все равно будет жить в основном в лаборатории.
— Эй, — она повернула ко мне голову. — Так не честно.
— Но ведь правда, — поставив локти на стол, я подпер кулаками подбородок. Благодаря алкоголю все беспокойства в моей голове всплыли на поверхность. — Я хочу, чтобы у тебя была простая преподавательская работа и чтобы мы на самом деле могли видеться. Но такой вариант ты даже не рассматриваешь.
Ханна тут же дернула головой и прищурилась.
— Я не хочу «простую преподавательскую работу». Я хочу управлять лабораторией.
— Знаю, — пожал плечами. — Я понял. В общем-то, это только твой выбор.
Небольшая трезвая часть моего мозга включила аварийную сигнализацию. А внутренний голосок сказал мне, что я веду себя, как настоящий придурок.
Но мне было все равно. Ну а что, разве нет? Меня пугала мысль, что Ханна займет должность научного сотрудника в крупном научно-исследовательском институте. Одна из причин, по которой я в свое время отказался от подобной работы, — это убийственное напряжение из-за публикаций собственных работ в авторитетных журналах. Когда не остается времени ни на что другое.
До тех пор, пока она не получит постоянную должность, — на что уйдут долгие годы — лаборатория станет всей ее жизнью.

Кроме того, у нее уже столько было чертовых собеседований, но Ханна даже не намекнула, куда хотела бы пойти. Возможно, придется в считанные месяцы перенести наш дом на другой конец страны, а я и понятия не имел, куда мы направляемся.
Мы поженились неделю назад, а я уже готовился отойти на второй план, отдав первое место ее карьере.
— Давайте вернемся к «Правде или действию»! — крикнул Джордж, отвлекая нас от назревающего спора.
— Твоя очередь, — напомнил Беннетт Ханне.
— Ну ладно, — не сводя с меня глаз, произнесла она, — но к этому мы еще вернемся.
— Может, хотя бы подождете, пока мы не уйдем? — возмутился он. — Господи. Не стоило вообще заводить этот разговор.
— И это говорит мужик, чьи каждодневные ссоры с женой на глазах у всех похожи на сцены из чертовой порнухи, — заметил Макс.
Ханна захлопала в ладоши, заставив нас всех снова вернуться к игре.
— Правда или действие, мистер Самнер-Бергстром?
Я наклонился вперед и улыбнулся.
— О-о-о, сто процентов действие.
Не удержавшись, Ханна захихикала от восторга.
— Поцелуй Джорджа.
Мы все развернулись, чтобы посмотреть на жертву этой аферы, который выглядел бледным, как смерть.
— Что? — занервничал он. — Погоди. Что ты сейчас сказала?
— Иди сюда, — прорычал я, играя на публику.
Не веря собственным ушам, Джордж потряс головой и пробормотал:
— О боже мой, о боже мой…
Грубо схватив его за волосы, я нагнулся и притянул к себе Джорджа, сократив расстояние между нами. У него глаза стали больше лица.
Куснув его за нижнюю губу, я сказал:
— Дыши, Джордж.
— Хочешь меня обесчестить? — дрогнувшим голосом прохрипел он.
— Бля, изо всех сил попытаюсь, — ответил я. Наклонившись, накрыл его губы своими и — черт возьми, это как же я напился — скользнул языком к нему в рот, слегка подразнивая.
Казалось, Джордж вот-вот рухнет на меня, а когда я отстранился, застыл, все еще открыв рот.
Все громко зааплодировали.
— В порядке? — спросил я его.
— Кажется, я теперь всегда буду в порядке, — изумленно ответил он.
Откинувшись назад, я посмотрел на Ханну, которая выглядела так, словно была готова оседлать меня прямо сейчас. Придвинувшись к ней, я оставил на ее губах невинный поцелуй.
— Ну как, понравилось?
Она кивнула, стараясь выглядеть не особенно впечатленной.
— Ничего так.
Но кожа на ее шее покраснела, а дыхание стало поверхностным и прерывистым. Моя жена — маленькая извращенка.
— Ты уже мокрая, а? — тихо поинтересовался я.
Расплываясь в широкой улыбке, она кивнула снова.
— Все еще злишься? — спросил я.
Она тут же вспомнила наш разговор, и в глазах снова появился холод.
— Я не хочу сейчас об этом говорить. Во мне слишком много алкоголя.
На самом деле, меня это не волновало, пока Ханна не упомянула. В течение тридцати секунд мы с ней жарко спорили. Один из нас мог что-то сказать, второй оказаться не согласным, но потом мы решили бы, стоит это вообще обсуждения или нет.
Потому что Ханна терпеть не могла конфликты.
Мы не кричали.
Не откладывали разговоры на потом.
Мы даже не спорили, хотя часть меня правда хотела этого.
Я почувствовал тяжесть и тошноту.
Казалось, беспробудное пьянство длилось вечно, вместе с последующими запланированными Хлои и Сарой подростковыми развлечениями, включавшими в себя оживленную игру в Верю-Не верю (где победил Макс), дартс, где точность была явно не на нашей стороне (очевидного победителя так и не оказалось), и «Я никогда не», которая заставила нас всех запереживать, что Беннетт и Хлои прольют кровь на наш новый персидский ковер.
К трем часам ночи все тупо пялились в потолок, сгрудившись на диване и засунув ноги под кофейный столик.
— Нам пора, — невнятно пробормотал Беннетт, прилагая очевидные усилия подняться. — У нас осталось всего тридцать часов, чтобы успеть восстановить в себе к рабочему дню хоть какое-то подобие профессионалов.
— У меня будет похмелье, — простонала Хлои. — Кому можно заплатить, чтобы повернуть время вспять и отказаться от тех трех шотов текилы? Может, даже четырех.
В комнату, потягиваясь, вошла Сара, спавшая в нашей спальне.
— Я только что заказала два такси. Поехали, пьянчужки.
У двери Ханна всех остановила, обнимаясь с каждым.
— Спасибо за все. Было безумно весело просто подурачиться с вами пару часов, ребята.
— Все для вас старались, — ответил Макс, помахав на прощание.
— И ты еще никогда просто так не зависала дома с друзьями, — добавила Хлои. — Я рада, что ты выкроила ночку, чтобы немного отдохнуть.
Похлопав Ханну по голове, Хлои развернулась и выпроводила всех остальных из нашего дома.
Повернувшись ко мне, Ханна облокотилась мне на плечо.
— Я правда такая — все время в работе?
Я пожал плечами, чмокнув ее в макушку.
— Вроде того, — ответил я; моя печаль, вызванная Ханной ранее, куда-то улетучилась.
Одним из качеств, которым я восхищался в Ханне, было упорство. Она подмяла под себя академический мир подобно шторму. Но это же качество бросало серьезный вызов нашему будущему. Терпеть не мог это признавать, но мне нравилась мысль, что Ханна будет проводить со мной вечера, когда-нибудь забеременеет и всегда будет рядом, когда я не на работе.
Она не была рождена домохозяйкой, и я об этом знал — всегда знал, но, блядь, никогда не думал, что захочу подобное от женщины. Однако какая-то дремучая часть меня жаждала как можно больше ее времени и внимания, прежде чем я лишусь и того, и другого.
— Думаю, я покончила с этим еще в прошлом году, — сказала она. — Когда в мою жизнь вмешался Дженсен. И я решила, будто освободилась от лаборатории, нашла своего мужчину и почувствовала ритм жизни.
Развернувшись вместе с ней, я направился в ванную чистить зубы.
— От старых привычек тяжело избавиться.
Покачав головой, она засунула в рот зубную щетку и крепко зажмурилась.
— Не хочу сегодня говорить об этом.
Из-за усердной чистки зубов ее слова получились невнятные. Но затем она все-таки сказала:
— Я разозлилась, когда ты сказал, что мне стоит преподавать.
Нагнувшись, чтобы сплюнуть, я спросил:
— А что тут плохого? Скорее всего, у тебя будет нормированный график, что нам будет только на руку.
Ханна взглянула на меня, c пеной во рту и широко раскрыв глаза, но с безжизненным взглядом, а затем сплюнула после меня и прополоскала рот.
— Хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой?
— Нет, — сказал я ей, но должен был оставаться честным. — Но в конце концов, мне эта ситуация тоже небезразлична. Мне кажется, я понятия не имею, что ты собираешься делать. Да, я могу работать удаленно, но было бы неплохо иметь хотя бы общее представление о месте, где мы будем жить.
Она вытерла рот полотенцем, но так и осталась стоять с закрытыми глазами. Сделав глубокий вдох, Ханна ответила:
— Окей. Сейчас эти разговоры ни к чему. Я все равно ничего не соображаю после выпивки.
Решительно кивнув, она посмотрела на меня.