***
Уилл
Поездка в Бостон.
Свадебная репетиция, предсвадебный ужин, безбашенная вечеринка с парнями внизу.
Завтра свадьба, а недалеко от меня, в другом номере готовилась ко сну моя невеста.
Меня не покидало предчувствие, что наше с Ханной соглашение не выгорит.
Из-за ее недавних собеседований на должность научного сотрудника и разделявшего нас расстояния мы потеряли всякую возможность согревать друг друга по ночам. И она ненавидела это практически так же сильно, как и я. А тут еще, прикиньте, чтобы соблюсти традиции, ее мама заявила, что ночь перед свадьбой мы проведем в разных номерах. Классно, да?
Забудьте.
Долго это не продлится.
Протянув руку за голову, я взбил подушку и растянулся на огромной двуспальной кровати.
На прикроватной тумбе завибрировал мой телефон, и, засмеявшись, я выкрикнул в тишину: «Ну я же говорил», прежде чем ответить:
— Ханна, дорогая.
— Я нервничаю, — сказала она вместо приветствия.
Я улыбнулся, хотя, понятное дело, она это не увидит.
— Еще бы. Ты, как-никак, собираешься присягнуть мне на верность и оставаться моей секс-рабыней, до тех пор пока смерть не разлучит нас. Знаешь, я ведь тебе спуску не дам.
Она даже шутку пропустила мимо ушей!
— Можно я приду к тебе?
— О чем речь, — ответил я. — Я надеялся, ты заглянешь на ого…
— Нет, — настойчиво перебила меня она. — Нет, я не могу. Уилл, это был тест, и ты его только что завалил. Правильный ответ: «Нет, Ханна, это плохая примета».
— Я атеист, не забыла? — напомнил я ей. — И не верю в дурацкие приметы, отдавая предпочтение разумному замыслу и исследованию. А еще сексу до свадьбы. Готов поспорить, ты чертовски возбуждена и лежишь в кровати через три номера от меня, в то время как могла бы прийти и поговорить со мной. А потом позволила бы мне заняться с тобой сексом. Учти, я не сводил бы с тебя глаз всю ночь, и все равно наш брак стал бы самым крепким из…
— В свадебном платье мои сиськи похожи на два воздушных шарика.
Закрыв ладонью лицо, я застонал.
— Ханна, ты смерти моей хочешь?
— Просто предупрефдаю, — слегка нечетко сказала она, и я тут же представил, как Ханна нервно грызет ноготь. — Может, я слишком загоняюсь? Я хотела, чтобы у нас все было легко и забавно: твоя сиськомания, наша свадьба. Ты же…
— Ханна, — перебил ее я. — Обещаю, что постараюсь у алтаря не зарыться в твои сиськи с невнятным и восторженным бурчанием.
— Да я не об этом.
— Слива, просто дыши, — я услышал, как она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Расскажи мне, — тихо сказал я, — в чем дело?
— Просто что… Что, если я буду выглядеть…
— Идеально? — предположил я.
— Как Буфера на ножках, — шумно выдохнув, протараторила она. — Сисястая невеста-шлюшка.
Я сдержал смешок, потому что знал: в отличие от меня, Ханна не считала все это чепухой.
— Так вот в чем дело? У тебя предсвадебный мандраж? Боишься, что завтра твои сиськи будут смотреться слишком охрененно?
У Ханны не возникло хлопот с организацией свадьбы. А последние приготовления легли на плечи ее матери, пока младшая Бергстром колесила повсюду, проходя собеседования. Ей предлагали работу практически в каждом университете страны, поэтому иногда Ханна уезжала два раза в неделю, посещая разные места. И за прошедшие несколько месяцев она ни разу не пожаловалась.
Я знал, что моя Ханна была беззаботной, но господи, учитывая все, что на нее свалилось, я ждал… чего-то. Может, она слетит с катушек, пока мы собирали чемоданы? Как бы не так. Мы вступили в шуточную схватку из-за стирки, а закончилось все сексом в коридоре. Или начнет придираться ко мне, и мы поругаемся на подъезде к Бинтауну? [Beantown — «прозвище» Бостона] Мимо. Она сделала мне минет. Ну хотя бы закатила истерику по приезде в отель? Не-а. Улыбнувшись, Ханна встала на цыпочки, чтобы меня поцеловать, а потом прокричала: «Погнали!».
Оглядев пустой номер, я сказал:
— Чувствую, меня ждет судьба скорострела.
Ханна слегка застонала, и мои губы растянулись в улыбке, которая пропала, как только на линии раздался ее пронзительный и неуверенный голос.
— Вдруг мое платье будет излишне откровенным? Кажется, только ты не примешь меня за шлюху.
— Я был бы всеми руками «за», если ты пойдешь топлес. И это единственное, о чем тебе стоит завтра помнить. Плевать на мнение остальных.
— Тогда зачем мы пригласили еще 164 человека?
— Кончай, Ханна. Дуй ко мне, будем трахаться.
Звонок прервался, а спустя пару минут я услышал шарканье ног у входной двери. Длинная пауза… и тихий стук.
— Закрой глаза, — предупредила она, стоя в коридоре.
Подойдя к двери, я плотно закрыл глаза и потянул на себя ручку.
— Не открывай их, — пригрозила мне Ханна.
Подчинившись приказу, зажмурился еще крепче.
Дрожащие от страха руки Ханны скользнули по моей шее к лицу. Потом она что-то повязала мне на глаза, и воцарилась тишина. Я не мог ее видеть, как и прикоснуться к ней.
Протянув руку, я провел ею по ее талии и притянул к своей голой груди.
— Признавайся, что случилось?
— Мне не нравится, что ночь перед свадьбой мы проводим порознь, — созналась она. — Я не могу без тебя.
Я на ощупь скользнул руками по ее бокам, плечам и шее, обхватив ее лицо ладонями. Коснулся пальцами мягкой ткани и двинулся дальше, к месту, где она завязала повязку у себя на затылке.
У нее на глазах тоже был повязан шарф. О-о, так вот оно что.
Засмеявшись, я чмокнул Ханну в макушку.
— Так оставайся со мной.
Она застонала.
— Хоть это и отстойная примета, чутье мне подсказывает, что с ней шутки плохи. А это значит, что нам нельзя видеть друг друга до завтра.
Удерживая лицо Ханны в ладонях, я наклонился ее поцеловать. Коснулся губами кончика носа и направился южнее, к своей главной цели.
— Этот день ничто не испортит. Даже если завтра ты не станешь моей женой, то все еще останешься той самой девушкой, которую я буду любить всю свою жизнь. Пока смерть не разлучит нас, когда мне будет сто лет, а тебе девяноста три.
Тихонько засмеявшись, она развернулась и, подведя меня к кровати, слегка толкнула. Как только моя спина коснулась матраса, Ханна оседлала мои бедра.
— Это что же, у тебя сейчас глаза открыты? — поинтересовался я, поддразнивая ее.
— Нет. Сдвинула повязку всего на секунду, но тут же вернула на место. Кто-то же должен был ориентироваться в пространстве, чтобы мы остались целыми и невредимыми.
— Это я к тому, что, согласно примете, жених не должен видеть невесту до свадьбы, ведь так? А ты ведь можешь, — прошептал я.
Она замешкалась.
— Правда?
— Ну конечно, Слива.
На какое-то время Ханна замерла, а потом я услышал шорох ткани, когда она сняла повязку с глаз, и ее тихое дыхание.
— А вот и ты, — она рукой двинулась вверх по моей груди и шее, а затем подушечкой пальца очертила контур моих губ. — Муж. Невероятно, правда?
Все мое тело охватила жажда коснуться ее.
— Хан…
Влажными и охрененно пухлыми губами она прижались к моим, заставив заткнуться, пока, не теряя времени, стягивала с меня боксеры. Проведя языком по шее, Ханна двинулась вниз, по груди и животу, щекоча кожу кончиками волос.
— Минет до свадьбы — хорошая примета, — заверил я ее, когда она взяла меня в руку, лизнув у самого основания и скользнув языком к головке. — Это означает, что мы на верном пути.
Я почувствовал, как она засмеялась, целуя, посасывая и облизывая мой твердый, как чертов камень, член, не ослабляя хватки.
— Вот черт, — выгнувшись на кровати, прошептал я. — Слива, эта повязка… и твой язык. Блядь.
Она настолько меня завела, что я начал ритмично приподнимать бедра, а потом почувствовал, как Ханна схватилась за свою маленькую ночнушку и, задрав ее до бедер, оседлала меня.
— Не трогай мои сиськи, — нагнувшись, прошептала она мне на ухо.
— Все, что угодно, — тут же поклялся я. — Только не останавливайся.
— Ты мастер засосов, а у меня открытое платье.
— Ты уже говорила.
— Оставишь засос — и год без отсоса.
Хотя она, наверное, — ну правда же? — шутила, лишь от одной мысли об этом у меня на мгновение перестало биться сердце.
— Обещаю, — с трепетом сказал я.
Она протянула руку к моему члену, скользя им по восхитительно гладкой коже у себя между ног, от чего я сжал в кулаках простынь по обе стороны.
— Ханна? — позвал я, резко выдыхая.
Остановившись, она спросила:
— Да?
— Хоть за бедра можно схватить?
Я чувствовал, как она все еще прикасается ко мне, после чего засмеялась.
— Что же это будет за платье, в котором мои бедра будут выставлены напоказ?
— Прости, прости, — засмеявшись, начал оправдываться я. — Ляпнул не подумав. Слива, блин, давай просто запрыгивай на мой член.
Но ни фига. Я почувствовал ее жар, совсем близко, и она просто медленно села мне на бедра, проводя руками мне по животу.
— Все в порядке? — спросил я, принимая сидячее положение и на ощупь находя ее лицо. — Ты снова сходишь с ума из-за платья? — я попытался украдкой коснуться кожи под ее глазами, чтобы убедиться, что она не плачет, но Ханна отвернулась от меня.
— Я не плачу.
Я кивнул, ничего не говоря и не желая давить на нее.
— Просто нервничаю, — призналась она.
В груди стало тесно.
— Ты ведь знаешь, что, несмотря на грядущую свадьбу, между нами ничего не изменится. Да? Мы все те же Уилл и Ханна. Те же мы, и только вдвоем.
— Но все уже ощущается не так, как раньше, — сказала она, касаясь кончиками пальцев моих губ, когда я открыл рот, чтобы возразить, а затем быстро добавила: — Я не в плохом смысле. Просто… теперь я чувствую большее давление и ответственность. Сейчас все серьезнее. Раньше я смотрела на твое тело и думала: «Как же мне повезло. Оно только мое, на всю ночь». А теперь: «Господи, а что, если с ним что-то случится и…»
— Ханна. Не накручивай себя, — целуя кончики ее пальцев, нежно прошептал я.
Она сделала успокаивающий вдох и скользнула рукой вниз по моей шее, словно рисуя путеводную карту к моему сердцу.
— Мне всего двадцать пять, — после долгой паузы сказала она. — И я знаю, что моя жизнь будет разрушена, если в ней не будет тебя.
Эта мысль резко ударила меня изнутри.
— Я всегда буду с тобой.
Она ничего не сказала, а просто продолжила выводить крохотные кружочки кончиками пальцев по моей груди.
— Ну же, Слива. Мы и так отлично заботимся друг о друге. Просто теперь будем делать это в качестве мужа и жены.
Она снова подняла руку, поглаживая пальцем от одного края моей нижней губы к другому. В моей крови бушевал адреналин.
— Я о тебе забочусь? — спросила она.
— Конечно. А в те моменты, когда боишься сделать что-то не так, ты просто уточняешь.
Спустя несколько мгновений молчания она робко поинтересовалась:
— Например, как сейчас?
Мне нравилась эта игра с завязыванием глаз, но при этом мне не нравилась эта темнота, потому что хотел увидеть лицо Ханны. Однако ее голос подстрекал мое воображение: вот она слегка покусывает губы, не сводя с меня глаз и сосредоточенно касаясь моей кожи. Настолько нежно, что это сводит с ума. Так все и начиналось между нами. Она спрашивала, а я ее направлял.
— Ты не уверена, как осчастливить меня прямо сейчас?
— Просто немного нервничаю, — прошептала она. — Будет лучше, если ты скажешь мне, чего хочешь.
Казалось, мое сердце остановилось, а затем застучало с бешеной силой. Прошло уже какое-то время, с тех пор как мы примеряли на себя эти роли. Учителя и ученицы.
— Оседлай меня снова, — проинструктировал ее я голосом, похожим на животный рык.
Я почувствовал, как Ханна немного переместилась, а затем ощутил, насколько сильно она возбуждена, хотя едва касалась моего члена. Я подавил стон.
— Опускайся на меня. Но не торопись. Сначала немного подразни.
Она взяла меня в руку, удерживая прямо у своего входа и начиная опускаться. Сантиметр за сантиметром.
Охуеть, до чего же хорошо.
Я чуть не кончил.
— Да, вот так. Вот так.
— Уилл…
Мы занимались любовью тысячу раз, а может и больше, и я всегда удивлялся, ловя себя на мысли, что считаю до десяти, лишь бы отвлечься и не кончить, едва оказавшись в ней.
— Двигайся вверх и вниз, — сказал я. — Не жадничай, я хочу ощутить тебя всю.
Ее теплое дыхание послало волны мурашек по моей коже на шее, волосы защекотали плечи, и она сделала именно то, о чем я ее попросил. Ханне удалось с легкостью опуститься на меня всего одним движением — она оказалась невероятно мокрой.
У меня мозги поехали набекрень от интенсивности происходящего; казалось, что на меня обрушилось все и сразу: вот они мы, на пороге сумасшедшего приключения. Так сильно я еще ничего не желал в своей жизни.
И как только Ханна начала, покачиваясь, двигаться на мне, с каждым разом все увереннее, растворяясь в происходящем и давая волю своим чувствам, у меня в голове мелькнул вопрос: а как много людей на самом деле находят именно того человека, к кому отчаянно хочется прикоснуться, быть рядом с ним, принадлежать ему? У многих ли брак базируется на дружбе, и они живут с людьми, которыми восхищаются больше всего?
Я стянул с Ханны повязку, поймав выражение ее лица в тот момент, когда она от бессилия начала падать на меня: взгляд прикован к моему лицу, губы приоткрыты в немом стоне. Когда наши взгляды встретились, на ее лице промелькнуло облегчение — ей нужно было видеть меня, успокоиться, посмотрев мне в глаза — и я знал, что она могла безошибочно прочитать мои мысли. Как и я ее.
Забей на то, что принято у других. Доверься мне. Нам под силу создать свои собственные традиции.
Потребность в наслаждении побежали вниз по моему позвоночнику, распаляя и сводя с ума. Пальцами впившись в ее бедра, я с силой подталкивал вперед и назад, пока я не почувствовал ее в нужной точке на вершине блаженства, а когда она прошептала: «Мне нравится смотреть, как ты кончаешь», — я последовал за ней.
Я кончил в нее с животным стоном, отчаянно не сводя с нее глаз.
— Видишь? — прошептала она, уткнувшись влажным от пота лицом мне в шею. — Мне нужно было в этом убедиться. Что завтрашний день — всего лишь формальность. Прямо сейчас все ощущается так, будто мы уже женаты.
— Завтрашний день был формальностью уже с тех пор, как ты взяла меня в руку на той жуткой студенческой вечеринке.
Лежа на мне, она захихикала.
К тому времени как я проснулся, Ханна уже ушла, а ее впопыхах нацарапанная записка, лежащая слева на моей подушке — «Увидимся в два!» — заставила меня заржать в голос в пустой комнате.
Моя невеста. Ох, ну что за чертова романтика.
Утро было насыщенным: завтрак с шаферами, встреча гостей и их расселение в отеле; моя мать и сестра, которые постоянно отлавливали меня, чтобы перепроверить рассадку гостей, доставку провизии и райдер музыкантов. Словно почуяв, что мне срочно необходим чертов душ и подготовиться к свадьбе, примчался Дженсен, забрав женщин моей семьи, чтобы найти Командный штаб (во главе с Хеленой, мамой Ханны), которая была более чем счастлива раздавать указания весь проклятый день.
Приняв горячий душ, гладко выбрившись и выпив три чашки кофе, я услышал, как кто-то стучится ко мне в номер. Часть меня гадала, возможно ли, чтобы это была Ханна, но тут пришло осознание, что подобный расклад был реален лишь в том случае, если она проскользнет мимо своей сестры, Лив, своей матери, Джорджа и Хлои с Сарой, или «Стаи», как любил их называть Дженсен, подобно группе львиц. Если бы это ей и удалось, то явно ценой пары трупов, и тогда пункт «увидеть друг друга до свадьбы» оказался бы последним в списке наших беспокойств.
Открыв дверь, я впустил Дженсена в номер. Он уже был при полном параде, одетый в классический смокинг, и выглядел просто потрясно. Я провел с ним весь вчерашний день, но в суматохе свадебной репетиции как-то не заметил, что с нашей последней встречи он потерял около пятнадцати килограмм.
— Хорошо выглядишь, мужик. Качаешься?
— Ты женишься на моей сестре, — проходя мимо, ответил Дженсен. — Умоляю, только не подкатывай ко мне сегодня.
Засмеявшись, я развернулся к зеркалу, завязывая бабочку.
— Же-е-е-енишься, — тихонько присвистнув, повторил он.
— Знаю.
Она станет моей женой. С сегодняшнего дня я буду представлять ее именно так.
Это моя жена.
Я не мог остановиться, снова и снова прокручивая это слово в уме. Жена. Я не чувствовал дискомфорта, но ощущал, какую значимость оно в себе несло. У меня появилось желание подмять ее под себя, без конца повторяя его ей на ухо, чтобы она не смогла выкинуть это слово из головы.
Ты моя жена, Слива.
Похлопав меня по плечу, Дженсен вырвал меня из собственных мыслей.
— Ты женишься, Уилл.
Посмотрев на него, я повторил с удивленной улыбкой:
Уилл
Поездка в Бостон.
Свадебная репетиция, предсвадебный ужин, безбашенная вечеринка с парнями внизу.
Завтра свадьба, а недалеко от меня, в другом номере готовилась ко сну моя невеста.
Меня не покидало предчувствие, что наше с Ханной соглашение не выгорит.
Из-за ее недавних собеседований на должность научного сотрудника и разделявшего нас расстояния мы потеряли всякую возможность согревать друг друга по ночам. И она ненавидела это практически так же сильно, как и я. А тут еще, прикиньте, чтобы соблюсти традиции, ее мама заявила, что ночь перед свадьбой мы проведем в разных номерах. Классно, да?
Забудьте.
Долго это не продлится.
Протянув руку за голову, я взбил подушку и растянулся на огромной двуспальной кровати.
На прикроватной тумбе завибрировал мой телефон, и, засмеявшись, я выкрикнул в тишину: «Ну я же говорил», прежде чем ответить:
— Ханна, дорогая.
— Я нервничаю, — сказала она вместо приветствия.
Я улыбнулся, хотя, понятное дело, она это не увидит.
— Еще бы. Ты, как-никак, собираешься присягнуть мне на верность и оставаться моей секс-рабыней, до тех пор пока смерть не разлучит нас. Знаешь, я ведь тебе спуску не дам.
Она даже шутку пропустила мимо ушей!
— Можно я приду к тебе?
— О чем речь, — ответил я. — Я надеялся, ты заглянешь на ого…
— Нет, — настойчиво перебила меня она. — Нет, я не могу. Уилл, это был тест, и ты его только что завалил. Правильный ответ: «Нет, Ханна, это плохая примета».
— Я атеист, не забыла? — напомнил я ей. — И не верю в дурацкие приметы, отдавая предпочтение разумному замыслу и исследованию. А еще сексу до свадьбы. Готов поспорить, ты чертовски возбуждена и лежишь в кровати через три номера от меня, в то время как могла бы прийти и поговорить со мной. А потом позволила бы мне заняться с тобой сексом. Учти, я не сводил бы с тебя глаз всю ночь, и все равно наш брак стал бы самым крепким из…
— В свадебном платье мои сиськи похожи на два воздушных шарика.
Закрыв ладонью лицо, я застонал.
— Ханна, ты смерти моей хочешь?
— Просто предупрефдаю, — слегка нечетко сказала она, и я тут же представил, как Ханна нервно грызет ноготь. — Может, я слишком загоняюсь? Я хотела, чтобы у нас все было легко и забавно: твоя сиськомания, наша свадьба. Ты же…
— Ханна, — перебил ее я. — Обещаю, что постараюсь у алтаря не зарыться в твои сиськи с невнятным и восторженным бурчанием.
— Да я не об этом.
— Слива, просто дыши, — я услышал, как она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Расскажи мне, — тихо сказал я, — в чем дело?
— Просто что… Что, если я буду выглядеть…
— Идеально? — предположил я.
— Как Буфера на ножках, — шумно выдохнув, протараторила она. — Сисястая невеста-шлюшка.
Я сдержал смешок, потому что знал: в отличие от меня, Ханна не считала все это чепухой.
— Так вот в чем дело? У тебя предсвадебный мандраж? Боишься, что завтра твои сиськи будут смотреться слишком охрененно?
У Ханны не возникло хлопот с организацией свадьбы. А последние приготовления легли на плечи ее матери, пока младшая Бергстром колесила повсюду, проходя собеседования. Ей предлагали работу практически в каждом университете страны, поэтому иногда Ханна уезжала два раза в неделю, посещая разные места. И за прошедшие несколько месяцев она ни разу не пожаловалась.
Я знал, что моя Ханна была беззаботной, но господи, учитывая все, что на нее свалилось, я ждал… чего-то. Может, она слетит с катушек, пока мы собирали чемоданы? Как бы не так. Мы вступили в шуточную схватку из-за стирки, а закончилось все сексом в коридоре. Или начнет придираться ко мне, и мы поругаемся на подъезде к Бинтауну? [Beantown — «прозвище» Бостона] Мимо. Она сделала мне минет. Ну хотя бы закатила истерику по приезде в отель? Не-а. Улыбнувшись, Ханна встала на цыпочки, чтобы меня поцеловать, а потом прокричала: «Погнали!».
Оглядев пустой номер, я сказал:
— Чувствую, меня ждет судьба скорострела.
Ханна слегка застонала, и мои губы растянулись в улыбке, которая пропала, как только на линии раздался ее пронзительный и неуверенный голос.
— Вдруг мое платье будет излишне откровенным? Кажется, только ты не примешь меня за шлюху.
— Я был бы всеми руками «за», если ты пойдешь топлес. И это единственное, о чем тебе стоит завтра помнить. Плевать на мнение остальных.
— Тогда зачем мы пригласили еще 164 человека?
— Кончай, Ханна. Дуй ко мне, будем трахаться.
Звонок прервался, а спустя пару минут я услышал шарканье ног у входной двери. Длинная пауза… и тихий стук.
— Закрой глаза, — предупредила она, стоя в коридоре.
Подойдя к двери, я плотно закрыл глаза и потянул на себя ручку.
— Не открывай их, — пригрозила мне Ханна.
Подчинившись приказу, зажмурился еще крепче.
Дрожащие от страха руки Ханны скользнули по моей шее к лицу. Потом она что-то повязала мне на глаза, и воцарилась тишина. Я не мог ее видеть, как и прикоснуться к ней.
Протянув руку, я провел ею по ее талии и притянул к своей голой груди.
— Признавайся, что случилось?
— Мне не нравится, что ночь перед свадьбой мы проводим порознь, — созналась она. — Я не могу без тебя.
Я на ощупь скользнул руками по ее бокам, плечам и шее, обхватив ее лицо ладонями. Коснулся пальцами мягкой ткани и двинулся дальше, к месту, где она завязала повязку у себя на затылке.
У нее на глазах тоже был повязан шарф. О-о, так вот оно что.
Засмеявшись, я чмокнул Ханну в макушку.
— Так оставайся со мной.
Она застонала.
— Хоть это и отстойная примета, чутье мне подсказывает, что с ней шутки плохи. А это значит, что нам нельзя видеть друг друга до завтра.
Удерживая лицо Ханны в ладонях, я наклонился ее поцеловать. Коснулся губами кончика носа и направился южнее, к своей главной цели.
— Этот день ничто не испортит. Даже если завтра ты не станешь моей женой, то все еще останешься той самой девушкой, которую я буду любить всю свою жизнь. Пока смерть не разлучит нас, когда мне будет сто лет, а тебе девяноста три.
Тихонько засмеявшись, она развернулась и, подведя меня к кровати, слегка толкнула. Как только моя спина коснулась матраса, Ханна оседлала мои бедра.
— Это что же, у тебя сейчас глаза открыты? — поинтересовался я, поддразнивая ее.
— Нет. Сдвинула повязку всего на секунду, но тут же вернула на место. Кто-то же должен был ориентироваться в пространстве, чтобы мы остались целыми и невредимыми.
— Это я к тому, что, согласно примете, жених не должен видеть невесту до свадьбы, ведь так? А ты ведь можешь, — прошептал я.
Она замешкалась.
— Правда?
— Ну конечно, Слива.
На какое-то время Ханна замерла, а потом я услышал шорох ткани, когда она сняла повязку с глаз, и ее тихое дыхание.
— А вот и ты, — она рукой двинулась вверх по моей груди и шее, а затем подушечкой пальца очертила контур моих губ. — Муж. Невероятно, правда?
Все мое тело охватила жажда коснуться ее.
— Хан…
Влажными и охрененно пухлыми губами она прижались к моим, заставив заткнуться, пока, не теряя времени, стягивала с меня боксеры. Проведя языком по шее, Ханна двинулась вниз, по груди и животу, щекоча кожу кончиками волос.
— Минет до свадьбы — хорошая примета, — заверил я ее, когда она взяла меня в руку, лизнув у самого основания и скользнув языком к головке. — Это означает, что мы на верном пути.
Я почувствовал, как она засмеялась, целуя, посасывая и облизывая мой твердый, как чертов камень, член, не ослабляя хватки.
— Вот черт, — выгнувшись на кровати, прошептал я. — Слива, эта повязка… и твой язык. Блядь.
Она настолько меня завела, что я начал ритмично приподнимать бедра, а потом почувствовал, как Ханна схватилась за свою маленькую ночнушку и, задрав ее до бедер, оседлала меня.
— Не трогай мои сиськи, — нагнувшись, прошептала она мне на ухо.
— Все, что угодно, — тут же поклялся я. — Только не останавливайся.
— Ты мастер засосов, а у меня открытое платье.
— Ты уже говорила.
— Оставишь засос — и год без отсоса.
Хотя она, наверное, — ну правда же? — шутила, лишь от одной мысли об этом у меня на мгновение перестало биться сердце.
— Обещаю, — с трепетом сказал я.
Она протянула руку к моему члену, скользя им по восхитительно гладкой коже у себя между ног, от чего я сжал в кулаках простынь по обе стороны.
— Ханна? — позвал я, резко выдыхая.
Остановившись, она спросила:
— Да?
— Хоть за бедра можно схватить?
Я чувствовал, как она все еще прикасается ко мне, после чего засмеялась.
— Что же это будет за платье, в котором мои бедра будут выставлены напоказ?
— Прости, прости, — засмеявшись, начал оправдываться я. — Ляпнул не подумав. Слива, блин, давай просто запрыгивай на мой член.
Но ни фига. Я почувствовал ее жар, совсем близко, и она просто медленно села мне на бедра, проводя руками мне по животу.
— Все в порядке? — спросил я, принимая сидячее положение и на ощупь находя ее лицо. — Ты снова сходишь с ума из-за платья? — я попытался украдкой коснуться кожи под ее глазами, чтобы убедиться, что она не плачет, но Ханна отвернулась от меня.
— Я не плачу.
Я кивнул, ничего не говоря и не желая давить на нее.
— Просто нервничаю, — призналась она.
В груди стало тесно.
— Ты ведь знаешь, что, несмотря на грядущую свадьбу, между нами ничего не изменится. Да? Мы все те же Уилл и Ханна. Те же мы, и только вдвоем.
— Но все уже ощущается не так, как раньше, — сказала она, касаясь кончиками пальцев моих губ, когда я открыл рот, чтобы возразить, а затем быстро добавила: — Я не в плохом смысле. Просто… теперь я чувствую большее давление и ответственность. Сейчас все серьезнее. Раньше я смотрела на твое тело и думала: «Как же мне повезло. Оно только мое, на всю ночь». А теперь: «Господи, а что, если с ним что-то случится и…»
— Ханна. Не накручивай себя, — целуя кончики ее пальцев, нежно прошептал я.
Она сделала успокаивающий вдох и скользнула рукой вниз по моей шее, словно рисуя путеводную карту к моему сердцу.
— Мне всего двадцать пять, — после долгой паузы сказала она. — И я знаю, что моя жизнь будет разрушена, если в ней не будет тебя.
Эта мысль резко ударила меня изнутри.
— Я всегда буду с тобой.
Она ничего не сказала, а просто продолжила выводить крохотные кружочки кончиками пальцев по моей груди.
— Ну же, Слива. Мы и так отлично заботимся друг о друге. Просто теперь будем делать это в качестве мужа и жены.
Она снова подняла руку, поглаживая пальцем от одного края моей нижней губы к другому. В моей крови бушевал адреналин.
— Я о тебе забочусь? — спросила она.
— Конечно. А в те моменты, когда боишься сделать что-то не так, ты просто уточняешь.
Спустя несколько мгновений молчания она робко поинтересовалась:
— Например, как сейчас?
Мне нравилась эта игра с завязыванием глаз, но при этом мне не нравилась эта темнота, потому что хотел увидеть лицо Ханны. Однако ее голос подстрекал мое воображение: вот она слегка покусывает губы, не сводя с меня глаз и сосредоточенно касаясь моей кожи. Настолько нежно, что это сводит с ума. Так все и начиналось между нами. Она спрашивала, а я ее направлял.
— Ты не уверена, как осчастливить меня прямо сейчас?
— Просто немного нервничаю, — прошептала она. — Будет лучше, если ты скажешь мне, чего хочешь.
Казалось, мое сердце остановилось, а затем застучало с бешеной силой. Прошло уже какое-то время, с тех пор как мы примеряли на себя эти роли. Учителя и ученицы.
— Оседлай меня снова, — проинструктировал ее я голосом, похожим на животный рык.
Я почувствовал, как Ханна немного переместилась, а затем ощутил, насколько сильно она возбуждена, хотя едва касалась моего члена. Я подавил стон.
— Опускайся на меня. Но не торопись. Сначала немного подразни.
Она взяла меня в руку, удерживая прямо у своего входа и начиная опускаться. Сантиметр за сантиметром.
Охуеть, до чего же хорошо.
Я чуть не кончил.
— Да, вот так. Вот так.
— Уилл…
Мы занимались любовью тысячу раз, а может и больше, и я всегда удивлялся, ловя себя на мысли, что считаю до десяти, лишь бы отвлечься и не кончить, едва оказавшись в ней.
— Двигайся вверх и вниз, — сказал я. — Не жадничай, я хочу ощутить тебя всю.
Ее теплое дыхание послало волны мурашек по моей коже на шее, волосы защекотали плечи, и она сделала именно то, о чем я ее попросил. Ханне удалось с легкостью опуститься на меня всего одним движением — она оказалась невероятно мокрой.
У меня мозги поехали набекрень от интенсивности происходящего; казалось, что на меня обрушилось все и сразу: вот они мы, на пороге сумасшедшего приключения. Так сильно я еще ничего не желал в своей жизни.
И как только Ханна начала, покачиваясь, двигаться на мне, с каждым разом все увереннее, растворяясь в происходящем и давая волю своим чувствам, у меня в голове мелькнул вопрос: а как много людей на самом деле находят именно того человека, к кому отчаянно хочется прикоснуться, быть рядом с ним, принадлежать ему? У многих ли брак базируется на дружбе, и они живут с людьми, которыми восхищаются больше всего?
Я стянул с Ханны повязку, поймав выражение ее лица в тот момент, когда она от бессилия начала падать на меня: взгляд прикован к моему лицу, губы приоткрыты в немом стоне. Когда наши взгляды встретились, на ее лице промелькнуло облегчение — ей нужно было видеть меня, успокоиться, посмотрев мне в глаза — и я знал, что она могла безошибочно прочитать мои мысли. Как и я ее.
Забей на то, что принято у других. Доверься мне. Нам под силу создать свои собственные традиции.
Потребность в наслаждении побежали вниз по моему позвоночнику, распаляя и сводя с ума. Пальцами впившись в ее бедра, я с силой подталкивал вперед и назад, пока я не почувствовал ее в нужной точке на вершине блаженства, а когда она прошептала: «Мне нравится смотреть, как ты кончаешь», — я последовал за ней.
Я кончил в нее с животным стоном, отчаянно не сводя с нее глаз.
— Видишь? — прошептала она, уткнувшись влажным от пота лицом мне в шею. — Мне нужно было в этом убедиться. Что завтрашний день — всего лишь формальность. Прямо сейчас все ощущается так, будто мы уже женаты.
— Завтрашний день был формальностью уже с тех пор, как ты взяла меня в руку на той жуткой студенческой вечеринке.
Лежа на мне, она захихикала.
К тому времени как я проснулся, Ханна уже ушла, а ее впопыхах нацарапанная записка, лежащая слева на моей подушке — «Увидимся в два!» — заставила меня заржать в голос в пустой комнате.
Моя невеста. Ох, ну что за чертова романтика.
Утро было насыщенным: завтрак с шаферами, встреча гостей и их расселение в отеле; моя мать и сестра, которые постоянно отлавливали меня, чтобы перепроверить рассадку гостей, доставку провизии и райдер музыкантов. Словно почуяв, что мне срочно необходим чертов душ и подготовиться к свадьбе, примчался Дженсен, забрав женщин моей семьи, чтобы найти Командный штаб (во главе с Хеленой, мамой Ханны), которая была более чем счастлива раздавать указания весь проклятый день.
Приняв горячий душ, гладко выбрившись и выпив три чашки кофе, я услышал, как кто-то стучится ко мне в номер. Часть меня гадала, возможно ли, чтобы это была Ханна, но тут пришло осознание, что подобный расклад был реален лишь в том случае, если она проскользнет мимо своей сестры, Лив, своей матери, Джорджа и Хлои с Сарой, или «Стаи», как любил их называть Дженсен, подобно группе львиц. Если бы это ей и удалось, то явно ценой пары трупов, и тогда пункт «увидеть друг друга до свадьбы» оказался бы последним в списке наших беспокойств.
Открыв дверь, я впустил Дженсена в номер. Он уже был при полном параде, одетый в классический смокинг, и выглядел просто потрясно. Я провел с ним весь вчерашний день, но в суматохе свадебной репетиции как-то не заметил, что с нашей последней встречи он потерял около пятнадцати килограмм.
— Хорошо выглядишь, мужик. Качаешься?
— Ты женишься на моей сестре, — проходя мимо, ответил Дженсен. — Умоляю, только не подкатывай ко мне сегодня.
Засмеявшись, я развернулся к зеркалу, завязывая бабочку.
— Же-е-е-енишься, — тихонько присвистнув, повторил он.
— Знаю.
Она станет моей женой. С сегодняшнего дня я буду представлять ее именно так.
Это моя жена.
Я не мог остановиться, снова и снова прокручивая это слово в уме. Жена. Я не чувствовал дискомфорта, но ощущал, какую значимость оно в себе несло. У меня появилось желание подмять ее под себя, без конца повторяя его ей на ухо, чтобы она не смогла выкинуть это слово из головы.
Ты моя жена, Слива.
Похлопав меня по плечу, Дженсен вырвал меня из собственных мыслей.
— Ты женишься, Уилл.
Посмотрев на него, я повторил с удивленной улыбкой:
Перейти к странице: