Снова сев в машину, он принялся наблюдать за маленькой фермой в телеобъектив своей камеры. Свет в доме не горел, а у входа стоял чей-то внедорожник. Фонарный столб у дома высвечивал его номер. Он сфотографировал автомобиль.

В новостном репортаже сообщили о смерти Эрин и рассказали историю ее семьи. Даже показали семейные фотографии, включая свежий снимок сестры Эрин, приехавшей из Филадельфии и посетившей этим утром участок шерифа. Сестрица оказалась детективом по уголовным делам. Она могла создать ему проблемы. Он это чувствовал. Она собиралась встать у него на пути, как Эрин!

Но что он мог с этим поделать?

Внутри забурлила ярость, она поднялась у него в груди так же стремительно, как внезапное наводнение. Эрин считала себя шибко умной. Думала, что у нее есть его номер. Что она может вмешиваться в его жизнь. Да, он преподал ей суровый урок. Воспоминания немного успокоили его. Он разберется и с сестрой Эрин. И больше никому не разрешит себе гадить.

Никому не дозволено отнимать у него то, что он считал своим. Ни этой мертвой сучке. Ни ее сестре.

Он убил раз, убьет и еще раз. Даже невзирая на то, что сестра Эрин – коп и расправиться с ней ему будет сложнее. Прикоснувшись к карману, он ощутил ободряющее дуло пистолета. Пуля в грудь, выпущенная в упор, быстро обезвреживает человека! Вечер вторника его в том убедил. Оружие, и вправду, уравнивает всех.

В окне второго этажа – окне Эрин – колыхнулась занавеска. И в его поле зрения попала темная фигура. Уж не сестрица ли это выглядывает? Неужто она почуяла, что он наблюдает за домом? Он сделал снимок. Черт, да она смотрит прямо на него!

У него перехватило дыхание. Да нет! Она не могла его заметить. Но, вопреки увещеваниям разума, он все же соскользнул на сиденье пониже. И опустил фотокамеру. Фигуру в окне стало невидно.

Он с облегчением выдохнул.

Раз он не мог ее видеть, значит, и она не могла его разглядеть.

Но новый всплеск гнева, прорываясь наружу, обжег ему все внутренности. Почему он должен беспокоиться из-за этой овцы? Как и Эрин, ее сестрица сама навлечет на себя гибель! Коп не может не соваться в чужие дела.

Ему нужно ее убрать, но сделать это нынешней ночью он был не готов. Убийство полицейской необходимо было тщательно спланировать. Сестра Эрин была вооружена и, наверняка, хорошо обучена, натренирована и осторожна. Надо застигнуть ее врасплох. Он спланировал убийство Эрин, и все прошло как по маслу. Ну… почти как по маслу. Он извлечет из этого урок. И с не меньшим усердием продумает убийство ее сестры.

Он снова поднял фотокамеру. Фигура в окне исчезла. Она легла спать?

За Эрин он также наблюдал. Ее жизнь была беспробудно рутинной, на уровне обсессивно-компульсивного расстройства. Уже вынашивая в голове план нового убийства, он поднял с пассажирского сидения блокнот и записал в него цифры – время появления женской фигуры в окне. Если сестра Эрин страдает бессонницей и часто встает по ночам, ему следует это учесть.

Он понаблюдал за домом еще с четверть часа. Похоже, тишина в нем установилась надолго. Он завел мотор и съехал с обочины дороги.

Гнев улегся, но не прошел, а медленно тлел в груди – как угли в кострище, готовые в любой момент воспламениться.

Сестре Эрин лучше не вмешиваться. Иначе он пойдет на все, чтобы сохранить то, что принадлежит лишь ему!





Глава двенадцатая




В четверг утром, воспользовавшись тишиной, пока еще царившей в доме, Бри выполнила свой любимый комплекс упражнений – «Приветствие солнцу». Положив голову на коврик, она подняла бедра и стала медленно выпрямлять тело, пока не встала в стойку на голове. Йога научила ее контролировать тело и дыхание, а концентрация, необходимая для того, чтобы не упасть лицом вниз, проясняла сознание. Под конец Бри сделала стойку на предплечье и пять вдохов и выдохов в позе «собаки мордой вниз». Затем приняла душ, оделась и крадучись спустилась по лестнице вниз. Дети все еще крепко спали, и не удивительно: заснули они поздно, часа в три, и то только после того, как Мэтт пообещал им, что Броди будет сторожить ребят всю ночь.

Остановившись на нижней ступеньке, Бри посмотрела на Мэтта, прикорнувшего на диване. Рядом на полу лежал Броди – на сложенном стеганом одеяле, из которого Кайла устроила ему «постельку». Голову пес держал поднятой, а его большие карие глаза неотрывно наблюдали за Бри. Она помедлила, страх подстегнул ее сердце забиться быстрее.

Бри сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Этот пес тебя не тронет!

Похоже, этой фразе суждено было стать ее новой мантрой. Бри сделала еще один медленный вдох-выдох и заставила себя пересечь гостиную. Оказавшись вне поля зрения овчарки, она невольно ускорила шаг, за что потом себя попеняла.

На кухне Бри заварила кофе. В окна уже лился солнечный свет. А небо за стеклами было ослепительно голубым, каким бывает только зимой. Бри посмотрела на часы. Девять утра. Нужно накормить коней! Бри облачилась в куртку Люка, обула сапоги сестры и распахнула дверь. Холод ударил ей в лицо ледяным кулаком. Бри глянула на термометр, закрепленный на заднем крыльце. Тринадцать градусов ниже нуля.

Бри сошла с крыльца и, похлопав по карманам куртки, нашла перчатки. Солнечный свет, искрившийся на обледенелом насте двора, ослепил ей глаза. Прикрыв их рукой, Бри направилась к конюшне. Три коня стояли, свесив головы над дверцами своих стойл. Первое из них занимал игреневый пони Кайлы по кличке Тыковка. Он пристально посмотрел на Бри из-под густой, огненно-рыжей челки. Гнедой квотерхорс Люка, Бунтарь, нетерпеливо лягнул свою дверцу. Последний конь необыкновенно красивого окраса, окрещенный Эрин Ковбоем, в попытке привлечь к себе внимание тихо заржал. Все кони за ночь растрепали подстилки. Воздух в конюшне пах конским потом, соломой и навозом. Бри не жила на ферме с восьми лет, но эти запахи и звуки показались ей до боли знакомыми и родными (как бы ей ни хотелось это признавать).

Вооружившись пластмассовым совком, Бри отмерила порции корма и подсыпала каждому коню соломы. Вода в их ведрах за ночь превратилась в лед. Порубив его молотком, Бри снова наполнила ведра. Система водоснабжения в конюшне была изолирована и во избежание замерзания снабжена подогревом. Поочередно зайдя в каждое стойло, Бри поправила конские попоны и осмотрела каждого коня при дневном свете. Выглядели они прекрасно.

По иронии, эти крупные существа массой до 450 килограммов, способные запросто раздавить ее, совсем не пугали Бри (в отличие от собак).

Погладив каждого по шее, она вернулась в дом. Выгрести из стойл навоз мог потом Люк. Бри пересекла двор и открыла дверь на кухню. Запах кофе показался ей блаженством, замерзшую кожу лица защипало тепло.

Мэтт стоял у кухонного острова, разливая кофе в две кружки. Инстинктивно Бри покосилась на пса. Броди лежал под столом, положив морду на лапы и не сводя глаз с хозяина. Но, проходя мимом овчарки, Бри все же ускорила шаг.

– Доброе утро, – поприветствовал ее Мэтт. Одежда на нем была помята, волосы растрепаны, а рыжевато-коричневая щетина, казалось, за ночь выросла в пышную бородку.

Да, видок у него еще тот! Ну, а кто бы выглядел лучше – и бодрее – до приема кофе?

Сама Бри испытывала острую нехватку кофеина. Добавив в свою кружку сахар, она жадно отпила половину и только после этого ответила на его приветствие:

– Доброе утро!

– У вас уже есть план действий на сегодня? Я могу чем-то помочь? – даже без кофе голубые глаза Мэтта были ясными. А ее – обведены темными кругами и подчеркнуты мешками. Бри плохо спала, то и дело, пробуждалась от странного ощущения, будто за ней наблюдают. Вторжение в дом незнакомца не прошло для нее бесследно.


– Мне надо позвонить шефу. Ясно же, что я задержусь здесь не на пару дней. Мне уже сегодня привезут вещи из Филадельфии. А еще я планирую обзвонить фирмы, занимающиеся установкой охранных систем, и узнать, сколько времени на это уйдет.

– У меня есть приятель в этой сфере. Я попрошу его заехать к вам сегодня.

– Спасибо, – Бри сделала еще один глоток. Кофеин почему-то не спешил ее взбодрить. Бри допила первую кружку и налила новую. Но тут заурчал живот. Бри подошла к холодильнику и нашла в нем йогурт. – Он слаще, чем я люблю, но в принципе сойдет, – протянула она один стаканчик Мэтту.

Но тот отказался:

– Мне достаточно кофе.

– Спасибо вам за то, что заночевали у нас, – еще раз поблагодарила его Бри.

– Не стоит.

Бри кинула взгляд на овчарку:

– По-моему, присутствие Броди вселило в детей ощущение безопасности.

– Собаки – отличные охранники. Даже комнатно-декоративные собачонки оповестят вас о присутствии посторонних. Мелкие, а заходятся лаем, как сумасшедшие.

Бри съела йогурт, выпила вторую кружку кофе, и ее мозг, наконец, заработал.

– Пойду, гляну, как там дети. И сразу вернусь.

Бри на цыпочках поднялась по лестнице наверх. Кайла крепко спала в постели Эрин, в которой провела ночь и Бри. Люк в своей комнате лежал недвижно на двуспальной кровати, свесив ноги и распластав руки в разные стороны. Бри вернулась на кухню и снова схватилась за кружку с кофе:

– Все еще спят.

– У них вчера был длинный, тяжелый день.

– Да, – прилив грусти заставил Бри прочувствовать свою собственную изнуренность.

Мэтт провел рукой по гранитному острову:

– У меня к вам вопрос. Как ваша сестра могла себе позволить такой прекрасный дом на зарплату стилиста-парикмахера?

– А это не ее дом.

Мэтт приподнял в недоумении бровь.

– Ферма принадлежит Адаму, – пояснила Бри.

– Вашему брату? – недоумение на лице Мэтта сменилось изумлением.

– Ну, да, понимаю. Он больше походит на человека, не имеющего ничего за душой, – Бри старалась понять Адама, но детские годы, проведенные порознь, сказались на их взаимоотношениях. – Картины брата пользуются спросом, но он не особо думает о деньгах или покупке каких-либо вещей.

– Все думают о деньгах.

– Возможно, но только не Адам. Единственное, чего он хочет – это чтоб его оставили в покое и дали возможность творить. Он до сих пор ездит на той древней развалюхе, которой обзавелся еще в старшей школе. И свой сарай он приобрел много лет назад, но не вложил в него ни цента. Все, что Адам видит, – это естественный свет в своей студии.

– Мне показалось, он совершенно безразличен и к вам, и к детям.

– Нет, Адам интересуется нашими делами и по-своему заботится. Если я позвоню ему прямо сейчас и попрошу десять тысяч долларов, он переведет деньги на мой счет раньше, чем я нажму на «Отбой». И даже не спросит, зачем мне такая сумма, – Бри повела плечами и потянула за спиной руки. – Но ему свойственна эмоциональная отчужденность. Не знаю, родился ли он таким, или это состояние развилось у него как защитный механизм на смерть родителей. Он, как может, старается показать нам, что любит нас. Но такой уж он человек. Никто не идеален…

Любить родных значит принимать их такими, какие они есть.

– Значит, Адам оказывал Эрин финансовую помощь?

– Он хотел оформить ферму на ее имя, но я его отговорила.

– Почему? Эрин не умела обращаться с деньгами?

– Нет. Она плохо разбиралась в мужчинах, – не успела Бри объяснить, что имела в виду, как Броди резко вскинул голову, вскочил на лапы и потрусил в переднюю часть дома.

– Кто-то пожаловал, – последовал за псом Мэтт.

Бри поплелась в арьергарде. В гостиной она выглянула в окно. На подъездной аллее стоял припаркованный «Додж Дуранго». Задний люк был открыт, и Дана выгружала из него чемодан и переноску для домашних животных.

При виде подруги на глаза Бри навернулись слезы.

– Вот кого я ждала! – сказала она Мэтту. – Это Дана. Моя подруга и напарница.

Мэтт отозвал Броди от двери, чтобы Бри смогла выйти на улицу. Дана подкатила чемодан к крыльцу. Бри на нижней ступеньке обняла подругу, та погладила ее по спине:

– Прими мои соболезнования.