– Скольких ты снял на видео?

– Только Натали… пока не приехал сюда.

– Ты опять это сделал! После всего, что случилось с беднягой Натали, ты снова записывал видео? – кричу я.

– Всего один раз… сестру Дэна, – отвечает он.

Сестру Дэна?

– Твоего друга Дэна? – Теперь все понятно. – Так вот что имел в виду Джейс, когда вы ругались!

Я совершенно забыла о ссоре Дэна и Хардина, но Джейс намекал, что отношения между ними были напряженными.

– Почему ты сделал это, ведь он был твоим другом? Ты кому-нибудь показывал видео?

– Нет, никому. Я удалил запись после того, как отправил Дэну один скриншот… Я правда не знаю, зачем я так поступил. Он вел себя как настоящий засранец: познакомил нас и тут же начал угрожать, чтобы я держался от нее подальше, и мне захотелось трахнуть ее, просто чтобы его позлить. Он все равно тот еще придурок, Тесса.

– Разве ты не понимаешь, как далеко это все зашло? Как далеко зашел ты? – ору на него я.

– Я понимаю! Я все это понимаю, Тесса!

– Я думала, что спор насчет меня был твоим самым ужасным поступком… но, бог мой, это все намного хуже.

История Натали не задевает меня так, как когда-то новость о споре Хардина и Зеда, хотя кажется более подлой и мерзкой и заставляет меня усомниться во всем, что я знала о Хардине – думала, что знала. Я понимала, что он не идеален, что он далек от совершенства, но не думала, что он может пасть так низко.

– Все это было до тебя, Тесса, это мое прошлое. Пусть прошлым оно и останется, – умоляет он. – Я стал другим человеком, лучшим человеком – благодаря тебе.

– Хардин, тебе даже нет дела до того, что стало с этими девушками! Ты ведь даже не чувствуешь себя виноватым, я права?

– Я признаю свою вину.

Я наклоняю голову и смотрю на него, прищурившись.

– Только потому, что теперь я об этом знаю. – Он не пытается оправдаться, поэтому я продолжаю: – Тебя не волновала их судьба, ничья судьба!

– Ты права! Меня это не волнует, мне похрен на всех, кроме тебя! – кричит он в ответ.

– Это уже слишком, Хардин! Даже для меня… Этот спор, эта квартира, все эти ссоры, обманы, наше перемирие, моя мать, твоя мать, Рождество – это слишком, черт возьми, много! Я вздохнуть не успеваю между всеми этими… неприятностями. Одному богу известно, что ты еще там натворил! – Я не сдерживаю слезы. – Получается, я совсем тебя не знаю?

– Знаешь, Тесса! Ты по-настоящему знаешь меня. Это был не я – вот он я. Вот какой я сейчас. Я люблю тебя! Я сделаю все ради тебя, ради того, чтобы ты увидела, кем я стал, – тем, кто любит тебя больше жизни, тем, кто танцует на свадьбах и наблюдает, как ты спишь, тем, кто не может начать свой день без твоего поцелуя, тем, кто скорее умрет, чем будет жить без тебя. Вот кто я, вот кем я стал. Прошу, не разрушай все это. Прошу тебя, детка!

Его зеленые глаза блестят; я тронута его словами, но этого недостаточно. Он подходит ко мне, и я отступаю назад. Я должна суметь все обдумать. Вытянув перед собой руку, я говорю:

– Мне нужно время. Все это не укладывается у меня в голове.

Он расслабляет плечи и, кажется, успокаивается.

– Ладно… ладно… обдумай.

– Только не рядом с тобой, – добавляю я.

– Нет…

– Да, Хардин. Я не могу мыслить разумно, когда я с тобой.

– Нет, Тесса, ты никуда не уйдешь, – решительно заявляет он.

– Не тебе решать, что мне делать, – отрезаю я.

Он вздыхает и запускает пальцы в волосы, с силой их дергая.

– Хорошо… хорошо… тогда давай я уйду. А ты оставайся здесь.

Я хочу возразить, но действительно не хочу отсюда уходить. Хватит с меня номеров в мотеле, тем более завтра Рождество.

– Я вернусь утром… если только тебе не понадобится больше времени, – говорит Хардин.

Он обувается, затем протягивает руку к крючку для ключей и понимает, что на его машине уехала Триш.

– Возьми мою, – предлагаю я.

Он кивает и подходит ближе ко мне.


– Не надо, – прошу я, вытягивая перед собой руки. – Кстати, ты все еще в пижаме.

Хардин, хмурясь, оглядывает себя, потом идет в спальню и через две минуты возвращается полностью одетым. Останавливается и, посмотрев мне в глаза, говорит:

– Прошу, не забывай, что я люблю тебя и что я изменился.

Уходит и оставляет меня одну в квартире.





Глава 42





Тесса


И что я, блин, буду делать?

Захожу в спальню и присаживаюсь на край кровати. От всего этого тошнит. Я и раньше знала, что Хардин – не самый хороший человек, и понимала, что есть вещи, узнать о которых мне будет не очень приятно, но я не предполагала, что за намеком Триш может скрываться такое. Он вторгся в жизнь в этой девушки самым отвратительным и подлым способом и даже не сожалел об этом – его и сейчас едва ли мучает совесть.

Слезы текут по моим щекам, и я стараюсь дышать ровно, чтобы успокоиться. Самое ужасное в том, что я знаю ее имя. Да, это настоящий кошмар, но, оставайся она просто какой-то девушкой, я могла бы даже притвориться, что она и не существовала. Но я знаю, что ее зовут Натали, и на меня обрушивается поток мыслей. Как она выглядит? В какой университет она собиралась поступать, пока не лишилась стипендии из-за Хардина? Есть ли у нее братья или сестры? Они видели запись? Если бы Триш не упомянула об этом, узнала бы я когда-нибудь про нее?

Сколько раз они занимались сексом? Нравилось ли Хардину с ней?.. Конечно, нравилось. Это ведь секс, и у Хардина, по-видимому, его было много. С другими девушками. С кучей девушек. Он оставался у Натали после этого? Почему я к ней ревную? Я должна сочувствовать ей, а не ревновать, представляя, как она касалась Хардина. Я стараюсь избавиться от этой дурацкой мысли и вернуться к размышлениям о том, что на самом деле представляет собой Хардин.

Я должна была позволить ему остаться и все обсудить; я все время убегаю или, как на этот раз, заставляю его уйти. Проблема в том, что в его присутствии от моей сдержанности не остается и следа.

Мне бы хотелось знать, что стало с Натали после того, как Хардин разрушил ее жизнь. Знай я, что сейчас она счастлива и в ее жизни все хорошо, я бы немного успокоилась. Жаль, что у меня нет друга, с которым можно поговорить обо всем этом, который мог бы дать мне совет. Но даже если бы у меня был такой друг, я не стала бы рассказывать о мерзких поступках Хардина. Не хочу, чтобы кто-то знал, что он сделал с теми девушками. Понимаю, как это глупо – защищать его, когда он этого не заслуживает, – но по-другому не могу. Я не желаю, чтобы кто-то думал о нем плохо, и больше всего не хочу, чтобы он сам считал свои поступки еще более ужасными, чем и так считает сейчас.

Я откидываюсь на подушки и смотрю в потолок. Я только что пришла в себя… ну, пыталась прийти в себя после того, как Хардин использовал меня, чтобы выиграть спор, – и теперь такое? Натали и еще четыре девушки, раз он сказал, что она выпала на пятую неделю. Потом еще сестра Дэна. Это замкнутый круг, ситуация повторяется, но сможет ли он остановиться? Что было бы со мной, не влюбись я в него?

Я знаю, что он любит меня, действительно любит. Я вижу.

И я тоже люблю его, несмотря на все ошибки, которые он делает и сделал в прошлом. Я вижу, как он изменился – хотя бы за последнюю неделю. Он никогда не выражал чувства ко мне так, как сделал это вчера. Жаль только, что за прекрасным признанием последовало раскрытие этой мерзкой тайны.

Он сказал, что я его единственный шанс на счастье, что я его единственная возможность не провести остаток жизни в одиночестве. Серьезное утверждение. Правдивое утверждение. Никто не будет любить его так, как я. И не потому, что он не заслуживает любви, а потому, что никто не узнает его так, как знаю я. Знала. Или все еще знаю? Трудно сказать, но я хочу верить, что знаю его настоящего. Сейчас он совсем не тот, каким был всего несколько месяцев назад.

Несмотря на всю причиненную мне боль, он сумел многое мне доказать. Он изо всех сил пытается стать человеком, каким я хочу его видеть. Он может измениться: я вижу перемены. Часть меня считает, что, возможно, мне пора взять часть вины на себя – не за то, что он сделал с Натали, а за то, что я была так жестока с ним, когда должна была понять: для перемен нужно время, и никто не может стереть свое прошлое. Его поступок отвратителен, ужасен, но иногда я забываю, что он одинокий озлобленный человек, который до этого никого никогда не любил. Да, он по-своему любит мать, но не так, как большинство людей любят родителей.

Другая часть меня чувствует усталость. Усталость от этого замкнутого круга с Хардином. В начале наших отношений наметилась закономерность: он был жестоким, потом милым, затем опять жестоким. Сейчас этот цикл в чем-то изменился, но стало еще хуже. Намного хуже. Я ухожу от него, потом возвращаюсь, затем снова ухожу. Я не могу так продолжать – мы не можем так продолжать. Если он скрывает что-то еще, я этого не перенесу, я и так едва держусь. Я не выдержу очередных тайн, очередных переживаний, очередных расставаний. У меня всегда все было распланировано: каждая деталь жизни была просчитана и проанализирована, пока я не встретила Хардина. Он перевернул мое существование с ног на голову – скорее в плохом смысле. И все же он сумел принести мне счастье, подобного которому я никогда не испытывала.

Мы должны быть вместе и постараться справиться с его ужасным прошлым. Или я должна положить конец всему, приняв окончательное решение. Если я уйду от него, мне придется переехать подальше отсюда, намного дальше. Мне придется избавиться от любых напоминаний о моей жизни с ним, иначе я никогда не смогу двигаться дальше.

И вдруг я понимаю, что мои слезы высохли, и это помогает мне сделать выбор. Мысль о том, чтобы покинуть его, причиняет мне больше боли, чем все, что он натворил.

Я не могу уйти от него. Я это знаю.

Понимаю, как жалко это звучит, но я не смогу жить без него. Никто не вызовет у меня таких чувств, как он. Он для меня – все, как и я для него. Мне требовалось время на размышления, и хотя мне следует подумать еще, я уже хочу, чтобы он вернулся. Любовь – всегда такая сложная штука? Всегда так полна не только страсти, но и боли? Но сравнивать мне не с чем.

Слышу, как открывается входная дверь, слезаю с кровати и бегу в гостиную. Но, к сожалению, я вижу там не Хардина, а Триш.

Она вешает ключи от машины Хардина на крючок и снимает запорошенные снегом ботинки. Не знаю, что теперь ей сказать, – ведь она посоветовала мне уйти вместе с матерью.

– Где Хардин? – спрашивает она и идет на кухню.

– Его не будет… до утра, – сообщаю я.

Она поворачивается ко мне.

– Вот как.

– Уверена, если вы позвоните ему, он скажет, куда поехал, если вы не хотите оставаться здесь… со мной.

– Тесса, – отвечает она, явно пытаясь подобрать нужные слова, и на ее лице написано сочувствие. – Я сожалею о своих словах. Не думай, будто я настроена против тебя, это не так. Я просто пыталась защитить тебя от того, что может сделать Хардин. Я не хочу, чтобы тебя…

– Ждала судьба Натали?

Я вижу, что это воспоминание причиняет ей боль.

– Он рассказал тебе?