Всю неделю я спокойно уходила из дома и меня это немного задевало. Я уже хотела записку на дверь его кабинета приклеить «ушла, буду поздно». Вообще не общаемся после того вечера. Я еще и виноватой себя чувствую, может, не стоило так категорично? А как тогда? Как донести, что мне, как любой девушке хочется внимания!

— Держи, — протягивает мне бокал с безалкогольным коктейлем Алина. Беру и делаю два больших глотка. Остываю изнутри.

Я долго общалась с ребятами, прежде чем мы увиделись. Конечно, были опасения, что они сильно изменились и не в лучшую сторону, но этого к счастью не произошло. Все вменяемые и без загонов.

Ничем плохим мы с друзьями не занимались. Сидели в баре, смотрели хоккейные матчи и болели за разные команды. Парни делали ставки, а нам девчонкам это было неинтересно. Гуляли в парке. Ходили на ледовое шоу или на последний сеанс смотреть ужастики. Реже собирались у кого-нибудь дома. Вчера играли в бутылочку на желание, я отказалась. Не хотела попасть в неловкую ситуацию. Все-таки я замужем, хоть никто об этом и не знает. Посвящать друзей не спешила. Я очень хотела, чтобы наш брак стал настоящим и крепким, но очень сильно сомневалась, что нам удастся справиться с трудностями. Возможно, что мы с Самиром разойдемся. Я не приму тот формат отношений, который диктует Чех, а достичь компромисса можно лишь проводя вместе время и прислушиваясь друг к другу.

— Мальцева, пошли танцевать, — тащим меня за руки Игорь Бигалов. Хороший веселый парень, мне с ним комфортно общаться. У него несчастная любовь и я его где-то понимаю. Чувствую себя в его компании в безопасности, потому что он не видит во мне сексуальный объект. Мне не хотелось бы испортить дружбу, начни он ко мне подкатывать.

— Я только присела, иди с Аней потанцуй… — смеясь, произнесла. Он продолжал тянуть, я улыбалась, а потом такое ощущение, будто мне вздохнуть не дали. Почувствовав откуда направлен взгляд, повернула голову. Боже…

Что он здесь делает? Как нашел?

Телефон!..

Игорь продолжает тянуть, а я смотрю на самого красивого мужчину в строгом костюме и понимаю, что он не вписывается в обстановку, своей энергетикой давит веселую атмосферу. Слишком серьезный, влиятельный, властный. Он словно владелиц всего этого безобразия и ему что-то не нравится.

— Игорь, отвали. Мне домой пора, — тревожно немного, но не так чтобы очень. На моей подкорке четко записана информация, каким бы злым не был Самир, меня он не обидит. Будь я на его месте, придушила бы.

— Это кто? — проследив за моим взглядом, интересуется Игорь. Мне некогда ему объяснять. Чех не подходит, он просто стоит и смотрит, но мне на месте не сидится, будто невидимый аркан тянет меня к нему. И чужая рука не должна меня держать, почему-то четко понимаю я.

— Познакомиться хочешь? — улыбнулась Игорю, но получилось нервно. — Если нет, тогда лучше не спрашивай.

— Лея, ты куда? — хором кричат друзья.

— Я вспомнила, что забыла выключить утюг, — шуткой перевожу тему. — Увидимся! Пока! — прощаюсь и взглядом умоляю оставаться всех на месте. Они либо устали и ленятся, либо понимают мою просьбу, но за мной никто не идет.

Чех выходит из клуба. Я за ним. Оба молчим. Во мне один слабоалкогольный коктейль, выпитый еще вначале вечера, я совсем трезвая, но немного бесстрашная.

— Спасибо, что приехал забрать. А то устала добираться на такси, потом пешком огородами до тайного хода, — все равно он уже все знает. Вроде и понимаю, что провоцирую, а вот не могу остановиться.

— Кому-то явно нельзя пить, — если Самир и злится, в его голосе я этого не слышу. Несмотря на окружающую нас темноту хочется заглянуть в глаза и убедиться, что он не улыбается.

— Кому то явно запрещают радоваться жизни, — не остаюсь в долгу.

— Мы дома поговорим, — этой фразой он ставит меня на место, лучше бы накричал. Как понять, что он чувствует, если вечно на его лице маска?

— Ты можешь не напрягаться, я и так знаю все, что ты хочешь сказать. Зануда, — оскорбление было лишним, но оно неумышленно слетает с губ.

— Лея… — предупреждающе звучит. — Лучшая защита — нападение? — он отъезжает от клуба.

— Я помню, что мне нельзя выходить, — наш разговор постоянно сводится к этой проблеме. — Я просто вещь, которую стоит держать под замком.

— Я не отношусь к тебе так! — вот сейчас в его голосу появляются эмоции.

— Относишься, Самир. Ты не интересуешься моим мнением. Не разговариваешь, не обсуждает, не даешь свободы. Поэтому мне и хочется вырваться из клетки, в которой ты пытаешься меня удержать. Я уже это говорила.

— Лея… — растер устало лицо. Мне стало стыдно. Наверняка устал, меня искал полночи, а я тут капризничаю. Нажав на газ, он больше не сказал ни слова.

****** ******

Утром меня ждал сюрприз. Огромный букет красных роз у постели. Их там штук пятьсот не меньше. Как и любой девчонке, мне приятно его внимание. Я знаю, что они от Самира, хоть записка отсутствует. От другого мужчины цветы бы в дом не пронесли.

«Блин, как приятно…» — хожу вокруг них нюхаю, трогаю. В моей богатой жизни цветы дарили лишь родные, друзья, папа… ни разу не дарил мужчина. Любимый мужчина. Вместо порки я получаю красивый букет и это нельзя не отметить.

Одеваюсь и спешу вниз, хочется… не знаю, чего хочется, но точно не прятаться в спальне. В дверь кто-то робко стучится, я набираю в легкие кислород, пытаюсь успокоиться. Сердечко волнительно бьется в груди. За дверью не Самир и я не скрываю расстройства:

— Самир Булатович, попросил передать, что приглашает вас к завтраку.

«Почему сам не поднялся?» — стараюсь не накручивать себя раньше времени, мало ли что за причины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍



— А вы?.. — удивленно смотрю на охранника в коридоре. Заблудился?

— Ваш личный телохранитель, тенью буду следовать за вами, — серьезно произносит внушительного вида мужчина.

— А дома зачем?

— Приказ, — сухо отвечает, ничего не поясняя. Все ясно, больше никаких побегов.

Значит, пряник и кнут…


Мне нужно время, чтобы взять себя в руки. Могу расплакаться, поэтому возвращаюсь в спальню, тру глаза, нос, который щиплет и уши до боли, чтобы отвлечься. Я ведь согласилась спуститься к завтраку, должна улыбаться и делать вид, что меня ничего не задело. Пусть и с красным лицом.

— Чем собираешься заняться? — интересуется Самир, когда поздоровавшись, сажусь за стол. Если он и видит красные уши и глаза, то никак не комментирует.

— Сегодня у меня тренировка на свежем воздухе, — выдавливаю улыбку. Наливаю в кружку чай. — Я хочу вернуться на очное обучение, — я могу не спрашивать, но мне надо хоть о чем-то говорить, чтобы не расплакаться и не сбежать прямо сейчас в дом, где полным ходом идет ремонт.

— Предлагаю вернуться с первого сентября тут пару месяцев осталось, дотерпишь? — хоть какие-то уступки.

— Хорошо, — я киваю.

— Сегодня меня весь день не будет, вернусь поздно, — впервые он со мной что-то обсуждает, а я не испытываю радости. — Завтра планирую остаться поработать дома, хочешь, сходим куда-нибудь поужинаем?

— Ты приглашает меня на свидание? — не верится, а главное хочется сразу согласиться, но я прикусываю язык.

— Да.

— А охранника из коридора уберешь? — с надеждой в голосе.

— Нет.

— Даже думать не станешь? — волна разочарования накрывает с головой.

— Нет. Это делается для твоей безопасности.

Ничего он не понял…

— Не получится пойти в ресторан, я решила сесть на строгую диету…





Глава 44




Чех

Как же с ней непросто!

Я особо не общался с женщинами. Переспал и забыл. Мне было не до их надуманных проблем. Кто мир спасать спасать, делать его лучше, если я кобелем вокруг суки кружить начну? Вот по такому правилу и жил.

Между мной и Леей пропасть. Я постоянно об этом думаю. У нас разные представления о жизни. В моем — у нее должно быть все самое лучшее. Лея никогда и ни в чем не должна нуждаться. Я готов землю зубами грызть лишь бы ей все это дать. А главное — она должна быть в безопасности. И моя задача сделать так, чтобы никакая мерзость этого мира к ней не приблизилась.

В детстве закладываются семейные ценности и представления о том, какой должна быть семья. У меня с этим походу проблемы. Искажена картина счастливой семьи.

Наши родители поженились не по любви. Мама забеременела сразу после школы, отцу пришлось сделать предложение, после того, как с ним пообщались братья матери. В нашей семье никогда не было тепла, что же говорить о любви. Родители практически не общались. Мама старалась угодить отцу, делала все, чтобы муж остался довольным, но он просто не замечал, как много она трудилась. В конечном итоге отец ушел из семьи, когда мне было четырнадцать. К молодой девчонке, которая была на несколько лет старше меня. Позже у них родилась дочь. Я так и не смог его простить. Не расстроился и не пошел на похороны, когда его не стало.

Отец не помогал. Мама загибалась на нескольких работах, стала быстро уставать. Внимания нам, конечно же, не уделяла. Валид связался с дурной компанией. Мне пришлось кулаками выяснять отношения с его дружками. Закончилось это ножевым ранением и больничной палатой. Я остался жив, это главное.

В умершей душе мамы не произошло никаких изменений. Нет, она навещала меня в больнице, уговаривала так не делать, но как-то без чувств. В глазах пустота, а в «правильных» словах нет эмоций. Видел, что мама устала, выгорела, не хочет жить. Позже я узнал, что начальник, который позволял ей работать на нескольких должностях и платил приемлемую зарплату, чтобы поднять на ноги двух сыновей, заставлял ее с собой спать. Мне не хочется думать, что это было насилие, но я не привык закрывать глаза на правду.

Тогда меня чуть не посадили. Заступился сосед — командир военного училища, которого мама просила перед смертью за нами присмотреть. Он поручился за меня, я не подвел. Валида Иван Андреевич забрал в свою семью, брату только исполнилось тринадцать. Наверное, я почувствовал облегчение, когда мамы не стало. Это страшно звучит, но она все эти годы мучилась, не жила совсем.

У Леи все было по-другому. Она родилась в семье, где родители любили друг друга. Помню, как несколько раз в компании наблюдал за Ириной и Саней. Там столько эмоций в каждом слове и поцелуе. Обожание в каждом взгляде. Каждый жест говорил о любви и доверии. Улыбки эти нескончаемые друг другу. Чувствовал себя калекой рядом с ними. Некомфортно внутри, будто своим внутренним сломанным миром можешь испортить эту красоту, сглазить… ведь по-белому завидуешь. У тебя так не было, но хочется, а ты не умеешь.

Я возможно и потянулся к этой девочке, потому что в ней столько же тепла и любви. Она будто свет, к которому тянется моя темная засохшая душа. Для Леи недостаточно защиты, безопасности и обеспеченности, ей нужны взгляды, которые про любовь и счастье, постоянные улыбки. Вечера в компании друзей. Вечерами делиться новостями, сидя рядом и держась за руки. Если не смогу этого дать, потеряю.

*** *** ***

Встретил брата в аэропорту. Надеюсь, это обрадует Лею и она перестанет злиться. Весь день просидела в комнате. Не собираюсь держать ее взаперти. Хотя… вспоминая, как этот пацан нагло хватал ее за руку и тянул на себя, я признаюсь, что не готов предоставлять ей полную свободу. С другой стороны получи она эту пресловутую свободу, потеряет к ней интерес.

— Как дела дома? Как Лея? — меня до сих пор напрягает, его интерес к моей жене. Мы так и не поговорили в Новосибирске.

— Нормально, — даю сухой ответ.

— Ты ей всыпал за то, что она ушла с Рустамом? — серьезен интересуется Валид.

— Пытался, — на моих губах появляется улыбка. Я до сих пор просыпаюсь в холодном поту, вспоминая ее отчаянный поступок, но не могу не признать, что лисичка смелая и упрямая. Как она отстаивала Рустама с Викой после перестрелки. Не о себе думала.

— Понятно, Лея продолжает делать то, что хочет? — качает он головой. — В вашей семье, кто мужик? — мне хочется ему треснуть подзатыльник, чтобы не лез со своими советами. Хотя понимаю, что он шутит.

— Зато я вижу, вы хорошо поладили, — не получается игнорировать ревность, которая острыми когтями рвет душу.