— Да, я вижу, что у тебя копыта обычные, — понял намеки кобылы Уилл. — Может, это у всех кельпи копыта вывернуты, а у тебя неправильно стоят, как у обычной лошади?

Кельпи это предположение не понравилось — она гневно взвизгнула, и в один миг обратившись в демона, ударилась о невидимую стену, оберегавшую жизнь мальчика. Уилл подскочил на ноги от испуга и выставил руки вперед.

— Извини меня, пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть, клянусь! Видимо, сказки ошибаются, — он успокаивал кельпи, боясь, что та сейчас уйдет обратно в озеро.

Чудовище беспокойно бродило вдоль невидимой преграды и жутко клацало пастью с кучей острых, как ножи, зубов. Её искривленные передние ноги волокли за собой тело с рыбьим хвостом.

— Больше не буду тебя обижать, прости. Может тебе еще почитать? — предложил Уилл примирительно. — Тут есть еще пара сказок про кельпи. Но только ты не пытайся больше меня съесть, пожалуйста! Я маленький, и бабушка говорит, что очень костлявый. — С этими словами мальчик задрал рубаху и показал торчащие ребра на худом детском теле. — Ты же мной, наверное, даже не наешься!

Дух воды замер, посмотрел на мальчика, потом фыркнул, подняв верхнюю губу, словно насмехаясь над худобой Уилла. А после опустился на землю, сложив копыта, более напоминающие ласты с когтями, под живот. Мальчик обрадовался и тоже лег на траву, положил книгу на землю перед собой и принялся читать очередную сказку. В этот раз история была о кельпи, который унес молодую деву под воду, и та родила ему там детей. Настоящая кельпи весело фыркала и ржала, порой даже похрюкивала и демонически визжала. Казалось, истории ее невероятно забавляли. Уилл читал полчаса, час и, когда очередная сказка почти подошла к концу, он вдруг зевнул и замолчал.

Кельпи вскинула голову и вскочила с земли, посмотрела на мальчика, который сладко заснул, уронив голову на книгу. Кобыла уперлась страшной головой в невидимую стену, высунула длинный язык из пасти, облизала свою черную морду и обратилась в обычную лошадь. Теперь на месте демона снова стояла прекрасная темно-мышастая кобыла с шелковистыми гривой и хвостом. Она опустилась на землю, подогнула под себя копыта и забылась чуткой дремой.

Уилл проснулся ближе к полудню, когда солнце не на шутку начало припекать. По его потному телу ползали муравьи и мошкара. Он вскочил и быстренько стряхнул их с себя, а после огляделся — кобыла как сквозь землю провалилась. Да и ему пора было идти домой, поэтому Уилл бережно поднял с земли книгу, смахнул с нее травинки и спрятал в корзинку.

— Я вернусь, Кельпи. Кажется, я не дочитал сказку, но завтра обязательно закончим! — пообещал Уилл. Он чувствовал, что сон немного помог ему и добавил сил. Он развернулся и зашагал домой, в Малые Вардцы, к бабушке, дедушке и к противному брату Малику.

Уилл никому не рассказывал о кельпи, боясь закрепить за собой славу чудного. Лишь своему старому учителю два года назад он поведал ту страшную историю о лошади на берегу озера. Тот внимательно выслушал ученика и, будучи человеком мудрым, настоял, чтобы мальчик туда больше не ходил и никому ничего не говорил. Старик сохранил тайну ребенка, зная, что нетерпимый к нарушениям запретов отец Уилла хорошенько всыплет мальчику за то, что тот посещал Сонное озеро. Будучи служителем храма, он не поощрял обучение сына чтению и письму.

— Это нам грамота нужна, чтобы молитвы нашего бога Ямеса доносить до люда, а люду-то зачем грамота? Это лишнее искушение демонами. В незнании чистота и непорочность, — часто говорил он.

Уилл вернулся в дом на краю деревни, где жил с дедушкой и бабушкой по материнской линии. Сама же матушка, окуренная травами, отдыхала у бабушки Удды в Больших Вардах — городке, расположенном рядом с Малыми Вардцами. На следующий день мальчик снова отправился на берег Сонного озера. Кобыла вышла из высокой травы без всякого зова и посмотрела на него выжидающим взглядом, словно требуя продолжения недочитанной истории. Уилл дочитал сказку, изредка поглядывая сквозь незримую стену на кельпи, но та так и оставалась в виде лошади.

Каждый день Уилл брал с собой книгу сказок и с корзинкой приходил к Сонному озеру, читал кельпи час или два, разговаривал с ней, рассказывая о своей жизни, а после уходил. Кобыла его всегда слушала, часто демонстрировала свое отношение к очередной сказке посредством визга, ржания и фырканья. А порой даже хрюкала, но только если история ей совсем нравилась. Во время этих визитов Уилл чувствовал себя счастливым просто от того, что на него обращают внимание и слушают. Пусть даже и кельпи!

В один из дней он притащил корзину размером побольше. Уилл выпросил ее у бабушки, обещая насобирать ягод, а сам нырнул в небольшой сад за домом, оборвал спелых яблок и груш и заспешил к озеру. С трудом добравшись до места, он с чувством облегчения опустил полную корзину на землю. Кельпи удивленно посмотрела на него, а затем вопросительно фыркнула.

— Я еще кое-что принес, кроме книг. Ты уж не серчай, но взял не только для себя, но и тебе на угощение! Вдруг тебе понравится то, что едят обычные лошади? В Больших Вардах у некоторых богатеев есть кони, так я не раз видел, что их кормили яблоками и грушами, — улыбнулся Уилл.

Он подобрал длинный ивовый прут, нанизал на него спелую сочную грушу и подошёл поближе к невидимой стене, отделявшей его от озерного чудовища. Во рту Уилла пересохло от волнения, а руки чуть дрожали, когда протянул угощение. Аппетитный плод оказался перед самой мордой кельпи, на что та лишь фыркнула, но к груше не притронулась.

— Это вкусно, попробуй… Тут такое не растет, а лишь в садах у нас.

Кельпи фыркнула еще раз, помотала мордой.

— Ну пожалуйста… Ну ты же не только людьми питаться должна, — мальчик умоляюще смотрел на лошадь своими проницательными глазами.

Кобыла потанцевала на месте, мотнула головой и остановилась, смотря на грушу. Разочарованный Уилл хотел было уже опустить прут, как вдруг кельпи протянула морду вперед, обхватила мягкими губами плод и, прожевав, проглотила. Мальчик нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая реакции кобылы. Та чуть хрюкнула. Уже по этому смешному звуку мальчик понял, что лошадь осталась довольна угощением. За время, проведенное на берегу Сонного озера, Уилл успел выучить многие повадки и привычки кельпи и мог определить её настроение.

— Еще? — спросил мальчик, уже запуская руку в корзину. В этот раз он достал яблоко, надел его на тот же прутик и снова вытянул руку вперед.

Кельпи осмотрела неизвестный фрукт с подозрением.

— Это яблоко. Оно тоже очень вкусное. Может быть чуть кислее, чем груша, — объяснил невероятно довольный собою Уилл. Ещё бы, ведь он кормит самого водного демона фруктами!

Кобыла стащила губами яблоко с палочки, похрустела им. Раздалось довольное ржание.

— Яблоко больше понравилось? — Восхищенный мальчик схватил корзинку и подтащил ее к границе невидимой стены.

Чуть раскачав, он опустил ее к земле и высыпал фрукты, те покатились вперед к ногам лошади. Та, довольно пофыркивая, собирала их и жевала. Когда ничего не осталось, она красиво мотнула гривой и завалилась на бок.

— Пока не смогу принести больше яблок и груш. Может, нарву в садах Больших Вардов чуть позже. Здесь у нас в Малых Вардцах очень плохая земля! Все деревья слабые и чахлые… Дедушка говорит, что почвы у нас бедные и каменистые, а еще что мало солнца и тепла. Но в Вардах, это городок в Долине, фрукты гораздо лучше растут. Тебе почитать еще, Кельпи?

Лошадь радостно фыркнула. Она лежала, удобно устроившись на сухой траве, а её ярко-голубые глаза были чуть прикрыты. Уилл раскрыл книгу и принялся читать очередную сказку.





Глава 1. Не ешь меня (ч.2)




Осень.

Так пролетело лето и наступила осень. Остатки сухого рогоза трепыхались на прохладном ветру, который то резко налетал, то также резко пропадал — обычная погода в это время года. Уилл ступил на поляну и подошел к камням. Он натаскал их еще больше, и теперь невидимая стена имела под собой основание из вполне видимой груды камней.

Мальчик приложил руку к глазам, сощурился и вгляделся в озеро. Высокая трава пожухла почти окончательно, и теперь все озеро было видно, как на ладони. По темной глади озера, словно по земле, бежала красивая кобыла. Она добралась до кромки воды, сошла на берег и поскакала в сторону юноши, вверх по совсем небольшому и пологому пригорку. У самой границы невидимой стены лошадь замедлилась и остановилась, радостно заржав.

— И тебе привет, Кельпи, — как-то грустно приветствовал водяного демона Уилл. — Я принес яблок. Мы с дедушкой вчера купили их в Больших Вардах. Он думает, что это я их все ем, поэтому теперь постоянно покупает по яблочку или по два по возвращении в город. А вчера вот целую корзину взяли!

Мальчик высыпал корзину и подтолкнул палочкой яблоки, которые пересекли стену. Кобыла радостно заржала и стала стремительно собирать валяющиеся на земле фрукты, счастливо похрустывая.


— Кельпи, я хотел сказать тебе, что больше не смогу приходить, — переминулся с ноги на ногу Уилл и печально посмотрел на лошадь.

Кельпи словно оцепенела, она нависла над последним яблоком и замерла, вслушиваясь.

— Матушка выздоровела — она возвращается в Малые Вардцы сегодня вечером. Дедушка отправился за ней, взял с собой дарены, которыми отплатит бабушке Удде за помощь. И с завтрашнего дня я, как взрослый, начну рыбачить вместе с Маликом на Белой Ниви. Так сказал дедушка… Он стал плох, постоянно кашляет и говорит, что его знобит. Бабушка тоже уже плохо справляется с нашим огородиком, глаза не видят. И теперь я должен, как кормилец, обеспечивать семью.

Кельпи медленно дожевала последнее яблоко и подошла к стене, уперлась в нее красивым лбом.

— У меня просто не будет времени приходить к тебе… Я долго добираюсь до тебя, озеро-то далеко от дома. Дедушка с бабушкой и так уже не верят мне, что я просто гуляю рядышком с Белой Нивью. Допытываются, где я пропадаю целыми днями. Я им о тебе ни слова сказал, честно! Но здесь я больше не появлюсь.

На глазах мальчика, которому по воле жестокой судьбы нужно было срочно вырасти и стать мужчиной, блеснули слезы. Он подошел вплотную к стене и посмотрел на кобылу со смесью восхищения и грусти. Та замерла около стены, не шевелясь, и смотрела на него в ответ своими голубыми глазами с продольно-овальными зрачками.

— Ты такая красивая и грациозная… Хотела меня съесть и сейчас, наверное, хочешь. Но я восхищаюсь тобой, Кельпи, ведь ты прекрасна во всех обличьях! Мне тебя будет не хватать.

Уилл осторожно сделал шаг вперед. Лошадь не шевелилась, с ее шелковистой черной гривы тихо капала вода, а копыта уперлись в землю. Мальчик сделал еще шаг, его ноги коснулись камней. Не дыша, он поднял правую руку, вытянул ее вперед и самыми кончиками пальцев потянулся к морде кельпи. Потом чуть одернул руку, но кобыла не шевелилась и стояла спокойно, чуть наклонив голову вниз и упираясь в стену лбом.

Наконец, собравшись с духом и силами, Уилл все-таки протянул руку и коснулся самыми кончиками пальцем лошадиной морды. По руке словно пробежала дрожь, раздался легкий треск, а может и не было этого странного треска, а Уиллу лишь почудилось. Но лошадь и дальше продолжала стоять, замерев, а он погладил теплую морду, осторожно, в любой момент готовый отпрыгнуть назад.

— Мне так жаль, что ты одинока, Кельпи! Я тоже чувствую себя несчастным и одним на свете, но тебе, как мне кажется, куда тяжелее, ведь у тебя ни матери, ни бабушки, ни дедушки, ни брата. Хоть Малик и очень противный, он меня постоянно обижает и заставляет других мальчишек смеяться надо мной, называя зачарованным, но он все же мой брат. А ты одна, совсем одна!

Кельпи фыркнула, рука мальчика продолжала гладить ее морду, пропускать сквозь пальцы пряди ее гривы.

— Прощай, Кельпи! — Уилл нехотя убрал руку и сделал шаг назад. Пальцы странно покалывало. Он смахнул слезы, которые бежали по щекам, развернулся и вернулся к корзине.

Он уходил с поляны очень медленно, постоянно оглядываясь на застывшую у стены лошадь и вытирая рукавом мокрые глаза. Как только кельпи скрылась из виду, Уилл дал волю слезам и они ручьями побежали по его бледным щекам, капая на ковер из опавшей хвои.

Прошло некоторое время, а кельпи так и стояла у невидимой стены, слушая удаляющиеся шаги и всхлипы. Наконец, когда стало настолько тихо, что казалось, замолкли птицы в лесу и насекомые около озера, лошадь вдруг подняла голову. Она сделала шаг вперед и спокойно прошла стену, которой для нее теперь не существовало. Пофыркивая, она раскидала копытами камни и медленно побрела вслед за мальчиком.

Уилл добрался до крайнего дома в деревне, открыл дверь и вошел. Внутри его уже ждала матушка Нанетта вместе с бабушкой и дедушкой. Воздух пропитали запахи успокаивающих трав: пахло спокушкой, голубовикой и ясным глазом. Бабушка Удда передала большой их запас матери Уилла и наказала принимать несколько раз в день.

— Внучок, ты где пропадал? — сурово обратилась к Уиллу бабушка. — Мы обыскали все вокруг деревни, тебя нигде не было.

— Я чуть дальше ходил гулять, бабуль. — Мальчик опустил лицо, чтобы родные не увидели заплаканные глаза.

— Больше так не гуляй, с завтрашнего дня пойдешь рыбачить с Маликом, понял? — сказал дедушка, который раскладывал переданные травницей сборы по порциям.

— Хорошо, дедуль.

— Хорошо, бабуль, хорошо, дедуль… А чего это ты книгу с собой не взял сегодня, грамотей, а? — перекривлял мальчика старший брат, состроив рожу.

— А не твое дело! — воскликнул обиженно Уилл.

— Не твое дело, не твое дело. Бу-бу-бу-бу. Да ничье дело, никому ты не нужен и друзей у тебя нет, малой. — Малик оттянул указательным пальцем нижнее веко и перекривлял еще раз младшего брата.

— Малик, Уильям! Дети, прекратите! — рассердилась Нанетта.

— Есть у меня друг! И лучше, чем все твои дылды! — закричал Уилл.

— Да ладно. И кто же это?

Мальчик открыл было рот, чтобы рассказать о своей волшебной кельпи, но вспомнил, что обещал старику-учителю ничего не говорить. Да и не поверит ему никто… Юноша замолчал и покраснел, отвел взгляд. А глаза снова предательски покраснели: что толку от его дружбы с самим водным демоном, если он больше никогда не увидит кельпи?

— Есть… Но я тебе не скажу, — всхлипнул Уилл и насупился.

Малик засмеялся, схватившись за живот руками. Потом с довольным видом пригладил свои волосы рукой, ему эта привычка передалась от отца.

— Да нет у тебя никаких друзей, дурило. Лишь фантазии. Одна Линайя тебя терпела, но хорошо, что ее отец запретил общаться с тобой, потому что ты чокнуууутыый.

Уилл вспыхнул и кинулся к брату, но его поймал за шиворот дедушка, придержал.

— Ты почто буянишь? — сурово спросил он у мальца, который втянул голову в шею.

— Малик первый начал!

Дед погрозил и злобно хихикающему Малику, и раскрасневшемуся Уиллу.



***

Уилл проснулся с рассветом, вылез из-под льняника и поднялся с полу. Близилась пора Лионоры, посланницы Ямеса и богини осени, и утренняя прохлада пробирала теперь до костей. Обычно в это время года дедушка не только рыбачил, но и заготавливал дрова на холодный сезон, но теперь здоровье его стало совсем плохо, потому он собирался привлечь к работе внуков.

— Так, Уилл, ты проснулся. Буди брата, удочки в зубы и вперед на Белую Нивь! Сегодня пасмурно, так что клев будет хорошим, рыба смелая. — Дедушка вошёл в дом, нарочито громко топая и разговаривая. Неудивительно, что Малик проснулся, и Уиллу не пришлось его расталкивать. — О, раз ты уже проснулся, внучок, то собирайтесь давайте. Малик, научи брата тому, чему учил тебя я.