«Типа пришельцев, – подумала она, но ей не хотелось использовать это слово, особенно здесь. – Стоит упомянуть дьявола – и он появится».

– Не знаю, – отозвался Стивенс. – Астробиология – это специальность Рао. Можем спросить у нее, когда вернемся.

– Спросим, – согласилась Дженсен.

Ей было страшно. В обычной ситуации она постаралась бы скрыть это от подчиненного, как командир, да и как женщине, ей не хотелось, чтобы ее считали слабой. Сейчас же ей было на это наплевать. Если Стивенс не испуган так же сильно, как и она, – значит, он идиот.

– Стремно что-то, – пробрмотала она. – Да, Санни?

– Вот-вот обосрусь, – признался тот.

– Вот почему астронавты поддевают под скафандр впитывающее белье, – сказала она. – Та-ак. Дальше легче не будет.

Дженсен оттолкнулась от стены шлюза, подлетев к отверстию, которое теперь вело прямо внутрь 2I, вытянула руки, чтобы ухватиться за край отверстия – и тут же поспешно их отдернула. Мимо нее что-то промелькнуло. Что-то плотное. Нет… не промелькнуло – двигалось довольно медленно, с постоянной скоростью. Командир проследила за неизвестным предметом фонарями скафандра – и увидела что-то похожее на металлический набалдашник, двигающийся по окружности отверстия. К нему крепилась ярко-оранжевая страховка, уходящая в глубину.

Страховка отдалялась от нее – все внутри отверстия двигалось, вращалось вокруг оси. Секунда ушла у Дженсен на то, чтобы понять, что происходит. Она просунула голову в отверстие и провела фонарем по кругу. Оказалось, что внутреннее пространство расширяется конусом в направлении от отверстия, под углом сорок пять градусов, и продолжение его явно находится за пределом мощности фонарей скафандра.

Дженсен засекла движение конуса и обнаружила, что тот совершает полный оборот каждые три минуты – может, чуть быстрее. Достаточно несложно получилось проникнуть в него и схватиться за фал. Страховка потянула ее следом – словно командир запрыгнула на карусель и ухватилась за хвост лошадки. Она оглянулась и увидела шлем Стивенса: его лицо терялось в ярком освещении. Астрофизик отъезжал от нее, поворачиваясь, пока не оказался вниз головой. Нет, поняла командир, вращается она сама. А напарник неподвижно стоит в шлюзе, который не вращается.

– Давай сюда! – позвала Дженсен. – Похоже, в дальнейшем нам придется заняться скалолазаньем.



САННИ СТИВЕНС. Когда я увидел, что вход в 2I вращается, я довольно ясно понял, что происходит. 2I был не слишком велик, чтобы обладать собственным гравитационным полем, поэтому внутренняя часть корабля представляла собой большую барабанную центрифугу, которая вращалась, создавая центробежное ускорение. Мы не чувствовали притяжения здесь, в центре вращения, но по мере спуска в 2I оно станет ощущаться все сильнее – и будет усиливаться по мере удаления от оси. Насколько сильной в итоге окажется гравитация, на тот момент сказать было нельзя. Нужно было знать радиус барабана и скорость вращения. А пока мы могли только предполагать.



Как только они оба покинули шлюз, он начал возвращаться в исходное положение. Вскоре отверстие ушло прочь – и на вершине конуса они увидели только гладкую полусферу купола. Дженсен не была дурой. Прежде чем они начали спуск, она проверила, как они будут возвращаться. К счастью, это оказалось просто. Даже малейшего прикосновения к тыльной части шлюза было достаточно, чтобы он снова совершил свое вращение, открывая им доступ к отверстию. У них будет выход, когда придет время. Когда они найдут команду «Вандерера».

Сначала им пришлось лезть, перехватывая страховочный фал.

Дженсен не сомневалась в том, что команда «К-Спейс» оставила страховку именно с этой целью. Она была толщиной с карандаш и сделана из плетеного ярко-оранжевого кевлара – в цвет «К-Спейс». С того места, откуда командир смотрела, страховка не висела прямо, а чуть изгибалась. Даже та ее часть, которая была ясно видна в свете ее фонаря, явственно загибалась влево. Сила Кориолиса, догадалась Дженсен. И хотя выглядело это странно, но все же было обычным физическим явлением – нормальным и предсказуемым.

Страховка была привязана к скальному крюку, который Фостер и его люди вбили в поверхность конуса. Приходилось признать, что храбрости им хватало. Они ведь не имели никакого представления о том, как 2I отреагирует на вбиваемый ему в шкуру клин, сообразив, что им нужна альпинистская страховка, взяли и установили ее.

Внутри конуса царил полный мрак. Единственным освещением служили фонари скафандра. Дженсен направляла их на трос, чтобы видеть, куда лезет, но это единственное, что она видела. Темнота охватывала командира «Ориона-7» со всех сторон, и лишь танцующие в воздухе клочки пара помогали определить, что видимость составляла всего метров двадцать – дальше ничего не было видно.

Конус продолжал расширяться, и по мере их продвижения изгиб стены словно сглаживался. Они со Стивенсом будто муравьи ползли вниз по горлышку пустой бутылки, не представляя себе, что находится впереди. Геометрия этого пространства дезориентировала и сбивала с толку. Вскоре у Дженсен уже исчезло впечатление, что они находятся в коническом объеме, будто спуск шел вдоль совершенно плоской, вертикальной стены. Это была иллюзия, но попробуй от нее избавиться.

Дженсен и рада бы. У нее исчезло ощущение, что она находится внутри целостного корпуса – вместо этого командир «Ориона-7» словно перенеслась на поверхность некой однообразной, безграничной планеты. Окружавшая ее темнота была бесконечной, простиралась во все стороны. Даже Космос никогда не ощущается настолько пустым. Настолько абсолютным.

Сначала Дженсен пыталась вызвать по радио Фостера и его экипаж. Ответа не было, и, в конце концов, она прекратила попытки. Берегла дыхание. Спуск оказался непростой работой. Командир слышала в шлеме, как тяжело и неровно дышит. Стивенс двигался позади. Возможно, ему было легче – требовалось лишь следовать за командиром – но уточнять Дженсен не стала, продолжая двигаться вперед, в темноту.

А потом она заметила, что мыски ее ботинок скребут по стене. На мгновение командир остановилась и попыталась встать. Это было непросто, но ей удалось удержаться на ногах. Захотелось топнуть подошвами по стене, которая постепенно становилась полом, но Дженсен понимала, что при этом рискует сорваться. Она залезла в карман скафандра и вынула два маленьких сложных приспособления, похожих на карабины, но с кулачками и моторчиком на одном конце. Она позаимствовала их в «Вандерере». Именно эти приспособления изготавливал 3D-принтер, когда командир «Ориона-7» вломилась в орбитальный отсек. Она тогда еще удивилась, зачем команде понадобилось устройство для скалолазанья. Теперь поняла.

Карабины были страховочными устройствами. Моторизованными подъемниками, созданными для того, чтобы не дать альпинисту сорваться с веревки. Моторчик так же мог помочь ему, делая подъем проще, нежели при использовании только мускульной силы. Дженсен повернулась и показала Стивенсу, как закрепить устройство на D-образном кольце скафандра, а потом пропустить страховку через шестеренки. Если они начнут падать, если двинутся в каком-либо направлении слишком быстро, колесики сомкнутся и закусят фал, притормозив падение. Моторчики подключались напрямую к энергоблоку скафандра, но Дженсен не стала пока запитывать их.

От них будет гораздо больше пользы на обратном пути, когда придется подниматься обратно к шлюзу. Пока же… Дженсен шагнула вперед. Осторожно поставила ботинок на поверхность. Неизвестно, из чего был сделан внутренний корпус, но он оказался достаточно шероховатым, чтобы обеспечить небольшое сцепление. Командир сделала еще один шаг, крепко держась за страховку. Оглянулась на Стивенса. Сквозь забрало шлема увидела его лицо. Лоб в капельках пота, который начал стекать по щекам. Дженсен кивнула. Стивенс кивнул в ответ. Она сделала еще шаг.

Вскоре они уже шагали как ни в чем не бывало. Пол стал покатым. Ощущалось мягкое потягивание книзу – словно невидимая рука схватила за ремень и тянула вперед, в темноту. Это была уже гравитация. Гравитация – это нормально. Дженсен старалась выровнять дыхание. Сделала шаг. Еще один. Ее фонарь выхватил что-то впереди. Нечто, что не было просто фалом. Командир поспешила вперед, чуть оскальзываясь. Оранжевая страховка заканчивалась примерно в пяти сотнях метров от того места, откуда они пришли, и была закреплена еще на одном крюке. Чуть дальше оказался третий скальный крюк. К нему крепился второй отрезок страховки, уходящий в темноту.



САЛЛИ ДЖЕНСЕН. По мере спуска в темноту возникло ощущение, что склон становится круче. На самом деле, это увеличивалась гравитация, так что казалось, что стоит отпустить страховку, полетишь вниз. Меня начало сильно тошнить. Я сразу поняла почему. Почти месяц я прожила в условиях микрогравитации. Мои внутренние органы забрались мне в грудную клетку. Теперь они стремительно возвращались на место, а желудок запаздывал. Я знала, что выдержу. Меня не вырвет прямо в шлем. Но я немного волновалась за Стивенса.



Когда за второй страховкой обнаружилась третья, это было неприятно. Когда нашли четвертую, Стивенс только головой покачал. Пятый участок был, наверное, самым трудным. Гравитация увеличивалась с каждым метром спуска. Скафандр так отяжелел, словно его набили камнями. Подошвы стали проскальзывать, и если бы не зажим на страховке, астрофизика бы повлекло вниз, в дымку, в темноту… Эта мысль донимала Стивенса. Она всплывала у него в голове даже тогда, когда он старался думать о другом, пытаясь мысленно делать расчеты, прикидывать, насколько огромным может оказаться этот барабан. Астрофизик думал о гироскопической прецессии и нутации, о том, что внешний корпус 2I тоже должен вращаться – в противоположном направлении. Вот только Вселенная за пределами барабана казалась чем-то очень далеким.

А фал был прямо перед ним. Стоит отсоединить крепление-подъемник и опустить руки… Сначала неуклюжее тело в скафандре будет скользить, а потом, по мере увеличения скорости, покатится. И остановиться уже не сможет. Астронавт Санни Стивенс будет ускоряться и ускоряться, увеличивая скорость по экспоненте – жадная гравитация начнет засасывать его в сумрак. Давления здешнего воздуха не хватит, чтобы оказать сколь-нибудь заметное сопротивление…

Стивенс дышал медленно и неглубоко, стараясь сосредоточиться на спуске. Когда они с Дженсен добрались до шестого фала, командир настояла на короткой остановке, чтобы передохнуть и снова попытаться вызвать по радио команду «Вандерера». Наверное, Санни был рад отдыху. Ноги болели от постоянной нагрузки, вызванной ходьбой под уклон и постоянным напряжением при каждом соприкосновении ступни с поверхностью. Однако, когда передышка закончилась, астрофизик обнаружил, что его ждет новая мука. Дженсен решила, что начиная с этого места они будут спускаться спиной вперед.

Они начали разворачиваться. На мгновение требовалось отстегнуть подъемник от карабина – а значит, остаться на ногах только за счет мышечного усилия. Стивенс смог подсоединить свой подъемник только с третьей попытки. Дженсен подняла руку и хлопнула его по ботинку. Пора идти. Задом наперед. Вниз, в темноту. Перехватывая страховку. Гравитация стала настолько сильной, что они уже шли не по наклонному пандусу, а спускались по крутому склону, полагаясь на руки и подъемники, чтобы остаток пути скользить по фалу вниз.


Подъемник брал на себя почти весь вес Стивенса. И все-таки уже через несколько минут у него начали гореть руки. Это было плохо. Темнота была еще хуже. До этого он двигался следом за Дженсен, видел впереди свет ее фонарей, понимая, что там, внизу, существует целый мир. Теперь астрофизик видел лишь кусочек склона позади и маленькую двойную лужицу света своих собственных фонарей. Свет двигался и плясал. Почти все время Санни видел фал, за который держался, а иногда – не видел.

Стивенс очень чутко ощущал огромность окружающей темноты. В ней могло оказаться все что угодно. Какой-нибудь громадный монстр, бесшумно протягивающий к нему свои клешни. Пришельцы, наблюдающие за ним нечеловеческими органами чувств, ожидающие удобного мгновения, чтобы наброситься и сорвать его со страховочного фала, потащить вверх или вниз – безразлично – беспомощного, кричащего, в никуда.

Они с Дженсен обнаружили седьмой трос. А потом восьмой. По мере спуска туман становился все гуще. Фонари их скафандров пробивали его метров на десять, а потом – на пять. За светящимся паром было… ничего там не было. Стивенс пытался думать о Сандре. Она тоже здесь спускалась, по этому же склону, и быть может, тоже постоянно думала о том, каково это будет, если отпустить страховку? Нет, Сандра не такая. Наверное, ее ни разу в жизни не посещали мрачные мысли…

Сандра была яркая, веселая и заводная – каждое их свидание превращалось в небольшое приключение. Однажды она предложила ему совершить велосипедное турне по винодельням Северной Калифорнии. Они ехали весь день, останавливаясь лишь для того, чтобы отведать вина на очередном заводике, так что под конец уже с трудом управляли двухколесными машинами. Кончилось тем, что Сандра свалилась с велика, заливаясь пьяным смехом, а когда Санни подбежал, чтобы помочь, утащила его на плантацию авокадо или что там произрастало, стянула свои велосипедки – и они трахались прямо в поле, под синим небом, в облаке растительных ароматов…

И Сандра еще здесь, в этом чудовищном барабане. Может быть, уже мертвая или серьезно травмированная, не в состоянии вернуться к веренице страховочных фалов. Стивенс не мог этого себе представить – не мог представить себе четко. Такая, как она, не может существовать в вечной тьме… Ему вспомнилась Парминдер. Увидится ли он с ней еще?..

Девятый фал дался тяжелее всего. Уже девятый! А ведь казалось, что на пятом спуск закончится. Какое заблуждение… Покуда астрофизик съезжал по девятому фалу, упираясь ногами в скользкий пол, темнота вытеснила из его головы все мысли. Мозг словно приклеился к нижней части черепа, и Стивенс мог только скользить и останавливаться, скользить и останавливаться… Скользнуть и остановиться. Прислушаться к тому, как спускается Дженсен. Подождать, чтобы трос перестал дергаться. Скользнуть, затормозить, остановиться. Подождать командира. Оттолкнуться от стены. Скользнуть. Затормозить. Поднять ноги, чтобы упереться в стену. Напрячься.

Астрофизику казалось, что руки у него выворачиваются из суставов. Оттолкнуться от стены. Скользнуть. Затормозить. Остановиться. Вокруг только туман… Будет десятый фал. Конечно, десятый фал будет. Десятого фала не может не быть. Оттолкнуться от стены. Скользнуть… Стивенс закрыл глаза – всего на секундочку. Это неважно. Подъемник поймал его, замедлил падение. Будет быстрее, если отцепиться. Надо только отстегнуться. Гравитация позаботится об остальном. Оттолкнуться – скользнуть – затормозить – остановиться – ноги поднять – упереться – выждать – оттолкнуться…

Когда они добрались до конца четырнадцатого фала, Дженсен протянула руки и поймала Стивенса за башмак. Она что-то говорит, понял он. Она уже давно ему что-то говорит. Астрофизик так погрузился в состояние безмыслия, что голос командира долетал словно очень-очень издалека. Сначала он даже не мог понять ее слов.

Она крикнула, широко раскрывая рот за прозрачным щитком подсвеченного изнутри шлема.

– Прибыли!



САЛЛИ ДЖЕНСЕН. Четырнадцать фалов. Спускаться было… мягко говоря, невесело… Фалов было четырнадцать. Семь километров в целом, четырнадцать кусков по пятьсот метров каждый. Четырнадцать фалов, и… мы достигли дна. Четырнадцать!



На самом деле склон не закончился. Он просто стал настолько пологим, что Дженсен показалось, будто она идет по ровной поверхности. Убедившись, что не упадет, командир отцепилась от последнего троса и проковыляла еще около метра, а потом легла на пол. Господи, как болят колени! За годы бега трусцой икроножные мышцы у нее стали стальными, а вот хрящ в коленных суставах износился. Дженсен казалось, будто кто-то вбил ей в левую ногу штырь. Плечи были нелепо напряжены, а спина…

Какое-то время она лежала, просто дыша, сосредоточившись на ощущениях своего тела. Ее мозги еще не успели включиться. Ближе к концу спуска Дженсен потеряла ориентацию: время от времени ей казалось, будто она лезет вверх, а не вниз. А иногда вдруг остро осознавала, что стоит не на ровной поверхности, а внутри вращающегося барабана. Ей начало казаться, будто она перевернута вверх ногами, словно муха, ползущая по вогнутой поверхности. Дженсен повернула голову и увидела, что Стивенс лег на пол ничком, вцепившись в него руками, словно боясь улететь в космическое пространство. Глаза его были закрыты, губы шевелились, но она не услышала ни звука.

– Ты молишься? – спросила она.

– Считаю, – хрипло выдохнул он. – Кинетический момент. Не сходится. Внешний корпус тоже должен вращаться. Сохранение…

Она перестала слушать. Поднявшись, с помощью фонарей скафандра осмотрела пол. Похоже, к-спейсовцы устроили здесь базовый лагерь. Она нашла горку кислородных картриджей от их скафандров – все с полным зарядом, готовые к использованию. Они были не совместимы со скафандрами НАСА, так что командир «Ориона-7» не стала их трогать. Нашлась коробка с оборудованием для скалолазанья: молотки и крюки, запас троса – и, кажется, кошки, которые можно было надевать на ботинки скафандра. Вокруг припасов было разбросано примерно десяток светопалочек – видимо, для того, чтобы на обратном пути команда «Вандерера» смогла найти это место.

Светопалочки уже выдохлись и погасли. Они были рассчитаны всего на двенадцать часов работы, а этот срок давно миновал. Похоже, к-спейсовцы здесь больше не проходили с тех пор, как проникли в 2I. Дженсен понимала, о чем это говорит. Ну и наплевать. Пока она не увидит трупы, будем считать, что Фостер, Холмс и Чаннаронг еще живы. Она обратила внимание, что запасы оборудования аккуратно сложены. Судя по всему, пакеты из фольги и пластмассовые коробочки никто не трогал. Следовательно, пришельцы здесь не проходили.

Ну, хоть что-то… Ведь даже дружелюбно настроенные инопланетяне осмотрели бы вещи, верно? Из чистого любопытства они вскрыли бы их и проверили. А так, похоже, все оставалось нетронутым с тех пор, как экипаж «Вандерера» ушел из лагеря. Единственным исключением оказался оранжевый флажок – обычный квадратик винила на проволочной подставке. Он валялся на полу на несколько метров дальше, словно его уронили в спешке. Дженсен подняла флажок и осмотрела. На подставке было что-то закреплено. Это оказалась крошечная карта памяти.

Командир вставила ее в порт панели связи на шлеме. На карте оказался всего один файл – видеоклип. Дженсен два раза быстро моргнула – файл развернулся в виртуальном окне, которое всплыло внутри шлема. Замелькали невнятные изображения, и шлемофоны наполнились рычащими звуками. Скорее всего, файл был испорчен магнитным полем 2I, порождавшим щелчки и бульканье в наушниках, при выходе астронавта в эфир. Командиру показалось, что она разглядела фигуру в шлеме, но та тут же исчезла. Аудио было почти таким же плохим, но часть слов она расслышала.

СКРИПТ ВИДЕОФАЙЛА (1)



Тэрин Холмс:… спуск был… мы…

Виллем Фостер: [неразборчиво]

Фостер:…«Вандерер». Моя команда в хорошей физической форме и… пока контакта не было, если тут вообще кто-нибудь есть… никаких признаков. Ничего?

Холмс: Скорее всего… не хотят говорить. Пока это было достаточно ясно и… или…

Сандра Чаннаронг: Первые сканы… не особо… лучше поймем, когда будем ближе к [неразборчиво]

Фостер: ОК. Я оставлю запись здесь, в базовом лагере, ради полноты. Сейчас час на… поедим, а потом…

Фостер: Сделаю еще одну запись, когда что-нибудь найдем. Сейчас включу вспышку, чтобы мы не…

Фостер: [неразборчиво]



Дженсен прокрутила файл три раза, но так и не смогла более четко разобрать слова астронавтов «К-Спейс». Такая досада!.. Файл оказался бесполезным, почти пустышкой. И в то же время он наводил на размышления… Нет. Она не станет спешить. Дженсен потратила десять минут на попытку вызвать пропавших астронавтов по радио. Ей пришло в голову, что инопланетный экипаж 2I тоже ее слышит, – и на секунду она запаниковала. А потом вспомнила, что для того она здесь и находится, чтобы установить контакт.

Конечно, эта идея звучала куда лучше, когда командир «Ориона-7» благопол

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.