Вчерашний разговор с друзьями все утро не шел у Гурова из головы. Ему казалось, что что-то они упустили. Какую-то мелкую деталь, которая могла бы помочь увидеть всю картину целиком, а не разрозненные осколки событий, казавшиеся почти ничем не связанными. Сыщик не спешил делать выводы и отбрасывать какие-то, даже мало-мальски приемлемые версии. Поэтому, приехав в Главк, первым делом решил изучить те дела, которые Орлов истребовал из районных отделов и передал ему.

По смертельному ДТП около Казанской церкви в Молоково результаты экспертизы еще не пришли, и Гуров позвонил начальнику отдела с просьбой поторопить специалистов. А вот по остальным делам все документы были подшиты в папки, и было видно, что следователи намеревались их закрывать.

Едва Лев начал изучать дело об убийстве своего соседа, как ему на глаза сразу попалось первое несоответствие версии событий, изложенных следователем, – на предметах, найденных возле трупа Виктора Ушакова, не было ни единого отпечатка пальцев. Их словно тщательно протерли, прежде чем на лестничной площадке разложить. Именно разложить, а не случайно рассыпать! В этом он был теперь абсолютно уверен, но по-прежнему не видел между этими вещами какой-то связи. А она должна была быть, иначе убийце ни к чему их было там оставлять.

Отпечатки пальцев бомжа на ноже и кровь на его одежде легко объяснялись. Как и часы с сотовым телефоном, которые бродяга сдал в ломбард: их ему было очень легко подбросить, дождавшись, пока бомж напьется, либо же самому напоив его. Бездомный содержался в следственном изоляторе в том районе, где жил Гуров. Поначалу Лев хотел попросить перевести его в другое место, но затем передумал: вряд ли от допроса бездомного будет много пользы. Конечно, побеседовать с ним следовало, но Гуров решил это сделать вечером, перед возвращением домой. А вот изучить повнимательнее улики, изъятые с мест происшествия, следовало, и он отправился на склад вещдоков, чтобы забрать их.

Когда Гуров вернулся в кабинет, Станислав наконец-то добрался до своего рабочего места и что-то интенсивно печатал на компьютере. На вопрос друга, чем он занимается, Крячко лишь отмахнулся и попросил не мешать, пока он не закончит то, что запланировал сделать. Лев пожал плечами и принялся за изучение вещдоков, сравнивая их с тем расположением относительно трупов, которое было зафиксировано на фотографиях с мест происшествий.

Он пытался найти хоть какую-то логическую связь между ними и понять, для чего преступник оставлял абсолютно несочетаемые между собой предметы на местах преступлений. В первом случае это были осколок автомобильного плафона, розовый обмылок, обрывок от коробки из-под сока и студенческий билет. Во втором преступник оставил коробку молока, набитую камешками, картонную икону Казанской Божьей Матери, а из кармана повешенного торчала старая газета. В салоне машины на месте преступления криминалисты абсолютно ничего не нашли, кроме мотка изолированной проволоки, значка с какой-то птицей, игрушечной сабли и старого билета в кино. Даже бардачок в автомобиле, обычно наполненный всяким хламом, оказался абсолютно пуст.

Как Лев ни старался, он так и не смог найти никакой связи между этими предметами, и когда в кабинет вошел Сурков, даже немного обрадовался возможности отвлечься от созерцания груды хлама у себя на столе. Аналитик принес данные на Сидорчука Романа Олеговича и уже собрался уходить, как Стас остановил его.

– Игорь, я хочу, чтобы ты проверил все электронные устройства Льва Ивановича на предмет установленных там шпионских программ.

– Это еще зачем? – удивленно посмотрел на него Гуров.

– Лева, если предположить, что все три странные смерти были посланием именно для тебя, а не просто любому сообразительному полицейскому, нужно установить, как преступник вычисляет твое местоположение, – терпеливо пояснил Крячко.

– Стас, это детский лепет! – рассмеялся Лев. – Даже если предположить, что преступник может отслеживать мои передвижения, откуда ему знать, что именно будет являться их конечной точкой и когда я до этого места доберусь?

– Теоретически это возможно, – встрял в разговор Сурков. – Сейчас есть программы, позволяющие не только легко отслеживать местонахождение объекта, но и прослушивать его разговоры и даже снимать видео в пределах радиуса действия электронных устройств. Можно дистанционно включить видеокамеру на вашем телефоне или планшете. Причем так, что вы даже не узнаете о том, что камеры включены. Так же и микрофоны легко активировать, поэтому все, что вы делаете, можно и увидеть и услышать. Например, мне, чтобы установить такие шпионские программы, нужно будет всего лишь минут десять-пятнадцать попользоваться вашими устройствами. Хотя, в принципе, их можно установить и с помощью вирусных программ из интернета. Но тут нужно, чтобы вы открыли определенные файлы или перешли по специальным ссылкам. Ну а если злоумышленник имел возможность вас слышать и видеть, то мог и предположить, куда именно вы отправитесь.

– Я о том и говорю, – самодовольно усмехнулся Стас и посмотрел на Суркова. – Сколько тебе времени понадобится, чтобы проверить все устройства полковника?

– Ну, в телефоне не так много памяти, и прятать там вредоносные программы глубоко не получится. Думаю, максимум часа за полтора я управлюсь, – пожал плечами старший лейтенант. – С планшетом времени побольше потратить придется, но ненамного. Может быть, два часа максимум. И я рекомендую не уничтожать их сразу, а попробовать вычислить, кто и как эти программы поставил.

– Видишь, Лева, как все просто? И мистики никакой нет, – усмехнулся Станислав.

– Мистика вообще не мой курятник. И даже если на телефоне и планшете что-то удастся найти, остальные загадки это не раскроет, – покачал головой Гуров и протянул свои гаджеты Суркову. – Проверяй. Я пока своим старым кнопочным аппаратом попользуюсь.

После того как аналитик ушел с его телефоном и планшетом, Гуров достал из папок с материалами дел фотографии надписей, найденные рядом с трупами, и решил сосредоточиться на их изучении, справедливо полагая, что они должны иметь какое-то значение и могли бы оказаться ниточкой к неизвестному преступнику, затеявшему какую-то странную игру с полицейскими.

Первая надпись, которую он обнаружил на стене в подъезде своего дома, гласила: «в отчасти лишь основе всех нормален». Вторая содержала в себе не менее бессмысленный набор слов: «наших деле самом поступков лежат на». И в третьей была аналогичная абракадабра: «два человек нормальный мотива». Вчера вечером Мария предположила, что это может быть анаграмма, но составленная не из букв, а из слов. Но, если это предположение было верно, Гуров абсолютно не представлял, что может быть ключом к ее решению.

– Стас, иди сюда! – позвал он. – Что это может означать, по-твоему?

Битый час оба просидели над надписями, пытаясь переставлять их местами, чтобы получить хоть какую-то осмысленную фразу, но сложить хоть что-то разумное так и не удалось.

– Давай попробуем пойти от противного, – предложил Крячко. – Если мы не знаем, что хочет нам сказать преступник, давай сначала сопоставим все, что мы о нем знаем. Его методы, мотивы… Хоть что-то!

– Ты считаешь, что я об этом не думал? – усмехнулся Лев. – Смотри, что у меня получилось.

Для начала Гуров назвал очевидный факт, который бы заметил даже практикант, – почерк у всех преступлений был разным. В первом случае это ножевое ранение, во втором – удавка, а в третьем – имитация ДТП. И эти убийства никогда бы не связали друг с другом, если бы преступник не хотел, чтобы они были связаны. Причем сделал он это таким образом, что, не присутствуй Гуров при всех трех случаях, даже ему могло не прийти в голову сопоставить все эти смерти.

Поначалу друзьям показалось, что жертвы преступлений ничего совершенно не связывает. Они жили в различных районах, никогда не были знакомы друг с другом, общих знакомых не имели. Помимо всего прочего, увлечения у них были разные, да и образ жизни тоже. Но, анализируя материалы дела, Гуров наткнулся на одну любопытную деталь: все три жертвы были рабами своих привычек и никогда им не изменяли. Его сосед уже десяток лет работал в одном и том же месте, уходил и возвращался на работу всегда в одно и то же время и даже вещи себе из года в год покупал сходного фасона и цвета.

Тот мужчина, которого сочли самоубийцей, также следовал целому ряду привычек. В том числе ежедневно в одно и то же время ходил за продуктами в небольшой магазинчик поблизости от автомойки. Именно продавцы этого магазина и помогли опознать жертву. Да и, согласно данным о сбитом машиной пешеходе, тот тоже имел определенные привычки. В частности, был богобоязненным и не пропускал ни одной церковной службы, приходил молиться, даже когда болел.

Все это складывалось в один простой вывод: прежде чем приступить к осуществлению задуманного, преступник изучал место преступления и выбирал в качестве жертвы людей, которые будут там в определенное время суток. И тут мыслей о случайном совпадении фактов не возникло бы даже у Петра, отвыкшего от следственной работы.

Вот только это не облегчало, а усложняло дело. Получалось, что преступления неведомый убийца планировал заранее, и, по его задумке, именно время их осуществления должно было играть самую важную роль. Тут сразу появлялись две версии: либо Гуров невольно вмешался в планы преступника, случайно оказавшись на местах происшествий, либо они были подготовлены специально для него. А второе означало еще и то, что нападение на Астахову осуществил именно серийный убийца, поскольку только таким образом он мог гарантировать себе присутствие лично Гурова в местах преступлений.

– По-моему, Лева, это вообще из области фантастики! – скептически отнесся к этому выводу Крячко. – Сам посуди, кто мог заранее знать о том, что Орлов отдаст тебе дело Астаховой? Никто! Разве что сам Астахов или Изметьев, который попросил поставить на раскрытие этого дела одного из лучших сыщиков Главка. Причем заметь, твою фамилию Петру он не называл. Я считаю, тут что-то другое.

– Например?

– Совпадения случаются в жизни любого человека, – пояснил Станислав. – Преступник однозначно хотел обратить на себя внимание, оставляя эти сообщения, и, к его несчастью, ими заинтересовался ты. Вполне возможно, маньяк задумал именно так издеваться над полицейскими: убивая людей, абсолютно ничем не связанных, и оставляя сообщения о себе до тех пор, пока схожих смертей не стало бы настолько много, что на них невольно бы обратили внимание даже тупицы. Нужно проверить, вдруг он уже убивал и ранее, только до сих пор никто, кроме тебя, не заметил схожести преступлений.

– Вот и займись этим сегодня, – отдал распоряжение Гуров. – Вот только от меня пока ускользает и мотив, ради которого преступник совершает убийства, и что он хочет сказать всей этой показухой.

– А ты к Прохорову обратись! – посоветовал Крячко и, увидев гневно-удивленное выражение друга, поспешил пояснить: – Не кипятись давай! На Западе, да и у нас, уже давно практикуется при составлении психологического портрета преступника привлекать к этому делу специалистов. Пусть и наш психолог делом займется, а не штаны в кабинете просиживает, придумывая всевозможные дурацкие вопросы полицейским, а затем расписывая не менее бестолковые рекомендации. Пусть на практике попытается доказать, что он может принести пользу следствию. А если у Прохорова получится нам помочь, глядишь, и ты перестанешь к психологам предвзято относиться. Ты не хуже меня знаешь, как они в нескольких делах смогли помочь в поимке преступника.

– Ага! Особенно в деле Чикатило они такие прекрасные портреты насоставляли, таких рекомендаций надавали, что нескольких невиновных людей под «вышку» подвели!

– Лева, ты бы еще Джека-потрошителя вспомнил, – огрызнулся Станислав. – Наука на месте не топчется. Сейчас психологи куда квалифицированней стали.

– Ну, конечно, – не сдавался Гуров. – И у каждого из них, между прочим, в кабинетах иконы старика Фрейда висят, методами которого они до сих пор пользуются.

– Так и колесо хрен знает когда изобрели, а мы до сих пор ничего лучшего не придумали. Может быть, нам теперь из-за того, что оно устарело, отказаться колесами пользоваться? – возмутился в ответ Крячко.


– Что вы разорались, как мартовские петухи? – неожиданно раздался голос Орлова, несколькими секундами ранее незаметно вошедшего в кабинет.

– Это я Леве с психологом посоветовал проконсультироваться, – язвительно проговорил Крячко.

– Я вас, похоже, обоих туда отправлю, – пообещал генерал. – Лева, я тут в архив решил сходить, посмотреть старые дела, которые еще в компьютер не перевели. Помню, в 80-е случай был. Один псих объявился. Он тоже людей убивал и около них какие-то бессмысленные надписи оставлял. Не мог вспомнить, кто тогда это дело вел, вот и пришлось в архив спуститься. Представляешь, нашел! Тогда он в звании подполковника был. Хохловым звали, Александром Петровичем. Посмотри, где этот Хохлов сейчас находится. Съезди к нему, поспрашивай, как дело раскрыл. Может быть, он тебе идейку-другую подкинет, как твоего любителя головоломок вычислить.

– Петр, если он тогда подполковником был, ему сейчас никак не меньше 70 лет, – сочувственно посмотрел на генерала Гуров. – Ты думаешь, он какие-то реальные детали дела вспомнит?

– Между прочим, у старых людей память совсем по-другому работает, – недовольно фыркнул Орлов. – Они могут забыть, что вчера на обед ели, а то, что 40 лет назад произошло, могут помнить, как будто это только что с ними случилось.

– Это называется начинающаяся деменция, или болезнь Альцгеймера. Даже если твой Хохлов жив, я только время потеряю, выслушивая его путаные сказки.

– Лева, я тебе помочь как-то пытаюсь, а ты… – махнул рукой Орлов. – Да делай что хочешь! – И вышел из кабинета.

Увидев осуждающий взгляд Крячко, Гуров хмыкнул и произнес:

– Ладно-ладно. Наведу справки об этом Хохлове и пообщаюсь. Потом Петру спасибо скажу. Но не сейчас.

Решив немного отвлечься от разгадывания головоломок, он взялся за изучение тех материалов по Сидорчуку, которые принес Сурков. Информация оказалась достаточно интересной, но очень неполной.

Сидорчук родился и вырос в Украине, там же и провел всю свою молодость. Незадолго до развала СССР в 1991 году был судим за грабеж. Получил два года строгого режима и спокойно отсидел свой срок в одной из украинских колоний. А вот дальше в его биографии пошли большие прорехи.

Еще в колонии Сидорчук получил украинское гражданство и несколько раз въезжал на территорию России на заработки. Судя по длинному списку работодателей, брался Роман Олегович практически за любую работу, начиная от отделочника и заканчивая водителем такси. Потрудившись в России от нескольких месяцев до года, Сидорчук вновь возвращался в Украину, и данных о том, чем он занимался на территории бывшей советской республики, не было никаких. Как и информации о том, привлекался ли он в соседнем государстве к новой уголовной ответственности.

В Москву Сидорчук приезжал нерегулярно, оставался в столице на разные сроки, а последний раз и вовсе был экстрадирован из страны за нарушение паспортного режима. Причем это случилось буквально через несколько дней после того, как он приобрел по доверенности генеральные права на старенький «БМВ» Е 30 Валяева. После этого, согласно официальным данным, Сидорчук границу Российской Федерации не пересекал. Получалось, что либо он сейчас находился на территории страны нелегально, либо зеленым «БМВ» все это время пользовался кто-то другой. А это совершенно запутывало дело. В любом случае получалось, что очень хороший и четкий след в деле Астаховой внезапно обрывался, и оставалось только одно: объявить в розыск зеленый «БМВ» Е 30 с номерным знаком «С084МК 50 RUS».

– Стас, у меня к тебе просьба, – проговорил Гуров, протягивая другу список, составленный Сурковым. – Проверь места работы Сидорчука. Начни с последних. Попытайся узнать, были ли у него там друзья, с кем он контактировал и, может быть, поддерживает контакты сейчас. Только постарайся поменьше светить корочки. Вполне возможно, этот украинец сейчас в Москве нелегально, а нам нужно попытаться его найти.

– Как ты любишь говорить? Не учи отца шнурки завязывать? – рассмеялся Крячко, забирая документы на Сидорчука. – Сиди тут и кисни над своими головоломками, раз помощи не хочешь принимать, а я тебе пока покажу, как профессионалы работают.

Он ушел, а Гуров позвонил Суркову и поставил задачу еще раз тщательно собрать всю информацию на Ларионова, Сидорчука, Валяева и Сердарова, которые были прямо или косвенно замешаны в деле Астаховой, а сам принялся искать данные на подполковника в отставке Хохлова. В полицейской базе было все, что нужно: и адрес, и возраст бывшего следователя, и Лев, несмотря на свой скепсис, решил все-таки пообщаться с ним.

Несмотря на то что Хохлову было почти семьдесят пять лет, бывший следователь умудрился не стать в 90-е преступником и не погиб от рук тех, кого раньше арестовывал. Не спился, как случилось со многими отставниками после развала СССР, и не выжил из ума, как это тоже бывало. Он оказался седым как лунь сухоньким старичком, но вполне бодрым и способным адекватно воспринимать окружающее.

– Как же, помню то дело, – проговорил Александр Петрович, когда Гуров представился и объяснил, зачем он пришел. – Правда, подробности-то из моей старой головы повыветривались со временем, но все, что помню, то расскажу. Спрашивай.

Гуров практически ничего, кроме рассказа Орлова и тех кратких материалов по делу, что уже успели внести в электронную базу данных, о серийном убийце из 80-х не знал, поэтому просто попросил рассказать о том, что бывший подполковник сам помнит о том деле. Оказалось, достаточно много.

После первых убийств никто и не заподозрил, что в Москве появился серийный убийца. Во-первых, для того времени это явление было довольно большой редкостью, а во-вторых, все преступления почти ничего не связывало, кроме трех вещей: все убитые были молодыми мужчинами с довольно плохой репутацией, ни с одного из трупов не пропало ни единой вещи, и рядом с убитыми всегда несколько слов, написанных мелом. Кроме того, так и не удавалось найти ни орудий преступлений, ни каких-либо следов убийцы.

Поначалу надписи на стенах рядом с трупами показались следователям белибердой, а затем один из шифровальщиков сообразил, что это просто фразы, написанные задом наперед. Оказалось, это цитаты из Библии. Хохлов только и мог вспомнить, что фразы были взяты из Откровения Иоанна Богослова. Поначалу это тоже ничего не дало, и лишь он сумел заметить, что все надписи располагаются строго в определенном направлении, образуя собой что-то вроде защитного круга.

– Вот так я его и вычислил, – завершил свой рассказ Александр Петрович. – Все убийства происходили примерно на одинаковом расстоянии от определенного места. Мы вычислили дом, где жил преступник, а потом и на него самого довольно легко вышли. Оказалось, этот сумасшедший считал, что наступает конец света, а себя называл всадником Апокалипсиса. Убивая молодых правонарушителей, он был уверен, что создает себе личную гвардию из их душ, а этими убийствами очерчивал круг своих владений, который и должны были защищать покойнички. Невменяемым его тогда признать отказались и без лишних разговоров дали на суде «вышку». А у тебя что за беда? Подражатель обнаружился?

– Если бы это было так, я бы даже обрадовался, – чуть разочарованно усмехнулся Гуров. – Похоже, у меня совсем другой случай. И все же спасибо вам за рассказ. Надеюсь, мне поможет ваша история.

Несмотря на уговоры старика попить с ним чаю, Лев поспешил покинуть его, понимая, что время не ждет. Головоломки не разгаданы, и преступник может нанести новый удар в любой момент, но где и когда, он пока вычислить не мог. Если прав Крячко и лично с ним все три смерти никак не связаны, то новую жертву маньяка районные следователи могут просто не связать с этими преступлениями, не найдя аналогичных случаев или не обратив внимания на детали. А может быть, попросту обнаружив улики против третьего лица, как это произошло в случае с бомжом.

Поначалу Гуров собирался поехать в Главк, чтобы затребовать всю информацию об убийствах в Москве за последний месяц и сопоставить их с теми тремя смертями, но затем передумал. Разговор с Хохловым натолкнул его на мысль о том, что нужно заново осмотреть места преступлений и попытаться найти в них какую-то закономерность – одну маленькую деталь, которую он пропустил вначале. Посмотрев на часы и прикинув время, которое придется потратить на дорогу, он решил начать с Молокова, а закончить собственным подъездом. Повторный допрос бомжа, обвиняемого в смерти его соседа, пришлось отложить на завтрашнее утро.

Добравшись до Казанской церкви в подмосковном селе, Гуров выбрался из машины и осмотрелся. Собственно говоря, он и сам толком не знал, что здесь надеялся увидеть, но тот, кто совершил убийство прохожего перед храмом, наверняка не один день наблюдал за окрестностями и, может быть, даже расспрашивал здесь людей.

Возле самой церкви место было достаточно открытое, поэтому оставлять поблизости машину несколько дней подряд означало бы привлечь к себе лишнее внимание. Зато чуть дальше по улице, в сторону поселковой администрации, находились здание почты, продуктовый магазин и небольшая летняя кафешка, где легко было оставлять машину. А здание почты настолько заросло кустами и деревьями, что из этих зарослей можно было свободно вести наблюдение за большей частью улицы, оставаясь незамеченным. Лев решил поспрашивать людей, работавших в этих заведениях, не видели ли они поблизости какого-нибудь незнакомца, регулярно появлявшегося здесь.

Опрос персонала почты, магазина и кафе практически ничего не дал. Да, они видели подозрительных и незнакомых людей!.. Да, эти люди приезжали сюда по нескольку раз!.. Да, они были до того, как Петровича сбила машина!.. Но сотрудники каждой организации описывали этих людей по-разному, и появлялись они в разное время. В общем, из ответов персонала Лев сделал совсем немного выводов: либо человек, следивший за церковью, вел свои наблюдения не отсюда, либо он очень хорошо гримировался.

Не добившись ничего от работников кафе, почты и магазина, он решил наведаться к Валяеву. Тот хотя и приходил в церковь уже после окончания вечерней службы, а уходил перед началом утренней, все равно мог видеть или слышать что-то, что могло бы навести на след. И его надежды частично оправдались! Церковный сторож вспомнил, что примерно за неделю до ДТП, в котором погиб прихожанин храма, на церковные службы стал регулярно приходить незнакомец, которого он раньше никогда не видел, да и потом тоже нигде не встречал. Мужчина приходил на каждую вечерю и уходил из храма последним, иногда подолгу беседуя с кем-нибудь из прихожан. Лица его Валяев толком описать не смог, лишь отметил, что у незнакомца была довольно внушительная родинка на носу с левой стороны, и посоветовал поговорить с кем-нибудь из тех, кто лично общался с этим человеком.

– Вы приходите в храм после заутрени или вечерни. Пообщаетесь с людьми, может, кто-то его получше опишет.

– Возможно, я так и сделаю, – ответил Лев. – Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся!..

Из Молокова Гуров отправился к автомойке на 3-й Институтской улице, где перед его приездом обнаружили повешенного. С продавцами из магазина, куда постоянно заходила жертва, он тоже пообщался, но те ничем помочь не смогли. По их словам, в день к ним часто заходят незнакомцы, лица которых тут же выветриваются из памяти, а вот постоянных покупателей они помнят прекрасно. И, по их мнению, Сергей (так звали вторую жертву преступника) не был похож на человека, который собирается повеситься. Напротив, в последние пару недель он стал выглядеть более спокойным, а иногда даже совершенно довольным. А на вопрос продавцов, что вдруг изменилось в его жизни, Сергей размыто отвечал, что наконец встретил человека, который смог ему помочь.

– Да бабу завел. Вот и вся причина счастья! – вмешался в разговор продавцов грузчик магазина. – Ему с такой рожей большего для поднятия настроения и не требовалось. Он ведь не бухал даже. Всякую дрянь безалкогольную покупал.

Продавщицы с грузчиком согласились, и, ничего более внятного от них не добившись, Лев отправился на стоянку у автомойки, где нашли тело. В этом месте уже ничего не напоминало о том, что еще пару дней назад здесь работали сотрудники полиции. А почти там, где обнаружили повешенного, сейчас была припаркована машина. Лев едва не поперхнулся от неожиданности: это был тот самый зеленый «Brilliance», который забирал Астахова от банка. Он достал из кармана телефон и набрал номер Лаврентьева, которому вчера поручил слежку за Астаховым и, по возможности, за машиной.

– Лев Иванович, я вас слышу и вижу, – тут же ответил оперативник. – Я через дорогу, между магазином и жилым домом. Серая «Шкода».

Гуров убрал в карман телефон и пересек улицу. Лаврентьев, которому начальник Ломоносовского отдела полиции поручил находиться в распоряжении полковника, пока тот сам не даст «отбой», не дождавшись утром распоряжений от своего нового начальства, решил проявить инициативу: проводив Астахова до банка, взял под наблюдение зеленый «Brilliance» и весь день колесил за ним, записывая, куда ездил Сердаров и с кем встречался. Вот так, собственно, он сюда и попал.

По поводу вчерашней слежки за Астаховым Лаврентьев много информации предоставить не смог. По его словам, банкир поехал с работы в ресторан, где встречался с какой-то женщиной. Вместе они пробыли недолго – чуть больше получаса, затем Астахов посадил ее в такси, а сам поехал домой. Больше оттуда банкир не выходил. По крайней мере, до десяти часов вечера, когда утомившийся оперативник решил прекратить наблюдение. Номер такси, на котором уехала из ресторана незнакомка, а также время ее убытия Лаврентьев записал, поэтому установить, куда именно ее отвозили, будет довольно просто.

– Молодец, Вадим! – похвалил его Гуров. – Продолжай следить за Сердаровым. Завтра дашь подробный отчет по сегодняшнему дню. Приезжай в Главк с утра, там и определимся, что дальше будешь делать.