– Частенько, лорд король.

– Козлиная моча! Растирайся ею, приятель, растирайся! От этого, может, и исходящий от тебя запах лучше станет!

Он ухмыльнулся. Хивел выглядел в точности таким, каким я его помнил: коренастый, с широким обветренным лицом и глазами, в любой миг готовыми вспыхнуть веселыми искорками. Возраст выбелил его подстриженную бородку и короткие волосы, поверх которых возлежала простая корона из позолоченной бронзы. По виду ему было лет пятьдесят, но выглядел он крепким. Он махнул рукой моим спутникам.

– Присаживайтесь все, ну же! Тебя я помню. – Он указал на Финана. – Ты ирландец?

– Да, государь.

– Финан, – напомнил я.

– Ты дрался как демон, точно! Вот ведь ты бедолага – мне представлялось, ирландцу должно хватить ума не сражаться за лорда из сайсов, а? А ты кто такой? – Он кивнул на Эгила.

– Эгил Скаллагримрсон, государь. – Эгил поклонился, потом коснулся локтя Берга. – А это мой брат Берг Скаллагримрсон. Он хочет поблагодарить тебя.

– Меня? С какой стати норманну меня благодарить?

– Лорд король, ты пощадил мою жизнь. – Берг покраснел и поклонился.

– Неужели?

– На берегу, – подсказал я. – Где ты убил Рогнвальда.

Вспомнив о том бое, Хивел помрачнел и перекрестился:

– Правда, то был дурной человек. Я не нахожу удовольствия в смерти, но вопли того типа, словно бальзам галаадский, ублажают мою душу. – Король посмотрел на меня. – Он честен? – Его голова повернулась к Бергу. – Хороший ли он человек?

– Очень хороший, ваше величество.

– Но не христианин, – сухо заметил валлиец.

– Я поклялся привить ему веру. Ибо таково было условие, при котором ты пощадил его жизнь. И я не нарушил своего слова.

– Но он рассудил иначе?

– Да, государь.

– Мир полон дураков, не так ли? А почему, мой добрый епископ, ты держишь в руках стрелу? Решил меня заколоть?

Анвин объяснил, что произошло под покровом темноты. Говорил он по-валлийски, но мне не требовался переводчик, чтобы уловить смысл. Когда епископ закончил, Хивел сердито хмыкнул и взял у Анвина стрелу.

– Лорд Утред, ты полагаешь, что это сделал кто-то из моих людей? – спросил он.

– Не знаю, ваше величество.

– Стрела убила тебя?

Я улыбнулся:

– Нет, лорд король.

– Значит, это не один из моих парней. Мои бьют без промаха. Да и стрела не из наших. Мы оперяем их гусиными перьями. А эти выглядят как орлиные. – Он бросил стрелу в жаровню, и сухое ясеневое древко сразу занялось. – В Британии есть еще люди, которые пользуются длинным охотничьим луком. Мне приходилось слышать, что это искусство понемногу практикуют в Легесестерскире.

– Искусство это редкое, лорд король.

– Что есть, то есть. И мудрость, лорд Утред, тоже редка, а тебе мудрость очень понадобится.

– Неужели?

Хивел указал на человека, сидящего рядом с ним. Его лицо скрывалось под низко надвинутым капюшоном.

– Лорд Утред, странные гости у меня сегодня! – жизнерадостно воскликнул Хивел. – Ты, твои язычники, а вот теперь и новый друг из далекой страны.

Вонь от горящих в жаровне перьев наполнила шатер, когда человек скинул капюшон и я увидел перед собой Селлаха, старшего сына Константина, принца Альбы.

Я склонил голову.

– Ваше высочество, – произнес я и подумал, что Хивел прав: без мудрости мне не обойтись.

Меня окружали враги Этельстана.






Глава 4




Некогда, много лет назад, Селлах был заложником, и за тот год, что он прожил у меня, я проникся к нему симпатией. Но тогда принц был мальчишкой, теперь же стал мужчиной в цвете лет. Внешне он походил на отца: те же коротко постриженные каштановые волосы, голубые глаза и серьезное выражение лица. Селлах осторожно улыбнулся, но ничего не сказал.

– Ты ведь наверняка согласишься, – заявил Хивел, – что такое событие как съезд королей Британии стоит отметить?

– С какой стати, ваше величество?

Уловив мой скепсис Хивел улыбнулся:

– Лорд Утред, как думаешь, зачем нас тут собрали?

Я дал ему тот же самый ответ, что и Эгилу по пути в Бургем.

– Он, как пес, метит свою территорию.

– Выходит, король Этельстан решил помочиться на нас? – усмехнулся Хивел. Я кивнул, Селлах поморщился. – Или же, – взгляд валлийца устремился к крыше шатра, – он делает метки за пределами своих границ? Расширяет владения?

– Разве? – отозвался я.

Хивел пожал плечами:

– Лорд Утред, тебе лучше знать. Ты ведь его друг, не так ли?

– Я считал себя таковым.

– Ты сражался за него! В народе до сих пор ходят легенды о твоем сражении при лунденских воротах!

– Государь, рассказы про битвы часто преувеличивают. Два десятка человек устроят драку, а в песнях она превращается в героическое кровопролитие.

– Это точно, – радостно согласился Хивел. – Но я люблю поэтов! Благодаря им мои жалкие стычки разрастаются до размеров побоища при Бэдоне! – Он хитро улыбнулся и обратился к Селлаху: – Вот то была великая битва, лорд принц! Войска исчислялись тысячами! И мы, бритты, устроили сайсам настоящую резню в тот день! Они валились под нашими копьями, как спелая пшеница под серпом. Уверен, лорд Утред тебе поведает.

– Это случилось триста лет назад, – сказал я. – Или четыреста. Даже я не настолько стар!

Хивел хмыкнул:

– А теперь вот король сайсов заявляется, чтобы помочиться на нас. Ты прав, лорд Утред. Он выдвинул перед королем Константином почти те же самые условия, которые предъявил мне год назад. Тебе известны эти условия?

– Я слышал, что они довольно суровы.

– Суровы?! – Хивел вдруг помрачнел. – Твой король Этельстан затребовал двадцать четыре фунта золота, триста фунтов серебра и десять тысяч голов скота в год. В год! До самого второго пришествия! А еще мы обязаны поставлять ему соколов и гончих! Каждую весну нам следует посылать в Глевекестр сто птиц и двести охотничьих собак, чтобы он мог выбрать лучших.

– И ты платишь? – Я задал вопрос, хотя уже знал ответ.

– А какой у меня выбор? В его распоряжении армии Уэссекса, Мерсии и Восточной Англии. У него флот, а в моей стране до сих пор полно мелких королевств, которые грызут меня как блохи. Я могу бросить вызов Этельстану! Но чем это все закончится? Если мы откажемся платить, он заявится к нам со всей своей ордой, корольки присоединятся к нему, и Диведу наступит полный конец.

– Значит, будешь платить до второго пришествия? – спросил я.

Хивел мрачно улыбнулся:

– Лорд Утред, до конца времен далеко, а колесо Фортуны имеет свойство вращаться, разве не так?

Я посмотрел на Селлаха:

– У твоего отца он потребовал столько же, лорд принц?

– Больше, – бросил Селлах.

– А теперь он хочет добавить к своей орде и нортумбрийскую армию, – продолжил Хивел. – Лорд Утред, он мочится за пределами своих владений. Он мочится на тебя.

– В таком случае он делает ровно то, что и ты, – спокойно возразил я. – Разве не так ты поступаешь с корольками, донимающими тебя как блохи? Или как поступает твой отец, – я повернулся к Селлаху, – или как поступил бы он с Овейном из Страт-Клоты или с Гебридским королевством. Или… – Я помедлил, но решил-таки это сказать: – Как ты хотел бы поступить с моими землями.

Селлах просто смотрел на меня. Он наверняка знал о визите Домналла в Беббанбург, но никак этого не выдал.

Хивел, должно быть, уловил возникшее между нами напряжение, но сделал вид, что ничего не происходит.

– Король Этельстан заявляет, что вершит мир! – заявил он. – Разве не большинство христиан стремится к этому?

– Мир? – переспросил я таким тоном, будто никогда прежде не слышал этого слова.