– Хочешь, я помогу? – спрашивает он.

– Хм, ладно. – Я слегка улыбаюсь ему, и он отправляется за мной на кухню.

Хардин остается в гостиной, продолжая держаться отстраненно, как я и предполагала.

– Не могу поверить, что ты уже так выросла и живешь отдельно, – говорит отец.

Я тянусь в холодильник за помидорами, пытаясь собраться с мыслями.

– Я учусь в колледже, в Центральном вашингтонском университете[1]. Вместе с Хардином, – отвечаю я, по вполне понятным причинам умолчав о грозящем отчислении.

– Правда? Ничего себе.

Он садится за стол, и я замечаю, что грязь с его рук исчезла. Разводов на лбу тоже нет, а мокрый рукав наводит меня на мысль, что даже пытался застирать пятно. Он тоже нервничает. От этого мне становится немного легче.

Я рассказываю ему о Сиэтле, о предстоящей увлекательной жизни, но так и не упоминаю о Хардине. Выражение лица отца во время рассказа заставляет немного скорректировать рассказ. Не знаю, сколько еще проблем возникнет на пути, прежде чем все окончательно рухнет у моих ног.

– Хотелось бы мне посмотреть, как все это происходило. Я всегда знал, что из тебя выйдет толк.

– Тем не менее тебя не было рядом, – коротко отрезаю я. Мне сразу становится стыдно за свои слова, но я не хочу брать их назад.

– Я понимаю, но сейчас я здесь и, надеюсь, могу что-то для тебя сделать.

Эти простые и немного жесткие слова дают мне надежду, что, может быть, не так уж все и плохо, что ему просто необходимо помочь бросить пить.

– Ты… ты все еще пьешь?

– Да. – Он смотрит в пол. – Не так, чтобы много. Я понимаю, что сейчас тебе так не кажется, но это было несколько трудных месяцев… вот и все.

В дверях кухни появляется Хардин, и я знаю, что он прикладывает чудовищные усилия, чтобы оставаться невозмутимым. Надеюсь, у него получится.

– Несколько раз я виделся с твоей мамой.

– Правда?

– Да. Она не говорит мне, где ты. И она очень хорошо выглядит, – добавляет он.

Мне очень неловко слышать от него что-то о матери. Ее голос звучит в моей голове, напоминая, что он нас бросил. Что из-за этого человека она стала такой, как сейчас.

– Что случилось… между вами?

Кладу куриные грудки на сковородку, масло трещит и брызгает. Я жду ответа. Я не хочу поворачиваться к нему лицом после того, как задала такой резкий и прямолинейный вопрос, но я просто не удержалась.

– Мы с ней просто несовместимы; она всегда хотела больше, чем я мог дать ей, и ты же знаешь, какой она бывает.

Я знаю, но мне не нравится, как мельком и пренебрежительно он отзывается о ней. Переводя вину с матери на отца, я быстро поворачиваюсь и спрашиваю:

– Почему ты не звонил?

– Я звонил, всегда звонил. И посылал тебе подарки на дни рождения. Об этом она тоже не рассказывала?

– Нет.

– Ну, это правда. Я так по тебе скучал все это время! Не могу поверить, что ты здесь, прямо передо мной сейчас.

Он встает и подходит ко мне; глаза блестят, а голос дрожит. Не знаю, как реагировать. Я почти не знаю этого человека.

Хардин входит на кухню, создавая барьер между мной и отцом, и я этому рада. Не знаю, что и думать. Мне нужно сохранять физическую дистанцию между собой и этим человеком.

– Я знаю, ты не можешь простить меня. – Он почти рыдает, и мое сердце обрывается.

– Нет. Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть, что ты снова появился в моей жизни. Я просто не знаю, – отвечаю я, и он кивает:

– Понимаю, понимаю.

Он снова садится за стол, предоставив мне возможность доделать ужин.





Глава 2






Хардин


Этот чертов донор спермы для Тессы умял две тарелки одним махом. Наверняка он голодал, пока жил на улице. Не то чтобы мне не жалко тех, кому не повезло и для кого настали тяжелые времена, но мне ни на минуту не жаль именно этого человека, пьющего и отказавшегося от своего ребенка.

Потом, прихлебывая воду, он бубнит моей девушке:

– Ты хорошо готовишь, Тесси.

Кажется, если он назовет ее так еще раз, я заору.

– Спасибо. – Она улыбается из вежливости. Мне кажется, его болтовня заполняет те раны, что он нанес, бросив ее ребенком.

– Я серьезно; может, ты меня научишь как-нибудь этому рецепту?

Тебя? Где ты собрался его использовать? На своей воображаемой кухне?

– Конечно, – говорит она и встает, чтобы помыть тарелку, заодно хватая и мою.

– Я пойду. Спасибо за ужин, – говорит этот хрен Ричард, поднимаясь.

– Нет, ты можешь… Ты можешь остаться сегодня, если хочешь, мы можем отвезти тебя обратно… домой утром, – медленно произносит она, не зная, какие подобрать слова в этой ситуации.

Терпеть не могу всю эту чертову деликатность!

– Это было бы здорово, – говорит Ричард, потирая руки.

Он, видать, извелся от желания хряпнуть прямо сейчас, этот чертов урод.

Тесса улыбается.

– Отлично. Пойду принесу из спальни подушку и простыни. – Мгновение она глядит на отца и на меня. Видимо, понимает, что я чувствую, потому что уточняет: – Ничего, если я вас оставлю на время?

Ее отец смеется.

– Все нормально, я как раз хотел поближе познакомиться.

Ну нет, даже не думай.

Она хмуро глядит на меня и выходит, оставляя нас на кухне наедине.

– Так значит, Хардин, где ты познакомился с моей Тессой? – спрашивает он.

Я слышу, как закрывается дверь, и жду еще пару мгновений, пока она не окажется вне зоны слышимости.

– Хардин? – повторяет он.

– Давай начистоту! – рычу я, перегибаясь через стол, чем явно его пугаю. – Никакая она не твоя Тесса. И я знаю, что ты натворил раньше, так что не думаю, что тебе стоит ломать комедию.

Он покорно поднимает руки.

– Я ничего, я…

– Что тебе нужно, деньги?

– Что? Нет, конечно, мне нужны не деньги. Мне нужны отношения с дочерью.

– У тебя было девять лет, чтобы их построить, и ты здесь только потому, что случайно столкнулся с нами на этой гребаной стоянке. Не похоже, что ты ее там искал! – рявкаю я, страстно желая вцепиться руками ему в шею.

– Я знаю. – Он качает головой, глядя в пол. – Я понимаю, что наделал много ошибок, и собираюсь их исправить.

– Да ты пьян, прямо сейчас, сидя на этой кухне, ты пьян в стельку. Я пьяных насквозь вижу. И не испытываю никакой симпатии к человеку, бросающему свою семью и ни хрена не имеющему через девять лет.

– Я знаю. Ты все это говоришь из лучших побуждений, я рад, что ты пытаешься защищать мою дочь, но я не собираюсь углубляться во всю эту историю. Я просто хочу познакомиться с ней… и с тобой.

Я молчу, пытаясь успокоиться.

– Ты гораздо приятнее, когда она рядом, – спокойно отмечает он.

– А ты плохо играешь, когда ее нет, – парирую я.