– Чепуха, – раздраженно отмахнулся Этельстан. – Место не идеальное, но, наверное, даже лучше, чем стоило ожидать.

На следующий день после проповеди моего сына небольшим отрядом из двенадцати человек мы отправились осмотреть лесистый гребень, который должен был оказаться слева от боевой линии войск Этельстана. Я послал Эдрика и Осви разведать гребень вплоть до разрушенного частокола Бринстэпа, и они заверили нас, что в рощице за поселением врага нет. Тем временем пятьдесят других всадников разъезжали по будущему полю боя, удаляясь на север, насколько позволяли условия перемирия. На одном из них красовался приметный плащ Этельстана, а на голове сиял похожий на корону золотой обод, чтобы у врагов не осталось сомнений. Южнее оговоренной границы люди Анлафа не заходили, и я надеялся, что предпринятая Этельстаном рекогносцировка гребня останется незамеченной лазутчиками противника.

В поношенной кольчуге и помятом шлеме Этельстан выглядел как обычный воин, которому предстояло встать в «стену щитов». Он по большей части молчал, осмотрел с высоты поле боя, потом повернулся в сторону разрушенного палисада Бринстэпа.

– Кто там жил?

– Семья саксов, – сказал я. – Им принадлежала большая часть земли в округе. Продавали лес и держали овец.

– Подойдет, – сердито буркнул Этельстан, потом снова посмотрел на равнину, вдоль по которой бежала к далекому морю прямая дорога. – Норманны Эгила будут сражаться?

– Государь, они норманны и, разумеется, будут.

– Тебя я поставлю справа, – продолжил король. – Прямо напротив реки. – Он имел в виду более крупный из потоков. – Твоя задача теснить их левое крыло, заставить думать, что таков наш план.

Узнав, что мне не придется стоять на левом фланге, где ожидалась главная атака отборных бойцов Анлафа, я испытал недостойное воина облегчение.

– Мы оттесним его, но не слишком далеко, – предупредил я.

– Не слишком, – согласился он. – Возможно даже, что совсем недалеко. Просто свяжи его боем, этого довольно.

Сил у нас было меньше, чем у противника, и, выдвигаясь слишком далеко вперед, мы вынуждены будем растягивать шеренги, чтобы перекрыть пространство между потоками.

– Ты можешь сделать для меня еще кое-что, – продолжил Этельстан.

– Говори, государь.

– Нам необходимо выиграть эту битву, – заявил он. – А затем завладеть Камбрией. Нам следует жестоко покарать их! Они бунтовщики!

Он имел в виду данов и норманнов, обитавших в этом беспокойном краю и примкнувших к армии Константина по мере ее похода на юг.

– Государь, это осуществимо, – сказал я. – Но тебе потребуется очень много людей.

– Они потребуются тебе, – поправил он, потом помолчал, глядя на долину. – У олдермена Годрика не осталось наследника. – Годрика Этельстан назначил правителем северной Камбрии, и тот погиб при попытке сдержать наступление Константина. Был он молод, богат и, по слухам, отважен. Он полег в неравной битве со скоттами: щит его изрубили, а сам Годрик сражался до конца, подавая пример своим дружинникам. – Где-то двум сотням из его воинов удалось спастись. Есть, видимо, и другие выжившие. Прячутся в горах.

– Надеюсь, что так.

– Так вот я хочу, чтобы ты принял руководство над его землей и его людьми.

Я в тот миг ничего не ответил. Годрика наделили большими поместьями в Северной Камбрии, и, если они отойдут ко мне, владения Беббанбурга раскинутся от моря до моря через всю Британию. Мне придется поставить гарнизон в Кайр-Лигвалиде и в дюжине других крепостей. Я превращусь в саксонский щит против скоттов, и это не так уж плохо! Но в первый момент я ощутил и смятение.

– Государь, не так давно ты пытался отобрать у меня Беббанбург. А теперь удваиваешь мои земли?

Этельстан поморщился:

– Мне нужен сильный человек на шотландской границе.

– Старик?

– Тебе наследует сын.

– Это верно, государь.

Я заметил стервятника, описывающего круги высоко над полем боя. Птица подставила крылья легкому ветру, потом удалилась на север. Я коснулся молота, благодаря Тора за доброе знамение.

– Есть одна трудность, – снова заговорил Этельстан.

– Куда ж без этого.

– У олдермена Годрика не осталось наследника, так что хозяйка земель теперь его вдова Элдрида. Я бы мог выплатить ей возмещение за потерю владений, конечно, да серебра мало. Война пожирает его.

– Это понятно, – осторожно заметил я.

– Так что женись на ней.

Я ошарашенно уставился на него:

– У меня есть женщина!

– Но ты не женат.

– Да как сказать.


– Вы в браке? Провели какую-то языческую церемонию?

Я помялся, потом признал:

– Нет, государь.

– Вот и женись на Элдриде.

Я растерялся. Элдрида, кто бы она ни была, наверняка годится мне во внучки. Жениться на ней?

– Да мне… – начал было я, но понял, что сказать нечего.

– Я не прошу тебя делить с ней ложе, – раздраженно заметил Этельстан. – За исключением единственного раза, чтобы узаконить обряд, а потом ушли девчонку куда-нибудь и живи со своей Бенедеттой.

– Я собирался остаться с ней, – хрипло проронил я.

– Это же формальность, – отмахнулся он. – Женись на девчонке, получи ее земли и богатства, защищай север. Лорд Утред, это подарок!

– Не для юной бедняжки.

– Не имеет значения. Она обладает собственностью. И будет делать то, что прикажут.

– А если мы потерпим поражение? – спросил я.

– Не потерпим, – отрезал он. – Не имеем права. Ведь если это случится, эту девчонку пустит по кругу орда шотландцев и норманнов. И такая судьба ждет всех женщин Инглаланда. Прими дар!

Я кивнул – единственный знак согласия, на какой я в тот миг оказался способен. Потом посмотрел на долину, где через два дня нам предстояло принять бой.

Бой за Инглаланд.





Глава 14




На следующий день Этельстан вывел армию из Сестера на пустошь между гребнями. Мы встали лагерем по обе стороны от дороги, недалеко от узкого моста. По нему можно было пройти к выбранному для битвы полю. Для знати поставили шатры, но большинству из нас приходилось ютиться в шалашах из ветвей, нарубленных в роще на восточном гребне. На то, чтобы пешком добраться до лагеря и заготовить материал для построек и топливо для костров, понадобился почти весь день, и Этельстан дал войску приказ отдыхать. Вот только едва ли многие смогли уснуть. На возах доставили провизию и связки запасных копий.

На самом исходе дня из Сестера выехали пятьсот западносаксонских всадников. Они разбили лагерь несколько позади остальной армии. Ими командовал Стеапа.

– Мне вчера ночью приснился сон, – сказал он мне перед выходом из города.

– Хороший, надеюсь.

– Про Альфреда. – Великан помолчал. – Я никогда его не понимал.

– Как и многие из нас.

– Король пытался снять с себя кольчугу, да все никак не мог стянуть ее через голову. – Стеапа был явно озадачен.

– Это значит, что мы победим завтра, – уверенно заявил я.

– Да?

– Потому что его кольчуга не понадобится. – Я надеялся, что был прав.

– Такое объяснение мне в голову не приходило! – Стеапа приободрился.

Потом замялся. Я собирался сесть на Сновгебланда, и Стеапа шагнул ко мне. Я подумал, что он хочет сделать из ладоней ступеньку и помочь мне взобраться в седло, но вместо этого великан заключил меня в неловкие и могучие объятия.

– Да хранит тебя Господь, – пробормотал он.

– Увидимся завтра вечером, – отозвался я. – На поле, усеянном мертвыми врагами.

– Бог даст.

Я попрощался с Бенедеттой и присмотрел, чтобы у нее имелись добрая лошадь и толстый кошель с монетами.

– Если мы проиграем, – сказал я ей, – убирайся из города, переходи по мосту через Ди и езжай на юг!

– Вы не проиграете! – с жаром заявила она. – Я не могу тебя потерять!