— Мы были вместе со старшей школы. Восемнадцать лет прожили, — всхлипнула Ева, высморкалась и уставилась в свой стакан. — Мой Дэвид…

Она сделала большой глоток водки со льдом и прижала проскользнувший в рот холодный кусочек языком к щеке. Ей хотелось, чтобы бешеный ритм сердца хотя бы немного замедлился. Ее история должна быть правдоподобной. Врать надо дозированно и не спеша, чтобы ложь успела укрепиться и пустить корни в сознании слушающего.

— Он страдал от невыносимой боли. Я была обязана ему помочь…

Ева помолчала, выжидая, пока воображение Клэр нарисует страдающего от невыносимых мук человека на больничной койке.

— Я сказала сиделке, что сама побуду с ним, — продолжила Ева, уставившись пустым взглядом в пространство. — Наверное, следовало быть осторожней, но, когда любимый человек страдает, сложно мыслить хладнокровно. Теперь они меня подозревают. Могут быть серьезные последствия.

Ей нужно было как-то объяснить этой красивой несчастной женщине свое желание исчезнуть. Однако правда все только усложнила бы, а потому приходилось врать.

По изменившейся позе Клэр Ева поняла: та немного оттаяла.

— Кто «они»?

Ева пожала плечами.

— Следователь. Полиция, — пояснила она и махнула рукой в сторону своего телефона, все еще лежащего на барной стойке. — Звонил онколог, лечивший мужа. Сказал, через неделю всем велено явиться в город, чтобы ответить на вопросы.

Она замолчала и уставилась в окно.

— Вы из Нью-Йорка?

Ева растерянно взглянула на собеседницу и покачала головой.

— Из Калифорнии.

Пауза. Медленный вдох.

— Его не стало три недели назад, а боль все не отпускает. Каждый день просыпаюсь с мыслью о нем. Надеялась, что смена обстановки, поездка в Нью-Йорк помогут забыться.

— Помогло?

— Да. И нет, — невесело усмехнулась Ева. — Такое бывает?

— Наверное.

— Я потеряла все, что любила. Муж умер. Работу пришлось бросить, когда он стал совсем плох. Родных у нас нет. — Ева опять вздохнула и в первый раз за весь разговор сказала правду: — У меня никого не осталось. Возвращаться мне некуда и не за чем. Мой самолет вылетает через час, и я не хочу на него садиться.

Она покопалась в сумке, вытащила оттуда билет до Окленда и положила его на барную стойку перед Клэр, словно предлагая.

— Может, махну куда-нибудь, где раньше не бывала, и попробую начать жизнь заново. Деньги у меня есть, — задумчиво произнесла она и выпрямилась на стуле, как будто эта идея, якобы только что пришедшая ей в голову, сняла тяжелый груз с ее сердца. — Как думаете, куда поехать?

— Вас быстро найдут, — тихо предупредила Клэр.

Ева помолчала, будто обдумывая услышанное, и поинтересовалась:

— А можно так исчезнуть, чтобы тебя не нашли?

Клэр не ответила. Какое-то время обе женщины сидели тихо, глядя на людей, спешащих на посадку и в зону выдачи багажа. Погруженные в свои заботы, пассажиры проходили мимо, не обращая ни малейшего внимания на двух несчастных женщин, сидящих рядом в баре.

— Нет, я не разрешаю тебе в сотый раз пересматривать «Ловушку для родителей», пока не сделаешь домашку, — выговаривала раздраженная мать своей ревущей дочери, сердито увлекая ее за собой.

Клэр проводила шумную парочку взглядом.

— Похоже, Линдси Лохан по-прежнему нравится молодежи, — заметила Ева, поглядывая на соседку. — У нее есть еще фильм, в котором мать и дочь на один день поменялись телами. Как же он называется?

— «Чумовая пятница», — отозвалась Клэр, не поднимая взгляда от стойки. — Моя сестра его очень любила.

Ева медленно сосчитала в уме до десяти, готовясь сказать Клэр самое главное.

— А вы бы с кем поменялись? Кем бы вам хотелось стать?

Клэр медленно повернулась к Еве и посмотрела ей прямо в глаза, однако ничего не ответила.

— Пожалуй, это то, что мне сейчас нужно, — продолжила Ева задумчиво, как бы размышляя вслух. — Поменяться с кем-нибудь жизнями так, чтобы никто не узнал. Остаться собой, но жить под чужим именем.

Клэр не ответила ни слова, лишь подняла свой стакан и отхлебнула из него. Руки у нее дрожали.

— Я лечу в Пуэрто-Рико, — помолчав, тихо произнесла она.

Ева почувствовала, что в кровь наконец проник алкоголь, растекся мягким теплом по венам и ослабил напряжение, не дававшее ей свободно вздохнуть последние двое суток.


— Там сейчас хорошо — курортный сезон, — проговорила она.

Клэр покачала головой.

— Меньше всего на свете я хотела бы сейчас оказаться в том самолете.

Ева помолчала, ожидая, пока ее собеседница сама предложит то, что ей нужно. Она не хотела делать первый шаг — слишком рискованно. Ева покрутила лед в стакане, наблюдая, как он тает и смешивается с водкой.

— Похоже, нам обеим нужна «Чумовая пятница», — вымолвила она.

Две вещи Ева знала точно. Во-первых, Клэр должна считать, будто идея пришла в голову именно ей. И, во-вторых, Ева больше не хотела врать и обманывать. Это — последний раз.

Клэр взяла Евин билет и принялась его изучать.

— Расскажи об Окленде, — попросила она.

— Да что о нем рассказывать? — пожала плечами Ева. — Я живу в Беркли. И народец там, надо сказать, чокнутый. Если ты проедешь по главной улице на цирковом велосипеде, дудя в трубу, на тебя никто даже не посмотрит. Там полно странных личностей, и затеряться среди них не составит особого труда.

— Что-нибудь еще, дамы? — поинтересовался, подходя, бармен.

В первый раз за утро Клэр улыбнулась.

— Спасибо, больше ничего, — сказала она и повернулась к Еве: — Пойдем.





* * *


Они вышли из бара и, не произнеся больше ни слова, прошли через многолюдный зал плечом к плечу, заставляя встречных расступаться. В туалет тянулась длинная очередь из уставших, равнодушных пассажиров. Женщины встали в конец. Когда кабинки освобождались, они пропускали вперед тех, кто стоял за ними, пока не открылась дверь кабинки для инвалидов. Клэр втолкнула туда Еву и заперла дверцу.

— Помнишь, ты спросила, можно ли так исчезнуть, чтобы тебя не нашли? — прошептала Клэр. — Есть один способ.

То справа, то слева доносился звук сливаемой воды, из зала долетали обрывки объявлений по громкой связи. Клэр вытащила из сумки телефон, открыла электронный билет и сунула Еве.

— Если мы сейчас обменяемся билетами, никто не заметит. Все будут думать, что мы сели на свои рейсы, — начала Клэр. — Но в Пуэрто-Рико я не прилечу, как и ты в Окленд.

Ева сделала вид, что сомневается. Будет слишком подозрительно, если она сразу согласится.

— С ума сошла? С чего вдруг такая щедрость?

— Не щедрость, а взаимовыгодный обмен. Мне нельзя возвращаться домой. И в Пуэрто-Рико залечь на дно не получится.

— О чем ты?

— Тебе не о чем волноваться, — успокоила Клэр.

Ева только покачала головой.

— Если я и соглашусь на эту авантюру, то должна хотя бы знать, во что ввязываюсь.

Клэр оглянулась на дверь и зашептала:

— Я планировала уйти от мужа, а он все узнал. Мне надо скрыться, иначе…

— Что? Он опасен?

— Только для меня.

Ева сделала вид, что внимательно рассматривает электронный билет, как бы сомневаясь.

— Как мы обменяемся билетами, если ни капли не похожи?

— Теперь неважно. Контроль мы прошли. Я отдам тебе свой телефон с посадочным талоном. Никто ничего не заподозрит, — с мольбой и отчаянием проговорила Клэр. — Прошу. Ты — мой единственный шанс.

Ева знала, каково это: потерять все в последний момент, когда отчаяние и бешеная жажда ослепляют настолько, что перестаешь разумно мыслить и оценивать риски.





* * *